Великий Древний

!TW сексуализированное насилие!

      Солнце висело в зените, осушая лужи и рисуя радугу в лазурных небесах. Недавний дождь смыл грязь с покрытого сажей портового города, и на его улицах снова легко дышалось, но Маркусу, бесцельно шатавшемуся по нижним кварталам последние два часа, вдруг стало не до праздных прогулок. Он спешил домой, обгоняя ветер, и вслушиваясь в меланхоличную нежную мелодию, что играла на струнах его души, улыбался до ушей. Его приемная мать — Госпожа Мечей Эммир, соблаговолила навестить потомка впервые за полтора года, и он был безумно рад их скорой встрече. Пробежав два квартала до Верхнего Города и взяв короткую передышку, он с еще большим воодушевлением устремился к отдаленному поместью, и проскользнув за кованные врата, чуть было не влетел с разбега в плечо тянущей надменную улыбку Богини.       Эммир, уронив короткий смешок, приобняла запыхавшегося тифлинга, что в свои четырнадцать почти ее перерос, и мягко поцеловав его в висок, обратилась к стоящему напротив генералу.       — Видите, сир Трентон, — нежным тембром промурлыкала она. — Мальчик совершенно послушен. Вам следует искать к нему более мягкий подход. Не нужно уничтожать зачатки его характера. Сила и воля — вот истинные качества моего некованого клинка. Запуганный ребенок будет не способен вести войско, и уж тем более служить во славу мою.       Сир Трентон, испытывающе глянув на жмущегося к Эммир воспитанника, недовольно повел бровью. Маркус, только сейчас заметивший своего учителя и по совместительству надсмотрщика, совершенно невинно улыбнулся.       — Владычица, — склонил голову генерал. — Ваш сын уже не ребенок. Иные в его возрасте уже вели войска. Он же развлекается тем, что рассыпает на площади золото, и смотрит на то, как простолюдины за него дерутся. Лезет в ненужный конфликт с местной гильдией воров, и таскает в ваш сад своих сомнительных друзей. Так из его воспитания ничего не выйдет. Вы ставите передо мной поистине сложную задачу.       — На то ты и служишь мне. — Скучающе ответила Госпожа Мечей. — Сын рыбака, ставший генералом в войне, которую суждено было проиграть. Теперь же подумай, как справляться с моим наследником, не делая из него забитую собаку. А мы пока прогуляемся.       Сир Трентон почтительно поклонился и отошел назад, давая им дорогу. Эммир, взяв тифлинга под руку, повела его по мощенной дорожке в сад, где щебетали потревоженные ее присутствием птицы. Маркус, вышагивая рядом с покровительницей самодовольно улыбался. Наконец кто-то поставил на место сурового генерала, и его это несказанно радовало. Еще больше он радовался присутствию Госпожи Мечей, что, шелестя серебристым платьем, перевязанным черной лентой, неторопливо шла по сырым плиткам босыми ногами, и мило с ним разговаривала.       — Ты очень вырос за то время что мы не виделись. — С легкой ухмылкой сказала она. — Мой потомок очень красив. Не даром в тебе течет моя кровь. — Тифлинг, захлопав длинными ресницами, стыдливо потупил глаза. Эммир беззаботно расхохоталась. — Ну полно тебе! Ты ведь и сам знаешь, насколько ты хорош. И хочу напомнить тебе, дитя. Красота столь же могущественная сила, сколь и сотни моих мечей. И ты воспользуешься ею, чтобы свершить то, что тебе уготовано.       — А что мне уготовано? — Непонятливо спросил Маркус. Госпожа Мечей, остановившись у резной беседки и отпустив его руку, положила свои изящные ладони на его плечи, и заглянув в огромные черные глаза тифлинга, коварно растянула губы.       — Дитя мое, тебя ждет поистине важное поручение. Никто иной кроме тебя не в силах с ним справиться. И я надеюсь, ты отнесешься к этому со всей серьезностью. Ибо от его успеха зависит очень много судеб. — Сказала она вкрадчиво, и наскоро поправив юбки, присела на тут же обсохшую лавку. Маркус, переварив услышанное, уверенно задрал подбородок, и вложив в голос всю свою уверенность, обратился к покровительнице:       — Ad tuam gloriam Emmir! — Выдал он горделиво, и Госпожа Мечей хищно улыбнулась. — Я исполню любое твое поручение! Я буду очень серьезен, правда. Только повели мне, и я сразу…       — Ну-ну, — Подняла ладонь она. — Дитя. Не следует говорить дьяволице, что исполнишь любое ее поручение. На этот раз я тебя прощаю, но впредь будь осторожен.       — Прости, Эммир. — Виновато надул губы тифлинг. Богиня, оглядев его с ног до головы и кивнув сама себе, продолжила:       — Ты мой потомок, но похож на ангела, с этими волнами волос и чистым ликом. Тебе место при дворе, и именно туда ты и отправишься. Но не для службы, или каких-либо союзов. Твоя цель выше этого. — Произнесла Эммир проникновенно. Маркус, нетерпеливо сглотнув, кивнул. — Твой путь будет лежать в Стонвуд. Маленькое графство среди гор и полупустых равнин. Там балом правят Цирконовые Девы — существа истинного света, древние как этот мир. Девы прячутся в ином пространстве, и впускают туда лишь избранного наследника. И недавно они сделали свой выбор. — Тифлинг отчего-то напрягся. Госпожа Мечей, поманив его к себе, неспешно продолжила. — Старый граф при смерти и уже не способен управлять этими землями. Девы избрали на его место его младшего сына — Итери Кайррайта. Он немногим младше тебя. Он очень мил и красив как лесная нимфа. И доверчив. Он и станет твоей целью.       — А… зачем? — Смутился Маркус, и проследив за легким движением ее руки, послушно сел рядом.       — Все просто, дитя. — Потрепала его по кудрявой голове Эммир. — Цирконовые Девы впускают в свой мирок лишь его. Но если ты завладеешь его доверием, а то и сердцем, он покажет тебе их обиталище. А там, где ступаешь ты, ступаю и я. Мне нужны Девы. Мне нужны их чистые души. И ты станешь нитью меж мной, и этими творениями светлых планов. Но не беспокойся, ты не останешься один. Алтей Кайррайт, старший сын, лишенный трона — мой верный душеносец. Он поможет тебе вознестись над остальными, и стать фаворитом молодого графа. За графа так же можешь не волноваться. Он красив, умен, прекрасно воспитан. И наверняка тебе понравится.       — Как… будет угодно. — Пробурчал тифлинг совсем уж неуверенно, и поддавшись ее ладони, положил голову ей на колени. Госпожа Мечей, поглаживая его по голове как в детстве, и слыша, как трепетно отстукивает его юное сердце, улыбалась уголками губ, предвкушая вероятную победу.       — Славно, мой мальчик. — Сладко проурчала она. — Выходит мне есть чем гордиться. Мой наследник не намерен меня разочаровывать.

***

      После визита Эммир жизнь Маркуса резко изменилась. Теперь ему в нагрузку к урокам офицерского дела и начертания, добавились занятия алхимией, языками, включая почти забытый им миринский, географии и истории, а помимо прочего еще танцами, ведь баронет Ланческий не имел права прослыть провинциалом. Дисциплина тифлингу давалась туго, и он нехотя плелся за наставниками, и радовался разве что фехтованию без использования магии, помня слова покровительницы о недопустимости использования своих способностей. Никто в здравом уме не впустил бы в святилище колдуна, и потому он заново учился махать мечом, что доставляло ему искреннее удовольствие, но вскоре, он проникся и к танцам, но дело здесь было и не в танцах вовсе. Новый учитель, пришедший на смену через чур торопливому придворному танцору, полностью захватил его внимание, и Маркус с нетерпением ждал его появления, и прилагал все усилия, чтобы ему понравиться. Учителя звали Леммистрель, но он дозволял звать себя просто — Лемми. Он был эльфом. Красивым, складным, с шикарными струящимися золотом волосами, и тифлинг, глядя на него, чувствовал вполне естественное для своего возраста желание, которое удовлетворял уединившись, и представляя руки Лемми далеко не на своих плечах.       Учитель замечал его интерес, но совершенно не подавал виду. Он был намного старше, и внимание потомка покровительницы, что вытащила его когда-то с эшафота, было для него абсолютно лишним. Но он был мил с Маркусом, давал ему дополнительные уроки, и ни грамма не смущался, когда ладони юного господина будто бы случайно опускались ниже допустимого. Не отказывал он и в уроках эльфийского, который по-настоящему не давался тифлингу, и терпеливо его обучая, провел в поместье весь следующий год, игнорируя горящий взгляд хозяйского отпрыска, и являясь тому во влажных фантазийных снах.       Ушел Леммистрель так же внезапно, как и появился. Однажды на закате дня, сообщив, что это был последний их урок. Расстроенный Маркус еще долго глядел ему вслед и тяжело вздыхал. Без учителя танцев, пахнущего медом и чем-то горьковато цитрусовым, в поместье стало пусто.       Долго горевать ему не дали. Сир Трентон гонял его как собственных солдат, не давая и часа сидеть без дела. Но Маркус все равно умудрялся сбегать, и будто бы специально нарываться на неприятности, добавляя генералу и миринскому послу во Вратах Балдура седых волос. В то же время ему подыскали личного пажа, что должен был таскаться за ним по пятам, взамен вечно кудахчущих над ним слуг. Паж тифлингу не нравился, и казался через чур скучным. Даже имя у него было излишне простое — Бо, да и внешностью парнишка не выдался. Он был худым, рыжим с мелкими конопушками на носу, и оттопыренными ушами, и хуже всего, Маркусу просто не о чем было с ним поговорить.       Через чур скромный слуга не шел ни в какое сравнение со старыми друзьями — карманниками из Нижнего Города, и не мог рассказать ни единой забавной истории. Тифлинг, успевший пережить два покушения от гильдии воров, бесчисленное количество уличных стычек и заточение в городской темнице, откровенно скучал в его присутствии, и однажды даже решил напоить бедолагу забавы ради, но Бо попросту уснул у его ног, как собачонка, и тогда Маркус твердо решил, что из парня толк не выйдет. Но выбирать не приходилось, ведь пажа подбирала лично Эммир, являющаяся все чаще, и выглядящая все более и более довольной его успехами.       Тифлинг ждал каждого ее визита как праздника. Он скучал по матушке, и льнул к ее рукам, нежно поглаживающим его непослушные волосы. Госпожа Мечей была единственной, кому он доверял безоговорочно, и был рад служить ей даже ценой своей жизни. Сир Трентон этой привязанности не одобрял, считая, что любовь Богини через чур его развращает, и подолгу отчитывал Маркуса после ее ухода, но он лишь ухмылялся в ответ. С такой защитницей он ничего не боялся, и в слова генерала не вслушивался. Тепло Эммир, ее забота и нежность были для тифлинга важнее воздуха. Его спина все еще помнила холодные розги, и накинутый на плечи покровительницей вороной плащ, согревал его душу, напоминая, что его любят, несмотря на рога, хвост и черное пламя Преисподней в глазах. И это стоило того, чтобы исполнить любое ее поручение, но Маркус и не догадывался, чем обернется его готовность.

***

      Маркус отбыл ко двору через полтора года, и несмотря на предвкушение новой жизни, и что самое важное — исполнение приказа покровительницы, изрядно нервничал. С самого рождения он находился в изоляции от аристократического слоя общества и дворцовых правил толком не знал, а потому ему приходилось надеяться на свою находчивость и новый подарок Древней — усиленную ее чарами дьявольскую притягательность.       Юного баронета Ланчески встретили пышно. В Трех Камнях его ждали личные рыцари Алтея Кайррайта, с самим Алтеем во главе, и еще с два десятка господ, рангом ниже. Одетый в роскошные ткани с россыпью драгоценных камней тифлинг мигом приковал к себе всеобщее внимание, не оставив стонвудскую знать равнодушной. Молодой мирин, несмотря на свою явную принадлежность к дьявольским отродьям, вмиг покорил всех собравшихся своей немного снисходительной улыбкой и попросту королевской выправкой, благородными чертами лица и контрастом белой кожи и угольного цвета волос, и того же оттенка чистыми глазами, чей взгляд придавал его внешности некоторую мягкость. Алтей, поприветствовав юного аристократа, многозначительно с ним переглянулся, и дав остальным понять, что гость из Мирны под его личной защитой, сопроводил его в Стонвуд, ко дворцу с высокими каменными шпилями.       Дворец Маркуса не впечатлил, как не впечатлил и общий пейзаж этой захудалой местности. После шумного города, Стонвуд казался далекой провинцией, не имеющей ни грамма очарования, и, если бы он не стоял посреди других графств связывая их торговыми путями, этот край наверняка ждала бы разруха и голод. Неудивительно, что представителя Мирны в лице прибывшего тифлинга всячески умасливали вниманием с самого порога. Возможный союз с богатым южным герцогством обещал местной знати новые горизонты, и баронета Ланчески принялись осыпать лестью со всех углов.       — Вы произвели фурор своим появлением, лорд Хэллсторм. — Медовым голосом заявил Алтей. — Но прошу вас не спешить делать выводы. Дворец — гнездо со змеями. Держитесь меня.       — Меня предупреждали об этом. — Собрав всю смелость, ответил Маркус. — Однако, я не откажусь от вашего протектората.       — Я ничуть не сомневался в вашей сознательности. — Расплылся в фальшивой улыбке Кайррайт. — Располагайтесь. Для вас приготовлены лучшие покои. Отдохните с дороги, а вечером я познакомлю вас с наследником.       — Буду предельно благодарен. — Произнес тифлинг спокойно, хотя его сердце чуть не выпрыгнуло из груди от волнения. — Вы очень любезны. Полагаю Боги оценят вашу заботу.

***

      Маркус валился с ног от усталости, но никак не мог заставить себя завалиться спать до заката. Выделенные ему покои поражали роскошью и резко отличались от унылого убранства всего дворца, украшенного лишь коврами, редкими статуями и старыми гобеленами. Тифлинга удручала эта обстановка, контрастирующая с балдурским поместьем не в лучшую сторону и изрядно портившая ему настроение. Ему не хватало знакомых вещей и запаха дома, и он, сидя на высоких перинах в одном исподнем, глядел в одну точку, не обращая внимания на суетящегося Бо.       Паж готовил одежды к вечернему выходу, что-то сбивчиво бормотал, но Маркус лишь отмахивался от всех его предложений, доверив слуге выбрать наряд самостоятельно. Он очень сильно переживал перед столь важной встречей, и не представлял, как будет вести себя с молодым графом, но точно знал, что не позволит себе опозориться в глазах Эммир, и непременно что-нибудь придумает.       Ближе к четырем его наконец сморило, но уже через час Бо разбудил Маркуса, напомнив ему, что пора собираться. Тифлинг, с трудом поднявшись, поплелся к чану с подогретой водой, и тщательно умывшись, велел пажу тащить его одежду. Легкая сорочка приятно окутала тело. Тугой корсет, делавший его осанку совершенной, немного мешал дышать, но за полтора года подготовки Маркус почти к нему привык, и был готов вытерпеть все эти мучения. Черное одеяние с серебристой вышивкой и гербом его дома идеально село по фигуре, и юный баронет был готов предстать перед наследником и очаровать его, а заодно и всех придворных, что ждали его появления на приеме, переговариваясь весь день.       Выйдя из будуара в широкий коридор с колоннами, тифлинг, в сопровождении слуг, направился к приемной зале. Во дворце было людно, и устремленные на него взгляды, напоминавшие назойливых мошек в солнечный день, всерьез раздражали и без того нервного Маркуса. Встреченный им у самой залы Алтей ничуть не разрядил обстановку. Его хитрые глаза, через чур вычурные жесты, и несвойственная полуэльфам неповоротливость и грузность смущали тифлинга, а его льстящий тон, будто скрывающий что-то дурное, заставили интуицию молодого баронета пробудиться, не давая ему покоя тревожным предчувствием. Если бы не приказ Госпожи Мечей, Маркус предпочел бы смыться, и не ввязываться в это сомнительное мероприятие, но он и в страшном сне не мог представить себе ее ослушаться, а потому, горделиво задрав подбородок, последовал в залу за Алтеем, улавливая фальшивые восхищенные вздохи, и церемонно улыбаясь представлявшимся ему дворянам.       Всех лиц и имен он не запомнил, их было слишком много. Каждому было интересно познакомиться с такой диковинкой как тифлинг — аристократ, и вскоре Маркус попросту запутался. Благородные дамы, прикрывая искусственные улыбки веерами из перьев, провожали юного мирина глазами, и тут же о чем-то перешептывались, не стесняясь более сдержанных кавалеров, ничуть ни менее заинтересованных баронетом Ланческим. Кто-то, однако, глядел на него с легким осуждением, пряча взор от Алтея, который, судя по всему, имел такой вес при дворе, что стонвудская знать боялась как-то неловко посмотреть в его сторону. У дальней стены играл оркестр, и звуки музыки, смешанные с сотней голосов, смехом и противным шепотом, окончательно сбили тифлинга с толку. Он впервые находился на столь крупном приеме, и чувствовал себя уязвимым, и был готов молиться, чтобы все это поскорее кончилось, но вдруг очнулся, вспомнив зачем он здесь, лишь краем глаза зацепив легкий силуэт на троне, к которому его подвел старший Кайррайт.       Это был он — Итери, молодой граф и избранный наследник Стонвуда. И выглядел он поразительно. Кто-то нашел бы его внешность не самой привлекательной, но его необычные черты вмиг покорили застывшего перед троном Маркуса, радовавшегося тому, что его представляет геральд. Итери был хрупким, маленьким, с тоненькими ручками и торчащими из-под полы длинного одеяния острыми коленками. Миндалевидные серые глаза источали свет и тепло, вздернутый аккуратный носик делал его лицо почти детским, по-настоящему ангельским, а розовые губки, с замершей приветливой улыбкой, заставляли гадать какие они на вкус, и тифлинг готов был поклясться, что на вкус они как его любимые ягоды. Каштановые волосы, заплетенные в десяток легких кос, ниспадали на его узкие плечи, массивные украшения на тонкой шейке не вписывались в его нежный образ, и Маркусу прямо хотелось избавить его от них. Итери Кайррайт был восхитителен и в самом деле похож на лесную нимфу. И пораженный этим зрелищем тифлинг забыл все слова, и так и не смог ничего ему сказать, ограничившись вежливым поклоном.       Итери воспринял это как признак сдержанности, и улыбнувшись тифлингу шире, тонким певучим голосом пожелал ему приятного вечера, и проводив его смущенным взглядом, отвернулся, пряча лицо за гладкими локонами. Маркус, заново вспоминая как дышать, дошел до края залы, и взяв с подноса бокал игристого, осушил его за пару минут. Пузырьки дали в голову, и тифлинг смог расслабиться, и даже пригласить первую попавшуюся леди на танец. Молодой граф, продолжавший принимать гостей с высокого трона, время от времени на него поглядывал. Алтей Кайррайт тоже смотрел на баронета Ланческого, и потягивая красное крепленное, недобро щурился.

***

      Маркус лишился покоя, и не мог усидеть на месте. Ночи давались ему особо тяжко, и он, представляя Итери на гладких простынях, изнывал от тягучего желания. Такое с ним было впервые, и юный тифлинг решил, что до беспамятства влюбился. Наивные фантазии уносили его в далекое будущее, где наследник Госпожи Мечей вступает в союз с графом Стонвуда, и все конечно же этому радуются. Подобный исход казался ему логичным, и он совершенно не думал о том, что произойдет после того, как Эммир завладеет Цирконовыми Девами. Каждое утро он благодарил Богиню за этот шанс, и облачаясь в самые богатые наряды, выпархивал из покоев навстречу своей первой любви. Итери тоже проявлял к нему интерес, но очень смущался в его присутствии, но их короткие беседы всякий раз становились все более и более проникновенными.       Алтей подсуетился, и Маркус практически сразу попал в свиту его младшего брата, и тифлингу ничего не мешало постоянно находиться рядом с ним. Он сопровождал его к пиршеству, гулял с ним в саду, в числе других привилегированных особ, и один раз, уловив момент, даже смог подержать его за руку, помогая подняться со скамьи. Пальцы молодого графа были теплыми и нежными, и у Маркуса перехватило дыхание от легкого прикосновения к ним. Итери залился краской, и привычно спрятав лицо, сбивчиво его поблагодарил.       Молодой наследник казался тифлингу совершенным, но далеко не все разделяли его мнение. Ушастый Бо, несмотря на внешнюю нерасторопность, оказался крайне полезным в собирании слухов, и за какой-то месяц умудрился вызнать все, что могло заинтересовать его господина. Так Маркус узнал, что стонвудские аристократы не довольны выбором божеств, и не воспринимают Итери как правителя. Все ставки делались на старшего Кайррайта, и выбор Дев крайне огорчил большинство влиятельных семей, не говоря уже о вассалах. Итери родился недоношенным, и был болезненным слабым ребенком, слабохарактерным и через чур мягким, и с возрастом не становился сильнее. И по мнению местной знати, подобный сюзерен будет не способен долго удержать и без того шаткое влияние этого края, что никак не повышало его привлекательности в их глазах. Тифлинг понимал их опасения несмотря на то, что был очарован наследником, и злился лишь на лживую лесть пресмыкающихся перед Итери аристократов. Он так и научился фальшиво улыбаться, и для него, как для разящего клинка Госпожи Мечей, подобное поведение было омерзительно.       Но слухи ходили не только о юном наследнике Стонвуда. Маркусу тоже ежедневно перемывали косточки, обвиняя его в связи с Алтеем. «Выскочка мирин», «бледный тифлинг», «ясноокий дьявол», за месяц добился таких высот, коих некоторые ждали годами, и это несказанно раздражало обделенных вниманием дворян. Алтей тоже подливал масла в огонь, то и дело ошиваясь рядом с Маркусом, и ведя с ним пространные беседы. Тифлинга это жуть как бесило, как и бесило клеймо его фаворита. Он старался избегать встреч со старшим Кайррайтом, держась Итери, но выходило плохо. Алтей был вездесущ, и на самом деле он управлял графством через советников наследника, но кажется бытие серым кардиналом его не устраивало.

***

      Месяцы тянулись один за другим, и Маркус все ближе и ближе подбирался к Итери, временами оставаясь с ним наедине. Их разговоры из формальных перешли на более личные, и тифлинг, не моргнув глазом, врал наследнику о жизни в Ланческе, в которой не бывал больше десяти лет. Итери его рассказы, смешанные с правдивыми историями из Врат Балдура, восхищали, и он внимательно его слушал, нежно улыбаясь и пряча смущенный взгляд. Маркус нравился ему, и это было видно по его румяным щечкам и влюбленному блеску в глазах. И в один момент, эти милые беседы наконец переросли в нечто большее, положив начало их связи.       Это произошло в ночь Шапки Зимы, когда Стонвуд праздновал наступление нового года. На роскошном балу, на котором собралась вся знать и вассалы графа, среди шипения игристых напитков и чарующих мелодий оркестра, тифлинг танцевал с Итери, положив ладонь на его точеную талию. Он был так близко, что Маркус мог чувствовать запах его волос, а его сияющий взгляд, настолько распалял сердце юного баронета, что он опьянел без вина. Танец закончился совместным побегом на балкон, и их первым поцелуем. Тифлинг, легко коснувшись его губ, задохнулся от накативших чувств. Они были именно такими, какими он их себе представлял. Теплыми, сладкими и нежными. Наследник, растаяв в его руках, прильнул к его плечу, позволив крепко себя обнять. Маркуса бросило в жар, и он с трудом удержался от того, чтобы поцеловать его в бархатистую шейку, распробовав на вкус его манящую легкими ароматами кожу. Все же переходить границы он все еще побаивался.       Алтей узнал о их побеге сразу же, но никак не вмешался, и запретил вмешиваться другим. Его устраивало то, насколько быстро «выскочка мирин» обхаживает младшего брата, и он, потирая руки, терпеливо выжидал момента, когда его личные планы притворятся в жизнь. Однако, своих настырных попыток подлезть к Маркусу ближе он не оставлял, и с той ночи стал только настойчивее, доставая тифлинга одиозными разговорами. Маркус искренне не понимал, что от него нужно старшему Кайррайту, и поддерживал эти беседы исключительно из вежливости, считая минуты до встречи с Итери. И так пока у Алтея не сдали нервы, и он наконец не выдал то, к чему вел последние полгода.       — Я поражен тому, как скоро вы наладили близкие отношения с моим братом. — Начал очередной неприятный разговор он, поймав тифлинга одного у беседок. — Однако же, лорд Хэллсторм, в вашем сближении намечается определенная проблема.       — И какая же? — Фыркнул Маркус, злобно зыркнув на собеседника. Алтей растянул губы в гадком оскале.       — Все дело в том, что наследник еще девственник. И полагаю, что и вы тоже. — Пояснил он громким шепотом. Тифлинг, стараясь скрыть смущение, недовольно насупился. — В этом и заключается источник возможной неудачи. Вы ведь не желаете ударить в грязь лицом перед Итери? Или же, упаси Девы, навредить ему по неопытности?       — И? — Облизав пересохшие губы спросил Маркус. Алтей хитро повел бровью.       — Я могу стать для вас учителем. Не стану скрывать, вы мне нравитесь. Прежде я никогда не встречал столь прекрасного представителя вашей расы. И мог бы помочь вам в некоторых… основах.       — А Итери? — Растерялся тифлинг, но у Алтея на все был заготовлен ответ.       — Итери не узнает об этом. — Начал уверять он. — Признаться, через мои покои прошла вся его свита. По собственному желанию, безусловно. Но наследник прибывает в своем дивном мирке, и не обращает внимания на подобные мелочи. И будьте спокойны, о наших уроках ему никто не доложит. Язычки местных сплетников повинуются мне, и они заткнутся по одному моему велению.       — Я подумаю. — Нервно сглотнул тифлинг, чувствуя немыслимое отвращение к Кайррайту, но не решившись твердо отказать. Кое в чем Алтей был прав. Маркус совершенно не разбирался в любовных утехах, а опозориться перед Итери и заодно подвести Госпожу Мечей было для него подобно смерти в мучениях.

***

      Маркус раздумывал еще два дня, и сославшись на болезнь, не покидал своих покоев. Бо вертелся рядом, предлагая господину лекарства и пытаясь отвлечь его от тяжелых дум, но тифлинг не обращал внимания на его заботливое мельтешение. Ложиться в постель с Алтеем ему совершенно не хотелось, но он понимал, что выбирать любовников особо не приходится. Иные представители знати относились к нему настороженно, и даже тихо недолюбливали, и вряд ли кто-то из них мог бы обучить его любовным делам. Слова Кайррайта о возможном вреде Итери по неопытности крепко засели ему в голову, и он боялся все испортить. Наследник проявлял к нему все больше интереса, и до этого должно было однажды дойти, потому Маркуса и разрывали противоречивые чувства, не давая ему сна и покоя.       На исходе третьего дня он наконец решился, и отправив Алтею послание, начал мысленно готовиться к неизбежному. Решив представить себя исключительно клинком Эммир, который обязан был выдерживать любые удары во славу Богини, он безвольно ждал наступления ночи, не зная толком что его ждет. После десяти вечера, он, позволив Бо как следует себя искупать, надел просторную одежду, и велев ему ждать в покоях, направился по темным коридорам к обители Алтея.       Алтей сдержал обещание, разогнав всех слуг, и Маркус, ни с кем не встретившись по пути, быстрой тенью проскочил в его будуар. Кайррайт уже ждал его, обнажившись по пояс, и встретив его плотоядной улыбкой, поманил тифлинга в комнату с богато застеленной кроватью.       Маркус шел за ним как на эшафот, мелко вздрагивая и передергивая плечами. Интуиция кричала ему — «беги!» — но он как мог затыкал глас разума. Его и так уязвляло бытие девственником, хотя прежде он слишком уж об этом задумывался. Но теперь, получение сексуального опыта стало для него целью, и он несмотря на опоясывающий его сознание страх, позволил Алтею распустить руки.       Прикосновения Кайррайта были жадными и лишенными даже капли нежности, он торопился, стаскивая с застывшего тифлинга одежду, и совершенно не беспокоился о том, чтобы хоть немного его расслабить. Маркус, жмурясь от крепких поцелуев с привкусом вина и горького табака, давил в себе желание сбежать, не желая прослыть трусом. Последний слой его одежды упал на пол, и тифлинг несмотря на то, что никогда не стеснялся своей наготы, стыдливо прикрылся руками. Алтей глядел на него голодными глазами, и оглаживая ладонями легкий рельеф его мышц, тяжело дышал. Рогатый мирин был чуть ли не единственным молодым аристократом, которого он не успел совратить, и ему не терпелось исправить эту досадную деталь.       — Мне говорили, что мирины очень горячи в постели. — Усмехнулся он, ухватив Маркуса за бедра. — Что же вы дрожите как осиновый лист, лорд Хэллсторм?       Тифлинг не ответил, но Алтей и не нуждался в ответе. Еще раз поцеловав замершего от страха и смущения Маркуса, он толкнул его на кровать, и распутав пояс, державший его шелковые штаны, опустился рядом. Тифлинг не успел сообразить, как Кайррайт перевернул его на живот, и сев ему на ноги, просунул под него полоску холодной скользящей ткани. Обернув пояс вокруг ноги, Алтей крепко привязал к ней его поджатый хвост, лишая последней возможности прикрыться. Маркус вскинулся, но Кайррайт не дал ему выбраться из-под себя, прижав рукой к постели. Коренастый полуэльф, пошедший телосложением в своего человеческого отца, был с ним в разных весовых категориях, и его ладонь без лишних усилий удержала заерзавшего тифлинга на месте, отрезав все пути к отступлению. Маркус понимал, что что-то идет не так, но сжавшись в комок от ужаса не мог ничего предпринять. Грубые руки Алтея сжимали его ягодицы, мерзкий шепот, выдающий пошлые мерзости, доводил его до приступа тошноты, и тифлинг был рад своему решению не есть со вчерашнего дня.       Все стало хуже, когда Кайррайт наконец наигрался и приступил к делу. Его сухие пальцы, безцеремонно опустившись ниже, проникли в сжатое от удушающего страха нутро, заставив дернувшегося Маркуса приглушенно вскрикнуть. Это было не больно, а скорее мерзко, и тифлинг, сжимая зубы терпел эту пытку, не испытывая ни грамма удовольствия от сбивчивых движений внутри. Дрожащему от возбуждения Алтею очень скоро надоело возиться с зажатым любовником, и он наконец перешел к тому, чего так страстно желал с их первой встречи. Хорошенький чернявый мирин был для него через чур манящим соблазном, и он грезил о том, как заберет его девственность, и больше ждать не мог. Вынув пальцы и размазав вязкую слюну меж напряженных ягодиц, Кайррайт налег на него сверху, грубо толкнувшись внутрь толстой головкой. Маркус, взвизгнув от боли, рванулся вперед, но Алтей, вцепившись в его бедра, удержал его непослушное тело под собой. И этого тифлинг уже не мог стерпеть.       Он вывернулся, и воспользовавшись секундным замешательством своего мучителя, запустил в него потусторонний разряд. Его трясло, глаза застилали слезы, и он промахнулся, разбив заклинанием висящее на стене зеркало. Алтей, быстро среагировав на неподчинение ударил его в челюсть тяжелым кулаком, и снова перевернув на живот, ухватил потерявшегося в пространстве Маркуса крепче. Перед глазами тифлинга танцевали цветные пятна. Кровь из разбитой губы растеклась по белой простыне, расцветая на ней алым бутоном. Маркус, глядя на кровавое пятно, рвано хватал воздух, задыхаясь от нестерпимой боли внутри. Кайррайт, обозленный поведением непокорного мирина совершенно не щадил его, грубо толкаясь глубже, и продолжая отвешивать ему порции ядовитых гадостей.       — Госпожа Мечей запретила тебе использовать магию… маленький гордый дьяволенок… что же ты подводишь покровительницу…       Тифлинг, сжимая зубы, тихо поскуливал, но больше не дергался. Слова Алтея его добили, и он, стараясь отрешиться от происходящего, безвольно наблюдал за багровыми разводами на постели, елозя по ней щекой. Все это унижение было для него тяжелым ударом, и он молился о его скорейшем завершении, глотая соленые слезы. Его подсознание просило о помощи, но Маркус ни за что бы не решился обратиться к Эммир. Глупый маленький тифлинг сам нарвался, и не смел молить Богиню о спасении. Но бессильное — «мама» — все же вырвалось из потока его разорванных мыслей, и Госпожа Мечей, к его неподдельному удивлению и стыду, мгновенно откликнулась на зов.       Кайррайт вдруг захрипел, и выпустив тифлинга из рук, завалился на бок. Маркус, подскочив, отполз на другую сторону кровати, натянув на себя окровавленную простынь. Лицо Алтея перекосило от ужаса, и он, резко взмахнув руками, грузно упал на пол, схватившись за шею, на которой выступили пережатые вены. Он не мог вдохнуть, его глаза закатились, и наблюдавший за этой кошмарной картиной тифлинг боялся двинуться с места, все еще не понимая, что произошло. Невидимая стальная хватка душила насильника. Кайррайт, открыв рот, беззвучно взывал к кому-то, изредка роняя обрывки фраз, и наконец очнувшийся Маркус, сгорая от стыда, спрятал лицо в помятой ткани.       — Чей… ребенок… — шипел Алтей, царапая шею ногтями. — Я… я не знал… пощади… он сам… сам пришел…       Взбешенная Богиня мучала его еще пару долгих минут, и разжав холодные пальцы, напоследок приложила Кайррайта о пол с такой силой, что под ним затрещали доски. Этот звук стал для тифлинга сигналом, и он, вскочив и завернувшись в простыни, побежал прочь из покоев пытавшегося отдышаться ублюдка, спотыкаясь о путающуюся под ногами ткань. Грозный голос Госпожи Мечей настиг его у двери будуара, резанув коленной сталью по ушедшей в пятки душе.       — Не лезь к моим душеносцам! — Рубанула возгласом Богиня. — Ищи себе для утех ровесников!       Растерявшийся Маркус, утопая в вине за свой проступок, бессильно уперся лбом в полотно широкой двери и до боли зажмурив заплаканные глаза, громко и надрывно всхлипнул.

***

      Всю следующую неделю тифлинг не вылезал из постели, отказываясь от еды, и не говоря ни слова взволнованному Бо. Его тело болело, и несмотря на пинты выпитых элексиров, он все еще чувствовал эту унизительную боль, и проклинал себя за неосмотрительность. Хуже всего ему было даже не от кошмарной ночи с Алтеем, а от того, как низко он пал в глазах Эммир, и ему хотелось провалиться в Преисподнею от стыда, что душил его раскаленными оковами. Прикасаться к Итери и марать его своими грязными руками он не мог, как не мог и смотреть в его невинные глаза, а потому не знал, как исполнять волю Госпожи Мечей дальше. Но он и так ее подвел, явившись в покои ее душеносца, и потому к концу недели, Маркус заставил себя подняться с кровати, и дав указание слуге подготовить наряд, вышел в сад.       В саду его ждал неприятный сюрприз в лице старшего Кайррайта, что был недоволен их встречей ничуть не меньше, но все же взял на себя ответственность начать разговор. Тифлинг боялся его, но натянув на себя маску спокойствия, неторопливо отошел с ним в сторону, позволив объясниться, и договориться о дальнейшем сотрудничестве. Без его покровительства путь к Итери был закрыт, и Маркусу пришлось засунуть страх и смятение поглубже, и слушать Алтея как ни в чем не бывало.       — Я крайне раздосадован этим недоразумением, лорд Хэллсторм. — Выдал Кайррайт сквозь зубы. — Я никогда не видел Госпожи Мечей воочию, и не мог догадываться о вашем родстве. Прошу простить мою излишнюю грубость. Все же, вы сами ко мне пришли, и я рассчитывал на ваше полное согласие.       Тифлинга укололо это напоминание, но он не подал вида. Не глядя на осунувшееся лицо Алтея, он безразлично пожал плечами, и вложив холод и отрешенность в тон, смело ему ответил:       — Сделаем вид, что этого не было. У нас есть определенные цели, и все чего я жду от вас — помощи в их исполнении. Богиня не проявит милости к душеносцам, ставящим личные обиды сверх ее приказов.       — Верно. — Согласился Кайррайт. — Вернемся к цели. Остальное не столь важно, не так ли?       Маркус криво усмехнулся. Алтей, которого очень уязвило вмешательство Госпожи Мечей, злостно сощурился. Спускать такое унижение маленькому глупому отродью он не намеревался. И был в полной готовности показать ему свою власть.

***

      Спустя два дня после выхода тифлинга в свет, бесследно пропал Бо, и Маркуса очень взволновало его долгое отсутствие. Паж ходил за ним хвостом, и его пропажа не могла быть случайностью, но мечущемуся по дворцу тифлингу никто не желал помогать в поисках. Аристократия и вовсе не понимала его переживаний из-за какого-то слуги, и лишь вежливо откланивалась на его настырные расспросы. Некоторые и вовсе говорили, что его паж загулял в Трех Камнях, и вскоре вернется с повинной, и советовали Маркусу как следует наказать парнишку. Тифлинга эти советы откровенно бесили, и он, так и найдя помощи, поплелся в покои, сообщив свите Итери, что он пропустит ночной променад. Настроения на прогулки не было, и Маркус, догадываясь кто мог приложить руку к исчезновению Бо, метался в тяжелых сомнениях.       По-хорошему следовало обнажить меч и заявиться к Алтею с вопросами. Кайррайт подозрительно не показывался на глаза весь день, как не наблюдаюсь и его личных слуг, что определенным образом наталкивало на нехорошие мысли. И тифлинг даже решился схватиться за оружие и пройти по коридорам до двери из красного дерева, но переступить порог так и не смог. Уже на подходе его обуяла паника и желание бежать без оглядки, побороть которое Маркус не осилил. В покоях Алтея ему мерещился личный ад, а сам Алтей казался ему аморфным демоном, желающим вскрыть и вывернуть его душу на изнанку, извратив и измарав его и без того вымазанную в грязи плоть. Немного постояв в коридоре и прислушавшись к отдаленным звукам за стеной, тифлинг крадучись отошел назад. Снова оказаться за этой чертовой дверью и обратить на себя гнев Госпожи Мечей ему не хватило смелости. О чем он горько пожалел часами позже.       Бо обнаружился утром, и эта находка заставила благородных дам лишиться чувств, повиснув на руках подскочивших слуг. Вышедший в сад Маркус, услышав чьи-то испуганные крики поспешил к собравшейся у старого дуба толпе знати, и разглядев на суку болтающееся в петле тело пажа, покачнувшись, осел на землю. Бо висел на веревке в одной рубашке, грубо разорванной на груди. На его ногах виднелись бордовые кровоподтеки, а остекленевшие глаза, застыв в ужасе, глядели в затянутое тучами небо. Стая воронов, слетевшаяся на пиршество, оглашала округу карканьем, и не боясь охающее сборище, клевало истерзанное тело слуги, и тифлинг, не в силах оторваться от этого зрелища, смотрел на черных птиц, задыхаясь от осознания и последствий своей трусости.       Вокруг гудели голоса, но Маркус не мог расслышать ни слова. С усилием повернув голову к истоптанной лужайке, и скрипнув зубами от шума в висках, он заметил стоящего среди толпы Алтея. Кайррайт глядел строго на него, и, хотя его лицо ничего не выражало, в его глазах угадывалась насмешка. Тифлинг, чувствуя, что от всех пережитых событий его сознание догорает как оплывшая свеча, неожиданно широко ему улыбнулся. Дьявольский оскал мирина смутил задергавшегося Кайррайта, и он поспешил удалиться. Еще не понявший что натворил Алтей, показал свою власть, но нажил себе поистине жестокого врага, приложив руку к рождению его демонической сущности. Сущности, ставшей для Маркуса второй личиной.