В день, когда сошлись звёзды

      Яэ улыбнулась, приветствуя. Её взгляд насторожил усталостью. Не мне одной пришлось туго в эти бесконечно долгие дни.       — Эи постепенно восстанавливается, — сказала она, направляясь к дивану возле камина. Я заметила взгляд Фатуи и быстро закрыла дверь. — Ей понадобиться довольно много времени, чтобы обрести тело, однако душа уже в безопасности. Благодарю за помощь, мы обязаны тебе жизнями.       Гудзи сдержанно поклонилась.       — Не за что, — я пожала плечами, отчасти привыкшая к похвале подобного рода. — Рада, что помогла хоть чем-то.       — Не преуменьшай своих заслуг, — Яэ изящно скрыла ладонью улыбку. — Героям скромность не к лицу. Я бы даже настоятельно посоветовала тебе разнести вести о собственном величии, чтобы впредь каждый считался с твоими словами.       — Боюсь, это невозможно. — Мои губы скривила усмешка. Я села напротив, наблюдая за бесцельно лежащими в камине брёвнами. Воспоминания о Пиро, похоже, долго не покинут меня. — В какой-то степени с этим я даже смирилась. Порой бывает полезным предоставить событиям протекать самостоятельно.       — Похожих мыслей придерживалась и я все эти годы. К счастью, твоё появление развело их. Иногда действовать просто необходимо, даже если при этом сталкиваешься с громадной стеной. Рано или поздно даст трещину и она.       — Пожалуй, да только сил уже не хватает, — я устало провела рукой по лицу. Пространные фразы Гудзи не удивляли, как и не восхищали; больше навевали скуку и желание поскорее поставить на них точку.       — Я решила навестить тебя не с праздной целью, — словно почувствовав моё настроение, заверила та. — Возможно, когда Эи окрепнет, ты пожелаешь встретиться с ней.       — И как скоро это случится?       — Думаю, через несколько дней она уже сможет говорить.       — Хорошо, — я кивнула, искренне надеясь, что Предвестник не впадёт в ярость от просьбы подождать ещё немного. — Постараюсь. Я теперь в какой-то мере завишу от Фатуи, так что вынуждена буду согласовать задержку с их командованием.       — Ирония жизни порой так забавна и непредсказуема, — губы Яэ вновь растянулись в улыбке. — Бывшие враги вдруг обретают совсем иное значение, будоражат противоположные чувства.       — Я не собираюсь вступать в Фатуи, если вы намекаете на это, — поспешила заметить я. — По факту я вообще не должна быть предвзята ни к какому региону.       — Однако с этим возникают трудности, не так ли? — Веселье кицунэ начинало раздражать. Серьёзность всякой темы та с лёгкостью превращая в шутку. — Но да ладно, оставим это, — произнесла она, будто прочитав в который раз мои мысли. — Я пришла также справиться о твоём здоровье и поинтересоваться планами на будущее. Разумеется, если ты хочешь поделиться ими.       — Всё хорошо настолько, насколько это сейчас возможно, — я дёрнула плечами. Утягивать Гудзи в собственное болото ни сил, ни желания не было. Она, как и все прочие, преследовала собственные цели. —В планах — Сумеру.       — Погонишься за Куникудзуси? — Заметив мою растерянность Яэ пояснила. — Сейчас его знают под именем Скарамучча.       — Нет, в Сумеру мне нужно по делу. А с ним пускай разбираются Фатуи.       — Либо ты так сильно изменилась, либо слухи о твоей неприязни к ним оказались ложью. — Глаза Гудзи сощурились, сосредоточившись на мне.       — Может, всё сразу, — усмехнулась я в ответ. — Ненависть — чувство тяжёлое и изматывающее.       — Не поспорю. Что ж, надеюсь вскоре застать тебя в добром здравии и трезвом разуме для встречи с Эи. Она очень ждёт беседы.       «Да кто бы сомневался», — подумалось мне, когда дверь за Яэ закрылась. — «Вам всем только меня по кусочку и подавай».       Паймон, едва ли заинтересовавшаяся гостьей, рисовала в комнате. Бегло спросила, как прошла встреча, и воодушевилась от предложения прогуляться. Не по городу, конечно же; внимания ко мне не убавилось, оно, напротив, только возросло.       — Вам куда-то нужно? — Едва мы вышли, как рядом возник Андрей. Его понурый и вымученный вид отдался в сердце резким уколом. На ответ «прогуляться всего лишь» он замялся. — Командир распорядился сопровождать вас всюду, если его самого рядом не будет.       — Мы хотели за город, — отозвалась я, осенённая внезапной идеей. — Погода позволяет, к счастью.       Андрей кивнул, подуспокоившись тем, что не придётся отгонять толпу страждущих от меня. Он знал все входы и выходы из Инадзумы и легко вывел нас, не привлекая лишнего внимания. Клён ждал на прежнем месте, сверкая всё той же весенней зеленью. Я опустилась к его корням, вдыхая аромат юной травы и лёгкого ветерка.       — Если хочешь, можешь поспать пока, — предложила я севшему рядом Андрею, отчего тот растерянно посмотрел на меня. — Всё равно не уйду никуда, а ты хоть отдохнёшь.       — Что, так паршиво выгляжу? — усмехнулся тот и сцепил руки на груди.       — Не обижайся, я хочу как лучше. Выходит, правда, как всегда.       Он не ответил, глядя куда-то в пустоту перед собой. Вскоре под шуршание моего карандаша, наконец, заснул. Паймон скакала неподалёку, то увлёкшись случайной бабочкой, то таская мне с речушки неподалёку камешки. Предложение выложить из них какую-нибудь зверушку привело её в восторг, и вскоре зазвучало её сосредоточенное сопение.       Облака лениво плыли по небу, кидая на раскинувшееся поле вокруг равнодушные тени. Их вечный сон пробуждал тихую зависть и тягучую тоску. Пейзаж выходил на редкость счастливым, взгляни кто на него со стороны, почему же во мне самой он не отзывался ничем подобным? Память вернула в недавние события, опустила в них с головой против воли. Я усмехнулась случайной, но до боли правдивой мысли. Проблема была не в Пиро и даже не в пресловутых богах, на которых так удобно было возложить всю ответственность. Она крылась глубоко во мне, оживлённая здесь в Тейвате, но мирно дремавшая до этого на Земле. Двойственность — то, что объединяло всех Призванных; готовность погрузить весь мир в хаос, либо же стать его спасителями. Если Арктур стремился к последнему, а получил первое, то с Антаресом вышло ровно противоположное. Ригель осталась нетронутой ни голосами, ни интересом к божественному призванию, но так же сложила голову во благо развития. Меня одолевали все те грешные мысли, которые некогда питали Антареса, а значит, мне предстояло уничтожить Тейват согласно циклу Призванных. Даже порядок совпадал идеально: грешник — спаситель — грешник — спаситель. Вечный и строгий, не терпящий вмешательств и перемен. О нет, Призванные не нужны прогрессу, они нужны для его сдерживания. Один привносит его, чтобы следующему было ради чего жертвовать собой. Божественный водоворот боли, восхищения и глубокого отчаяния, олицетворяющий всякое начало и неминуемый конец. Земля также была вовлечена в него, только негласно, чтобы можно было понаблюдать за результатами диаметрально противоположной системы, замкнутой и лишённой вмешательства извне. Граничило с безумным и до ужаса хладнокровным экспериментом.       Я взглянула на получившуюся схему. Круг с семью пунктами, от каждого из которых тянулись стрелочки к следующему. Как всё банально просто, легко и неприятно оказалось на деле. Ни тебе тайного смысла, ни грандиозной цели. Ты создан для великой жертвы, либо для великого греха, и как забавна ирония, что мне досталось именно второе.       Однако же кое-что внезапно заставило нахмуриться. Сумеру, Мондштадт, Натлан, Фонтейн, Ли Юэ, Инадзума и снова Мондштадт. Снежная почему-то не участвовала в круговороте, хотя была как раз первой на очереди. Я замерла, поражённая внезапной мыслью. Очевиднейший ответ плавал на самой поверхности. Снежная преодолела дозволенный рубеж, а значит, должна стать следующей после Каэнри’ах. Фонтейн не создавал оружия, хоть и отличался таким же быстрым прогрессом. Сумеру также не был вовлечён в мировые конфликты, погружённый в науку, как и Ли Юэ, чахнущий над златом. Мондштадт и Инадзуму вовсе можно было вычеркнуть из претендентов на следующую катастрофу. Кто-то из Снежной уже разгадал загадку, повелев собрать все Сердца Архонтов. Кто-то знал всё то, что сейчас пестрело на моей бумаге.       По спине пробежал холодок, вынудивший запахнуть куртку поплотнее. Сотни вопросов зароились в голове, жаля пустотой в ответ или жуткими догадками. Но основные из них вопрошали, а стоит ли говорить о подобном с Тартальей? Он не был обделен умом, но что же насчёт знаний? Синьора, знала ли она сама, за что отдала душу?       Небо продолжало разливаться светлой лазурью над головой, пугая ещё больше собственной беззаботной отстранённостью. Пение птиц заставляло вздрагивать, журчание ручейка — судорожно оглядываться. Я зашла слишком далеко за дозволенную черту, чтобы дойти до конца живой.

***

      Аякс растерянно приподнял брови. Мои расплывчатые вопросы не сказали ему ни о чём, подтверждая догадку — его не посвятили в грядущее будущее. Прекратив все попытки, я перевела тему:       — Мне нужно ещё немного времени, — сказала я, стараясь избегать пристального взгляда голубых глаз. — Райдэн хочет поговорить.       — Командование уже прислало мне приказ о преследовании Скарамуччи, — со вздохом отозвался Предвестник. — Как прикажешь выкручиваться?       — Свали всю вину на меня. Вряд ли тебе велят бросить меня в Инадзуме. Уж слишком звонка монетка.       — Похоже, и правда придётся опуститься до такого, — протянул Аякс. — И всё же поторопись, промедление может стоить дороже той самой монетки.       Я ответила на его широкую улыбку своей неуверенной. Дом погрузился в тишину. Паймон дремала наверху в окружении игрушек. Взгляд обратился к огню, наблюдая за его яркими языками. Теперь те не были мне рады, не тянулись ко мне, как прежде. Раздирающая на части некогда ненависть обернулась ироничной грустью.        — Андрей говорил, ты хотела оставить это себе. — На стол опустилась та самая шкатулочка, обещанная в подарок Миле. — Не стал отправлять вместе с остальными вещами. Забирай, если уж она так нужна тебе.       — Только не говори, что ревнуешь, — я не сдержала усмешки, заметив помрачневший вид Предвестника. — Мне просто не хочется, чтобы память пропадала просто так. Мила от неё отказалась, как и Андрей. А родителям Васи никакие вещи теперь счастья не принесут.       — Надеюсь, это единственное, что ты хранишь в память о ком-то? — Голубые глаза сосредоточились на мне, вызывая лёгкую тревогу. Врать на сей раз не хотелось, да и задержавшийся ответ сказал всё вместо слов. — От него?       — Я же просила, — выдохнула я.       — Помню. В таком случае сохрани кое-что и от меня.       Мои пальцы оставили шкатулку в покое, глаза с удивлением прошлись по ещё одной, показавшейся смутно знакомой. Непритязательный, лишённый всяких украшений вид с лихвой компенсировала нежная мелодия, разлившаяся по комнате, стоило только поднять крышку.       — Кто тебе сказал? — не сдерживая улыбку, спросила я. — Вася?       — Он самый, — Аякс кивнул. Выражение его лица смягчилось, когда наши взгляды встретились. — Говорил, что тебе приглянулась одна вещичка, и я решил порадовать тебя.       — Спасибо, — тихо ответила я, наслаждаясь мелодией. Вскоре та оборвалась, вновь погружая дом в тишину. — Пожалуй, это самый лучший подарок, который я получала.       Аякс искренне удивился. Замешкался на мгновение, прежде чем податься ко мне через стол и протянуть руки. В его взгляде мелькнуло сомнение, и он замер. Мои пальцы осторожно коснулись его.       — Как рана? — Голос Предвестника зазвенел тревогой, сам же он не решался дотронуться до неё, будто бы ждал разрешения.       — Получше, спасибо. После потери Глаза не беспокоит.       — И сам Глаз без изменений? — спросил тот и, получив кивок, осторожно коснулся моей правой руки. Пятно чернело на прежнем месте, чуть потрескавшееся, но уже не сочившееся кровью. — А тот шрам, что… — Аякс осёкся, не решаясь поднять взгляда. — Тот, что на спине. Не болит?       — Следы от Глаз беспокоили только в момент их обретения. Теперь остались как напоминание, — улыбнулась я, надеясь, что это прогонит печаль Предвестника.       — Прости, — донеслось тихое в ответ. Я сжала ладони Аякса, заметив растёкшуюся по его лиц хмурость. — Я причинил тебе столько боли.       — Не ты один виноват. Я была не лучше.       — У тебя хотя бы были веские причины, — он замялся, выдержал недолгую паузу и поднял взгляд на меня. — По отчётам я знаю, что Синьора оборвала немало жизней в Мондштадте, и именно в тот момент ты обрела Глаз Бога. Затем Ли Юэ. Впервые мне довелось увидеть такой глубокий ужас на лице Рекса Ляписа в тот вечер. А теперь ты лишилась сил. Скажи, что послужило причиной тому? Это ведь связано с Синьорой?       Внутри расползся внезапный страх. Передо мной сидел не Тарталья, Аякс, но даже горящие заботой голубые глаза, прежде обдававшие холодом, не могли заставить раскрыть рот и признаться. Неверие ещё держало язык за зубами. Аякс мог сколь угодно клясться в любви и верности, но Тарталья…       — Всё ещё боишься довериться, — невесело усмехнувшись, подытожил тот. — Головой понимаю, а вот сердце просит обиды.       — Прости, — я осторожно отстранилась, нехотя высвобождая руки из тёплых ладоней. — Может, однажды мы сможем поговорить об этом откровенно. Я не питаю к тебе ненависти, но и не хочу вот так сразу отдаваться целиком и полностью. У тебя тоже есть тайны, на которые я не претендую.       — Эх, даже обидеться не выходит. — Аякс неожиданно рассмеялся. — И почему ты такая сообразительная? Всегда найдёшь, что сказать.       — Жизнь вынуждает, — развела я руками в ответ. — Но и ты не отстаёшь: подобрал вот ключики к моему сердцу.       — Это признание? — Аякс встрепенулся, явно готовый вскочить в любой момент и заключить в объятия. — Не думал, что так быстро.       — Нет, я не об этом, — поспешила добавить я. — Просто… Даже странно, что в тебе я нашла нечто близкое. Не совсем то, что ты во мне, но тоже важное. Прежде я встречала это только в одном человеке. И это не Барбатос, — произнесла я с нажимом на последнее слово, заметив, как напрягся Предвестник. — Одна добрая подруга, оставшаяся в Ли Юэ. Порой мне не хватает её.       — Кэ Цин?       — Да.       — Я заметил, как близко вы успели сдружиться. В тебе тогда что-то поменялось, будто бы ты вдруг стала более уверенной, пропадая в Хранилище под Нефритовым Дворцом. Не удивляйся, я всегда знал, где ты, — рассмеялся тот в ответ на мою растерянность. — Упускать тебя из виду слишком опасно. Кстати, — он вдруг поднял взгляд, будто что-то вспомнил, — кем был тот парень в маске, с которым ты встречалась в «Ваншу»?       — Да ладно, ты не нашёл про него ничего? — Нервозность спрятал смех. Я сжала край куртки, понимая, что всё это время была под пристальным наблюдением каждую секунду.       — Абсолютно. Исчез так же, как и появился.       — Просто помог мне с книгами, которые я испортила по собственной же вине. Интересовался, откуда у меня столь редкие экземпляры, хотел выкупить.       — Что ж, поверю на слово. — Аякс улыбнулся, поднимаясь. Его взгляд так и твердил «Обмануть меня у тебя не выйдет, так или иначе ещё спрошу». — Не против, если я… — Его палец указал на щёку, когда мы замерли на пороге. — Просто в качестве прощального жеста.       — Тебя не смущает, что мы не одни? — Я покосилась на Фатуи, снующих по улочке.       — Так я же и не предлагаю ничего непотребного. Простой поцелуй в щёку. Ах, как мило ты краснеешь, когда смущаешься, — пошутил тот, смеясь и не давая мне закрыть дверь. — Что ты упорствуешь, всего один поцелуй!       — Как ребёнок, ей богу. Конфет и цветов ещё охапку притащи в следующий свой приход, — буркнула я. И не заметила, как тёплые ладони поймали меня, а мягкие губы оставили на щеке след.       — Значит, хочешь конфет и цветов? — не обращая внимание на мои возмущения, повторил Аякс. — Учту.       Моё спешное «Это была шутка» вслед было встречено взмахом руки. Я оглянулась, заметив взгляды многих, в том числе и кукольных глазок Милы. В них горела такая жгучая обида, что я поспешила скрыться, боясь, как бы та не накинулась на меня. И хоть она была значительно меньше меня, гнев мог превратить всякого в настоящего монстра. Мне ли не знать?

***

      Яэ степенно ждала, когда я соберусь. Изредка улыбалась от моей спешки, но чаще одаривала Паймон комплиментами, от чего последняя цвела, как майская роза и вздёргивала носик.       — Сёгуну будет достаточно видеть вас, — прервала все мои вопросы Гудзи. — Ей не нужны ни подарки, ни поклоны.       Я кивнула, поджав губы. В случившемся много веков назад не было моей вины, и всё же я явственно ощущала её болезненные укусы. Другие, впрочем, не спешили тащить меня на плаху, но только потому, что не знали всей правды. Отрешённость и полог далёкости от всего мирского, которыми укрывали всех моих предшественников, служил настоящей защитой. Ожившую легенду было принято почитать и оберегать, но никак не пытаться убить. Как забавно, что ни с одной из заповедью мне так и не довелось столкнуться. Веди я себя так же свободно и своенравно, как Шестой, возможно, удалось бы избежать многих смертей.       Яэ шла рядом, спрятав ладони в длинных рукавах. Она не задавала вопросов, не требовала ответы на предыдущие, не лезла внутрь в поисках чего-то интересного. Улыбалась, когда её взгляд падал на Паймон или меня и отвечала вежливостью всякому встречному. Люди приветствовали нас одобрительными возгласами, спрашивали, как скоро Сёгун предстанет перед ними и каковы наши дальнейшие планы. Гудзи уклончиво просила обождать со всем, предоставляя мне идти рядом в молчании.       — Слава, гляжу, уже вымотала тебя, — заметила она.       — Ага, с самого начала, — отозвалась я и затихла. Обсуждать бестолковое внимание толпы совсем не хотелось. Да и что бы это дало?       Ворота резиденции Сёгуна напомнили о недавнем. Я замерла, не решаясь переступить через порог. Яэ терпеливо ждала, будто бы понимала всё. И улыбнулась, когда я всё же зашагала дальше. Паймон принялась исследовать зал, рассматривая тот и ища что-нибудь интересненькое. Но его погружённая в полумрак пустота, разбавляемая только неярким светом больших бумажных фонариков, вынудила её вернуться ко мне.       — Жутковато здесь, — пробормотала та, прижимаясь ближе. — Как здесь может кто-то жить?       — Эи всегда предпочитала свету тень. Так ей думается лучше. — Из тьмы дальнего угла выступила Райдэн. Вернее её кукла. Равнодушный взгляд и монотонность голоса выдавали ту. — Рада приветствовать вас в Тэнсюкаку. Вас уже ожидают.       Мы направились следом за куклой. Естественность её движений изредка всё же сеяла сомнения, на самом ли деле она всего-навсего копия? Однако маскообразное лицо развеивало их.       Одна из дверей тихо отъехала в сторону, открывая глазам небольшую комнату. Возле голых стен стояло несколько невысоких шкафчиков, всё остальное пространство пустовало. Сёстры Райдэн явно не любили излишеств в обстановке дома.       В центре спиной к нам сидела Эи. Ясный взгляд и лёгкая улыбка при нашем появлении раздельно отличили её, оригинал, от копии.       — Вот мы и встретились. — Мягкость её голоса сбила с толку. Я была готова услышать в нём холодность, неприязнь, неприкрытую агрессию, но никак не дружелюбие. — Рада застать появление ещё одного Призванного в Инадзуме. Присаживайтесь.       Её рука провела по месту напротив. Паймон сжала мою руку крепче, не решаясь двинуться. Яэ села первой, рядом с Сёгуном, чья копия неподвижно стояла позади них.       — Кассиопея, верно? — спросила Эи и, заметив мой кивок, продолжила: — прими мою благодарность за помощь. Долгие годы проведённые в медитации не дали мне желаемого. Как оказалось, я лишь глубже погружалась в пучину.       Я упорно молчала, с притаившимся на задворках разума страхом ожидая, когда беседа перетечёт в русло прошлого.       — Ища что-то, больно спустя столько времени осознавать, что оно всегда было неподалёку, — расплывчато произнесла Сёгун. — И всё-так рано или поздно правда настигает нас. И вновь благодарю тебя, что смогла помочь мне в этом.       Я кивнула, не особо понимая, о чём та говорила.       — Ты наверняка желаешь знать, каким был твой предшественник, верно? — Врать Эи не хотелось, и всё же я вновь кивнула. Я знала всё, что услышу от неё и оказалась права. Пересказ не так уж отличался от того, что таилось в дневнике, разве что без покрытых липким мерзким слоем мыслей Шестого. — Мне было лестно, что Инадзума удостоилась чести стать обителью для Призванного, ведь многие из регионов уже повстречали своих собственных. Поэтому решение довериться ему во многих вопросах я приняла с лёгкостью, а Макото… Макото изначально предупреждала меня не быть опрометчивой. Печально, что вся истина раскрывается лишь после содеянного. Я вижу в твоём взгляде смуту и тяжесть. — Фраза Эи вынудила вздрогнуть и поднять голову. — Ты наверняка знаешь не меньше, а может, и больше моего, ведь не осыпаешь вопросами. В моём сердце нет обиды, если вдруг тебя тревожит именно это. Я давно приняла судьбу, вот только осознала это совсем недавно. Благодаря тебе в том числе.       — Я рада. — Слова давались с огромным трудом. Язык слушался откровенно плохо. Каждую секунду, несмотря на убеждения Сёгуна, я ждала прямого обвинения в грехах прошлого. Внутренности скрутило тугим узлом. Слух напрягся, готовясь услышать звон катаны, глаза — заметить её яркий блеск.       — Если ты не возражаешь, в календарь будут внесены дни празднования, названные в твою честь.       — Почему вы думаете о таком сейчас? — Поддавшись внезапному порыву, спросила я. — Разве вас не должно волновать состояние страны после многих лет войны?       — Всему своё время, — улыбка Райдэн не сдержала от хмурости. Очередное беспечное окончание, не ведущее ровным счётом ни к чему. — Не стоит так сильно утруждать себя заботами о прошлом, — заметив мою нервозность, добавила та. — Следует сосредоточиться на настоящем. Я, наконец, осознала это и впредь не допущу подобной ошибки. Жертва Макото не должна быть напрасной.       — Ваше Сердце, — неуверенно начала я, — было украдено одной из ваших копий.       — Мне известно об этом. Я была неосмотрительна в вопросах доверия. И слишком эгоистична, возложив всю ответственность на других. Но в дальнейшем это не повторится. Идеи и мечты Макото я пронесу в себе в знак памяти о ней. Она бы не желала ни мне, ни Инадзуме подобной судьбы.       — Вы можете как-то повлиять на Куникудзуси? — нетерпеливо поинтересовалась я. — Может, есть что-то, что заставит его вернуться к вам, отдать Сердце?       Эи только медленно покачала головой. Её глаза подёрнула мутная пелена.       — Его душа полна ненависти ко мне. Заслуженной, однако. Боюсь, что не смогу помочь тебе в этом. Однако прошу, прими это. — В её руках показался гребень, украшенный совсем свежими, будто только что сорванными бутонами ярко-красных цветов. — Некогда он принадлежал Макото. Она часто пользовалась перед сном, говоря, что вместе с каждым его движением уходят и дурные мысли.       Я поблагодарила её за подарок и спрятала тот в карман куртки. Мысли использовать его вскоре же для проверки отмелись почти сразу: подарки Архонтов в итоге не оказывались далеко не такими безобидными, как могло показать на первый взгляд.       — Есть ли у тебя просьбы ко мне? Можешь говорить свободно, я исполню любую из них.       Сказанное Эи вынудило погрузиться в раздумья. Мои желания оставались прежними, вот только простота их граничила с безумием. Никто бы не смог воплотить их в реальность и вовек.       — Пожалуйста, позаботьтесь о народе Ясиори, — я подняла глаза на Сёгуна, поймав растерянность на её лице. — И Ватацуми. Я знаю, что между вами было много недомолвок и конфликтов, но сейчас многие понесли потери из-за действий Фатуи.       — В этом вся она, наша дорогая Призванная. Ни капли себе, всё людям. — Яэ спрятала улыбку за рукавами.       — Я непременно займусь этой проблемой, — кивнула Сёгун. — Инадзума нуждается во мне, даже если прежние силы уже покинули меня.       — Тогда этого мне будет достаточно, — пробормотала я, отчего-то не чувствуя ни облегчения, ни свободы от осознания завершённости дел здесь, а только досаду и усилившуюся тяжесть. Мир непременно вернётся в состояние баланса рано или поздно, не поскупясь заплатить ту цену, которые запросят боги; все жертвы же будут списаны на излишки времени. Всё, как и всегда.       — Наш разговор вышел недолгим, — Эи улыбнулась мне. — Я ещё слаба для задушевных бесед, за что искренне прошу прощения. Но мне было приятно познакомиться с тобой. Желаю тебе доброго пути.       Я поднялась, кланяясь, прежде чем направиться к выходу. Паймон, не проронившая ни слова, сжимала мою руку. И правда, из региона в регион не менялось ровным счётом ничего: ни итоги, ни пустота внутри.