Оленёнок Нара

      Первый день моего второго года обучения, как мне тогда казалось, не должен был отличаться чем-то особенным. Однако с самой первой минуты всё оказалось вверх дном. Наша учительница — Ширануи Моммо, отличавшаяся скверным и дерзким характером, была выслана на секретную миссию за пределы Конохи. Вас, возможно, это удивит: с чего это на миссию отправляют какую-то учительницу дошколят. И меня бы это смутило точно так же, не живи я с Харетой. C начала августа она вечно была в разъездах — одни миссии сменялись другими, и, казалось, конца им не наступит. Я её как-то спросила, что происходит. Но она отмалчивалась, томно вздыхая и выпивая стакан наполненный, как она уверяла, чаем, а не саке.       Но сейчас не о военных проблемах, которые очевидно подкрадывались всё ближе и ближе. На место нашей ушедшей учительницы поставили мелкую серую мышь, которую дети вряд ли посчитали бы авторитетом. Она была явно новенькой в деле преподавания — я такое чуяла за версту, ведь и сама в прошлой жизни была учителем. Она украдкой смотрела на нас во время церемонии посвящения первогодок, слишком осторожно и тихо указала всем идти в класс. А во время первого занятия и вовсе не выдержала и секунды, сбежав из класса по важным обстоятельствам и попросив нас вести себя тихо, пока её не будет. Она даже не представилась.       Конечно же, в классе тотчас стало шумно. И в большинстве своём из-за новенького парнишки, кичившегося своей силой. Его звали Инудзука Теру — и он оказался ещё той занозой. Тогда всё началось с невинной детской лжи: мол, его попросили покинуть прошлогодний класс из-за невероятных успехов. Он был слишком силён и буквально каждый, по словам мальчика, завидовал ему. Он громко скандировал всем о своих намерениях стать лидером этого класса и манерно размахивал руками. Теру был среднего роста, его волосы были пепельно-серыми, зализанными специальным гелем назад. Глаза чёрные, раскосые — как и у всех в его клане. Один его клык смешно выпирал — это придавало его виду некий нелепый лоск. Он был очень шумным. И в большинстве своём говорил только о себе.       — Я хочу быть главным! Кто здесь староста?! — наконец, задал он вопрос.       В кабинете повисла тишина. Теру угрюмо оглядывал детей в поисках жертвы. Шикаку лениво зевал. Чоуза громко хрустел чипсами. Иноичи безразлично пялился в окно. Дети в классе начали медленно переглядываться друг на друга. Кохаку, которого в прошлом году Моммо-сенсей поставила старостой для поднятия уверенности в себе, неуверенно поднял руку.       — Значит, это ты здесь вожак? — едко спросил мальчишка.       — Вообще-то я только оставляю учителю список о присутствующих, — потупив взгляд в пол и поправляя очки, произнёс Кохаку.       — Думаешь, я поверю в эту твою невинную маску овечки? — громко выкрикнул новичок, подойдя к парте Шимура.       Он нагнулся и стукнулся лбами с Кохаку. Я удивлённо смотрела на всю эту ситуацию, не зная, стоит ли вообще вмешиваться. Шимура выглядел потерянным, он явно был не рад такому вниманию к своей персоне. Он глядел в пол, перебирал в руках карандаши, лежащие на парте.       — Ты всё неправильно понял, — немного заикаясь, ответил Кохаку.       — Хочешь сказать, я тупой? — грубо прошипел мальчишка, вцепившись своими острыми ногтями в деревянную парту.       Атмосфера накалилась до предела. И только я хотела встать, дабы отвлечь недоразвитого второгодку, как в ситуацию влез Чоуза. Он, громко хрустя чипсами, безразлично изрёк:       — Ты бы, парень, не приставал к Кохаку. Он под защитой сына Хокаге — Ичиро.       Теру нервно вздрогнул, но старался изо всех сил не подавать вида, что имя Сарутоби его хоть как-то задело. Видимо, он не питал особой симпатии к Ичиро.       — И что с того? — рьяно рявкнул он, задрав нос кверху.       — А ещё Кохаку дружит с Ёшино Нара, — добавила я с каменным лицом.       Теру посмотрел на меня с отвращением. То ли он знал, кто я такая, и не хотел слышать с моей стороны и слова. То ли он точно так же ненавидел Ёшино, что, впрочем, сильно меня не удивляло.       Кохаку с недоумением оглянулся в мою сторону, но встревать не стал. Он никогда не общался с Ёшино и даже как-то признался, что боится её как огня. Я сложила руки на животе и томно вздохнула.       — А ещё Кохаку лучший друг этой сумасшедшей, которая подожгла сына Третьего, а потом и внука Второго. Лучше не мешайся тут, Инудзука, — лениво промычал Шикаку, еле держась, чтобы не уснуть в первый час учёбы.       Теру весь покраснел от злости. Он со всей силы замахнулся, чтобы ударить по парте Кохаку, но в последний момент был остановлен самим Шимура. Тот схватил его за руку и, ловким движением, которое я даже не успела засечь, вывернул руку новичка ему за спину. Теру сам не осознал, как это всё произошло. Все в классе затихли и в удивление смотрели на мальчишек. Рукав Шимура задрался чуть выше, и я заметила сразу порезы и ссадины, многие из которых ещё не успели как следует зажить.       — Ты меня неправильно понял. Я — староста класса. И это не обсуждается.       Тишина, невольно соблюдаемая в классе, стала ещё тише. Такие вещи случаются, когда все разом не понимают происходящего. Иноичи скривил лицо в таком удивлении, что даже его испуг перед Деми начал казаться цветочками. Чоуза выронил из рук чипсинку (благо, она упала прямиком в пакет, а не на пол). Даже я впала в некий ступор. Один Шикаку и бровью не повёл — словно вся эта ситуация до боли обыденная.       — И ещё, не стоит меня защищать, — добавил Кохаку, взглянув в окно. — Я сам со всем справлюсь.       С этими словами Кохаку недовольно вздохнул и, оттолкнув Теру, медленно уселся к себе за парту. Ручки на столе были разбросаны кое-как после финта Шимура, и он тотчас стал прибирать вещи в манере чокнутого педанта. Теру удивлённо и недовольно посмотрел на старосту класса. Но решил не спорить и не кричать, ведь в этот момент в класс вбежала учитель. Теру незамедлительно пошёл к себе на место, прошипев мимо Шимура: «Урод».       Так впервые я увидела грубую сторону Кохаку — и, как это не печально, это не могло не порадовать меня. Ведь в грядущей войне нет места мягкости и неуклюжести. Таким, каким он был раньше, не суждено выжить на войне.       — Извините за задержку, — тихо произнесла учитель, встав в центре у доски. — Меня зовут Умино Кохари и я буду вашим временным учителем, пока Моммо-семпай не вернётся в Коноху.       Девочка из клана Учиха, сидящая за первой партой резко подняла руку. Учитель, нервно улыбнувшись, кивнула ей, дав разрешение задать вопрос.       — А когда Моммо-сенсей вернётся в деревню?       — Я не знаю, — честно ответила Кохари, стараясь успокоиться. — Так что давайте, пока её нет, будем стараться стремиться только к лучшему, чтобы потом Моммо-сэмпай могла гордиться вами.       Дети мигом заулыбались и в привычной для всех манере военного отряда синхронно произнесли слово: «Хай».       Весь урок я внимательно смотрела на учителя. Она была не высокой, но и не коротышкой. Не полной, но и не худой. Не страшной, но и не так чтобы очень красивой. Обычной, простой. И в этом, наверное, и была её изюминка. Всем в классе она сразу приглянулась. Никто не пытался её перебить или как-то вывести из себя. Было ли детям жалко её? Ведь все мы видели, как сложно ей было собраться в первые часы обучения. Она немного заикалась, иногда роняла мелок на пол. Но, думаю, тогда мы хотели ей помочь не из жалости, а скорее из солидарности. Она старалась. И потому довольно неплохо справилась со своей обязанностью.       В ней был талант к преподаванию. И поняв это, до меня вдруг дошло — она не третьесортный персонаж этого мира. Я её знала. Умино Кохари — мать будущего наставника Наруто. Умино Ирука пошёл весь в неё. Простые, добрые и честные — вот кем они были и вот почему многим нравились.       Раздался звонок на обед. Дети быстро выбежали из кабинета в коридор. Я вышла одной из заключающих, напоследок подбодрив Умино:       — Мне кажется, вы хороший учитель.       Услышав эти слова, она тепло улыбнулась мне. Ей было необходимо услышать эти слова хоть от кого-то — мне было это ясно и без лишних слов. «Спасибо, Кокоро-чан», — мягко ответила она и продолжила записывать что-то в свой маленький синий блокнот.       Столовая. Там мало, что могло измениться. По крайней мере, я так думала. Но и там всё пошло вверх дном. Я сразу заметила, что процент девочек явно увеличился с приходом первогодок.       — Минато явно в малине, — с толикой зависти промычал Чоуза, оглядываясь по сторонам.       — И не говори, — тихо добавил Кохаку.       — Чего встали? — громко спросил Ичиро, незаметно подошедший к нам со спины. — Идём.       Как и всегда наша компания быстро последовала за своим негласным лидером. Но только в этот раз к нам также присоединился Минато и Сарутоби не позволил Шимура сесть за отдельный стол.       — Меня достало, что ты вечно грустишь где-то там в углу. Достал, Кохаку! — громко рявкнул он на друга. — С этого года ты часть нашего коллектива, ясно?       «Хорошо», — это всё что сказал тогда Шимура. Он не спорил с Сарутоби. Никогда ему не перечил. Вообще их отношения всегда казались мне какими-то странными. Было очевидно, что Сарутоби как-то по-особенному относится к Кохаку — с заботой. Словно тот был его младшим братом, а не просто другом. В то время сам Шимура с некой опаской говорил с Ичиро. Он его слушался во всём. И мне даже казалось, если бы Ичиро сказал ему прыгнуть с пятого этажа — тот бы без вопросов выполнил его приказ.       — А Вам не кажется, что повара как-то мало начинки положили в онигири? — спросил Иноичи, разглядывая надкусанный рисовый треугольник.       — Не привередничай, Иноичи, — с усмешкой отозвался Чоуза, уплетая рисовую лапшу.       Я сидела с краю стола. И внимательно смотрела на свою компанию. На самом деле, мне несказанно повезло со всеми ними. Каждый из них выполнял какую-то функцию в нашей сплочённой системе. Словно шестерёнки — все были незаменимы.       Например, мой брат был стратег. Он планировал всё в нашей компании. Шикаку говорил нам, где и когда встречаемся, советовал, какие техники могут подойти каждому из нас. Он был мудрым не по годам — всё обо всех знал и предугадывал то, что многим было непонятно. Так, например, он сразу сказал мне, что Шимура станет сильнее в этом году. И потому, наверное, и не удивился выходке Кохаку.       Кстати, о Шимура. Фактически он не был частью нашего коллектива, он скорее был плюс один к Ичиро. Но всё же, для меня он был важен. С ним я была честна в эмоциональном плане. Мне не нужно было носить какую-то маску, можно было просто погрустить. И за это я ценила его.       Но всё же с Кохаку я не могла от души посмеяться, как с Нобу. Тот был ещё тем весельчаком. Вечно гримасничал, рассказывал непутёвые истории. Был душой компании. А вот его друг Ичиро напротив — был лидером. Отстранённый, холодный. Называющий почти всех лишь по фамилии. Он помогал нам быть сплочёнными — и в этом была его заслуга.       Минато был умом-разумом нашей компании. Он всегда знал, как лучше обойти сложные ситуации с нерадушными жителями деревни, которые зачастую ругали нас то за шум, то и вовсе лишь из-за моего существования. В принципе, эту роль мог выполнить и Шикаку, но зачастую он считал подобные вещи излишней морокой, на которую и обращать внимание особо не стоит. Ему было лень говорить с другими людьми, но Минато мог заговорить с кем угодно. И он нравился абсолютно всем без исключения.       Единственный, кто не всегда понимал всеобщей любви к Минато, был Иноичи. Мне казалось, что он немного завидовал ему. Ведь Яманака всегда хотелось быть таким же, как и Намикадзе. Но, к сожалению или счастью, он был преисполнен сарказмом. И этим раздражал почти всех вокруг, кто его не так хорошо знал. Ведь за этой маской скрывался очень добрый и хороший человек. Но он просто не мог общаться иначе. Он вечно искал какой-то подвох и этим порой спасал наши шкуры от нежелательных стычек.       Я посмотрела на последнего человека в нашей компании. Чоуза — честный и открытый мальчик без толики зла. Он создавал тот уют, который всем был по душе. Он искал лучшее в друзьях и был тем добром, которое каждый из нас иногда терял в разных передрягах и стычках.       Я смотрела на всех них и радовалась. Но висел лишь один вопрос — кто я? Зачем я здесь? Была ли я просто девчонкой среди парней? Или была той долей сумасшествия? Я не знала. Но была рада стать частью этой компании.       Ичиро громко засмеялся, чем отвлёк меня от мыслей. Такого смеха я от него никогда не слышала. Нобу сегодня явно превзошёл себя. И хоть я и не слышала, о чём они там говорили, всё же гримасу Учиха состроил и правда смешную. Я оглянулась на Кохаку, сидящего прямо передо мной. Он не оглянулся в сторону друга. Он смотрел в окно и медленно ел рис: крупинку за крупинкой.       — Кохаку, ты стал сильнее, — сказала я, улыбнувшись.       — Да, стал, — грустно ответил он, тяжело вздохнув.       Он изменился за это лето заточения. Стал другим.       — Эй, Минато-кун, познакомишь нас со своими друзьями? — чей-то тихий голосок раздался где-то позади.       Мы обернулись на голос. Рядом с Минато стояла высокая девочка с тускло-голубыми волосами до колен. Она миловидно улыбалась, накручивая локон на указательный палец. У неё были чёрные глаза, и она словно пожирала взглядом одного из мальчишек в нашей компании — Сарутоби Ичиро. Он, как и полагается, не особо интересовался ею. Он даже не заметил её. Всё так же поедая свой обед, Сарутоби с умилением рассказывал какую-то глупую историю Нобу, застывшему при виде невероятной красотки у стола.       — Нет, ты представляешь, Нобу, он так и не смог отбить мой кунай. Ну что за идиот, а?       — А, ребята, это Като К… — Минато растерянно смотрел на девушку. — Кин? — предположил он, покраснев.       — Правильно! — радостно выкрикнула она, хлопнув ладонями у лица. — А как зовут тебя? — выпалила она, всё также смотря на безразличного Ичиро.       — Меня Нобу, — раскрасневшись как рак, ответил Учиха.       — А, Нобу, — безынтересно отозвалась девушка, махнув рукой. — А тебя?       — Слышь, а на нас тебе плевать? — грубо рявкнул Иноичи, на которого, видимо, так же не распылялись феромоны любви.       — Я просто спросила его первым, — надув губу сказала Кин и манерно скрестила руки у груди. — Ну и кто ты такой? — спросила она у Яманака.       — Тебя не касается, — недовольно ответил Иноичи, откусив ненавистный онигири.       Бровь девочки вздёрнулась вверх, и она сморщила губы.       — Не касается? — повторила она. — Может, потому что ты встречаешься с этой психушкой?       Она кивнула в мою сторону с таким презрением, каким только могла. «Тише», — добавил Минато, почуяв внезапный конфликт.       — Ничего это и не так, — Иноичи быстро вспрыгнул со стула и ударил по столу руками. — Ничего она мне и не нравится даже. Она же страшненькая!       На такой всплеск эмоций даже Ичиро обратил внимание. Все глядели на взволнованного Яманака, который сам испугался того, что сказал.       — Страшненькая? — переспросила я.       — Ну, в принципе, ты и правда страшненькая, Нара, — добавил Ичиро, оценивающе взглянув на меня.       — Ничего и не страшненькая, — попытался сгладить ситуацию Акимичи. — Просто на вкус.       Да, он не умел врать. Мальчишки внимательно смотрели на меня, мысленно выставляя свой рейтинг. Но мне было это даже забавно.       — Так! Тихо! — не выдержал Минато. — Во-первых, Кокоро-чан, ты очень миленькая, не слушай их. Во-вторых, Ичиро, когда к тебе обращаются — по этикету лучше ответить. В-третьих…       — Обращаются? — Ичиро резко прервал речь Намикадзе.       — Я, я к тебе обращалась! — с вожделением выкрикнула девочка.       Сарутоби медленно перевёл на неё взгляд и недовольно хмыкнул.       — Меня зовут Като Кин, я хочу с тобой дружить! — добавила она, сложив ладошки у подбородка.       Всем было ясно, девчонка помешена на Сарутоби. Но теперь всем было интересно, что же ответит сам сын Третьего Хокаге. Он медленно оглянул девчонку с головы до ног, наклонил голову набок и произнёс:       — Не интересно.       Минато резко побледнел. Иноичи громко засмеялся. Нобу с непониманием смотрел на друга, тихо спрашивая его, как он мог сказать «такое такой». Акимичи протянул резко ссутулившейся девушке пирожок в знак жалости, а Кохаку лишь усмехнулся, глядя в окно.       Като резко схватила пирожок из рук Акимичи и сразу же надкусила его от обиды.       — Ничего! Мы ещё с тобой поговорим, Сарутоби Ичиро! Мы ещё посмотрим, что интересно, а что нет! — выкрикнула она, резко развернулась и манерно пошла к своему столу.       Нобу с горечью провожал Кин взглядом. Но Ичиро даже и не взглянул на девочку во время её пламенного монолога. Он со всем обыкновением ел свой рис, продолжив рассказывать Учиха свою скучную историю о драке.       — Жаль, ещё одна девочка нам бы не помешала, — с каплей досады добавил Акимичи.       — Кто угодно, только не эта, — со злостью произнёс Иноичи, глядя на голубую макушку в толпе.       — Так я страшненькая? — спросила я ещё раз, глядя на Яманака.       Он резко подавился пирожком и вновь покраснел.       Всё же я любила эту академию. Она стала частью этой новой жизни.