Первый геном времени

      Со времен службы у Орочимару у меня была плохая память на лица. Жизнь не брюзжала их разнообразием. Пройдет время и я уверена — сотрется из воспоминаний и мамино. Смотрясь в зеркало, все же пыталась найти маму в очертаниях тонких губ и впалых щек. Но чем дольше находилась в Конохе, тем больше видела в себе отца. Лица, образы, воспоминания и чужие судьбы. Я пропитана ими полностью, пропуская через себя жизни тех, за кем наблюдала в прошлом. А для собственной осталось место?       Лицо, что было на против, мне было знакомо. Но с мыслей сбивал запах алкоголя и потрепанный вид. Он обратился ко мне так, словно, я обязана была его помнить. Поди еще обидится, если не признаю его. Лишь любопытство все еще удерживало меня рядом с ним. Молчание затянулось и мне стало неловко, я отступила назад.       — Вы, наверное, не за ту меня приняли, — неуверенно бросила я, все еще ощущая, что это не так.       Какаши медленно обошел нас и присел на корточки у входа в заведение. Я сразу же переключила на него внимание, не зная, куда спрятаться от взгляда парня. Скорее всего, еще не протрезвел, но хоть не бросается, уже хорошо.       — Вовремя мы, — вздыхает Хатаке, поднимая с земли какой-то балахон, — Шикаку!       Он подозвал товарища, который сурово что-то объяснял Шикамару в сторонке. Послав сыну последний грозный наказ, он шагнул под навес здания и оглядел находку Хатаке. От моих глаз не укрылось его изумление. Старшие обернулись на нас, придя к единому немому согласию.       — Это мое, — протягивает руку чужак, требуя вернуть свою вещь. Его тонкие пальцы чуть подрагивали, но это вряд ли от испуга.       — Дейдара из Камня, — больше утверждение, чем вопрос, но Какаши медленно протягивает вещь его хозяину.       — Из Акацуки, — поправляет его блондин, забирая знаменитую облачную накидку и начал ее отряхать, словно пять минут назад не валялся на дороге. Показушничество, не более.       Я по новому взглянула на союзника Итачи, теперь он больше мне не казался обычным пьяницей. На тонких, казало бы, руках заиграли мышцы, а выражение лица приобрело суровый вид. На меня он больше не смотрел, активно выбивая пыль с плаща. Раз это Дейдара из Акацуки — значит мы точно не могли нигде встретиться. Я тряхнула головой, пытаясь скинуть наваждение.       — Итачи сказал, ты придешь с напарником. Где он? — Шикаку оглядел видимую часть двора, не двигаясь с места.       — Без понятия, — отозвался Дейдара, взглянув на выход из кафе, откуда вывалился, — улизнул, скорее всего. Да я и рад.       — Нечему радоваться, — отрезал Шикаку и повернулся к сыну, — Шикамару, осмотри тут все, вряд ли он мог далеко уйти, учитывая, откуда вышел. Ты же не в одного напился?       — Только время потеряете, м, — Дейдара не стал отвечать на вопрос, но Шикаку все равно кивнул сыну, чтобы тот проверил местность.       — Скоро твой лидер узнает, что ты дезертировал. Ты понимаешь, на что мы обрекаем деревню, впуская тебя? — спросил Какаши, глядя на молодого нукенина сверху вниз.       — Во-первых, он больше мне не лидер, — блондин вскинул голову вверх, нагло сверкая глазами, — во-вторых, меня не касаются дела вашей деревни. Итачи дал слово, что поможет мне. Я выполнил часть своей сделки.       — Посмотрим, чего стоят твои слова. Лист не гарантирует твою защиту. Любая угроза — и ты на выход, — Хатаке говорил спокойно, но холодно. К Учихам был снисходительнее.       — На вас не рассчитываю, чего не могу сказать об Учихе, — от парня разило такой уверенностью, и я невольно задумалась — сколько же ему лет? Выглядит не сильно старше меня, а уже являлся отступником высокого ранга. Чакра генома зашевелилась внутри, подпитываясь моим любопытством.       — Не стоит перекладывать ответственность за свою жизнь на Итачи. Он, в отличии от тебя, имеет полное право находиться в Конохе, — ответил Какаши, но после небольшой паузы решил добавить, — дома.       Дейдара глубоко вздохнул, словно его задело что-то в словах копирующего ниндзя. Но потом расслабился и буркнул:       — Веское замечание. Не суетитесь. Я сам за себя. Был и всегда буду, м.       Он сложил плащ, даже не стараясь сделать это аккуратно и сунул подмышку. Мы молча подождали Шикамару, и когда тот вернулся без новостей стало ясно — второй Акацуки был быстрее Дейдары и вовремя скрылся. Либо был слишком удачлив. Шикаку растерял последние остатки прежнего хорошего настроения и мы быстрым шагом направились обратно. Я засеменила позади всех, глядя в спину подрывнику.       Можно ли было полагаться на крышесносного нукенина, одержимого взрывами? Я всецело доверяла Итачи, но если Дейдара окажется двойным агентом, под гнев попадут и Учихи. Этого я допустить не могла. Скорей бы залезть в эту подозрительную голову!       — А ты подготовилась, — ухмыльнулся Тсукури, который шел теперь задом наперед, пройдясь глазами по моим открытым ногам.       Как бы мне не хотелось это проигнорировать, румянец уже залил щеки. Я так хотела, чтобы он споткнулся и прочесал носом землю, но Дейдара ловко обходил все камушки и ямки, словно всегда ходил спиной вперед.       Спокойно. Если отреагирую, это лишь его позабавит.       Но Дейдара, кажется, и сам был не глупым. Не увидев с моей стороны прямой реакции, кроме залитых щек, закатил глаза и развернулся обратно. Надеюсь, я показалась ему достаточно скучной, чтобы лезть ко мне снова с подобными фразочками. Пусть лучше помалкивает, Шикамару всю дорогу с него глаз не сводит. Хоть гнев его поубавился, но льда во взгляде не растопил. Правда замечательно, что дело мне предстоит иметь с обоими?

***

      Когда мы переступили за ворота Конохи, Какаши подозвал одного из дозорных и велел доложить Цунаде о том, что мы будем ждать ее в палате, где сейчас отдыхают Учихи. Дейдара неуверенно поежился и шел теперь не таким размашистым шагом, как ранее. В столь поздний час улицы деревни полупустовали, но Шикаку намекнул гостю, чтобы тот снял перечеркнутый протектор со лба, чтобы не наводить лишней смуты. Тот кивнул и спрятал его в кармане штанов. Со стороны может показаться, что Тсукури обычный юноша, пока не откроет рот. Я отвернулась от него и нагнала Шикамару, надеясь, что мое общество порадует его.       — Что-то похолодало, да? — ненавязчиво начала я, подстраиваясь под его шаг.       — О погоде поговорим? — раздраженно хмыкнул Нара, смотря под ноги. Я даже обидеться не успела, как он продолжил, — трое s-ранговых в деревне. Я обычно не полагаюсь на предчувствие, но буду ожидать подвоха. А этот Дейдара еще и хвост притащил за собой. Неизвестно где его напарник. Сильно сомневаюсь, что обратно вернулся.       На языке уже вертелись грубые слова, но я вовремя его прикусила.       — У тебя проблемы с доверием, — прозвучало это разочаровано, но я не это вкладывала в свои слова, — этого никто и не требует от тебя. Ты поддался эмоциям, что на тебя вообще нашло? Шикамару, которого я знаю, ни за что бы не полез в драку.       — Не переношу пьянь, — парень чуть замедлился, словно побоялся, что его услышат другие, — а про доверие — это верно. Люди, которые предали свою родину однажды, предадут ее снова. Это лишь вопрос времени. Раньше за такое убивали, Хотару.       — Даже слушать не хочу, — отрезала я, — в нашем случае, никто никого не предавал. Это были вынужденные меры.       — Факт остается фактом.       Я замолчала. Сил на убеждения не осталось, а надо бы их приберечь. Злиться на Шикамару только потому, что у него другая точка зрения, было глупо. Человек, которому обычно на все плевать, так себя не ведет. Он не доверяет, потому что беспокоится. И за меня в том числе. А это дорогого стоит.       Мы вернулись в больницу. Заходить в палату я не стала, если понадоблюсь — позовут. Не стала даже прислушиваться к разговорам за дверью, хотя голос Цунаде было слышно отлично. Неожиданно для любопытной меня, всерьез за сегодня устала. Спутанные волосы противно липли к щекам. Я сняла с талии пояс и подвязала их в хвост. Даже проскочила мысль, может состричь их к чертям? Прически никогда делать все равно не умела.       Я прошла к стойке регистрации, вспомнив что там был кулер с водой, хоть освежусь, все равно делать нечего. Пара глотков и правда привели в чувство. Взгляд падает на стол, где обычно сидят дежурные: бумажки, канцелярия всякая и какая-то папка. Я хмыкнула и закрыла глаза, посчитав до пяти. Если за это время никого не появится, так и быть, гляну что там за папка такая. Да кто за мной будет следить в такой-то час?       Папка была тоненькая, видимо, для того, кого недавно поставили на учет. Меня ведь тоже можно понять, вдруг ее кто-то забыл? Потом же совесть замучает. Первая страница была личной карточкой пациента. Я могла бы и догадаться, но все равно удивилась, когда нашла глазами имя старшего Учихи. Бумажка в руках нервно дрогнула. Пальцы уже делали свое дело, пока сама я сгорала со стыда. Но начатое нужно доделать до конца, раз уж влезла. Перевернув вторую страницу, начала вчитываться.       Медицинское заключение Учихи Итачи       Жалобы при поступлении: никаких, кроме обморока, пациент утверждает, что все в порядке       Наблюдения врача: кашель кровью, вялость, худоба, плохой аппетит       Диагноз: пока не установлен       Я сдержанно сжимала пальцами документ. По лбу стекла капелька пота, недовольно тряхнув головой, сбросила ее. В медицине я никогда не была сильна, но пазл сложить успела, похожие симптомы были у некоторых испытуемых Орочимару. Все они умерли. И от этого осознания в душе поднялась буря. Этот день насквозь отравлен иллюзией, охмуряющий разум надеждой, что все будет хорошо. Но я то уже догадалась, что это ловушка, самообман. Может, Шикамару прав и стоит готовить себя к худшему?       Нет, Хотару, не теряй остатки самообладания.       Я сжимаю губы в тонкую полоску и злюсь на себя, потому что вот-вот заплачу. Как же надоело в моменты одиночества сходить с ума и впадать в саморазрушение. Будь я чуточку похожа на остальных — не была бы такой размазней. Итак потребовалось куча терпения и времени, чтобы смириться с этим и принять себя. И только начало у меня это получаться — дерьмо решило напомнить о себе и снова размазало. Смешно!       — Хотару!       С облегчением отвлекаюсь на голос из конца коридора. Какаши вышел из палаты, потеряв меня. Я лишь успеваю закрыть папку и пихнуть ее в сторону.       — Иду.       Я шагнула в комнату и украдкой проследила за движениями Итачи. Небольшая чашка в руках, аромат травянистого чая закрался в легкие, где таились воспоминания о болезнях и умирающих подопытных. Дрожь в руках унять не получилось.       — Как ты? — тихо интересуюсь, пряча холодные ладони за спиной.       — В порядке, — слабая улыбка появилась на лице Итачи, но ей я не поверила.       Да он просто сама невозмутимость! И это наносит только больше горечи.       — Хотару, потом побеседуете, — громко и четко встревает Цунаде, вставая между мной и больным, — сейчас самое подходящее время, чтобы заняться делом. Твоя задача проста — убедись в том, что наш новоиспеченный гость действительно на нашей стороне.       — Что я должна увидеть? — достойно держать лицо получалось туго, но я пыталась. Хокаге заметила это выражение, выдержав паузу.       — Разговор с Итачи Учихой. Этого будет достаточно.       Дейдара все это время отстраненно пинал ногой стену. Наверняка вся ситуация казалась ему скучной и неинтересной. Я даже позавидовала его хладнокровию.       — Соседняя палата подойдет, там сейчас никого. Можете пойти туда, — махнула рукой Цунаде, — но потом сразу марш домой, выглядишь хуже вареной репы.       — Я провожу, — слышится приятный голос Хатаке.       — Разумеется, — холодно проворчала пятая, — нам всем нужен отдых! Башка уже трещит…       Мне оставалось лишь кивнуть, да и спорить было не с чем. Дейдара прошел мимо меня, среагировав быстрее. Я развернулась вслед за ним и прикрыла дверь маленькой комнаты, где нам предстояло провести если не весь остаток дня, то пару часов точно. В палате была узкая койка с белоснежным постельным бельем, маленькая тумбочка и ширма у окна. Подоконник был достаточно широким, поэтому нукенин предпочел расположиться на нем, ежели на мягких простынях. Атмосфера была тягостная. Хотелось начать разговор, но слова не шли, поэтому я прошла к кровати, забралась на нее с ногами и села на колени. Тогда уж лучше быстрей заняться делом, чем языками чесать. Я прошлась взглядом по профилю парня, но тот и сам вдруг посмотрел в ответ. Снисходительно. Словно был старше меня лет на двадцать и впору отвешивать ему поклоны в дань уважения. Наслаждаться затянувшейся тишиной долго не пришлось.       — И как мне тебя называть, молчунья? — Дейдара издевательски улыбнулся и задрал коленку так, чтобы было удобно положить на нее подбородок.       — Хотару, — быстро отвечаю я и отворачиваюсь. Не очень-то приятно, когда на тебя вот так в упор смотрят.       — Будешь рыться в моей голове, Хотару?       — Если там что-то найдется, буду не против.       Мысленно мне стало немного неловко за свою дерзость, но пусть не думает, что я тихоня какая-то. Я уже давно не она.       — Неплохо, м, — чуть бодрее и одобрительнее хмыкнул он, — теперь узнаю в тебе ту любопытную девушку с рынка.       А от последних слов стало и вовсе неуютно. Значит, чутьё не подвело и мы действительно где-то виделись. У него сейчас надо мной преимущество, он ведь с самого начала знал, кто я. Тогда к чему все эти любезности?       — Ответь на вопрос, Дейдара из Камня, только без издевательств, — пришлось даже развернуться к нему корпусом, чтобы показать свое расположение.       — Ну?       — Почему же мне кажется, что я тебя знаю?       Глаза Дейдары задорно засверкали в тени и он тихо рассмеялся. Его веселья я не поняла, поэтому терпеливо выждала, пока он насладиться своим превосходством над ситуацией. Глупо было просить его не издеваться.       — И всё-таки, гончарную в тот день я так и не нашел, — сказал Дейдара и улыбнулся еще шире, увидев в моих глазах узнавание.       Ах, вот оно что!       — Точно, ты же тот самый! — воскликнула я громче, чем хотела. Почему же этот момент стерся из моей памяти? Вероятно, из-за разговора с Какаши и переживаний. В тот день я раскрыла правду о том, что я его дочь.       — Если вопросы кончились, то можешь начинать, — парень спрыгнул с подоконника и направился ко мне, — что от меня нужно? Сесть? Встать? Или может, необходим телесный контакт?       — Никаких контактов! — сердито буркнула я и заерзала на месте. Дейдара тут же плюхнулся рядом, задевая своим плечом моё. Нарочно. Специально!       — Не бойся ты, — лукаво произнес он и его дыхание коснулось моего лица.       — Нечего на меня своим перегаром дышать, — зашипела я, отсаживаясь от него, — держи дистанцию и чтоб не смел ко мне прикасаться! Признайся, хотел же?       — Это ты хочешь, чтобы я хотел.       Я обернулась, строго зыркнув на него. Нет, он просто невыносим.       — Сиди спокойно, я постараюсь закончить быстрее и уйду.       Тсукури кивнул и устроился поудобнее, подперев спину подушкой. Я глубоко вздохнула, ведь сама хотела использовать ее в качестве опоры. Сидеть долго в таком положении было трудновато, но чтобы лишний раз не провоцировать парня на разговор, промолчала. Веки сами собой закрылись и я сосредоточилась на перемещении. Я долго не могла успокоиться и все никак не проваливалась во тьму. Дейдара, слава всему, мне даже не мешал. Его дыхание стало тише и я решила подстроиться под его темп. И это, как ни странно, сработало.       Первым, что я почувствовала, был запах мокрой древесины. Очнулась я на окраине леса, рядом с каким-то поселением. Шел мелкий дождь. Я мелко вздрогнула и оглянулась вокруг. Никого поблизости не оказалось, поэтому я решила углубиться в лес. Под ногами неприятно хлюпала сырая почва. Жаль, что я не могу прыгать по деревьям, как делают это шиноби, навык то полезный. Вдалеке показалась узкая тропинка, ведущая в самую чащу. Идти туда особого желания у меня не было, заблудиться — тем более.       Что теперь, поисками заниматься? Геном всегда очень точно выкидывает меня в место, где должно произойти событие.       Кроны деревьев над головой протяжно завыли, раскачиваясь от ветра. Я вскинула голову наверх, даже не подозревая, что в нескольких метрах ввысь от меня стояли двое в черных балахонах. Я в ту же секунду пригнулась, не спуская глаз с ветки. Вот где надо было искать! Пришлось напрячь слух, чтобы сквозь лесной шум услышать голоса.       — Странно, что все так внезапно успокоилось. Последний инцидент был зафиксирован в стране Огня. Убитой была деревенская девчонка 17-ти лет. Неужели они думают, что геном времени будут прятать у обычных гражданских, м, — безо всякого удовольствия доложил мужской голос. В нем я узнала Дейдару.       — Не так важно, что они думают, как-то, кто руководит этими шиноби. Ты никого не узнал? — второй голос принадлежал Итачи.       — Нет, — устало выдохнул Дейдара, — да и к тому же, они каждый раз посылали отряд из новых людей. Страхуются, черти. Новых нападений не было уже почти неделю. Либо затаились, что маловероятно, либо нашли то, что искали.       — Я тоже склоняюсь ко второму варианту, — подтвердил Итачи, — благодарю за содействие, Дейдара. Но понаблюдай еще какое-то время за страной Огня.       — Понял, — глухо отозвался Тсукури, — значит, все решено? Вы возвращаетесь в Коноху?       — Да.       — А что же Кисаме-сан? Ты ему ничего не сказал?       — Кисаме не дурак, он догадывается, но слишком уважает меня, чтобы пойти с докладной к лидеру. Можешь не волноваться на его счет, — послышался ответ Учихи, — завтра нас с Саске уже не будет. Будь готов к тому, что Пейн пошлет за нашими головами. Будет проще, если одним из них будешь ты.       — Удивительно, как меняются обстоятельства, да, Итачи-сан? Несколько недель назад я был бы и рад исполнить такой приказ и лишить тебя жизни, а сейчас работаем сообща, — хмыкнул Дейдара в своей привычной манере, — что ж, полагаюсь на тебя, м. Надеюсь, ты держишь в голове то, что теперь должен мне помочь выйти из альянса.       — Разумеется. В Конохе есть человек, который сможет убедить хокаге предоставить тебе временное укрытие. Я в нем уверен.       — Отлично!       Больше я ничего не услышала. Рискнув, я снова глянула наверх, где стояли нукенины, но ветка уже одиноко колыхалась.       Я медленно встала и отряхнула уже мокрую насквозь одежду. Получается, некто ищет геном времени. Сколько же невинных подростков пострадало из-за меня, страшно представить. Но больше всего пугало то, что убийства прекратились, а это значило, что теперь я под четким прицелом. Под чьим? Кто желал моей смерти?       Боязливо оглянувшись по сторонам, я сделала несмелый шаг вперед. Но опомнившись, что нахожусь не в настоящем времени, расправила плечи. Сейчас мне ничего не угрожало, пора возвращаться обратно.       Вздох.       Даже не открывая глаз, я поняла, что нахожусь не в палате Конохи, а где-то в другом месте. Что за штуки вытворяет этот геном? Снова не слушается, противится моей воле.       Кто-то толкнул меня в предплечье и я поняла, что стою на дороге, а прохожий, теряя терпение, пытался обойти незнакомку с закрытыми глазами. Небольшая улица в самый шумный свой час кипела жителями. Мне ничего не оставалось делать, как пройти вперед. Я вглядывалась в лица, пытаясь понять, что или кого мне нужно увидеть. Одно понятно — что-то важное, раз мне пришлось здесь задержаться.       — Где это видано, что ребенок перечит своему отцу?       — Так пацан то приемный, вот и ерничает! Горо-сан все с ним по хорошему, а пора бы показать юнцу, кто в доме хозяин!       — Не тот это случай, говорят, малец то ли больной, то ли его бес попутал. Ну, гляди, что это, если не россказни проклятых рэйки?       Прислушавшись к болтливым бабкам, я поглядела туда, куда указывала пальцем пожилая женщина. Возле высокого дерева собралась небольшая кучка людей во главе с сутулым мужчиной в темных изношенных вещах. Он грозно смотрел на самую верхушку дерева и махал руками. Прищурившись, я так и не разглядела, кто прячется в листве.       Я прошла вслед за старушками прямо к мужчине. Его осипший голос и дрожащие коленки выдали в нем немощного человека в возрасте.       — Слезай, упрямец! Пожалей хоть мать, она уже устала возиться с тобой, за что нам такое наказание! — последние слова ему дались с трудом, поэтому сказал он их чуть тише.       — Ох, оставь уже его, Горо, управы на него никакой нет. Смотри сколько народу собралось, позор какой… — хрупкая женщина в длинной красной юбке закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться от любопытных взглядов.       — Ты слышал свою мать, поганец? Коли сейчас не слезешь, снова лишу тебя корки хлеба на ужин, — не унимался мужчина, совершенно не обращая внимания на просьбы жены.       Я не знала, кому мне сочувствовать в этой ситуации. Родителям, которые не знают, как укротить непослушное дитя, или ребенка, с которым обращаются, как со скотом.       Листва на самой верхушке зашевелилась. Показалось маленькое лицо и две худые руки. Голова в области лба была перемотана старыми лоскутами.       — Если позволите мне и дальше тренироваться и ходить по воде, то спущусь. А иначе так и буду сидеть тут! — писклявый мальчишеский голос коснулся моих ушей.       Так значит у мальчишки есть способности шиноби, но почему его гнобят, а не наоборот, радуются? Разве такой дар не являлся бы гордостью для семьи?       Горо гневно хмыкнул и высморкнулся в руках своей рубахи. Его жена упала на колени, держась одной рукой за штанину мужа. Да что с этими людьми не так?       — Горо, я тебя умоляю, избавься от него! — рыдала женщина, ей было уже плевать на людей вокруг, — зря ты тогда согласился взять его, ну скажи, какой пример нашим детям подает этот больной никчемыш?       Народ начал шептаться, ожидая продолжения. А я все больше проникалась неприязнью к этим двум, казалось бы, взрослым людям.       — Что я мог сделать? — рявкнул он, дергаясь в сторону от жены, — они и денег на него дали, видно, с самого начала знали, что он проблемный. Да и мужиков было двое, откажись я, поди выбили из меня согласие.       Женщина упала, вслух проклиная тот день, когда Горо привел в дом нового члена семьи и мешок денег. Если бы она только знала, сколько намучается с приемным сыном, тотчас же выгнала его и денег ей никаких не надо!       — Чтоб к обеду был дома, понял? — выкрикнул отец семейства мальчишке, — и не думай, что в этот раз обойдешься ужином. Устрою я тебе!       Он подхватил под руку свою женщину и резко поставил её на ноги. Потом сурово обвел взглядом всех собравшихся и махнул рукой. С женой они в спешке заковыляли к переулку.       Бабки впереди меня разочарованно вздохнули, огорчаясь тем, что представление так быстро закончилось. Потихоньку все начали расходиться, обсуждая очередную выходку престранного семейства. А я вот осталась понаблюдать, интересно все-таки, как маленький мальчик спустится с такого высокого дерева. Неужели о нем никто не побеспокоился? Хоть рядом побуду, если навернет шею.       А вот пацан был упрямым, долго еще не спускался. Я затаилась под крышей одного из домов, поглядывая за тем, как шевелятся ветки на кроне. Его розовая мордашка выглядывала из листвы, видимо, проверяя, не дожидается ли внизу отец-тиран и истеричка-мать. Он проверил несколько раз. До чего же запуганный.       Только то, что случилось потом, я не могла никак объяснить. Глаза вылезли на лоб, когда я увидела, как маленькая хрупкая фигурка спускалась вниз прямо по стволу дерева. Мальчик шел по нему, как обычно ходят по земле. Неужели его чакра так сильна, что он освоил подобный прием, будучи в таком возрасте?       Он ловко спрыгнул на землю, все еще озираясь по сторонам. Его огромные и голубые, как чистое небо глаза, бегали из стороны в сторону и все же заметили меня. Лицо его приняло хулиганское выражение.       — А ты еще кто? — дерзко накинулся он.       Я вышла из тени, поднимая ладони кверху. Спугнуть его очень не хотелось.       — Я обычная путница, задержалась в ваших краях на пару дней, чтобы отдохнуть. А ты тут такой шум поднял, — ровным голосом поясняю я, делая небольшие шаги навстречу.       Подойти слишком близко не получилось — парень тут же дернулся назад, но и этого хватило, чтобы разглядеть незажившие царапины на его лице. Повязка, что закрывала лоб, съехала на глаза мальчику, и он тут же торопливо её поправил.       — Ясно все с тобой, — хмыкнул он, приглаживая рукой светлые волосы подвязанные в хвост, — тоже думаешь, что я бешеный, да?       — Нет, — беспечно отзываюсь я, стараясь избавиться от чувства жалости, — чего не могу сказать о твоих родителях.       — Они просто не понимают, что я сильный! И много чего могу, что не умеют обычные люди, вот они и шугаются, — воскликнул паренек, убирая руки в карманы своих коротких штанов.       — О, это я прекрасно вижу, — улыбнулась я, подмигивая ему, — вон как умело ходишь по деревьям.       Мальчик удивленно вскинул на меня свои глазища и отшатнулся в сторону, не ожидая похвалы от незнакомой путницы. А потом, набравшись смелости, спросил:       — Теть, у тебя есть что покушать?       Носить еду в карманах у меня не было привычки, но нащупав в поясном кармане пару монеток, протянула их на ладони.       — Только это, — виновато улыбнулась я, но маленькая рука уже дернулась в ответ, сгребая пальцами монеты.       — Ого, — ребенок заметно повеселел, пересчитывая деньги, — да тут хватит даже на пару хоккайдо!       Я залюбовалась этой детской чистой радостью и на сердце сделалось как-то легко.       — Я побегу, теть, иначе отец придет, а у него терпения будет поменьше маминого. Поди взорвется, как петарда! — он вдруг заливисто рассмеялся и сорвался с места, убегая в том же направлении, куда ушли его родители.       Махнув ему на прощание, я вновь удивилась, сколько в нем энергии и сил. Такой худенький, явно недокормленный, а бегает шустро. Не пропадет, я точно знала, главное, чтобы мать с отцом не поломали ему психику.       Я шагнула в тень дерева, откуда несколько минут назад спрыгнул мальчик. Провела рукой по шершавой коре и подумала о доме. Усталость дала о себе знать, потому как первым, что возникло в голове, была кровать и мягкая подушка. Как же я сейчас мечтала зарыться носом в свежее постельное белье и уснуть долгим сладким сном.       Последний раз обвела взглядом деревеньку и листву над головой. А потом провалилась в знакомую холодную тьму.

***

      Зашевелившись на простынях, я нехотя открыла глаза, словно пребывала в долгом сне. Рядом дрых Дейдара, развалившись на всю кровать. Его рука едва касалась моей коленки и я тут же встала, не желая делить с ним тесное пространство. Из любопытства, и только из любопытства, я слегка наклонилась к его лицу, проверяя, не притворяется ли он. Но дрожащие веки и полуоткрытый рот говорили об обратном — спит, и очень крепко.       Маленький мальчик, научившийся ходить по деревьям, вырос в сильнейшего шиноби-подрывника. Какая ирония… Спи спокойно, Дейдара, пусть кошмары прошлого не трогают твой сон.       Я вышла в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Тени на стене зашевелились и на короткий миг странное морозное чувство сковало мое тело. Задерживаю дыхание, но оборачиваться не спешу. Умом понимаю, что это больница, в которой помимо меня есть еще пациенты, но сердце уже галопом несется.       — Ты сама не своя.       Выдох. Воздух ворвался в легкие, но без особого облегчения. Мурашки застыли на открытых ляжках, неприятно покалывая кожу.       — Да, — я расслабилась, узнав по голосу Хатаке, он же решил проводить до дома, — правда об убийствах теперь известна и мне. Вот меня и трусит немного.       Я развернулась, чтобы увидеть его лицо. Успела заметить, как он сменил беспокойство во взгляде на теплоту.       — Пойдем, через три часа уже рассвет, — объявил он, кивая на выход.       Мы молча вышли, каждый думая о своем. Кустарники и цветы в клумбах покрылись маленькими капельками росы. Когда, если не пред восходом солнца, можно было полюбоваться такими простыми вещами? Какаши шел рядом, но не слишком близко. Его белоснежные волосы благородно переливались в свете луны. Мои так не сияют. Я завистливо вздохнула. Вот все складно и хорошо в нем! Да и выглядит для своих лет молодо. Такая красота чревата женским вниманием, ставлю кошель, от него он очень страдает. Вот только я совсем не понимаю, устроит ли меня то, если я однажды увижу его с женщиной. Разумеется, протестовать не буду, но как-то не по себе, честно говоря. Это что же я, жадничаю что ли?       Какая-то шутка судьбы. Застать обоих родителей в осознанном возрасте, но совершенно ничего о них не знать.       — Знаешь, — начала я, сократив дистанцию на несколько дюймов, — мое первое воспоминание о тебе было пропитано болью и непониманием.       — Воспоминание? — искренне удивился он, дернув голову в мою сторону.       — Да, видимо, когда мне только вживили геном, он сработал на моей детской памяти, — продолжила я решительным тоном, — в воспоминании к маме приходил некий Хирузен. Сказал, что ты просил передать, что больше не придешь к ней.       Его правая рука сжалась в кулак, но он тотчас же ее спрятал в карман. Мне оставалось лишь гадать, что именно его задело в моих словах. Ему так неприятно вспоминать о маме?       — Я правда так сказал, — я оглянулась на Какаши, ожидая совсем других слов. Его взор был устремлен вперед, а теплота исчезла, — Хотару, я ничего не обещал твоей матери.       Нервно облизнув губы, глупо замотала головой, отрицая очевидную и понятную правду. Сомнения начали закрадываться в тяжелую голову, нужен ли нам сейчас этот разговор?       — Она ждала тебя, — требовательно заговорила я, понимая, что мне необходимо выговориться. Добавила, чуть тише, — и я.       — Пойми, даже если бы Хирузен мне рассказал, что ты появилась на свет, своего решения я бы не поменял, — мужчина замедлился, понимая, что беседу надо закончить до того, как мы дойдем до дома, — из искреннего желания увидеть тебя, я бы не стал даже издалека приглядывать.       — Это жестоко, — горечь все же вылилась в слова, — не думала, что ты такой.       — Я честен и лучше скажу, как есть, — было в его невозмутимости что-то отталкивающее, инородное, — твоя мать…       — Ее звали Акира, — резко перебиваю его я, в который раз понимая, что он не называет ее имени, — не женщина, не «твоя мать», не проститутка. Акира!       Я грозно выплюнула последние слова, говоря с ним на равных. Но Хатаке даже ухом не повел, придерживаясь какой-то своей тактике. Мы остановились, глядя друг на друга как чужие люди. И если я — обиженно, то он — обессилено. Как бы я хотела, чтобы он понял мои переживания, но сейчас его тон был холоден и недружелюбен.       — Акира, — Хатаке сухо произнес имя, словно без особого желания, — была достаточно сообразительной женщиной. И если ей удалось понять меня за весь этот небольшой период наших встреч. Она бы поняла, почему я так поступил. И обид не держала.       Как бы ему донести, что нам просто его не хватало..       — Она не злилась, — мягкое печальное лицо матери тут же всплыло в памяти, — просто скучала.       А что делал он в это время? Жил, дышал полной грудью, был занят любимым делом. Заделался в учителя команды семь, которым доставалось все внимание, предназначавшееся мне.       Какаши вздохнул и нагнулся к моему задумчивому лицу.       — Ты разрешишь мне сейчас быть рядом и оберегать тебя? Если нет, сделаем вид, что я просто хорошо отношусь к тебе, как к своей подопечной.       Из сердца сразу же перестал сочиться яд. Я поняла, что испугалась такого предложения и того, что своим отказом могу лишить этого человека единственной родной души. Ход мыслей молниеносно сменил курс и я ухватилась пальцами за его рукав. Как маленькая девочка, требуя, чтобы папа обратил внимание на своего ребенка.       — Не говори мне такие вещи, — с доброй грустью в голосе прошу я, — ты у меня один остался.       Со стороны эта сцена могла бы показаться трогательной, стоим вдвоем посреди спящей деревни, да разобраться не можем в чувствах друг друга. Сентиментальностью Какаши не отличался, поэтому просто кивнул. А незаданные вопросы в моей голове растворились, дожидаясь лучших времен.       Вскоре показался мой дом. Открытая форточка на кухне слабо колыхалась от ветра и мне подумалось, что хорошо будет уснуть в прохладной квартире, свернувшись рулетиком в одеяло. Но вот так оставлять легкий путь в мой дом сейчас точно нельзя, не сейчас, когда кто-то знает обо мне и хочет прикончить.       Безжизненная тишина вокруг умиротворяла и успокаивала, подхватывала тревожные мысли и уносила куда-то вдаль. Стайка ночных насекомых торопливо врезалась мне в лицо, щекотя лапками нос. Я чихнула, отгоняя их рукой. Наши шаги стихли у самой двери пожелтевшего здания.       — Спокойной ночи, — тихо отозвалась я, открывая тяжелую входную дверь. Но Какаши быстро подсобил, легко отворив ее одной рукой.       — Спокойной, — слабо улыбнулся он, — отдохни вдоволь, днем все равно никаких дел не намечается.       Я юркнула в подъезд, едва освещенный потолочной лампой, и поднялась на свой этаж под звук закрывающейся двери. Неторопливо зайдя в квартиру, я тут же кинулась на кухню. Припав губами к водопроводному крану, врубила холодную воду и жадно начала хлебать. Пока пила, умудрилась забрызгать весь стол и воротничок платья. Но мне было так плевать, что я не задумавшись вытерла лужи рукавом.       Форточка с треском захлопнулась, а скрип половиц за спиной даже не напугал.