Великий Древний

      Неистовое пламя гудело, раскаляя выжженную землю. Воздух плыл, вздымаясь воронками над полем боя. Обугленные останки жрецов падали в собравшееся у садового холма месиво из грязи, пепла и оплывшего металла. Жреческие сферы, расчерчивая багровое небо, влетали в плотный магический заслон, который великий волшебник из Глубоководья держал над собой и сыплющим молниями и нечестивыми заклинаниями колдуном. На подходах к возвышенности разлилось черное пятно ядовитого холода, ограждающее двух заклинателей и затаившегося за их спинами вампира от прорыва. Мертвецы, умудрившиеся пересечь линию огня, блуждали в нем, поедаемые трупным ядом, и найдя дорогу к противникам тут же упокоевались потусторонними разрядами.       Бой шел на измор. Не видящая никаких целей кроме последнего приказа — убить чужаков — армия, невзирая на потери, лезла на холм. Заклинатели успешно отбивались, сокращая ряды жрецов, но сила их была не бесконечна. Гейл начинал выдыхаться. Огненные сферы, вылетающие из его открытых ладоней, все еще ужасали своей мощью, но с каждой новой атакой ему становилось все сложнее. Проблем добавляла необходимость держать концентрацию на убежище, без которого враги разделаются с ними за считанные секунды, и волшебник не был уверен в том, что продержится до конца.       Маркусу приходилось проще. Он концентрировался только на облаке мертвецкого холода и не тратя сил впустую срезал противников нечестивыми молниями. Они пели в его руках, и сплетаясь с рунами на черной колдовской мантии разили всех, кто подбирался к последнему рубежу. В противовес собранному волшебнику, он наслаждался побоищем и чувствуя, как Голод Хадара испивает поддерживаемые проклятием павшей реликвии тела, расходился все сильнее. Забыв про всякое благоразумие и наконец позволив инстинктам потомка Преисподней взять верх, он рвал давно остывшую плоть врагов на куски, и чуя запах тлеющей мертвечины и раскаленного металла, чувствовал себя по-настоящему живым.       Астарион с опаской выглядывая из-за его плеча следил за ситуацией. Под куполом было невыносимо жарко, в отсветах загорающегося в руках Гейла пламени таяли волочащиеся в их сторону силуэты, но коротких перерывов между атаками было достаточно, чтобы разглядеть поле брани и убедиться, что врагов становилось все больше. Они прибывали из замка, они лезли из лабиринтов, они тянулись рядами из-за ворот внутреннего города и казалось, им не было конца. Взращиваемая сотню лет армия, не имеющая собственной воли, надвигалась со всех сторон, окружая садовый холм, и несмотря на отчаянное сопротивление подбиралась все ближе.       — Маркус, надо уходить! — Крикнул Гейл, стараясь перекрыть гул выпущенного им огненного шара. — Не выстоим, долго не удержу!       — Некуда уходить! — Ответил ему тифлинг, швырнув разряд в показавшегося за границей черного купола жреца. — Ждем Эммир. Она появится! Она точно появится!       — Милый, а ты не мог бы ее поторопить?! — Нервно выпалил Астарион и рефлекторно отскочил в сторону от взорвавшейся за магическим убежищем сферы. — Они лезут со всех щелей! Еще немного и накроют нас к чертям собачьим!       — Не могу! Она велела ждать! Ждем! Ждем и отбиваемся! — Резко возразил Маркус, и вонзив молнии в покореженные разложением тела врагов перевел внимание на стену. Там кто-то копошился, и вскоре к удивлению отвлекшегося от потрошения жрецов тифлинга с крепостных башен на протекающую мимо вереницу мертвецов полилось раскаленное масло. Следом посыпались камни, и опустевшие улицы города вдруг накрыло эхом задорных боевых кличей. Бран и его банда вступили в бой, воспользовавшись тем, что надсмотрщики направились к садам. Собрав все, что горит и тяжелее прилетает по головам, они заняли стену напротив замка, и, хотя их вмешательство казалось незначительным, неудавшимся неофитам удалось устроить столпотворение у ворот и задержать подкрепление.       — Ну до чего ж приятные ребята, а! — Воскликнул Маркус воодушевленно, и приложил разрядом еще двух еле ползущих жрецов. Вампир, вглядывающийся в группу отходящих от лабиринтов врагов, вдруг хлопнул его по плечу и указал в ту сторону.       — Гляди! Гляди кто там!       Из пробоины в потрескавшейся стене вылетел луч нечестивого света, накрывший отряд жрецов со спины. Следом, озаряя полумрак ярким всполохом на головы врагов опустилась опаляющая сфера, раскидавшая неповоротливых мертвецов по сторонам. Засеяли грани призванного топора, украшенного серебристыми лунами, обрушившего всю мощь последовательницы Селунэ на завязших в слякоти противников. Волна звука, громовым раскатом опустившаяся на бесцельно заметавшихся жрецов завершила спаренную атаку, не оставив сомнений в том, кто пришел на помощь двум выдыхающимся заклинателям.       — Уилл! Шэдоухарт! — Чуть ли не подпрыгнул тифлинг. Астарион, узрев высунувшуюся из щели фигурку со спутанными рыжими волосами, которую тут же утянула назад рука в тяжелой латной перчатке засиял от накатившей радости.       — Несс! Маркус, Гейл, Несс жив!       — Я очень рад за нашего маленького барда, но я на пределе! — Выкрикнул волшебник взволнованно, и оставив попытки атаковать, полностью сконцентрировался на куполе убежища. Оно трещало и шло волнами, мерцало переливами света, гаснущего на доли секунды, и, хотя еще держало удары непрекращающихся шипящих снарядов, могло развеяться в любую минуту.       Жрецы ожили, и поняв, что их больше не поливают огнем, перестроились для сокрушительной атаки. Со стены их не доставали, засевшие в лабиринтах противники завязли в бою с маленьким отрядом и никак не могли вмешаться в удар основной армии. Гейл, удерживая магический покров глянул на пытавшегося сообразить колдуна, и не найдя ответа, приготовился вложить все силы в дрожащий щит. Маркус, поняв, что с такого расстояния не сможет прервать атаку, обхватил рукой замершего перед смертельной опасностью вампира, и подняв голову к посеревшему небу, разверзшемуся всполохами сотни сфер, в очередной раз попытался достучаться до Эммир. Но Госпожа Мечей ему не ответила.       — Держи. Держи. Держи. Держи!       Трещащие нечестивой силой сплетения клокочущей магии врезались в купол убежища. Ослепительный свет резанул по глазам с такой мощью, что казалось выжжет тела прятавшихся за щитом союзников до обугленных остовов. Волшебник вскрикнул, ощутив, как содрогнувшееся плетение разрывается на части, возвращаясь волной боли прошедшей разрядом массивной молнии по его натянутым нервам. Взрыв заклинаний был такой силы, что Гейл ненадолго потерял связь с магическим нутром мира, и осев на землю, уронил разорванный купол, открываясь для следующей поражающей атаки.       Снова загорелись сферы. Оплывший, обугленный холм был хорошей точкой обороны, и жрецы, не видевшие врагов с низины, целились наугад. Магический щит больше не подсвечивал оглушенных взрывом заклинателей, но для такого количества атакующих этого было и не нужно. Их сил было достаточно чтобы начисто испепелить замковые сады, и настроенные на победу мертвецы немедля приступили к выполнению приказа. Оглушительный треск, накрывший пахнущее гарью пространство взмыл к чернеющим небесам. Мерцающие линии всполохов нечестивого света разрезали сгущающуюся тьму, устремившись к застывшим посреди выжженной земли врагам. Они походили на падающие звезды, и сфокусировавшийся на приближающихся огнях Маркус даже восхитился их смертоносной красотой. Пережить такой удар не удалось бы никому, но бежать было поздно. Оставалось только любоваться чужеродной магией, надеясь, что она принесет быструю смерть, и чувствуя надрывное дыхание дорого существа, крепче сжимать его ладонь.       Но цели шипящие снаряды так и не достигли, врезавшись во взявшуюся из ниоткуда преграду, что укрыла озаренное светом небо сияющей металлическими переливами тенью. На мгновение все стихло, и разорвавшийся колоссальным взрывом воздух снова оглушил замерший без движения отряд. Тифлинг не сразу понял, что это, но разглядев слезящимися от света глазами сотни взмывших в небо клинков громко выдохнул, опустив плечи. Гейл, тряхнув головой и уняв противный звон в ушах инстинктивно отполз назад. Астарион, оказавшийся под рукой тяжело дышавшего Маркуса, удивленно уронил челюсть, потому как зрелище немыслимо завораживало.       Напитанные потусторонней мощью, звенящие заточенными лезвиями мечи встретили разлетевшиеся исполинской вспышкой сферы сплошным стальным щитом. Раскалившись добела и трещащие от высокой температуры лезвия рухнули вниз, пролившись на собравшуюся у холма армию дождем из раскаленного металла. Следом в воздух воспарила еще сотня тяжелых клинков, что подобно гигантскому крылу взмахнуло вдоль линии разобщенных рядов, разрывая тела мертвецов на части. Все личное вооружение нечестивой армии тоже пришло в движение хаотично атакуя носителей, и в начавшимся побоище неразумные жрецы сошлись уже с собственными клинками.       Маркус, натянув гадкую ухмылку, медленно поднялся на ноги. Мечи и кривые кинжалы, боевые топоры и тяжелые булавы летали вокруг холма, укрывая их от новых атак. Тяжелый запах адского железа, смешенного с ночными орхидеями, дал в нос, и он обернулся. Госпожа Мечей в своем истинном облике взирала на него с лихим блеском в черных глазах.       — О, дитя. — Улыбнулась она. — Ты жив. И раз ты жив и смеешь смотреть на меня, значит поручение ты исполнил.       — Я нашел оракула как ты и велела, Владычица Эммир. — Опомнившись склонился Маркус. Астарион, все еще сидящий у его ног отвел глаза от величественной крылатой фигуры и переглянулся с приходящим в себя Гейлом. Волшебник, вспомнив о манерах поднялся с обугленной земли и поклонился чужой Богине.       — Благодарю за помощь, Госпожа Мечей. — Кротко выдал Гейл. Эммир кивнула.       — Ах, клинок мой некованый, как приятно, что у тебя есть такие почтительные друзья. Жаль, что не всем досталась толика хорошего воспитания. — Покосилась она на притихшего вампира. — Что же, я могла, конечно, вмешаться и раньше, но в этой затхлой убогой дыре я не чувствую собственных душеносцев. А потому… — сверкнула глазами Госпожа Мечей, и шагнув к глядящему на нее с вопросом тифлингу, мягко коснулась его плеча. — Сообщи мне, где искать это наглое создание и закончи тут. Но не привыкай к этому сильно. Это временно.       Маркус, пытавшийся унять возмущение ее выходкой, затаил дыхание. Гневные мысли о том, что покровительница, даже не ощущая своих прислужников прекрасно видела то огненное представление, которое они тут устроили заменились на другие, тревожные, спутанные, связанные с вдруг окутавшей его силой. Она пронзила его подобно тысяче лезвий, она сплелась с цепями договора и напитала их пылающей мощью. Она отозвалась звоном сотен клинков в его сознании, что по велению Эммир теперь подчинялись ему. Это напоминало ту силу, которой Госпожа Мечей наградила его, отправив на коронацию отца, но в этот раз стальные грани готовые врезаться в плоть врагов оказались куда податливее. Их больше не сдерживал приказ не учинять резни, наоборот, они жаждали крови и были готовы сорваться с небес по велению одной только его мысли.       Тифлинг ошалело поднял руки ладонями вверх и воззвав к иному пространству, к собственному удивлению, с легкостью призвал десяток длинных мечей. Они закружились вокруг его насыщенной силой фигуры, облетая крылатую Богиню, что, похлопав его по плечу беззаботно расхохоталась.       — Однако лицо у тебя. — Оскалилась она издевательски. — Очнись, пока я не отняла твою игрушку. Где оракул?       — Там. — Показал он на покосившиеся лабиринты, со стен которых еще огрызались союзники. — За залом со статуями. На цепях висит.       — Чудно. — Расправила стальные крылья Эммир, готовясь воспарить над выжженным усеянным трупами полем. — Я заберу то, что принадлежит мне, и исполню свою часть договора. А ты упокой эту падаль, во славу мою! И не вздумай меня разочаровать, мое мятежное дитя.

***

      Стены лабиринта вздрогнули от докатившейся до них волны взрыва, и Шэдоухарт, прикрыв Несса, вжалась в трещащее перекрытие. Уилл, проморгавшись и смахнув выступившие от яркой вспышки слезы выглянул из укрытия и охнул. Возникшие из потустороннего мира мечи обрушились на врагов, кромсая их на части вместе с доспехами, знаменуя прибытие крылатой владычицы. Теперь преимущество было на их стороне, и Рейвенгард облегченно выдохнул. Бард, ощутив приближение Госпожи Мечей, вцепился жрице в плечи. Шэдоухарт, мотнув головой хлопнула его по руке и указала в угол.       — Сядь тут, пожалуйста. Я тебя еле с того света вытащила! Сил почти не осталось, еще раз помрешь, и на меня уже не рассчитывай!       — Прости… — пискнул Несс, так и не осознавший свою скоротечную гибель, о которой напоминала лишь его вспоротая измазанная в крови одежда. — Просто она все ближе…       — Кто она? — Спросила пытавшаяся собрать разрозненные мысли селунитка. Уилл, опередив барда ответил:       — Госпожа Мечей. Она здесь.       Эммир появилась шумно, даже и не думав скрывать свои намеренья крушить все на своем пути. Вырвав кусок стены потусторонней мощью, она шагнула навстречу захваченным врасплох, подавившимся пылью существам, и спрятав переливающиеся звоном крылья, хищно улыбнулась застывшим напротив союзникам.       — О! Уилл Рейвенгард! — Взмахнула рукой она. — Славный душеносец фрейлины Зариэль! Не соблаговолишь ли ты в компании своих менее родовитых друзей препроводить меня к оракулу? Впрочем, я и сама найду дорогу, но будь уверен, так всем будет лучше.       — Я… — спохватился Уилл, взирая на босоногую Богиню. — Да. Конечно. Однако мы прикрывали…       — Маркуса? — Хмыкнула Госпожа Мечей, и заметив, как меняются лица смертных, услышавших громкий звон металла и лязг лопающихся щитов, вздохнула. — Он сам справится. Дайте этой неугомонной душе насладиться битвой. Ему так нравится красоваться перед волшебником и перед его драгоценным вампиром, что нарушать эту идиллию попросту преступно. Веди же меня, Клинок Аверно, и… — она ненадолго зависла, глядя в упор на барда, а потом склонив голову набок усмехнулась. — Надо же. А говорят «посмертие» нельзя снять. Возможно далее в вековых фолиантах должна была идти сноска — нельзя снять не умерев, но о ней напрочь забыли. Мои поздравления, рыжая птичка.       — Посмертие? — Хлопнул ресницами Несс, и приложив ладонь к груди вдруг заметил, что ему и правда стало легче после воскрешения. Шэдоухарт, которая давно все поняла, но времени на объяснения с бардом не тратила, согласно кивнула.       — Пророчество сработало, Несс. — Подтвердила она. — А теперь хватит глазеть! Вы лицезрите Богиню во плоти, проявите хоть немного почтения!       Спорить с разгневанной жрицей не стал никто, и все еще немного удивленные непосредственностью столько могущественного существа соратники двинулись вглубь лабиринта. Шэдоухарт следовала шаг в шаг за Госпожой Мечей, поражалась тому, что именно ее наблюдала в темных залах Гримфорджа, и несмотря на то, что осознавала кто перед ней, страха не испытывала. Эммир сегодня была добра. Она выбралась в это проклятое место будто бы на прогулку, и идя за Уиллом, отвешивала комментарии касающиеся мрачной обители Галатеи. Несс, все еще слабый после своего возвращения из мира мертвых, толком не чувствовал помыслов Богини, но ее добродушный голос умиротворял, и, хотя опасность еще не миновала, рядом с ней он ощущал себя спокойно.       — Это были славные зимние сады. — Повела бровью Эммир, и раньше остальных заметив потерявшегося в лабиринтах жреца приложила его двуручным мечом, что, вырвавшись из иного пространства раскроил ему голову надвое. — Утопленные в земле коридоры, для сохранения тепла. Большая оранжерея под стеклянным куполом… — продолжала она, водя рукой по воздуху, — произведение искусства, погребенное за туманом проклятия. Какая жалость.       Ее спутники молчали, помня, что с Госпожой Мечей лучше не вести затрапезных разговоров. Пусть внешне ее темную сущность выдавали разве что рога, она была дьяволицей от рождения, и все еще могла воспользоваться своим умением пленять смертные души, а этого не хотелось никому. Даже Уилл, уже принадлежавший другой покровительнице, старался следить за собственными мыслями, хотя иногда речи Эммир настолько интриговали, что ненужные размышления напрашивались сами собой.       — Для этой залы трудились лучшие мастера-каменщики. — Сообщила она, шагнув в коридор, уставленный статуями. Застывшие изваяния, искрошившиеся от времени, встретили ее холодным молчанием, хотя ее эскорту казалось, что что-то высматривающая Богиня сейчас же их разговорит. — Какое поразительное сходство! — Воскликнула она наигранно, остановившись у статуи рогатой женщины на сносях. — Вот только не пойму, почему смертным так запал в души именно этот образ? Что может быть несчастнее женщины в тяжести? Я испытала это двенадцать раз, и все еще задаюсь вопросом. Раз я, порождение Диса, столь мучительно переносила все эти события, как на это решаются смертные? Все же вы загадочны… — фыркнула Эммир, и заметив колыхания в пространстве, покосилась на Уилла.       Клинок Аверно, не смевший перебивать никуда не торопящуюся Госпожу Мечей, вдруг вздрогнул и обхватил себя за плечи. Цепь договора натянулась и в показавшейся из тени сочащейся смолой фигуре он признал свою покровительницу. Шэдоухарт, окутанная чарами Древней, встрепенулась, возвращая себе концентрацию. Очнулся и Несс, растерявший чувство покоя и вновь почуявший силу и угрозу от босоногой владычицы.       — А-а, щеночек! — Скрипя зубами произнесла Мизора, и сжав пальцы выбила из груди душеносца болезненный стон. — Посмел сбежать… — она осеклась, узрев черноглазую дьяволицу в платье из стальных чешуек, и приосанившись улыбнулась. — О, Госпожа Мечей… — уронила она удивленно, и почтительно склонив голову, снова дернула за невидимую цепь. — Прошу прощения за столь непочтительное появление. Моя собственность решила скрыться из-под моего надзора, и я намерена вернуть эту тварь туда, где ей самое место!       — Мизора… — Распылалась в угрожающей улыбке Эммир, и Несс ощутив, как от исходящей от нее силы начал плавиться воздух, вцепился жрице в руку. — Безусловно ты накажешь своего прислужника, моя дорогая. — Хмыкнула она снисходительно. — Но прежде он приведет меня к цели. Да и потом. Мой потомок очень хорошо постарался исполнить мою волю, и я думаю, что он очень расстроится, если не поговорит со своим породистым дружком по несчастью. А посему, настоятельно прошу тебя отложить экзекуцию.       — Ваш потомок… — закатила глаза дьяволица. — Ваш потомок очень неосторожно выбирает себе игрушки. И в целом славится тем, что оставляет разгоряченных высших существ ни с чем. Я бы тоже могла сейчас испортить ему развлечение, но моя госпожа очень и очень ценит ваш с ней союз. А потому… — цыкнула она, глядя на Уилла, — я дарую вам его, к примеру на неделю. А после он расплатится сполна.       — Что будет после, решать тебя, моя милая. — Пожала плечами Древняя. — А мой потомок, при всей его неразборчивости и несомненной наглости соблазнять фрейлин ее превосходительства, сделал Зариэль одолжение. Тот мятежный камбион, что решился на захват нейтериских камней, покоится с миром его милостью и милостью его маленького смертного отряда. За тем считаю сей конфликт исчерпанным. Мое почтение твоей владычице.       — Я непременно передам это моей госпоже. — Присела в реверансе Мизора, и злобно сверкнув глазами, нехорошо улыбнулась. — И прежде, чем я уйду, я позволю себе даровать моему потерявшемуся щеночку одно маленькое клеймо. Ничего личного, но предсказания оракула моему душеносцу не светят! — Она взмахнула кистью, и Уилл дернулся, от загоревшейся на руке печати. Сплетенное из инфернальных символов знамя сковало его волю, запретив вызнавать о будущем, и Рейвенгард с ненавистью глядя на покровительницу, разразился тихими проклятиями. — Ну вот. — Усмехнулась она. — Теперь мне пора. Увидимся через неделю, щеночек. А вы, — покосилась она на Шэдоухарт и держащего ее за локоть Несса. — Передайте привет одному рогатому подлецу. Та-дам!       Она испарилась на месте, и аура угрозы, окутавшая Госпожу Мечей, снова приобрела дружественные проблески. Эммир скривила губы, и посмотрев на застывший эскорт, подняла глаза к потолку.       — Ах, дьяволы. — Произнесла она скучающим тоном. — Слишком много исчадий ада на такой маленький город, не так ли? Однако, кое-кого здесь не хватает. Но я чувствую его приближение. Дверь вот-вот отворится. Еще какие-то мгновения, и его принесет на запах падших душ. Но его найдется кому встретить. И клянусь самой сущностью миров, ему это не понравится!

***

      Прежде Маркус никогда не ощущал в себе такого могущества. Оно клокотало в его жилах, и вырываясь наружу расцветало отблесками стальных лезвий. Оно обволакивало рукояти мечей и кидало их в бой, оно оплетало оружие звенящими молниями, обрушая его на врагов, не способных скрыться от его резких атак. Сначала сотня, а затем и тысяча. Сияющих заточкой, собранных со всех миров и созданных Госпожой Мечей лично клинков танцевали на усеянном изорванными телами поле боя. Их звон звучал для тифлинга победоносным гимном, запах стылой крови, коей насыщались его клинки доводил его до исступления. В его бездонных глазах сияло безумие и, казалось, адская сущность окончательно взяла над ним верх, и глядящий на него с восхищением и легким испугом Астарион поймал себя на мысли, что готов отдать ему душу. Гейл, прячась за парящим стальным щитом, восстанавливал силы. Возможно, с такими союзниками его вмешательство и не пригодится, но он чувствовал, что что-то неладное еще произойдет, и интуиция не подвела волшебника.       У самого обрыва из ниоткуда возникла призрачная дверь. Гейл, немедля обратив на это внимание, окликнул увлеченного боем Маркуса и метнулся к вампиру. Астарион, окруженный стеной парящих лезвий, занял оборонительную стойку, готовясь встречать незваных гостей. Тифлинг нехотя обернулся, недовольно покосившись на возникший из пустоты проход, и оставив истерзанные извивающиеся тела в покое, тяжелым взглядом поприветствовал явившегося на выжженный холм дьявола.       Ему очень не хотелось отвлекаться от своего разрушительного занятия. Как истинный потомок Эммир, он наслаждался кровавым побоищем и думал, что если он имея ограничения своего смертного тела может в одиночку воевать с целой армией, на что тогда поистине способна покровительница, и почему ей так претит идея поработить смертный мир. Она даже от нетерийской короны презрительно отмахнулась, и зная о ее честолюбии, Маркус просто не мог представить, что же ее останавливало. Но все его мысли развеялись при виде незнакомца, притащившего с собой бесплотную тень Баллатея Арни, бессмысленно взиравшего на сгоревший сад. Его горящие глаза полные злобы и раздражения испепеляли тифлинга, и он, признав дьявола, ощетинился возникшими над головой мечами.       — Бельфегор… — одарил его ненавистным оскалом Маркус. Этот дьявол очень сильно его бесил, и он с трудом держался чтобы не атаковать первым. Все человеческое, что жило в тифлинге вдруг испарилось, отдав бразды правления животному, на чью территорию заявилась не менее сильная особь. Дьявол тоже ощущал что-то схожее, и толкнув Баллатея движением руки, не сводя пылающего взора с укрытого клинками врага, зашипел:       — Видишь, граф! Я говорил тебе, что миринская сука все испортит! Ее выродок сокрушил твою армию и уничтожил все, над чем ты трясся! Теперь же, жалкий душеносец, узри силу своего покровителя! Ибо я хочу знать, на что способен выблядок Эммир!       Бельфегор воззвал к могуществу Преисподней, и она, окутав его массивное тело, зажглась синими всполохами огня. Гейл, тут же сориентировавшись, снова поднял убежище над ним с Астарионом и громко позвал Маркуса. Но тифлинг его не слышал.       — Я рассеку тебя напополам во славу Ее. — Сказал он не своим голосом, и призвав все мечи с поля сражений к себе, неожиданно для готового к поединку дьявола, поднял стальной мост от холма к лабиринтам. — Уходите! — Приказал Маркус своим союзникам, и заметив, что вампир даже и не думал шевельнуться, устремил на него горящий безумием и полыхающей в его душе силой взгляд. — Уходи. — Повторил он Астариону с нажимом. — Пожалуйста.       Вампир, поджав губы кивнул, и попятившись назад вскоре устремился за Гейлом. Он понятия не имел на какой черт тифлингу сражаться с Бельфегором, но понимал, что своим промедлением будет только ему мешать. Все же в бою на холме сошлись истинные монстры, и простым смертным там было не место.       — Мнишь себя достаточно сильным, чтобы принять мой вызов? — Косо ухмыльнулся дьявол и швырнул в него стену голубоватого огня. Маркус отбил атаку щитом из лезвий, и не двинувшись с одной точки уронил на Бельфегора два десятка длинных мечей.       — Поединок — дело чести. — Ответил он сквозь зубы, поняв, что доспех из пламени смог защитить противника. — То, чему учит Госпожа Мечей. То, перед чем я заставлю тебя приклониться, ибо ты ответишь за свои деяния.       — Ты, щенок, заставишь меня приклониться?! — Зарычал дьявол и поднявшись на кожистых крыльях собрал в руках гигантскую пылающую сферу. Маркус, глянув на мост и убедившись, что соратники скрылись в лабиринтах, потянулся за тысячами сияющих мечей.       — Я заставлю приклониться любого, кто пошел против моей Богини. — Сказал он, злобно прищурившись, — но и за невинные души ты тоже ответишь.       Ненависть, обращенная в силу холодной сталью, столкнулась с ревущем пламенем. Отразившиеся от лезвий всполохи осветили город, мощью взорвавшейся звезды. Металл поплыл, но все еще подчинялся, и призывающий новые мечи тифлинг, хлестал врага клинками наотмашь. Тот поливал его огнем, но пламя не жгло, как не наносило вреда и острое оружие. Но Маркус не сдавался, продолжая атаковать с остервенением на пределах возможности своей смертной оболочки. Кому-кому, а Бельфегору он не имел права проиграть, и его гадкая ухмылка только сильнее бесила потомка Эммир. У него ничего не выходило, и это злило до помутнения в глазах. Лезвия врезались в горящее тело, но не оставляли следов. Казалось враг неуязвим, но и его атаки уходили в пустую, ни разу не подпалив даже полы развевающейся мантии. Замешательство колдуна очень веселило дьявола, и он не прекращая раскаливающих воздух атак, откровенно издевался, пока наконец не решил ответить на немой вопрос в его ненавидящем взгляде.       — Так ты не знаешь? — Громко расхохотался он, спустив на врага огненный водопад. — Мечи твоей мамочки не могут нанести мне вреда! Все твои попытки тщетны, сын ее сыновей!       — Так и твои способности бесполезны против ее клинков! — Крикнул ему Маркус, и подняв мечи на манер огромных крыльев, взялся обрушивать удар за ударом на самодовольного противника. — Но поверь, мне эти условности не помешают! — Оскалился он, рубанув врага слева и сделав несколько шагов навстречу его горящей факелом фигуре, — это тебе за невинно убиенных! — Разошелся тифлинг, нанося удар за ударом, — это за Марлену! — Выпалил он громовым голосом, и бросив мечи себе под ноги сотворил стальной пьедестал, оказавшись с Бельфегором на одном уровне. Удар справа растаял в иссушающем огне, и стоящий напротив него дьявол обнажил кривые клыки, без слов говоря о собственной неуязвимости, но взбешенного Маркуса это только раззадорило, — а это… — уронил он на выдохе, и сделав обманный маневр вынудил противника открыться, — это за миринскую суку.       Бельфегор был наслышан о довольно своеобразном потомке Эммир, но такой наглости не ожидал. Тифлинг, откинув все дарованное могущество попросту заехал ему по лицу тяжелым кулаком. С прыжка, со всей силы, помноженной на клокочущую ненависть, так, что голова дьявола дернулась, и он, потерявшись в пространстве упал на выжженную траву. Горячая кровь хлынула из разбитого носа, и древнее исчадие ада, качнувшись поднялось на ноги, уже с большим уважением глядя на тяжело дышащего соперника.       — Неплохо. — Хмыкнул он. — С тобой можно иметь дело. Конечно, если ты решишься пойти против собственной госпожи.       — Кажется я через чур сильно тебя приложил. — Усмехнулся Маркус издевательски и потер сбитую руку. Хотелось еще. Того отчаянного удара было мало, и скалящейся противник прямо напрашивался на продолжение, но тифлинг каким-то чудом удержался от того, чтобы бросить ему вызов драться врукопашную.       — Ты ведь не знаешь, от чего отказываешься. — Развел руками Бельфегор. — Кровные мечи, не их ли ты искал? Я тот, кто их создал. И быть может, нам удастся договориться.       — Ты ключник. — Фыркнул Маркус, и лицо дьявола перекосило от злости. — Ну какие на хер мечи ты можешь создать? Те, что от походного костра оплавляются?       — Ты не ведаешь, от чего отказываешься… — прохрипел он в ответ, но вдруг замолк, задрав подбородок. За спиной тифлинга открылся широкий портал, входить в который было дозволено лишь избранным. Маркус, обернувшись сразу понял куда он ведет, и услышав зов Госпожи Мечей, бросил последний взгляд на Бельфегора. — Иди-иди, — выдал он с призрением. — Мамочка зовет. Но помни, мы еще встретимся, сын ее сыновей. Мы обязательно встретимся.

***

      Воздух Подлунного Мира пах орхидеями, как и много лет назад, и тифлинг шагнув на серые плиты тронного зала ощутил странное чувство ностальгии. У высокого трона вились мрачные тени — души поверженных прислужников. Висящие над ним созданные Эммир мечи сияли украшенными драгоценными камнями рукоятями. Посреди зала, стоял на коленях обвязанный цепями оракул, напоминавший сломанную марионетку. Напротив, сбившись в кучу притихли измученные, измазанные в грязи и крови союзники. Над предсказателем возвышалась фигура Госпожи Мечей, и она, увидев потомка, коротко ему кивнула.       — Подойди, дитя. — Сказала она тихим голосом. Маркус добредя до скорчившегося на полу силуэта, склонил голову. Эммир подняв руку, сняла с него выданный на время венец могущества, и колоссальная сила, струящаяся сквозь его тело, покинула его, заставив качнуться от резко накатившей усталости. — Хорошая работа. — Повела бровью она, и бросила взгляд на его сбитые костяшки. — Защитник моей чести.       Тифлинг отрешенно усмехнулся, и не поворачиваясь к Эммир спиной, подобрался к соратникам. Холодная рука вампира легла в его ладонь, и он крепко сжал его пальцы. Госпожа Мечей, одарив оракула изучающим взглядом без слов, задала ему вопрос, ответ на который так долго желала получить. Предсказатель, хрустнув сухой челюстью ответил ей вслух, и его слова, ничего не значащие для присутствующих, всерьез взволновали помрачневшую Богиню.       — Меж гривы и пустынных волн, ты кровь свою пролей. Но в час, когда придет с мечом, отродья не убей. Даруй ты сон, даруй ты явь, но помни об одном. Возлюбленного не убей, когда придет с мечом.       — Вот как. — Гневно сдвинула брови она. Оракул не произнес более ни слова, и Госпожа Мечей, переведя внимание на стоящих у стены смертных, указала пальцем на сгорбившегося предсказателя. — Вот исход тех, кто смеет меня ослушаться, — произнесла она со сталью в голосе, строго глянув на Маркуса. — Однако, я благосклонна к тем, кто верно мне служит. Потому, дитя, ты и твои воители вольны задать свои вопросы. А после, убей это падшее существо, ибо наш договор более не имеет силы. — Она опустила глаза на замершего оракула, и обнажила белые клыки. — О, Бернардо Гансалес, глупый мальчишка, ставший великим провидцем. Здесь у моего трона оборвется твой путь. Но знай, если твое предсказание не сбудется, твоя душа еще долго будет страдать. — Она развернулась, хлестнув неугодного душеносца сталью своих юбок и направилась прочь из зала. — Когда закончишь, возвращайся назад немедля. — Бросила она тифлингу, проходя мимо, — ключник уже покинул материальный план.       За ее спиной захлопнулись резные двери и выдохнувший отряд сошелся ближе. Несс повис на всех по очереди, угрюмый Уилл, обрадовавшись встрече с Маркусом, обнял его за плечи и похлопал его по спине. Астарион не выпускал его руки, не веря, что все скоро закончится. Шэдоухарт играючи ткнула его кулаком в предплечье, и приобняв дрожащего от усталости Гейла, в первый раз за долгие сутки счастливо улыбнулась.       — Уилл Рейвенгард, братишка! — Засиял усталым оскалом тифлинг. — Ты чего кислый такой? Мы целы, мы живы. Меня еще, конечно, ждет грязная работа, но это мелочи. Давайте-ка по-быстрому все узнаем и уйдем отсюда. Владычица очень не любит гостей.       — Мне ничего не светит. — Махнул рукой Уилл, — Мизора печать на меня навешала, и теперь несмотря на все приключения, мое будущее останется столь же туманным.       — А. — Стукнул зубами Астарион. — Эта рыжая потаскуха и тут подгадить умудрилась.       — Ну что есть. — Вздохнул Рейвенград. Вернувшая бодрый настрой жрица, гадко прищурилась.       — Она тебе привет передавала. Пламенный.       — Шэдоухарт… — сдвинул брови Маркус, и перевел взгляд на вымотанного, но очень злого вампира. — Давай, любовь, — подтолкнул он его к центру залы. — Задай вопрос. Этот бедняга страдает и ждет упокоения. Хватит его мучать уже.       — Ну как же! — Огрызнулся Астарион, но к оракулу все же подошел. — Прости… — начал он, запнувшись. — В общем я ищу лекарство от солнечного света. Я хочу как при жизни ходить под солнцем. Что должно произойти, чтобы это свершилось?       Предсказатель поднял голову и завис. Вампир поглядывал на него с опаской и некоторым страхом услышать, что все его пути уже исхожены. Однако провидец, разглядев сплетение нитей судьбы, все же наградил его своим предсказанием:       — Мать сотен явится к тебе, прими ее в душе. И луч светила ясным днем найдет тебя во тьме. Подняв тугую рукоять, ты шанс не упусти. Рази — не думай отступать. Свое себе верни.       — Мило. — Уронил Астарион и пожал плечами. Шэдоухарт, подскочив к оракулу взялась за расспросы. Атмосфера в Подлунном Мире менялась и само пространство понемногу становилось враждебным к чужакам, а потому нужно было торопиться.       — Я ищу слезы Селунэ. Какой путь избрать, чтобы отыскать их?       — Слепец, что явится с горы, решенье принесет. За ним последуй, но верши весь план наоборот. Спустись во тьму и не страшись зов крови ты чужой. Там слезы льет Луна в тиши, за гладью мертвых вод.       Жрица непонятливо поджала губы и посмотрела на мирно беседующего с Нессом Маркуса, что был искренне рад его избавленью, и на сгущающийся гнев созданного его Богиней мира внимания не обращал. Гейл, с сожалением взглянул на оракула и покачал головой. Он не желал знать своего будущего и хотел поскорее отсюда убраться. Астарион, еще раз прокрутивший в голове свое предсказание, задумчиво хмыкнул, и махнув рукой, в несколько широких шагов подобрался к тифлингу.       — Милый, — позвал он его и грустно улыбнулся. — Пора уходить, так что, если ты не хочешь ничего узнать, упокой несчастного и давай возвращаться.       — Идите в портал. — Ответил ему Маркус, и снял локоть с плеча Несса. — Я закончу и догоню.

***

      Внутренний город тонул в стелящемся по земле дыме, но на холме дышалось легко и свободно. В небе ярко горели звезды, рогатый полумесяц слабо освещал почерневшее поле брани, играя бликами на помятых доспехах. Опустевшей замок зловеще возвышался над выгоревшим садом, но за его треснувшими витражами больше не ощущалось угрозы. Призрачные жители Навилета жгли свечи, и тихо пели заупокойные гимны. Их голоса разносил стылый ветер, щекочущий измазанное пеплом лицо спутанными прядями.       Маркус взирал на пустую долину, опираясь на плечо Астариона. Сила, что еще недавно горела в нем испила его до дна и он с трудом призвал колдовской кинжал, чтобы забрать душу оракула. Предсказание тифлинг получил, но оно не радовало его, и скорее вгоняло в тоску. Стоя перед провидцем, он не знал о чем спросить. Прежде он узнавал бы о новых гранях могущества, но ощутив на себе безумие клинков, решил пока повременить с этим. Кровные мечи, о которых говорил Бельфегор, как и возможная свобода тоже перестали его прельщать, потому как свобода лишала его всего, и в искренность намерений ключника он не верил. Оставалось главное, то, о чем он мечтал, и надежду о чем втайне взращивал в своем сердце. Он спросил оракула о покое, и в этот раз молчаливый предсказатель оказался куда разговорчивей.       — Твой путь давно предначертан, сын ее сыновей. — Проскрипел он. — Однако, сможешь ли ты пройти его до конца и получить долгожданный покой — решать исключительно тебе. Я не поведаю тебе о том, что избрать, ибо выбор уже сделан. На свою извилистую дорогу ты уже ступил, так слушай же: идя во мглу, во мрак теней, с судьбой столкнешься ты своей. Мечей старинных звон средь стен. Свобода или вечный плен. Душ чистых свет, испитый тьмой. И мир склонится пред тобой.       Маркуса обещанное расстроило. Он желал только покоя, но никаких миров и чистых душ. И теперь, подставляя лицо ветру, сжимал пальцы на плече молчавшего вампира, которому предсказание тоже не понравилось, и старался особо не вдумываться. Астарион, поглядывая на тифлинга, давил слабую улыбку. Тот могущественный дьявол, которого он видел сегодня, пугал его и поражал одновременно, и он был рад, что Маркус, его Маркус, вспыльчивый, безумный, безусловно сильный и любящий показывать эту силу, но все же его Маркус, живой и разумный, вернулся к нему, отдав могущество Эммир в ее надежные руки. Теперь он мог забрать его домой и забыть о всех бедах. И никакая мать сотен не вырвет его из их надежного укрытия.       — Идем к остальным, любовь моя. — Мягко потянул он тифлинга за руку. Маркус, увидев что-то в небе, остался стоять неподвижно, и кивнув вверх, указал на сияющие во тьме столпы света. Они поднимались вверх и отдаленно напоминали северное сияние. Их было много, и они отрывались от земли у провала бывшей оранжереи и устремлялись к залитым звездным блеском небесам. — Что это? — спросил вампир, и искренне восхитившись красотой призрачных огней, прижался к плечу завороженного тифлинга. Маркус, обняв его за талию, не отрывая взгляда от мерцающих столпов, невесомо поцеловал его в висок.       — Маркус! — Окликнул его знакомый голосок и тифлинг встрепенулся. Одна из полос света загорелась ярче и от нее отделилась легкая прозрачная фигурка, в припрыжку побежавшая к нему. Он улыбнулся и опустившись на одно колено раскрыл руки для объятий. Невесомый дух Марлены, обдав его прохладой, повис у него на шее, и он, легко пригладив локоны маленькой графини ладонью, обнял сияющего изнутри призрака. — Мы с мамочкой и другими детишками уходим. — Сказала она грустно. — Там нам будет хорошо! Но я буду скучать…       — Я тоже, Марлена. — Кивнул он, и его смелая подруга звонко рассмеялась.       — Но ничего! Ведь это хорошо, что мы подружились? Хотя бы ненадолго?       — Очень хорошо, милая.       — Тогда прощай. — Надула губки она, и отойдя назад, снова обратилась чистым светом. — Ты хороший, Маркус. Вы все хорошие. Ой, чуть не забыла! Спасибо!       — И тебе спасибо. — Ответил тифлинг давно умершей малышке, и поднявшись, упал лицом в плечо глядящему на него с нежностью Астариону. — Видишь, любовь. Я хороший. — Произнес он полушепотом, и снова поднял глаза к небу, расчерченному уходящими вверх чистыми душами.