В день, когда сошлись звёзды

      Кэ Цин кружила по комнате, восторженно описывая предстоящее празднество. Перед глазами мелькали сотни платьев, которые та всё норовила подсунуть в качестве вечернего наряда.       — В конце концов хоть на собственной церемонии будь добра выглядеть прилично! — возмутилась та моим вялым отказом.       — Мне искренне наплевать, прости, — равнодушно отозвалась я, массируя виски. Слабость не отпускала весь день, под вечер же решила взяться за меня всерьёз. Сон не шёл: отчасти из-за Кэ Цин и её щепетильных сборов, отчасти из-за не покидавший голову мыслей. Едва ли они улеглись — напротив, стали напористее, прибавили в количестве, атакуя яростными наплывами.       — Как так можно? — Кэ Цин замерла, сжимая в руках очередной наряд Ригель, который оказался мне большим. — Тебя вообще хоть что-то может обрадовать?       — Тишина и покой, как вариант. Если добавишь к ним сон на пару десятков лет, то я вся твоя, благодарная и готовая излучать лучи позитива.       — Ты невыносима, — подвела та итог нашей перепалки. — Я сдаюсь.       — Отлично, рада, что мы поняли друг друга. — Я улыбнулась так беззаботно, насколько позволила гнетущая пустота внутри.       — Может, хоть причесать тебя? — Жалобные нотки в голосе Кэ Цин выдавили смешок.       — Я настолько ужасно выгляжу? Только не ври.       — Нет, просто… — Она запнулась, выдохнула и добавила: — очень усталой. Измученной.       — А, ну это мое естественное состояние. Ладно, делай с волосами, что хочешь. Можешь даже обрить налысо, если расчёска застрянет.       Моя ладонь прошла по отросшим почти до плеч прядям. Ещё полгода, и можно будет плести косы. Пиро отлично улучшал кровообращение, пуская по сосудам не одно только «горючее». Пальцы Кэ Цин аккуратно прошлись по голове, убаюкивая. Сама она то и дело будила меня бесконечными просьбами всё же выбрать наряд. Вскоре моя упрямость обещала дать трещину и позволить той сделать из меня «куколку». В памяти всплыли схожие моменты с Барбарой. Им с Кэ Цин бы стоило познакомиться.       — Что сказала Бэй Доу? — Разговор, наконец, перетёк в более понятное русло.       — Ничего пока что. Раздумывает, куда поплыть.       — А ты?       — А я с ней.       — И всё-так обдумай предложение остаться. — Кэ Цин не напирала, осторожно прощупывая почву для дальнейших убеждений. — Здесь ты будешь под защитой.       — А вы от меня чем защититесь? Кэ Цин, я понимаю, что моя персона востребована везде, но от моего присутствия не одна только польза. По моей вине разрушен уже второй город. Стоило бы сделать выводы.       Она поджала губы, обидчиво пробормотав что-то о моих пессимизме и излишней любви к драме. В какой-то степени в её словах была правда, но лишь небольшая её часть. К тому же чувство облегчения недвусмысленно намекало, что пора было двигаться дальше.       Паймон заглянула к нам, интересуясь, а скоро ли будет чем поживиться, и услышав, что еду она увидит только вечером, разочарованно удалилась. Мягкие прикосновения к волосам и тишина сделали своё дело, погрузив в приятную дремоту. Голоса зазвучали, изредка напоминая о сценах прошлого, изредка рисуя нечто новое. Всё чаще среди них звучал один, не успевший позабыться. Он не кричал и не бранился, лишь тянул нежную песню. Переливы лиры вторили ему, вплетая тихую мелодию.       Я очнулась, когда ту прервали замершие пальцы. Венти вновь оставил горький осадок даже в собственных фантазиях.       «Знатно же ты наследил», — раздосадовано подумала я, когда ощутила болезненный укол в самое сердце. Время залечит раны, как всегда бывало прежде. Кто бы подсказал, когда наступит этот момент, чтобы начать отсчитывать дни.       — Кэ Цин, я могу взять с собой некоторые книги? — Просьба явно застала ту врасплох. Её пальцы замерли, в голосе зазвучало сомнение.       — Боюсь, что Нин Гуан не позволит. Хочешь забрать что-то важное?       — Один из дневников и что-нибудь ещё. Глава Ордо Фавониус согласилась, и, как видишь, с дневником Первого всё в порядке.       — Это нужно обговорить с Нин Гуан, — уклончиво ответила Кэ Цин, и более мы не возвращались к этой теме.       Когда со сборами было покончено, — платьем, как и какой-никакой прической обзавестись меня всё же вынудили — я вышла в коридор, ловя восторженные комплименты Паймон и Кэ Цин. Те просили покружиться, затем загорелись идеей и самим приодеться. Недавно купленные обновки для Паймон пришлись как нельзя кстати. Заплетённые косы с заколками в виде белоснежных цветов идеально подошли к белоснежному пышному подолу. Принесённые Кэ Цин прелестные туфельки довершили наряд.       — Ну точно ангел, — расплывшись в умилительной улыбке, протянула она.       — Особенно когда молчит, — чуть слышно пробормотала я себе под нос и всё-таки напоролась на тяжёлый взгляд фиолетовых глазёнок.       Оставалась Кэ Цин. Она притащила целую кучу разных юбок, платьев, рубашек, пестревшие всеми оттенками фиолетового, начиная от нежно-сиреневого и заканчивая тёмным, почти что чёрным. Выбор пал на воздушное прямое платье с вуалью-накидкой. Привычные хвостики та решила распустить и просто завить локоны.       Простоту причёски компенсировал роскошный наряд: усыпанный небольшими белыми бусинками корсет и высокие каблучки с аккуратными бантиками. Тонкую шейку украсило серебряное ожерелье с узорами лепестков лилий.       — Опять ты за своё, — насупилась Кэ Цин, когда услышала моё недовольное, но весьма справедливое «Всё, конечно, здорово и прекрасно, но к чему тратить деньги на пустоту вместо отстройки города или помощи людям?». — Людям как раз и нужен праздник после стольких потрясений и невзгод. Траур по усопшим уже кончился, к чему теперь вспоминать прошлое?       — Без прошлого нет будущего, — хмуро заметила я, прекрасно понимая, что наш спор не приведёт ни к чему.       — Поверь, твоё появление придаст всем сил, — настаивала та. — Да и сколько можно прятаться? Рано или поздно придётся явить свой прекрасный лик народу!       — Вот лучше поздно. Ладно, забыли. Я хочу спать. Разбуди, как начнётся всё это безобразие.       — Постой-ка, а макияж?       Мой протяжный стон облетел гигантские просторы Хранилища.

***

      За окнами к площади уже стекались людские реки. Их бесконечное, казалось, движение и обрастание новыми лицами вгоняли в мрачную тревожность. Паймон кружила под самым потолком, радуясь возможности оторваться от земли. Во «вскрытии» моей личности был один небольшой бонус — снятие ограничение на полёт для неё. В памяти возник давний сон, заставивший вздрогнуть. Я посмотрела на Паймон, мысленно клянясь той, что больше ни один камень не достанет до неё.       Солнце ещё сражалось за крошечный участок неба у самого горизонта. Линию фронта расчертили огненные облака. Они медленно отступали, сдаваясь и принимая поражение, но обещая вернуться совсем скоро с новыми силами. Боевой настрой собственный мыслей искривил губы в усмешке. Даже природа, далёкая от людских забот, теперь представала в ином свете. Стоило бы направить вектор мыслей в более полезное русло — дневники. Оставалось лишь дождаться решения Бэй Доу. Выбранная ею страна и её Призванный послужат выбором того, что прихватить с собой. Конечно, если Нин Гуан даст согласие. Предчувствие намекало, что его я получу. Возможно, с неохотой и множеством предупреждениями обращаться с реликвиями прошлого крайне осторожно, но всё-таки получу.       Мысли невольно напомнили о зеркале. Я оторвалась от окна главного зала, раздумывая, что же делать с ним? Любое мое решение, за исключением взять его в дальнее плавание, Чжун Ли непременно встретит тихой обидой. Не распалится долгими речами о доверии, всего-навсего окинет холодным взглядом. Сперва прельстила мысль оставить его Цисин, но и подобное непременно однажды вскрылось бы. Нин Гуан или ещё кто не упустили бы возможность использовать его в своих нуждах. От глаз Архонта, пускай и бывшего, подобное бы не укрылось. Идею использовать его в качестве компаса по собственной душе я отсекла изначально. Встречаться лицом к лицу с тем ужасом, что таили недра моего подсознания снова отчаянно не хотелось. Другая и без того часто пыталась прорваться наружу, искусственное забытие путём намеренного подавления всех воспоминаний о ней могло бы помочь.       С сожалением отложив вопрос с зеркалом, я опустилась в кресло. Платье тут же протестующе зашуршало, требуя подняться и грозя мятыми складками. Сонливость навалилась вновь, мягко прося позабыть о мелкой неприятности. В наступающей всё ближе темноте вряд ли кто-то обратит на неё внимание. Все взгляды будут прикованы к моему лицу, чтобы запечатлеть его как можно чётче, детальнее. Вскоре мои портреты или фото пронесённой, несмотря на запреты, камеры разлетятся по Тейвату громким эхом. Победоносным для Ли Юэ и унизительным для всех прочих. Сожаление, что моя категоричность и убыточная тяга к справедливости мешали превратиться в копию Ригель и собирать сливки вместо синяков, отозвалась внутри неприятным скрежетом. И правда, скольких бы бед удалось избежать, осядь я в Мондштадте, послав Венти ко всем чертям и разработай что-нибудь столь привычное для Земли и невероятное для Мондштадта. Принесла бы хоть какую-то пользу, а не одни только разрушения. Быть может, получила бы приглашение посетить Сумеру, вступить в научное сообщество и развивать медицину.       «Ну да, а потом бы наблюдала, как карающая длань господня ровняет всё с землёй», — поганенько усмехнулся внутренний голосок.       Я закусила губу, с неохотой признавая его правоту. Роль Призванных для масс заключалась в развитии, на деле же они представляли из себя полезный балласт, готовый в любой момент рухнуть вниз, чтобы дать мировому шару избежать губительного столкновения. История Арктура, едва ли известная и наполовину, недвусмысленно намекала на это пустыми страницами. Как и жертва Шестого во времена трагедии Каэнри’ах.       На скудный выбор мне бросили целых два пути: сдаться и смириться, тихо ожидая, что мой век избежит войны, либо же попытаться исправить бедственность собственного положения. Первое, несмотря на приличную горку плюсов, никак не ужилось бы со мной, как бы я ни старалась перекроить собственную изнанку. Второй же не блестел ни золотом, ни простотой, зато отлично вписывался в мои представления о пресловутой справедливости. Если бы только знать тех, с кем предстоит сражаться в таком случае. Вряд ли неведомые боги ограничивались лишь одной Белой Дамой. Наверняка были и сотни других, как некогда, судя по истории, Тейват наводняло множество Архонтов.       «Война — трата ресурсов не только денежных, но и умственных», — подумалось с горечью, когда мысли унесли в воспоминания о недавнем бое. Гуй Чжун, что создала баллисту, могла бы принести ещё множество новых полезных устройств в Тейват. Как и Ригель.       От тяжких раздумий отвлекло появление Кэ Цин. Та явно волновалась, нервно теребя край вуали-накидки.       — Вскоре должны подойти остальные, — ответила она на мой немой вопрос о начале «вынужденного» мероприятия. — Есть ещё кое-что. Только не отказывайся! — Она стремительно поменялась в лице, испуганно глядя на меня. — Знаю, тебе не понравится, но это важно!       — Только не говори, что придётся толкать речь. — Я откровенно застонала, представляя сотни впивающихся в меня взглядов.       — Всего один раз! — скороговоркой ответила Кэ Цин. — Пару общих слов для поднятия боевого духа!       — Мой дух протеста тоже поднимается, — хмуро отозвалась я. — Вот прямо сейчас его чувствую.       Упорствовать, впрочем, долго не пришлось: остаться незамеченной этим вечером не удалось бы и при всём желании. Не сама я бы вызвалась, так кто-нибудь другой вынудил бы выступить. Нин Гуан, к примеру.       Со второго этажа послышался шум, и вскоре Глава предстала лично. Её бесстрастному лицу идеально подошло сдержанное, но с вырезом на бедре кремовое платье. Плечи кутались в меховую накидку, что так и норовила сползти и приоткрыть оголённую шею и руки. Точёной фигуре Нин Гуан пошло бы всё, но этот наряд словно был создан для неё. Россыпь золотых камней на длинном подоле заставила невольно испугаться, а не отлетят ли те. На белоснежных перчатках сверкали кольца с крупными камнями. Янтарь идеально подчёркивал глаза Главы.       — Ах, вы просто восхитительны! — поражённо охнула Кэ Цин.       Нин Гуан похвалила и нас, особенно тщательно оглядев меня. Одобрительная улыбка, заигравшая на её алых губах, чуть успокоила. Если уж такая женщина довольна, то поводов для беспокойства быть не должно.       Следом показалась и Гань Юй, удивившая собранными в пучок волосами. Зелёные ветви заколки сдерживали кудрявые локоны, отлично вписываясь в её нежный образ, чем-то напомнивший лесных нимф. Простенькое, но ничуть не портившее её платье в светло-голубом цвете ниспадало длинной волной, лишь слегка приоткрывая невысокие туфельки. Она мгновенно зарделась, стоило нам осыпать её комплиментами.       — Скоро начнём, — заявила Нин Гуан, посмотрев на меня. — Очень бы хотелось и твоего участия.       Мне не оставалось ничего иного как кивнуть. Всего один вечер, не больше, не меньше.       Паймон кружила наверху, точно снежинка, изредка опускаясь к нам, чтобы собрать очередную порцию восхищений и улететь, светясь довольством. Её беззаботность отчасти передалась и мне. Внутри разлилось тепло. В окружении улыбок и ненавязчивых разговоров напряжение постепенно сменилось уютом. Вспомнились все те тихие вечера в преддверии праздников. Беззаботные, они ещё не полнились ни страхами перед будущим, ни предчувствием его неизбежного наступления.       — Как непривычно видеть тебя такой. — Кэ Цин взяла меня за руку. — Будто совсем другой человек передо мной.       — Только не бери очередную клятву. Ещё одну я точно не исполню, — рассмеялась я. — Кстати, об этом, — я замялась, подыскивая подходящие слова. — Тарталья показал мне, что их вполне можно аннулировать. Не могла бы ты…       — И не мечтай. — Она мгновенно переменилась в лице, согнав всю доброту. — Выпивка для тебя под строжайшим запретом. И вообще, слишком уж часто в твоих речах проскальзывает имя этого Фатуи. Берегись, подруга.       Я закатила глаза, отчего Кэ Цин повеселела, и устало сказала, что единственное, что бы изменило моё отношение к Предвестнику — божественное чудо. Малоприятный разговор завершили шутливое «Сердцу не прикажешь» Кэ Цин и мелькнувшая хитринка в её взгляде. Я уже было хотела нахмуриться и осыпать ту кучей аргументов в бессмысленности подобных шуточек, но сдержалась. Не хотелось портить общий настрой своей избитой категоричностью.       Снаружи зазвучал глубокий долгий звук, похожий на горн. Нин Гуан замерла возле выхода, чуть позади неё встала Гань Юй. Кэ Цин жестом указала мне пока оставаться на месте. Двери раскрылись, впуская внутрь прохладный ветерок и свежесть, что тот принёс. Длинные ряды миллелитов выстроились вдоль дороги до главных ворот, где уже поджидала толпа. Её крики долетали гулким эхом. Волнение вдруг сдавило внутренности, перекрыло доступ к кислороду и подстегнуло сердце. Весь Ли Юэ стекался к площади, поглазеть на меня, как на диковинную зверушку. Впрочем, людей можно было понять — не каждый день те видят живого иноземца.       Мой взгляд поймал ободряющую улыбку Кэ Цин. Я попыталась ответить ей тем же, насколько позволила разгулявшаяся по венам паника. Спрятав дрожащие руки за спиной, я замерла в ожидании. Воздух ещё не успел прогреться, и накидка, услужливо предложенная кем-то из стражи, пришлась как нельзя кстати. Стук каблучков Нин Гуан и едва заметный жест Кэ Цин дали отмашку. Наша процессия сдвинулась с места. Дорожку успели расчистить так, что не попалось ни единой соринки или камешка. Гул толпы нарастал с каждой секундой всё больше. Он креп, как, напротив, слабели ноги. Паймон сжала мою ладонь, молчаливо предлагая разделить тревогу, на что я ответила ей благодарной улыбкой.       Миллелиты двинулись следом за нами, стуча тяжёлыми ботинками. Изредка я ловила их взгляды на себе. Мощный рёв на краткий миг оглушил, заставил охнуть и замереть. Люди стремились выразить собственные чувства, гремя не только голосами, но и разрозненными хлопками. Паймон потянула меня вперёд, когда мы обе немного привыкли к столь бурному приветствию. Живой коридор из рук и горящих глаз протянулся по обе стороны. Жуткое, почти животное чувство, будто вот-вот — и сотни накинутся на меня, чтобы разорвать на клочки, сперва сжало сердце, затем отступило. На лицах горожан не багровел гнев, как не бледнела ненависть. Я с удивлением увидела восхищение и неприкрытую радость в глазах многих, что вселило уверенность. Спина выпрямилась сама собой, сила воли взяла под контроль пульс и разыгравшееся волнение. В конце концов мне стоило учесть собственную важность, как бы ни хотелось её высмеять. Моё появление могло помочь, дать надежду. Что ещё, как ни она, способно было развеять мрак будущего?       Площадь впереди зажглась тысячами и тысячами гирлянд и фонариков. Они горели, разгоняя сумерки, словно ночь и не наступала вовсе. Несмотря на все попытки успокоиться, я всё же тихо простонала, когда взгляд различил очертания трибуны. Украшенная свежими цветами, она отпугивала полным безлюдьем вокруг. Миллелиты выстроились по периметру, когда Нин Гуан поднялась первой. В толпе замелькали знакомые силуэты: Е Лань, которой так шло обтягивающее узкую талию тёмно-синее платье; Тянь, сменивший привычные штаны и жилет на изысканный костюм и пальто; и Бэй Доу, немало удивившая скромным, но по-своему красивым платьем с высоким воротом. Они присоединились к нам, встав рядом.       Глава Цисин позволила толпе ещё немного побуйствовать, прежде чем оборвать её одним движением руки. Тишина опустилась на весь город плотным ковром, как по щелчку пальцев. Я неверяще огляделась. Нет, люди не исчезли и не обратились в статуи. Они всего лишь замолчали.       — Тяжёлые дни для Ли Юэ завершились, — перевела Кэ Цин, когда зазвучал властный голос Главы. — И завершились благоприятно. Нет, мы не забыли о тех жертвах, что принесло пробуждение Осиала. Мы почтим их память, простимся с их душами и для каждой найдём место в сердце. Однако не только трагедиями полнится это время. Радостная весть несколько месяцев назад облетела Тейват: ещё один Призванный удостоил нас своим появлением. Благодаря его, а вернее сказать, её, подвигу мы, как ровно и весь Ли Юэ, сейчас в целости и сохранности. Она стала нашим спасением, едва не пожертвовав собой во благо чужих земель.       Щёки загорались от каждого следующего слова Нин Гуан всё сильнее. Смысл услышанного терялся во вспыхнувших внутри чувствах. Я едва услышала конец пылкой речи, потонувшей в шумных овациях. Глава обернулась ко мне. Кэ Цин и Паймон сжали мои ладони. Бэй Доу хлопнула по плечу, подбадривая в своей манере словами «Чудища не побоялась, а от кучки смертных пришла в ужас?».       — Я буду переводить, — улыбнулась мне Кэ Цин.       Ослабевшие так некстати ноги еле-еле довели до места. Всё тело словно сковали тугими верёвками, от которых перехватывало дыхание. Всюду, куда падал взгляд, виднелись замершие в ожидании лица. В руках многих я заметила фонарики и небольшие свечи.       — Это для нашего ритуала прощания с умершими, — пояснила Кэ Цин. — Если тебе есть, кого отпустить, то скажи.       — Три, — с трудом пробормотала я, ещё борясь со скованностью. — Мне хватит трёх.       Сложенные фонарики принесли почти сразу. Я сжала их, отрешённо разглядывая угловатые символы Ли Юэ. Не совсем подходило для тех, с кем предстояло проститься, и всё же иного выбора не предоставили.       Кэ Цин выжидательно посмотрела на меня. Паймон улыбнулась, намекая начинать. Толпа вновь с готовностью затихла, стоило Нин Гуан осадить её.       — Рада приветствовать вас. — Начало вышло неуверенным, что легко считывалось по дрожи в голосе. — Немного непривычно выступать перед таким количеством людей. В прошлой жизни я, кажется, не представляла из себя ничего значительного. Сейчас уже плохо помню. — Сорвавшийся с собственных губ нервный смешок испугал, заставив собраться. — И всё же рада, что сейчас смогла спасти хоть кого-то. Возможно, многим из вас уже известно о произошедшем в Мондштадте не так давно. Как вы могли заметить, Архонты меня несколько недолюбливают. Как и Фатуи. Где бы я ни появлялась, и первые, и вторые спешили отойти от дел. Что ж, не мне их винить.— Окончание речи потонуло в громком смехе. Нин Гуан позволила ему позвучать ещё немного, прежде чем призвать к тишине. — Прошу прощения за неуместный в такой день юмор. Хотелось немного сгладить те ужасы, которые сейчас творятся повсюду. — Я запнулась, ловя подбадривающий взгляд Кэ Цин. — Ах, да, совсем забыла представиться. Моё настоящее имя, к сожалению, утеряно, а новое, как по мне, звучит уж слишком вычурно, и всё же. Кассиопея. Но мне больше по душе Кассия. — Толпа ответила одобрительным гулом и рукоплесканием. Скажи я, что умею доставать языком до носа, наверняка бы получила не меньшее, а то, может, и большее восхищение. — А это, — я подняла Паймон на руки, — мой прекрасный друг и помощник, Паймон. Она так часто выручала меня из передряг, что заслужила место Призванного куда больше моего.       Ни жадные взгляды, ни кучность толпы не смутили Паймон. Напротив, та оживилась. Маленькая ладошка обхватила меня, другая же радостно замахала, вызывая умиление толпы. Многие вторили ей, маша в ответ, другие недоумённо смотрели на неё, явно не понимая, что она здесь делает и кем мне приходится.       — Паймон — мой Проводник, — поспешила уточнить я. — Оплот мудрости и сил для меня. Как Сиире когда-то для Ригель. — Знакомые имена пронеслись по людям, вызывая у тех понимание. — Она чудесна и умеет летать. Давай, — мягко попросила я ту. В фиолетовых глазах вспыхнул ужас. Паймон вцепилась в меня мертвой хваткой, когда же мне всё-таки удалось убедить её, что на сей раз ждать опасности или камня ниоткуда, она нехотя кивнула, осторожно отпустила меня и взлетела. Невысоко, кружа рядом и боязливо держась за мою руку. Люди восхищённо ахнули, чем вызвали у той широкую улыбку. Дабы собрать ещё порцию оваций, Паймон перекувырнулась в воздухе, едва не задев меня. Впрочем, людей это только позабавило. Они вновь одобрительно загудели. — Я многим обязана Паймон и поэтому надеюсь на ваше доброе отношение к ней, — сказала я, когда гул улёгся. — Также я обязана госпоже Нин Гуан, Кэ Цин, Гань Юй, Е Лань, Янь Фэй, господину Тяню и бессменному Капитану Южного Креста Бэй Доу. Они помогли мне обрести необходимые знания о Тейвате, ваших обычаях и культуре. Отдельно хочу принести искреннюю благодарность господину Бай Чжу, Гую и малышке Ци Ци. Думаю, многие знают их. Они предоставили мне кров и защиту. Вы также уже, должно быть, слышали о новом чудодейственном лекарстве. Его создателем являюсь не только я, но и господин Бай Чжу. Благодаря же господину Фэй Юню, главе торговой гильдии, мы наладили его поставки в другие регионы. Бай Чжу наверняка понадобятся помощники в изготовлении лекарства, поэтому буду признательна всякому, кто не останется в стороне.       Во взглядах многих я увидела надежду. Она придала сил продолжить, несмотря на хоть немного и утихнувшую, но ещё донимающую дрожь,       — Ваш мир — пока ещё загадка для меня. И всё же некоторые традиции в нём схожи с земными. К примеру, запускать фонарики в небо. — Мой указательный палец вспыхнул, поджигая горелку. — Мне тоже есть, с кем проститься. Всего трое, и, надеюсь, в будущем их не станет больше.       Первый фонарик наполнился горячим воздухом, неторопливо устремляясь ввысь. Второй взмыл следом, как и третий. Я мысленно простилась с тяжкими воспоминаниями о Хоффмане, Уиле и Анне, обещая хранить в сердце лишь хорошее. Небо постепенно заполнили сотни ярко-красных шариков. Люди всё продолжали запускать новые. На лицах некоторых читалась печаль, другие же улыбались, блестя мокрыми от слёз щеками.       — Не знаю, принято ли у вас такое, но на моей родине в память об умерших мы сохраняем молчание в течение минуты, желая им доброго пути.       Весь шум испарился, как по команде, обращая громадную толпу в безмолвие. Сперва внутри вспыхнуло удивление, затем разлилась болезненная благодарность. Ком в горле подступил, однако из глаз упала всего одна одинокая слеза. Остальные сдержала непривычная лёгкость. Фонарики горели, постепенно сливаясь с чернотой небес и унося всё то, что терзало долгое время. На губах растянулась улыбка. Рука невольно поднялась, маша прошлому. Паймон последовала моему примеру, и вскоре сотни рук вытянулись вместе с нашими. Каждый прощался с кем-то, лелея полные боли, как мои, или теплоты моменты.       Я отошла, поблагодарив Кэ Цин. Та отвернулась, потирая глаза. Тяжёлая ладонь Капитана легла на плечо и сжала его.       — Речи ты толкать умеешь гораздо лучше, чем держать в руках оружие. — Её голос поразил глухостью. Непривычно было видеть её, укутанную печалью.       Нин Гуан вновь выступила вперёд, благодаря меня и давая слово Кэ Цин. Та заговорила сперва медленно, едва сдерживая подступившие слёзы, но затем взяла себя в руки. С каждым новым словом её голос усиливался, будто призывал к битве. По обрывистому переводу расчувствовавшейся Паймон я поняла лишь, что речь шла об Архонтах и их не только бессмысленном, но и во многом пагубном надзирательстве.       Бэй Доу рядом покачала головой, предвещая Кэ Цин недобрую ночку после подобных речей.       — Слишком сложно переломить вековые устои, — уклончиво ответила она.       — Меня же не забросали помидорами, — отозвалась я. — С чего бы людям ненавидеть Кэ Цин за правду.       — Так никто из них не знает, что Властелин Камня ушёл по твоей вине. Все сочли это за шутку и неудачное стечение обстоятельств.       Я затихла, вглядываясь в потемневшие лица вокруг. Некоторые откровенно плевались, большинство же, напротив, пребывали в раздумьях. Времена менялись, и люди понимали это, как бы им ни хотелось верить в сохранность традиций. Архонты изжили себя. Мондштадт и Ли Юэ давно не нуждались в них. Постепенно я разглядела схожие со своими чувства людей. Со временем все придут к такой же тяжёлой, но необходимой мысли.       Сдержанные хлопки завершили выступление. В них не было одобрения, но Кэ Цин осталась довольна, сказав, мол, раз вызвала сомнения, значит, уже чего-то добилась. Следом начали выходить остальные члены Цисин. Их речи уже не хвастались громкими темами, а больше подводили итоги. Е Лань и Тянь коротко сообщили о перехваченных шпионах и пресечённых атаках. Название стран, планировавших их, тактично замалчивались. Янь Фэй, подоспевшая как раз вовремя с кипой документов, одернула подол нежно-розового платья и поправила очки, зачитав все сделки, завершившиеся в пользу Ли Юэ. Их приличный список произвёл впечатление на горожан. Окончание же несколько поразило: Янь Фэй деликатно намекнула, что подавляющее большинство контрактов было заключено после ухода Чжун Ли, тем самым выразив поддержку Кэ Цин. Бэй Доу осталась единственной, кто отказался от громких речей, сославшись на собственное куда более важное свойство — работать руками.       — На этом мы завершаем приветственную и деловую часть, — громогласно сказала Нин Гуан. — И приглашаем всех к праздничным столам.       Я огляделась, заметив, как толпа потекла к появившимся словно из ниоткуда широким столам. Миллелиты по команде Нин Гуан расступились, пропуская нас к знакомому ресторану. Там уже сосредоточились как Фатуи, так и все сливки Ли Юэ. И обе стороны встретили нас шумными овациями. Глава Цисин благосклонно кивала всем, изредка останавливалась, чтобы побеседовать с кем-нибудь. И каждый непременно старался рассмотреть и меня. Среди многочисленных лиц встретилось и несколько знакомых. Я позволила себе самодовольно вздёрнуть подбородок, наблюдая, как несколько девушек, отпускавших в мою сторону нелестные комментарии, боязливо поджали губы и побледнели. О мести им и мысли не возникло, однако я не без удовольствия поймала ту, что отметила некоторые плюсы роли Призванной.       Кэ Цин предложила направиться на второй этаж, заверив, что угощения уже готовы.       — Нужно отлучиться ненадолго. Но ты иди, — сказала она, прежде чем исчезнуть. Е Лань и Тянь куда-то исчезли как обычно. Гань Юй и Янь Фэй же сопровождали Главу. Паймон, радостная от возможности, наконец, летать всюду без боязни, оставила меня одну, унесясь следом за Бэй Доу наверх.       Я уже было поднялась на несколько ступеней, проклиная норовивший попасть под ноги подол, когда услышала торопливые шаги. Подняв взгляд, я замерла, встретившись с голубыми глазами Предвестника. В них читалось нечто совсем тому несвойственное, словно бы тот вдруг скинул с себя привычную отрешённую мрачность.       — Говорить ты и правда мастак. — Яркость его улыбки смутила. Тарталья сбежал ко мне, предлагая руку. — Никого оружия, — демонстрируя открытые ладони, заверил он, поймав мой настороженный взгляд.       Мои пальцы неуверенно взялись за его. Свободная рука держала платье; глаза следили, как бы ноги не сделали неверный шаг.       — Научишь и меня так играться словами? — Я изумлённо подняла голову. Предвестник выглядел, казалось, как всегда, и всё же что-то в нём переменилось. Возможно, исчезло хмурое недоверие или же насмешливость? Нет, не то. Он неожиданно зарделся, отворачиваясь и бормоча что-то о моём пристальном взгляде.       — Не знаю, что ты хочешь услышать, но я говорила так, как подсказывало сердце.       — Всё ясно, предпочитаешь не делиться секретами, — шутливо ответил он.       — Считай так, если хочешь.       Я пожала плечами. Последняя ступень осталась позади, но Предвестник отчего-то не спешил отпускать меня. Когда же я деликатно потянула руку, тот вновь вспыхнул, смеясь и прося прощение, мол забыл об этом от мыслей о работе.       — Ты прелестно выглядишь, — отметил он неожиданно, не переставая улыбаться. Его поведение настораживало всё больше, однако я решила не спрашивать в лоб о причинах столь резких перемен, только коротко поблагодарила и направилась в сторону комнаты, где уже сидели Бэй Доу и Паймон. Той самой, где не так давно мы уже ужинали со всей верхушкой Цисин и откуда я наблюдала падение Архонта.       Ломившийся от блюд стол одним своим видом пробудил голод. Не тот терзающий, нет. Лёгкий и ненавязчивый. Как давно мне не доводилось испытывать его, а не вечные терзания желудка? Не вспомнить и при всем желании.       Бэй Доу окинула меня и Предвестника долгим взглядом. Мрачность и подозрение, застывшие в нём, несколько огорчили. Даже спустя всё, что нам довелось испытать, Капитан не ослабляла холодности по отношению ко мне. Что ж, мне было не привыкать к подобному, хоть внутри и сжалась комочком обида.       Паймон уже стреляла глазками, выбирая пирожное. Потом она выпросит попробовать каждое, несмотря на все предостережения. Я расположилась у окна, устало вытянув ноги. Каблуки выматывали не меньше Пиро. Рядом опустился и Предвестник. Пойманный случайно взгляд Капитана вновь заставил нахмуриться. Та будто-то что-то поняла, начинала понимать, изредка кривя рот в однобокой усмешке. Решив прогнать все подозрения и додумывания, я позволила себе ненадолго отдаться сонливости. Без Нин Гуан начать всё равно бы никто не осмелился. Та вскоре показалась, поприветствовав Предвестника, и заняла место во главе стола. Кэ Цин и остальные подтянулись следом. Со стороны улицы доносились звуки уже развернувшегося пиршества. — Сегодняшний вечер, да будут боги милостивы к нам, завершит распри в Ли Юэ, — торжественно произнесла Нин Гуан. Кэ Цин, заслышав о богах, поморщилась. — С нами не только представители Снежной. — Янтарные глаза обратились к Тарталье. — Но и тот, кто послужит весами нашим поступкам. — На сей раз она посмотрела уже на меня. Пришедшая так кстати на ум шутка о древнем божестве, решавшим, куда направить душу по весам, была мгновенно отброшена по многим причинам, первая из которых заключалась в опостылевших дырах в памяти, а вторая во всеобщем непонимании. И я улыбнулась, открыто намекая, что готова выступить в роли судьи. Вряд ли непредвзятого, ибо даже смерть не избавила от человеческих пороков, но хотя бы приближённому к нему. — Однако достаточно речей. Отпразднуем же завершение туманных дней и помолимся о ясности грядущих.       Непривычно было слышать подобное от всегда сдержанной в отношении богов Нин Гуан. Возможно, и её мнение изменилось после случившегося. Повлияли ли на то Адепты, Чжун Ли или же нечто иное сказать было сложно. Застучали вилки, ножи и палочки. Я уже не набрасывалась на еду как прежде, только иногда подкладывала себе овощей и всё чаще предлагала Паймон попробовать курицу или утку. Той было всё равно, лишь бы поскорее разрешили объесться сладким, чтобы затем забыться в крепком, свойственном лишь детям, сне.       Бэй Доу, сперва пытавшаяся меня споить, крайне возмутилась, узнав о нашем с Кэ Цин контракте.       — И с кем мне теперь горло ополаскивать? — раздосадовано гремела та, оглядывая присутствующих. Впрочем, она быстро нашла партнёра в лице случайно подвернувшегося Фатуи. Тот явно уже успел перебрать, выдавая опьянение краснотой щёк, отчего предложение Капитана встретил с охотой.       — Забавно видеть, как сближает выпивка, — усмехнулась Нин Гуан, явно намекая на недавние события.       — Бэй Доу же не полезет снова в драку? — осторожно спросила я.       — О, нет. Пара нужных замечаний относительно её любви к размахиванию кулаками и угроза лишить скидок на простой сделали даже из неё пример выдержки и целомудрия. Не до конца, конечно же: дурной норов укротить не так-то просто.       Когда с едой было покончено, я вышла на балкон. Внизу вовсю гремела музыка. Многие уже успели напиться до потери сознания, кто-то предпочёл культурный отдых, кружа партнёров в танце. Раньше я бы непременно была в числе первых, сейчас же предпочла бы второе. Предложение потанцевать Кэ Цин приняла с большим удовольствием. Я вновь заметила взгляд Тартальи и вновь ощутила, что не могу понять его значения. Возможно, тот попросту следил за мной, как и все дни до этого. Однако странное чувство, будто бы он хотел сказать что-то, заставило усомниться.       Оказавшись снаружи, Кэ Цин галантно подала мне руку, закружив в причудливом танце. Его движения, естественно, оказались несколько резкими и угловатыми, напоминая вальс. Впрочем, его ограниченность не помешала нам разбавить танец свободой и плавностью. Среди толпы вдруг показалось знакомое лицо. Чжун Ли едва заметно склонил голову и улыбнулся. Кэ Цин развернула меня, когда же взгляд вновь обратился на то место, где был Архонт, то не нашёл его там. Пожалуй, это было к лучшему.       Син Цю и его друг с белоснежными волосами тоже были на празднике. Пылкое приветствие первого и сдержанное второго вынудили завершить танец.       — Ах, если бы я только знал, кто передо мной! — без устали сокрушался Син Цю, вызывая усталые закапывания глаз друг. — Надо же, сама Призванная! А я, как олух, проявлял к вам столько неуважения! Караулил вас у дома, занимал время!       — Надо бы тебя пристроить к нам, — протянула Кэ Цин. — Уж больно ты красноречив. Применение такому таланту всегда найдётся       — Будет вам, отец такого никогда не позволит! — понуро покачал головой тот. — Он всё настаивает на моём обучении торговле. Но лестно слышать вашу похвалу. Нечасто сама Нефритовое Равновесие одаривает ею простых смертных.       — С господином Фэй Юнем что-нибудь придумаем. Не пропадать же тебе в торговле, раз уж она тебе не по душе.       Син Цю рассыпался радостными комплиментами, вызвав у своего холодного друга лёгкую усмешку.       — Чун Юнь, — представился тот, когда поймал мой взгляд. И ограничился лишь им. Их непохожесть с Син Цю наводила на множество вопросов, например, как те сдружились, однако лезть с ними было верхом бестактности.       Кэ Цин неожиданно заинтересовалась и им, вспомнив, что тот происходил из рода носителей некой «энергии солнца».       — Чем-то схоже с воздействием Пиро, — пояснила та, обернувшись ко мне. — Вам будет о чём поговорить.       Однако ничего нового от Чун Юня я не услышала. Мы обменялись уже известными нам обоим способы контроля и, поблагодарив друг друга, затихли. Кэ Цин о чём-то спорила с Син Цю. Чун Юнь же не горел желанием общаться со мной на другие темы, и я, решив не настаивать, отошла, разглядывая окружающих. Миллелиты несли службу, ограждая нас от масс. Многие при виде меня заметно оживились, что-то говоря. Жаль, что незнание языка, не позволяло понять их. Мне оставалось лишь улыбаться и разводить руками.       — Они благодарят тебя за спасение города, — послышалось позади. Тарталья встал рядом. — Что-то передать?       — Пожелай покоя и благополучия, пожалуйста, — попросила я, слушая, как переводит Предвестник. Люди одобрительно загудели, желая и мне того же.       — Не хочешь станцевать? — Неожиданное предложение удивило. Я растерянно поглядела на Тарталью. — Нет, я не о драке. Такого ты обо мне мнения? — театрально сокрушился тот, выдыхая так, будто я только что прилюдно оскорбила его.       — Тогда с чего вдруг такое дружелюбие? — не сдавалась я.       — Надо же хоть когда-то начать исправлять ошибки. Решил начать с тебя.       Несмотря на поэтичные слова, что призвали к миру, и заметные перемены в поведении Тартальи, доверия к нему всё так же не было. Я с сомнением взглянула на протянутую ладонь. Возможно, в словах Чжун Ли была правда. Неприятная для моей категоричности, и всё же. Мне понадобятся союзники. Любые: привередливость и выбор по-прежнему оставались роскошью.       И я сдалась. Вложила свою руку в его, чувствуя, как пальцы не спешат сжимать и сдавливать, как всегда до этого — напротив, мягко придерживают. Прикосновение к талии — осторожное, граничащее почти что с боязливым — вновь удивило. Как и вновь проскочившее незнакомое чувство в расширившихся зрачках Предвестника.       Я охнула, когда пальцы на ноге вдруг чем-то придавило. Спешные извинения и обещания впредь следить за движениями вызвали смех. Тарталья выглядел до нелепого неестественно, будто некто, похожий, как две капли воды, сменил его. Моя реакция смутила Предвестника, но он довольно быстро взял себя в руки. Он явно не танцевал раньше, либо делал это крайне редко, и на предложение повести мне сперва отказался, затем, когда оттоптал мне все ноги, всё-таки согласился. Вальс не был особо сложным танцем. Последовательным и лишённым свободы движений, и при этом прекрасно подходящим даже таким, как Тарталья. Правда, тот изредка пытался вернуть роль ведущего, но всякий раз вынужден был сдаться, когда я кидала многозначительный взгляд на покалеченные пальцы.       — Непривычно видеть тебя такой, — тихо произнёс он.       — Пора собирать налоги за новую фразочку, — улыбнулась я и добавила, увидев растерянность на лице Предвестника. — Раньше всех волновало моё самочувствие, теперь беспокоят перемены. Надеюсь, хоть в лучшую сторону?       Тарталья молча кивнул и вновь покраснел, когда наши взгляды встретились. Странное чувство вынудило замереть. Противоречивые мысли наполнили сознание. Я уловила запах Предвестника. Теперь в нём не чувствовались ни кровь, ни ненависть. Нечто другое, отчего сердце вдруг забилось чаще.       — Я, наверное, пойду, — пробормотала я, высвобождаясь из рук Предвестника. Тот же отчего-то не торопился меня отпускать, будто оттягивал время.       — Погоди. — Его рука ещё держала мою. — Мы можем поговорить? Наедине.       Он обвёл глазами толпившихся вокруг. Я огляделась, ловя взгляды горожан, особенно молодых парней и девушек, что глазели на нас с улыбками. С губ слетел тяжёлый вздох — роль диковинной зверушки будет преследовать до самой смерти.       — Тогда веди, — согласилась я, желая поскорее скрыться от лишнего внимания. Кэ Цин, Син Цю и Чунь Юня нигде видно не было. Из ресторана долетали звуки веселья и — неожиданно — протяжного воя. Кто-то пытался петь нечто заунывное и явно печальное. Я усмехнулась, представляя пьяную Бэй Доу, тянущую трагическую песню о неразделённой любви или о ранней кончине сердечного друга.       — О, это вы! — В плотной толпе показались двое знакомых лиц. Фатуи, что застали пробуждение Осиала в Нефритовом Дворце, сверкали радостными улыбками. — А мы всё думали, как вас найти. Хотим выразить искреннюю благодарность за помощь. Василий уже на ногах, — первый шутливо ткнул второго, отчего тот сдавленно охнул. — Верно вы тогда сказали, всё заживает!       Я улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло. Благодарность и правда прибавляла сил. А вот Тарталье появление товарищей радости не принесло. Сперва он стоял молча, буравя нас взглядом, затем спросил о неких отчётах, услышав же неуверенное «Скоро завершим», отправил обоих работать.       — А с ними-то так за что? — вздёрнув одну бровь, спросила я, когда мы оказались в уединении, скрытые ото всех кустарниками. — От них пользы больше, чем ото всех твоих подчинённых вместе взятых. Одно только описание произошедшего с Осиалом из первых уст даст тебе отличный шанс выслужиться перед хозяйкой.       — Царицей, — поправил тот. — Она мне не хозяйка.       — Ты слушаешься её, служишь ей, так к чему отрицать очевидное?       — Можешь же ты испортить весь настрой, — процедил он сквозь зубы. — Хотя даже так ничего не меняется.       — А что должно меняться?       Я растерянно замерла. Ленивый поток мыслей не давал зацепиться за нужную, которая явно крылась среди тысячи ей подобных. Думать отчаянно не хотелось: полный желудок и усталость клонили в сон. И всё же в происходящем было нечто, что не давало расслабиться. Венти наверняка рассмеялся бы от таких глупостей и осадил нежным поцелуем в лоб.       Мои губы расползлись в невольной улыбке, вспоминая и ощущая его яблочный вкус. Лёгкий и сладкий. Внезапно он сменился совсем незнакомым. Терпким и более горьким. Я оцепенела, когда осознала, что совсем не губы барда впиваются в мои. Крепкие руки надавили на спину, прижимая к груди Предвестника. Внутри всё мигом оборвалось. Тело среагировало гораздо быстрее застывшего в недоумении сознания. Звонкий удар, и на щеке Тартальи заалел след моей ладони.       — Ты… что ты… — Пытаясь вернуть самообладание мыслям, а дыханию — ровности, я отпрянула, глядя на Предвестника. Его лицо вытянулось, мгновенно сбрасывая улыбку. Теперь ту сменили бледность и… испуг? Да, именно он читался в распахнутых глазах. — Да за кого… — Вырвалось из моей груди, сдавленное и хриплое. — За кого вы все меня держите? За влюбчивую дурочку, которую можно легко обвести вокруг пальца и использовать? — Тарталья что-то промямлил, но его слова потонули в гневе моих. — Я вам не игрушка, чтобы вот так запросто играться мною и кидаться из рук в руки!       — Погоди, всё не так! — Тарталья попытался схватить меня за руку, но я только оттолкнула его, не желая ничего слышать.       — Если это твоя дорогая Царица приказала любыми способами заручиться моей поддержкой, то передай, что игра на чувствах — самое мерзкое, что можно было придумать! Вас на такое натолкнули слухи о моей связи с Барбатосом, да? Конечно, что же ещё! Нет, я и впрямь дура, раз решила, что могу довериться хоть кому-то!       — Дай же мне хоть слово вставить! — воскликнул Предвестник. — У меня и в мыслях не было использовать тебя! Ни тогда, когда мы только встретились, ни сейчас. Я желал лишь искренности от тебя. Какой бы прок Снежной был от того, кто настроен против неё?       — Тогда чего ты подобным пытаешься добиться? Хочешь потешить самолюбие, хвастаясь мною, как ценным трофеем? Или несмотря на всё золото и высокую должность, так и не нашёл подружку, и теперь кидаешься на всех подряд?       — Следи за тем, что говоришь! — рыкнул Тарталья. Голубые глаза обдали знакомым холодом. Внезапно тот пропал, вновь уступив место испугу. — Я не хотел. Даже и не думал о том, чтобы навредить тебе. Раньше — да, не скрою, но спустя время… Я понял, что многое изменилось и… что…       — Хватит. — Я оборвала его, отступая. Листва зашуршала от соприкосновения с ладонями. — Не приближайся ко мне больше.       Ветки покорно расступились, почти что выталкивая меня обратно на праздник. Сердце бешено колотилось, силясь вырваться из груди. Злость и обида разогнали по венам горючее. Я прикусила губу до крови, чувствуя, как её солоноватый вкус заполняет рот. Боль слегка отрезвила. Голову забили панические мысли. Смысла копаться в них в таком состоянии не было. Влетев в ресторан, я взбежала на второй этаж, вполуха слушая несвязное бормотание Бэй Доу о Казухе, и осушила залпом сразу четыре стакана подряд. Воды, разумеется: клятва Кэ Цин ещё действовала. Нин Гуан, как и всех прочих, уже не было. Лишь Паймон посапывала, свернувшись клубочком на подушках. Взяв ту на руки, я вышла, надеясь, что навстречу не попадётся ещё один «претендент на руку и сердце». Кэ Цин, появившаяся внезапно, осыпала вопросами, куда я подевалась, заметив же мою подавленность, те сменились привычным «Ты в порядке?».       — Устала, — пробормотала я, пряча взгляд. — Ещё не оправилась от случившегося.       — Ох, конечно! — спохватилась та. — Мы, верно, поспешили с праздником.       Отказавшись от её предложения проводить меня до комнаты, я спешно направилась внутрь Дворца. Глухие стены и плотные двери скрыли от сотен взглядов. Паймон вяло зашевелилась, стоило опустить её на кровать. Мне же ещё предстояло излить душу на пустые листы дневника.