Великий Древний

      — Ты порезался, и все кровные мечи пробудил? Их много выходит? — Задала очередной вопрос вышагивающая рядом с Маркусом Шэдоухарт. — А там, куда мы идем лежал тот самый, настоящий?       — Ага. — Согласился тифлинг, и перешагнув через трухлявый сук, ненадолго обернулся. Астарион шел за ним, все еще прикрывая спину от невидимой угрозы. Гейл держался чуть позади него и время от времени настороженно оглядывался по сторонам. Замыкающим двигался Эдгар, все еще загадочно улыбавшийся, но все так же кажущийся совершенно неопасным, хотя его присутствие все равно дико раздражало Маркуса. — Их ключник создавал. Они с Эммир с незапамятных времен враждуют. Видимо хотел сотворить оружие, которое ее убьет. Но похоже, на это способен только Элларий.       — И слушается Элларий только тебя? — Задумалась жрица. Тифлинг кивнул.       — Да, там проклятие какое-то. Клянусь, принцесса, подробностей не знаю. Все, что я смог понять, это то, что в этом клинке вроде как душа первого сына Госпожи Мечей, и он идет в руки Астариону, но размахивать им могу только я. Любовь, вероятно, тоже не смог бы его взять, но я как-то раз связал нас, в общем… — махнул рукой Маркус. Гейл едва заметно закатил глаза. — Не знаю, сестренка. Эммир велела притащить этот чертов меч, и я притащу ей его. Что там дальше, я даже думать не хочу. Но я сделал все, что мог, так что… — коротко вздохнул он. — Она его не тронет. — Сказал он тихо, но эльф все равно услышал и заметно нахмурился. Шэдоухарт понимающе закивала. Следопыт улыбнулся шире. — Все остальное, в целом, не важно.       — Рада, что ты находишь в этом что-то хорошее. — Слабо улыбнулась жрица. — Мне нечем тебя поддержать. Я пережила гнев Богини и никому этого не пожелаю. Но я уверена, ты справишься. К тому же, твое божество кажется вполне… человечным. Может еще не все потеряно…       — Кажется. — Покачал головой Маркус. — Только кажется. Человечности в ней отродясь не было.       Эдгар криво усмехнулся.

***

      К вратам в скале вышли к полудню, и Шэдоухарт сразу же почуяла что-то нехорошее. Старый храм Селунэ таил в себе нечто большее, чем забытый в нем кровный клинок, и сообщившая о своих ощущениях жрица вызвалась идти вперед. Тифлинг, пропустив ее, занял позицию рядом с очень собранным Астарионом, и оттеснив Гейла ближе к слепцу, шагнул за жрицей в недра лунной обители. До селунитского заслона спускались в полной тишине, и Маркус в очередной раз поразился прыткости следопыта. Он двигался медленно, но точно опирался на осколки плит, и ни разу не промахнувшись, спрыгнул на усеянный обломками лестницы пол. Сам тифлинг, пропустив опору, чуть было не потянул лодыжку, что еще сильнее его разозлило. Эдгар, наверняка чувствуя его негодование, только гадко улыбался, что и спасало следопыта от скорой расправы. Кроме того, чувствующий напряжение эльф, додумался взять взвинченного Маркуса под руку, и оттащить его в сторонку во избежание никому не нужного конфликта. Гейл, наблюдая за нервными соратниками, никак не мог понять причину их поведения, но на всякий случай держал безобидное заклинание наготове. И только Шэдоухарт, не обращая внимание на всю эту возню, с интересом разглядывала руны на стенах.       — Это просто поразительно! — Сказала она восхищенно вздохнув. — Этим стенам тысяча лет, не меньше. — Жрица двинулась дальше по коридору, вчитываясь в селунитские записи. Тифлинг, шепнув Астариону что все в порядке, последовал за ней. — Немыслимо. Этот храм был возведен во времена правления шаритов, как убежище для последователей Лунной Девы. Он очень старый.       — И как здесь оказался Элларий, хотелось бы знать. — Произнес Маркус полушепотом. Шэдоухарт повела плечом.       — Не знаю, о мече здесь ни слова но… — она подобралась к разрушенным вратам, за которыми виднелась лестница вниз. — Жрецы Селунэ призвали сюда что-то. Оно оберегало их от зла. От тьмы и от… я не знаю, что это значит. От чего-то могущественного, поселившегося здесь. — Зловеще прошептала жрица, спускаясь вниз по ступеням. Тифлинг, вглядевшись в слабо сияющие символы, закусил губу. Эльф, у которого по спине забегали мурашки, нервно сглотнул. Он бродил по этому храму в одиночку, но был излишне занят своими мыслями, и не замечал его подавляющей атмосферы. Но теперь он ее чувствовал, и старался идти неслышно, всматриваясь в темноту перед собой и ожидая внезапного нападения. Гейл, пытаясь не упустить союзников из виду, ступал сразу за ним, опасаясь подсвечивать путь заклинанием. Эдгар плелся где-то сзади, шурша подошвами старых сапог по пыльным плитам, не задавая вопросов и делая вид что его и вовсе здесь нет. — Она там? — Спросила остановившаяся на последней ступени селунитка, и указала рукой на длинный темный коридор, заканчивающийся массивными дверьми.       — Там. — Подтвердил Маркус. — Над вратами. Давай осторожнее, в прошлый раз эта штука нас чуть не убила.       — Почтительнее надо относиться, безбожники. — Фыркнула на него Шэдоухарт, и спрыгнув с лестницы, медленно направилась во мрак коридора.       — И почему мы вечно по каким-то чертовым подземельям лазаем? — Заворчал Астарион полушепотом. — Неужели нельзя хоть одно опасное приключение испытать на свежем воздухе, в каком-нибудь уютном городке с фонтанами и наливными лозами? Нет же, обязательно пыль и тьма, пыль и тьма!       — Истинно так, мой кровожадный друг. — Подал голос волшебник. — Об одном прошу Богов — чтобы эти подземелья не охранялись драконами. Клянусь плетением, мне одного Ансура до конца мироздания хватило!

***

      Сияющие руны на окутанной легкой дымкой двери поддавались неохотно, но Шэдоухарт не сдавалась. Слеза Селунэ, мерцающая в темноте, была недосягаема с этой стороны, и жрице во что бы это не стало нужно было проникнуть в залу за заслоном. Заслон дрожал от прикосновений ее ладоней, символы то загорались ярче, то почти погасали от ее мелодичного голоса, но защита все еще оставалась неприступной. Селунитка хмурилась, снова и снова взывала к Лунной Деве, пока наконец первая линия жреческого щита не пала, позволив Шэдоухарт немного передохнуть.       — Как думаешь, моя радость, — шепнул Маркусу эльф, проведя пальцами линию на его ладони, — долго провозимся еще?       — Нервничаешь? — Хмыкнул тифлинг, и прижмурился от легкой щекотки. Острые ноготки прошли самым краешком по линии жизни, и Маркус поймав его пальцы, поднес их к губам.       — Признаться, не то слово. — Поднял глаза Астарион, — у меня предчувствие дурное. — Он приподнялся и потянулся ближе, к самому уху тифлинга, почти коснувшись его губами. — Этот еще. — Сказал он едким шепотом, и бросил косой взгляд на сидящего у стены следопыта. — На кой черт он нам? Все равно без дела тут торчит.       — Пророчество. — Пожал плечами Маркус, и уловив момент прижал его к себе покрепче, уронив носом себе в шею. — Может для чего пригодится еще.       — На изготовку голубки! — Громко окликнула их жрица. — Сейчас последний замок и вперед!       Подпирающий стену Гейл оживился, и выставив вперед посох, направился к дверям. Тифлинг, выпустив Астариона из объятий, зажег слабый заряд в руке, готовясь встречать незваных гостей. Эльф приготовил лук и ухватил пальцами оперение стрелы. Эдгар медленно поднялся, и повернул голову к заскрипевшим вратам. Шэдоухарт, оглянувшись на союзников, произнесла последнее воззвание, и заслон наконец пал. Старые врата, просев на заржавевших петлях, отворились, открыв обзор на круглую залу с еще одной лестницей вниз, и боковым витиеватым подъемом к бойницам. Повеяло сыростью и запахом соли. Где-то впереди что-то низко гудело, скрепили опоры, но не единого признака затаившегося враждебного существа в этих звуках не угадывалось.       — Вода шумит. — Заключил следопыт. — Нижние этажи затоплены, но эти стены все еще держат напор. Ступайте осторожнее.       — И куда мне ступать? — Обратилась к нему жрица, помня о предсказании.       — Наверх. — Взмахнул рукой Эдгар. — Там треск стоит. Камень ваш вам в руки просится.       — Ну а мне, по-видимому, ниже. — Прищурился тифлинг, разглядев едва заметные инфернальные символы у лестницы. — Он сам себя запечатывает что ли? — Пробурчал он под нос, и быстрым шагом направился к арке, выводящей из залы. Символы вспыхнули ярче, обдав лицо жаром. Маркус, уперев руки в бока, тяжело вздохнул. — Ну да, он там. — Выдал он мрачно, и обернувшись увидел подкравшегося к нему Астариона. — Близко. Чувствую его, любовь.       — Ну тогда идем. — Нервно улыбнулся эльф. — Орхидея с Гейлом за камушком, мы за навершием. Быстро закончим и уберемся отсюда. Защита Эллария растворится, дальше наш слепой знакомец уже сам. Я лично, туда не полезу.       — Любовь… — покачала головой Маркус и положил ладони ему на плечи. — Как только я найду навершие, за ним явится Эммир. И я очень не хочу, чтобы вы лишний раз пересекались. Она очень на меня зла, и я не знаю, что она может выкинуть. Останься тут, ладно?       — Ну нет! — Зашипел Астарион. — Я не отпущу тебя одного! Совсем умом тронулся? Там невесть что впереди! — Его пронзительный взгляд заставил тифлинга спрятать глаза. Подошедший ближе волшебник тоже занял его сторону, но Маркус не собирался менять планы.       — Маркус, послушай его. — Начал Гейл, стараясь держать уверенный тон. — Идти одному опасно. Шэдоухарт ясно предупредила о неком страже и соваться в эти коридоры в одиночку просто безумие. Я бы и сам составил тебе компанию, но боюсь, эти руны меня не впустят. Но он все еще может пройти, так сохрани благоразумие, Мистры ради!       — Не смей соваться один! — Поддержала их жрица. Тифлинг устало развел руками.       — Да как вы не поймете! — Процедил он, глянув на соратников волком. — Самый страшный монстр в этих залах — моя покровительница. Ни ему, ни вам не стоит лишний раз встречаться с ней. Она зла на меня. Чертовски зла. Может и отыграться. Тебя она не убьет, любовь, — повернулся он к эльфу, и взял его лицо в ладони. — Но что, если тебе придется, к примеру, меня наказать? Осилишь кусок от меня отрезать?       — Н…нет… — замотал головой Астарион. Маркус умоляюще на него посмотрел, и эльф все-таки сдался.       — Я тебя позову, если что. — Сказал ему тифлинг, прижавшись щекой к его виску. — Ты мой зов услышишь, это точно. Но до этого момента, прошу тебя не суйся.       — Осторожнее там. — Совсем поник Астарион, и притянув к себе, мягко коснулся его губ своими. — Я тут буду. Ты только позови, и я сразу же. Я буду готов.

***

      Маркус, затаив дыхание шагнул на первую ступень. Зашипевшие символы, признав родную кровь, окутали его всколыхнувшейся дымкой, но вреда не нанесли. Тифлинг оглянулся, и подав знак Астариону не поворачиваться к следопыту спиной, продолжил спускаться вниз. За потрескавшимися сырыми стенами слышался все тот же гул, и Маркус, примерно прикинув на какой глубине находится, замедлил шаг. Снаружи храм окружало море, и давление воды было настолько велико, что он, даже находясь под защитой каменных перекрытий, чувствовал, как оно сжимает легкие и отдается ноющей болью в висках. Идти дальше было по-настоящему жутко, и тифлинг заметно нервничал. Он ничего не мог противопоставить морским валам, и ему оставалось надеяться, что он ухватится за навершие до того, как стены рухнут. С чего простоявшие тысячу лет каменные плиты должны были рухнуть, он не мог себе объяснить, но его почему-то угнетала эта мысль. Атмосфера настолько давила на его сознание, что он почти запаниковал, но вовремя очнулся. Слабый проблеск в темноте на округлом полу огромной залы вернул ему ясность рассудка. Навершие Эллария, сверкая переливами граней, лежало в самом центре, посреди разлившейся по зале лужи. От темной глади исходили голубоватые блики. Тотем совы, водруженный у противоположной от входа стены, отражался в воде, зловеще мерцая лазуритами глаз. Маркус, глянув на образ священной для селунитов ночной птицы, боязливо передернул плечами. Тотем ему не нравился.       — Ellari… — позвал оружие тифлинг, и протянул ладонь вперед. Лезть в воду ему не хотелось, и еще больше не хотелось приближаться к сверкающему тотему, но осколок души далекого предка ему не ответил. Маркус, сделав полшага к поблескивающей лазурными переливами луже, повторил этот жест, но снова безрезультатно. Навершие вынуждало его намочить ноги, отказываясь добровольно укладываться в ладонь, и ему не оставалось ничего другого, как смириться с этим неприятным обстоятельством. Собравшись с мыслями, тифлинг воззвал к иному пространству, накинув на себя магический щит. Призвав длинный меч, он осторожно ступил на мокрые плиты, и не ощутив ничего подозрительного, продолжил движение в центр зала. Навершие манило его слабыми эманациями уже знакомой силы, и до него оставалось шагов десять, как вдруг что-то изменилось. Лазурные глаза высеченной из белого камня совы вспыхнули яркой вспышкой, ослепив зажмурившегося Маркуса на долю секунды, и погаснув, растворились вместе с загадочным тотемом, утонув в багровой дымке. Тифлинг, смахнув брызнувшие из глаз слезы, проморгался и оторопел. В красноватом тумане, плавно оседающем на черную землю, явно проступали грани лабиринта из живой изгороди. Стены храма исчезли. Вокруг раскинулся сад, с огромным дубом посередине, что, сбросив листья, тянулся старыми ветками к алеющим небесам.       Маркус испуганно сглотнул и уронил меч. Этот проклятый сад он знал как свои пять пальцев. Знал он и замок, возвышающийся над равниной, и кованные врата, в которые дозволено было входить только привилегированным господам. Знал он и этот чертов дуб, с сидящими на нем воронами. И кому принадлежит тело в петле, раскачивающееся на ветви, как сломанная марионетка. Тифлинг с трудом переборол удушающий ужас и, сам не понимая зачем, направился к раскидистому дереву. Гул беснующегося моря все еще доносился до его слуха, холодная жижа под ногами просочилась сквозь кожу сапог, и он явно ощущал, что залез в воду по щиколотку. Глянув вниз, Маркус шокировано схватил воздух и рефлекторно поджал хвост. Воды под ногами не было. Он стоял в стылой крови, жидкой и темной настолько, что он мог видеть свое отражение. Волна удушья и отвращения накатила на него, заставив согнуться пополам. Страшный морок, охвативший его разум, давил к земле, и он держался на грани, на самом краю сознания, пытаясь уцепится за искаженную реальность. В памяти всплыло что-то про дыхание. Прохлада звездного металла его амулета, прилипшего к покрывшейся испариной коже, понемногу его отрезвила. Он сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов и с трудом выпрямился. Мираж не исчез. Реки крови все еще омывали голенища его сапог. Тело молодого слуги, когда-то принявшего удар на себя, все еще качалось на несуществующем ветру, и Маркус, закусив губу до хорошо ощутимой боли, безвольно побрел к дубу. Черные птицы, облепившие ветви, встретили его громким карканьем. Тифлинг, отогнав настырных падальщиков рукой, поднял голову вверх, и встретился взглядом с потухшими глазами своего неудавшегося пажа, имени которого уже и не помнил. Зажмурившись, он пропустил вдох, боясь снова на него взглянуть. По белому одеянию несчастного мальчишки струились алые полосы, расцветавшие багровыми лепестками.

***

      Шэдоухарт крадучись поднималась ко второму ярусу, где в одной из бойниц сиял бесценный лунный камень. Сердце сжималось в предвкушении, но жрица боялась ускориться, и слушая шаги волшебника за спиной, медленно приближалась к цели. Узкий коридор за извилистым подъемом был усеян продолговатыми окошками, выходящими в большую залу, из которых открывался вид на арку с пеленой тайных дьявольских знаков. Шэдоухарт остановилась и глянула вниз. В углу залы угадывался силуэт Эдгара, опиравшегося на потемневшую от сырости колонну. Фигура Астариона, подсвечиваемая инфернальными рунами, которые он дразнил своим близким присутствием, отчетливо различалась в полутьме. Селунитка пригляделась к стене над аркой, и задумчиво свела брови. Снизу светящихся селунитских записей видно не было, но на уровне второго яруса они явно проступали на серых камнях. И их содержание не на шутку тревожило.       — Что там сказано? — Спросил Гейл, проследив за ее взглядом. Шэдоухарт невесело ответила:       — «Кто чист душой и себе не враг…», а дальше обрывается. Но что-то явно нехорошее.       Волшебник встревоженно вгляделся в символы и снова перевел внимание на жрицу.       — Мне не нравится это. Давай возвращаться к Слезе Селунэ и скорее заканчивать. Маркусу может понадобиться наша помощь. Как только магический заслон развоплатится, следует немедленно пойти за ним, что бы он там не говорил. В этом храме есть что-то. И оно очень враждебно настроено.       — Согласна, давай-ка шевелиться.       Шэдоухарт, ощутив прилив взявшейся из неоткуда силы, помноженной на необъяснимый страх, устремилась к центру коридора, откуда источалась легкая энергетика селунитского артефакта. Проскочив два пролета, она остановилась напротив серебристого камня, устроенного в металлическом ложе на бойнице, и опасливо его оглядев, потянулась к холодным граням пальцами. Подоспевший Гейл, с замиранием сердца следил за ее движениями, чувствуя, как бунтует пробудившаяся интуиция, и с облегчением выдохнул, когда жрица опустила руку, так и не коснувшись Слезы Селунэ. Шэдоухарт, неловко попятившись назад, обернулась к волшебнику, и бессильно развела руками.       — Тут какой-то механизм. Храм хорошо защищен, и я боюсь сделать что-то непоправимое. Тут нужен Астарион с его умениями. Я… я не смогу.       — Что же, — согласно кивнул волшебник. — Ты права. Но вряд ли во всем свете существует сила, способная сдвинуть его с места. Он ждет сигнала от Маркуса, предлагаю и нам подождать. Разберемся с его задачей и вернемся к артефакту. Я тоже ощущаю некоторый подвох в этих устройствах.       — Ладно. — Неуверенно согласилась жрица. — Тогда спускаемся и… — сделав шаг в сторону, Шэдоухарт неожиданно качнулась. Плита под ее ногой ушла вниз. Что-то щелкнуло, и в следующую минуту послышался оглушающий скрежет камня о камень, вмиг разлетевшийся эхом по затаившемуся храму.       — Что у вас там происходит? — Услышали они голос Астариона, и почти синхронно оглянувшись увидели пришедшую в движение стену. Массивная каменная плита, поддавшись спрятанному механизму перекрыла выход из коридора, не дав одуматься и что-то сообразить. Гейл, рефлекторно подавшись назад от укрытой среди напольной кладки ловушки, качнувшись, с трудом устоял на ногах. В темной дымке, непроглядной для человеческого взора, волшебник случайно наступил на вторую плиту, запустив вторую часть защитного устройства, и поняв, что действовать уже поздно, замер на месте, боясь шевельнуться.       — Астарион! Мы в ловушке! — Крикнула жрица. — Дождись Маркуса и идите к нам! — Добавила она и опустила голову, мысленно ругаясь на собственную невнимательность.       — Очень мило! — Язвительно ответил ей эльф. — Боги… вы что там такое запустили?! — Встрепенулся он, услышав отдаленный звук, похожий на скрежет старых жерновов. Прислушавшаяся селунитка замерла, и растерянно посмотрела на Гейла. Приближающийся гул, скрип и треск перекрытий накатывал вместе с крепким запахом соли, и пораженная догадкой Шэдоухарт, оставив всякую осторожность, кинулась к противоположной стене, выглянув из бойницы.       — Астарион! Вода! Бегом за ним! Вода идет!       Эльф не успел сделать шаг, как выбитый потоком воды камень, пролетел мимо, глухо врезавшись в колонну. С потолка посыпалась крошка. Астарион, ошалело оглядевшись, отскочил от пробоины, и приметив удаляющуюся тень следопыта, грозно оскалился. Вода прибывала, заливая залу, и пенясь, лилась резвым потоком вниз по лестнице, за заслон. Эльф, очухавшись и сообразив, что делать дальше, рванул к арке, и не задумываясь нырнул в пелену взбесившихся знаков. Завязнув в инфернальном плетении на полминуты, и получив разрешение проникнуть за его пределы, Астарион что есть сил побежал вниз по ступеням. Бурлящие соленые валы сбивали его с ног, лестница, ставшая очень скользкой, казалась ему бесконечной, и прошла целая вечность, прежде чем он наконец спустился к зале, и увидел замершего посреди тифлинга, никак не реагирующего на опасность. Вода прибывала. Маркус стоял в ней по пояс, но не шевелился, и не оборачивался на срывающийся, зовущий его голос. В нескольких шагах от него, из-под толщи темной воды, виднелось сияющее навершие. Тотем совы, ушедший под воду до середины, подсвечивал дрожащую гладь, и хватающий воздух эльф, ощутив исходящую от него силу, догадался что именно обездвижило тифлинга.       — Маркус! — Крикнул он еще раз, и не получив никакой реакции, спрыгнул вниз, погрузившись в ледяные потоки почти по грудь. Тотем оживился, и вспыхнув лазурными отсветами, направил незримые лучи в сторону подбирающегося к его пленнику Астариона. Но эльф оказался быстрее. Нащупав пол под ногами и найдя точку опоры, он спустил тяжелую стрелу, расколотив сияющий лазурит винтовым наконечником. Тотем вздрогнул, оставшийся камень погас, но его невидимая сила так и не отпустила застывшего безмолвной статуей Маркуса. Астарион, потеряв опору и убрав ставший бесполезным лук за спину, вплавь устремился к тифлингу. Вода накрыла его высокую фигуру по плечи, что-то держало его на месте, ему становилось тяжелее дышать, но он все еще не шевелился. Эльф, заметив, что слой бурлящей жидкости вокруг пойманного в ловушку Маркуса темнее прибывающей, остановился у ее границы. Времени на размышления не оставалось, и он, зажмурившись, вошел в темные воды.       — Маркус. Маркус! — позвал он безмолвно, но тифлинг не ответил. — Ты нужен мне Маркус! Иди ко мне. Иди ко мне!