Великий Древний

      — Aufer ante faciem tuam dolorem, et victi in portas tuas. Suscipe de throno tuo animam meam et mitte me in vacuum propter contemptum. — Обращался Маркус к неслышащей его Богине. Сонм однообразных голосов, сплетающихся в заклинания, тонул в треске сияющих сфер. Силуэт эльфа, не сводящего с него потускневших глаз, подсвечивался всякий раз, когда очередной сгусток шипящей энергии пролетал мимо, и тифлинг видя опущенный лук и догорающую стрелу, откатившуюся к балюстраде, смирился с тем, что действовать он его не заставит. Астарион смотрел на него с угасающей надеждой и будто просил хоть что-то сделать, но Маркус уже осознал, что из этого тупика им не выбраться. Показавшийся позади застывшего без движения эльфа Гейл безвольно привалился к стене. У него закончились колбы с маслом и отбиваться больше было нечем.       — Последнее желание. — Подал жестом тифлинг. — Отойди. Дай закончить.       Астарион помотал головой и отвернулся. Маркус вздохнул и улыбнулся ему самой теплой улыбкой на какую был способен. Упертый, отказывается принимать то, о чем он много раз его предупреждал и думает, что еще сможет вытащить их обоих. Но все уже решено и раз он не желает в этом участвовать, тифлинг справится самостоятельно.       — Прости. Я был счастлив. — Сообщил он эльфу напоследок, и подхватив цилиндр вышел из тени навстречу поджидающим его жрецам. Среди блестящих цепей с раскачивающимися на них телами вспыхнули два десятка трескучих огоньков, и Маркус, прижав взрывчатку к груди криво усмехнулся. Страха не было, смерть обещала быть быстрой. Дальнейшая его судьба тоже была давно предрешена, и сколько бы ему не желали гореть в аду, после гибели его ждал благоухающий орхидеями и оружейной смазкой Подлунный Мир. Не лучший исход накануне двадцатисемилетия, но дожить до старости он все равно никогда не надеялся. Жаль только успел не все что планировал, и теперь ему не возносить клятвы у алтаря Ильматера, делясь титулами и фамилией, представляя как от этой новости перекосит лица всей его семейки. Ему не принимать наследство Госпожи Мечей и так никогда и не познать, к чему она его готовила. Ему не убивать ключника, к которому он почему-то воспылал лютой ненавистью, потроша его любимым клинком во славу своей суровой Богини. Зато он уйдет красиво и по-геройски, стерев со своим телом все клейма, что с рождения горели на его коже, на радость всем тем, кто тихо его ненавидел.       — Отставить! — Услышал он надрывной голос графа. — У него взрывчатка! Руками! Брать руками!       — Умный какой, сука. — Оскалился Маркус, и отошел к стене. Сферы погасли, жрецы перестроились, готовясь брать кусок не обвалившейся ложи штурмом, и это означало, что его очередной план подрыва пошел прахом.       — Слева! Маркус, слева! — Крикнул ему Астарион, и подхватил лук. Тифлинг обернулся, заслышав звон цепей и понял, что жрецы додумались как забраться на его возвышенность. Скрипнули крепления под потолком, и первый мертвец спрыгнул на усеянный обломками пол, утонув в облаке пыли. За ним по цепям поднимались другие, и Маркус ухватившись за нож, приготовился их встречать, отказываясь сдаваться без боя. Сжав рукоять и нацелившись в шею тянущего к нему руку жреца, он приготовился сделать резкий рывок, но первый враг достался не ему. Где-то за спиной запела сплетенная рыжим бардом тетива, заскрипел старый лук, предрекая меткий выстрел. Горящая стрела влетела мертвецу в глаз, он откачнулся, сделав несколько шагов назад, и не удержав равновесия упал вниз, с грохотом распластавшись на полу.       Однако потеря одного бойца ничего не решала, и в следующую минуту с цепей в десяти метрах от замершего тифлинга спрыгнули еще пятеро. Снова полетели стрелы, но крепко стоящих на ногах мертвецов жалящие огнем снаряды остановить уже не могли. Дотянуться до угасающего пламени было невозможно, и Маркус, скрипя зубами решился на последнее что пришло ему в голову. Уложив цилиндр на сгиб локтя, он полоснул себя по ладони, и ухватившись за фитиль попытался заставить свою кровь гореть. Прежде это выходило легко, но сейчас лишенный силы тифлинг никак не мог воззвать к родовому дару Эммир, и глядя на медленно приближающихся врагов, сжигал их антрацитовыми глазами.       — Ad tuam gloriam, Markus Hellstorm. — Прошипел он ядовито, и оставив попытки поджечь фитиль выставил вперед лезвие. Решив забрать с собой еще хотя бы одного, он занял атакующую стойку и отсчитывая секунды до сближения, собирался с последними мыслями.       — Стреляй в графа! В графа! Он приказы отдает! — Доносился до него сорвавшийся голос Гейла.       — Я его не вижу! — Кричал Астарион надрывно. — Он где-то за цепями прячется, не достаю!       Маркус, хмыкнув, подумал, что идея была довольно не плохая, но Баллатея уже не сразить. Он специально развязал побоище поближе к реликвии, где прятался в магическом тумане, и не показываясь на глаза отдавал приказы своим прислужникам. Те надвигались, сжимая кольцо, и тифлингу оставалось только одно — дорого отдать свою жизнь.       — Потанцуем напоследок. — Сфокусировавшись на цели, он отвел руку для нанесения удара и приготовившись к дерзкой атаке подался вперед. Жрец подобрался достаточно близко и потянул к нему скрюченные пальцы. Маркус сделал рывок и вдруг все оборвалось. Пространство разлетелось на осколки, так и не дав вонзить нож в открытую шею.       Короткая вспышка и глаза застило мраком. Низкий звон в ушах заглушил звук влетающих в стену доспехов и тифлинг краем мысли подумал, что взрывчатка все же разорвалась. Но его физическое тело, которое должно было разметать на куски по-прежнему ощущалось. Ощущалась и тяжесть порохового цилиндра, и запах пыли, забившийся в нос. Маркус глубоко вдохнул и закашлялся. Темнота, окутавшая его взор понемногу рассеивалась, и он смог углядеть стену, в которую с немыслимой силой впечатало все еще живых жрецов. Их покореженные останки, укрытые слоем врезавшегося в плоть помятого металла, шевелились, и тифлинг, опомнившись попытался подняться, но удалось ему не сразу. Выпустив из рук взрывчатку, он медленно сел и потряс головой. Звон понемногу утихал, и к нему возвращалось зрение. Густой туман, опоясавший его фигуру, однако не позволял увидеть ничего дальше пяти шагов, а последствия удара неизвестного происхождения — сориентироваться в пространстве.       — Что это?! — Услышал он испуганный голос графа, и поборов тошноту, подполз к балюстраде. Нижний ярус под цепями тонул в белой дымке, среди которой угадывался светящийся силуэт. Маркус сразу понял кому принадлежит юркая фигурка, и несмотря на свое разбитое состояние улыбнулся.       — Папочка! Это же я, папочка! — Ответил Баллатею задорный голосок. — Я искала тебя, но сюда ходить боялась. Тут было страшно! Но больше я не боюсь!       — Марлена? Марлена! — Задрожав воскликнул граф. — Ты не должна быть здесь! Этого не может… не может…       — А я и не здесь! — Хохотнула она и взмахнула призрачной ручкой. — Мой друг Маркус отнес меня к мамочке. Теперь мы вместе, а тут меня больше нет. И больше совсем-совсем не страшно!       Тифлинг оскалился шире, и привалившись к холодной балюстраде спиной, подтянул к себе ноющую ногу. В его душе засияла слабая надежда. Его маленькая подруга обрела покой, и не чувствуя в оранжерее собственного тела, смогла сюда пролезть, а значит не все еще потеряно. С ее силой, способной играючи расшвыривать отряды жрецов ситуация могла сложиться в их пользу, чем Маркус планировал воспользоваться. Но рассчитывать на одну только Марлену он не мог, и решив дать себе отдышаться, вознамерился найти остальных и все-таки закончить начатое. Он знал, что они живы, потому как слышал шорох в отдаленной части залы, и он был слишком шустрым для живых мертвецов, выдающий скорее очухавшегося вампира, что так же, как и он пытался сориентироваться в тумане.       — Марлена! Он не друг тебе! Он здесь чтобы разрушить все! Одумайся, дитя мое! — Взмолился Баллатей. — Не помогай ему! Ты ведь моя дочь. Моя любимая дочь. Ты не должна идти против моей воли!       — Маркус хороший! — Возмутилась невесомая фигурка. — А ты плохой! Ты разлучил меня с мамочкой! И этих детишек тоже разлучил! Они хотят домой! Пусть они уходят!       — Марлена, нет! — Завопил граф, и будто опомнившись крикнул жрецам. — Схватить! Схватить ее! Не дайте ей… не дайте!       Маркус не мог рассмотреть все что происходит, мешал сгустившийся туман, но представить отчаянье Баллатея был в состоянии. Марлена, лишившись физической оболочки стала неуязвимой для заметавшихся в попытке сразить ее жрецов, и что бы она не задумала, остановить ее силами графа не выходило. Снова загорелись сферы, но их клокочущая энергия проходила сквозь призрачное тело, стоящее прямо под исходящей ядовитым светом реликвии. Попытки сцапать призрака тоже ни к чему не приводили, и темные силуэты мертвецов бессмысленно хватали воздух.       — Мой друг сказал, что воспитанные девочки благодарят за помощь. — Сказала она и подняла вверх полупрозрачную руку. — Я воспитанная! — Выдала Марлена возмущенно, и закрутив туман меж пальцев потянулась своей силой к лежащему у ног тифлинга цилиндру. Тот легко поддался ее манипуляциям и задрожав встал на ребро. Еще пару секунд и набитая порохом взрывчатка поползла по полу, скрежеща металлом, и начертив в пыли кривую линию, взмыла в воздух, зависнув над землей.       — Ой нет! — Оживился Маркус, подскакивая на ноги. Цилиндр пролетел мимо него, и устремившись вниз стукнулся медной гранью о гранитный пол. Конечно, он уже смирился со смертью, но теперь это было вовсе не обязательно, а потому хоронить теплившуюся надежду и себя самого он передумал. Нужно было как-то выбираться, но он не мог понять в какую сторону бежать, и не видел ничего дальше вытянутой руки. Галатея, чувствуя скорую гибель окутала пространство непроходимым туманом, и тифлинг никак не мог сориентироваться.       — Маркус! — Окликнул его Астарион откуда-то с другого конца бесконечного туманного коридора. — Где ты? Маркус!       — Здесь! Я здесь! — Отозвался он и пошел на голос. Несколько шагов и он чуть было не провалился вниз. Оборвавшееся полотно ложи виднелось под ногами, а за ним просматривалась только густая белая стена, отрезающая его от союзников. Внизу мелькали тени, шипели нечестивые сферы, и идеи хуже, чем спрыгнуть туда не существовало, но выбора похоже не было. Маркус, выглянув вниз и зацепив краем глаза силуэт в рогатой короне решил в случае чего падать прямо на него. Не выберется, так хоть Баллатея прикончит.       — Марлена! Одумайся, дочь моя! — Скулил граф, пытаясь ухватиться за прозрачную фигурку. Тифлинг не видел его лица, но представлял, насколько владыка Навилета сейчас жалок. Маркус презрительно хмыкнул. Его окутывало злорадство, и он чувствовал странную гордость за смелую и очень рассудительную для своих лет девочку. — Он отнимет мою душу! Он отнимет душу! — Продолжал вопить Баллатей, но Марлена уже все решила.       — Прости папочка. — Сказала она с сожалением. — Нас всех ждет покой.       Тифлинг вздрогнул. Скрежет обломков по граниту, высекающих крупные искры резанул его по нервам. Беспроглядный туман мешал принять решение, и он все никак не мог настроиться на прыжок. Конечно, с такой высоты высока вероятность переломать себе ноги, но шанс сбежать все еще оставался, тем более если удастся ухватиться за цепи. Но цепей он не видел, и целился наугад, туда, где, по его мнению, он мог бы за что-то зацепиться.       Граф продолжал умолять и метаться. Он и не думал бежать, потому что знал, что уничтожение Галатеи куда хуже смерти. Марлена оставалась глуха к его просьбам, и используя колоссальную силу неумело выбивала искры, будто орудуя огнивом, а не кусками каменной лестницы. Промасленный фитиль, мимо которого пролетали оранжевые отблески, чернел, но не воспламенялся. Но это было делом времени, ведь настроившийся на исполнение чужого плана призрак не собирался останавливаться.       — Маркус! — Снова позвал тифлинга Астарион. — Тут портал! Иди к нам! Давай к нам!       — Портал? — Застыл он ненадолго, и разглядев всполохи, отлетающие от пола, осторожно добрался до балюстрады. — Марлена! — Крикнул он во всю силу. — Милая! Я тут! Мне портал открой!       — Ой! — Хихикнула маленькая графиня, и уронив остаток каменной ступени, направила силу в сторону ложи. — Прости! Немножечко забыла.

***

      Портал вынес его в дворцовый сад, и влетевший в открывшийся проход тифлинг упал на жухлую покрытую инеем траву. Стволы высохших деревьев чернели в дрожащем тумане, темная громада замка, напоминавшего гигантский склеп, выступала на горизонте. Вдалеке у стены виднелся стеклянный купол оранжереи и вход в темные лабиринты, у которого различались движущиеся фигуры жрецов.       Маркус сел и вдохнув стылый воздух огляделся по сторонам. Ему удалось засечь движение, но среагировать он не успел. Земля вздрогнула и разорвавшись воронкой на месте пристанища Галатеи рухнула вниз. Осколки стеклянного купола вперемешку с камнями разлетелись по округе, засеяв давно умерший сад. Взрывная волна докатилась до прижавшегося к траве тифлинга, обдав его жаром и запахом пыли. Маркус, закрыв голову руками, отполз к трухлявому дубу, и подождав пару секунд, осторожно поднялся на ноги.       На месте оранжереи зиял провал. Стены лабиринта покосились, но выстояли. Как и предполагалось, эпицентр разнесло, но у спрятавшихся в недрах подземелья существ еще оставался шанс на выживание.       — Спасибо, Марлена. — Сказал он, улыбнувшись, и обернулся на звук шагов. Помятый, прихрамывающий Гейл помахал ему рукой, и дойдя до дуба, оперся о ствол ладонью.       — Черт! Клянусь плетением, мы чуть не сгинули там! — Выдал волшебник, и глянув куда-то за спину тифлинга усмехнулся. Маркус, непонятливо подняв бровь оглянулся, и увидев Астариона, выдохнул с облегчением.       — Милый… — начал он, но взвинченный вампир прервал его ударом тыльной стороны ладони, звонко впечатав ему по лицу. Со всем отчаяньем и обидой, дрожа ни то от злости, ни то от пережитого ужаса. Тифлинг опешил, и прижав пальцы к разбитой губе, ошалело улыбнулся. Астарион, скрипнув зубами, притянул его к себе, и крепко сжав его руками, ткнулся лбом ему в грудь.       — Я тебя ненавижу… — рвано произнес он, и стиснул Маркуса в объятьях так, что у него заныли ребра. — Как ты мог так со мной? Как ты мог просить о таком… строишь из себя черт знает что! Aetre tes miat! Bleide aeste! — Клял он его на чем свет стоит, но тифлинг, упав лицом в его волосы, пахнущие порохом и каменной крошкой был абсолютно счастлив.       — Прости меня, любовь. — Потеревшись щекой о спутавшиеся кудри сказал Маркус. — Я тебя защитить хотел. Я вleide aeste, нет мне оправдания. Но ты цел, это главное.       — Еще раз только попробуй! — Заскрипел клыками Астарион. — Я тебя лично прикончу!       — Любовь… — усмехнулся тифлинг беззлобно. — Я именно об этом и просил.       — Да заткнись ты на хер! — Бросил эльф раздраженно, и ослабив хватку, прижался к его плечу.       — Парни. — Кашлянув окликнул их Гейл. — Не хочу прерывать интимность момента, но у нас некоторые неприятности.       Маркус поднял голову и вгляделся в рассеивающийся туман. Со стороны замка, бредя к возвышенности плелись жрецы. Их было много, и они шли ровным строем, направляясь к саду. Из дверей лабиринта им навстречу выбрались их соратники, и слившись с ними в единую вереницу взяли курс на притаившихся среди деревьев врагов.       — Вот же… — цыкнул тифлинг, и оторвавшись от Астариона сделал шаг вперед, силясь примерно посчитать с каким количеством противников им предстоит сойтись. Результат удручал. Им в лоб шла целая армия.       — Чувствуешь? — Прервал его размышления волшебник, и Маркус прислушался к своим ощущениям. Сила, что не могла проникнуть сквозь купол снова загоралась в его жилах, и он, подняв голову к небу и узрев тающую дымку, открывающую обзор на сияющие в холодном небе звезды, злобно ухмыльнулся.       — О да… еще как чувствую! — Выпалил он радостно, и ощутив, как тяжелые цепи договора легли на его душу, обратился к долгожданной мощи. Она ожила и заискрилась. Она зазвенела сталью и окутала сознание желанием уничтожать все на своем пути. Смотрящий на свое отражение на гранях длинного меча тифлинг уронил восхищенных вздох. После долгого перерыва владеть клинками Эммир чувствовалось истинным блаженством.       Астарион, с полуулыбкой глядя на то, как нечестивец зажигает в руке потусторонние разряды, второй хватаясь за призванное оружие кивнул сам себе. Стрел у него не было, и на поле боя он был бесполезен, но два заклинателя изголодавшиеся по боевой магии еще могли задать жару ведомым последним приказом жрецам. И хотя он все еще злился на своего отчаянного возлюбленного, наблюдать его окутанного мощью и готового к сражению было по-настоящему завораживающе.       — Задай им, милый. — Оскалился он, одарив Маркуса потеплевшим взглядом. — Покажи им ад!

***

      В городе вдруг стемнело. Туман сменился паром, поднимающимся от сырой земли. Бран, ожидавший развязки сумасшедшей затеи новых союзников, бросил суровый взгляд на насторожившихся неофитов и поджал толстые губы.       — Кажись и впрямь взорвали! — Воскликнула Лизи, подпрыгнув на месте. — Не землетрясение то было, истинно взрыв!       Полуорк Хамур, подпиравший статую Хранителя поднял лицо к звездному небу и довольно обнажил клыки. Стылый воздух пах свободой, заставляя сердце сжиматься от радости. Вспышка яркого света где-то за внутренней стеной заставила его дернутся и приглядеться к красному зареву. Где-то там шел бой. Заклинатели, вернув силы поливали противников огнем и потусторонними молниями, и привыкшему к бойне воину вдруг захотелось присоединиться.       — Мда. — Заключил дварф. — Видать бледный тифлинг не только смазливых эльфов нагибать умеет! Ну и мы не хуже. Хватайся за вилы и айда! Ответим гадам той же монетой!       По рядам неофитов пролетел восторженный возглас. Руки чесались давно и наконец-то у них возник шанс как следует наподдать обманувшим их жрецам. Но порыв ворваться в битву быстро утих, стоило новобранцам узреть мрачную фигуру Элизы. Жрица все с тем же ровным выражением лица добрела до площади, и не сказав ни слова нацелилась на кучку нарушителей.       — В рассыпную! — Взвизгнула Лизи, и метнувшись в сторону вдруг зависла, не веря собственным глазам. Впал в ступор и Бран, приготовившийся умереть, получив жреческую сферу в грудь.       — Какого…       У ног Элизы различалось широкое лезвие исполинского меча. Ровная алеющая кровью линия рассекла ее тело напополам, и жрица, качнувшись распалась на две половины. Хамур охнул и упал на колени. Рухнули на землю и другие неофиты, и лишь безбородый дварф, удивленно хлопающий глазами, смирно застыл перед возникшей из неоткуда рогатой женщиной.       — О, простите мне мою неловкость. — Сказала она бархатным голосом. — Обычно я действую изящнее. Но сейчас у меня совершенно нет на это времени. Скажите же, о мой пораженный внезапной расправой друг, внутренний город там? — Показала она тонким пальцем на стену. Бран, сглотнув кивнул. — Славно. — Улыбнулась незнакомка и расправила гигантские, сотканные из мелких лезвий крылья. — Была рада встрече. — Взмахнула рукой она, и воспарив над крышами домов, устремилась к замку.       — Что это было? — Испуганно спросила Лизи. Хамур, растеряв всю свою смелость зловеще прошептал:       — Ангел смерти.

***

      За стенами старого винохранилища было тихо, и только всхлипы напуганных детей изредка вырывали обнимавшуюся себя за колени жрицу из ее мрачных размышлений. Лежащее у ее ног тело маленького эльфа почти остыло, и свернувшаяся кровь больше не хлестала из сквозной раны. Он походил на спящую нимфу, и, казалось, в любой момент мог открыть глаза, и лишь восковая бледность и растекшаяся под его спиной бурая лужа навевала мысли о его несвоевременной гибели.       Уилл, нашедший ржавый штырь, который он держал на манер короткого меча, следил за выходом, готовясь к внезапной атаке. Где-то наверху схлопывались нечестивые сферы и взрывались масленые колбы, но оставить вверенных ему пленников и отправиться на помощь Клинок Аверно не мог.       — Думаешь они справятся? — Спросил он Шэдоухарт. Та отрешенно пожала плечами.       — Я не знаю, но надеюсь. Маркус с его вечными порывами всех прикрыть снова дел натворил. А его мамочки здесь нет! — Ответила она с раздражением, и наклонившись к заострившемуся лицу Несса, убрала скатавшуюся прядь рыжих волос в сторону. — Бедный мальчик. — Покачала головой селунитка. — Еще маленький совсем, невинный. Лучше б его тогда тот слуга Вороньей матери убил. Натерпелся страху, несчастный. И предсказание это дурацкое не работает ни черта! Что-то там про лунный свет, но какой к дьяволам лунный свет в подземелье?!       Уилл решил было возразить, но вдруг насторожился. Интуиция, обострявшаяся в самых критических ситуациях, подсказывала ему, что пора бежать. И инстинкты его не обманули, не позволив гулу переросшему в оглушающий треск застать его врасплох. Он кинулся к детям, на ходу раздавая указания накрыть головы, и рухнув у стены, где прятались самые маленькие, прикрыл их собой.       Подземелье содрогнулось, волна взрыва прошла насквозь, заставив согнуться пополам и выпустить воздух из легких. Каменная крошка полетела с потолка, вдоль балок зазмеились трещины, но убежище выстояло. Шэдоухарт, которую присыпало крупной пылью, подскочила на ноги, и оглядев стены, зажмурилась. Их план сработал, и, хотя никаких гарантий что все прошло как надо не было, они все еще были живы.       — Они взорвали ее! — Воскликнула она, ощутив прилив силы, что живительной влагой потек по венам. — Уилл… я чувствую…       — Я тоже, — откашлявшись кивнул Рейвенгард. Оковы ненавистного договора снова сомкнулись на нем, и он, почувствовав их тяжесть, горько усмехнулся. — Все целы. Не знаю правда, что там с нашими друзьями, но по крайней мере наша миссия выполнена. Пора выдвигаться им на подмогу. Еще бы, чего доброго, Мизора не заявилась…       — Ну нет! — Сощурилась жрица. — Ее нам не хватало! Давай-ка как-нибудь… — она бросила взгляд на бледное тело Несса и закусила губу. Свет Лунной девы снова загорелся в ее руках, и, хотя он был еще слаб, призрачная надежда окутала селунитку с головой. — Уилл, — произнесла она дрожащими губами. — Иди найди остальных. Я здесь пока останусь, хочу кое-что попробовать.       — Конечно. — Быстро согласился Рейвенгард. — Надеюсь твоя Богиня ответит.       Он ушел, выскользнув за дверь легкой тенью. Шэдоухарт, опустившись на колени перед маленьким рыжим бардом, стянула латные перчатки и приложила холодные ладони к его груди. Прежде ей никогда не доводилось проводить подобный ритуал и на успешный исход она не рассчитывала, но оставить все как есть не могла. Очистив свои помыслы, вложив в слова всю искренность, идущую от самой души, она воззвала к Селунэ. В пыльном подземелье не узреть света Луны, но сотканное из серебристых нитей воззвание все же устремилось в пространство сквозь каменные полотна, туда, где в почерневшем небе сиял холодный полумесяц.       — И явится Богиня в Лунном свете, и отгонит тьму, и избавит от смерти. Избавит от боли, избавит от слез. Тебе единой возношу молитвы. Услышь дочь свою, Селунэ. Не оставь блуждать во мраке. Яви милость свою и верни к жизни душу невинную. Душу светлую, достойную твоей благодати. Не дай уйти в безвременье. Излечи раны. Вдохни жизнь. Яви свет свой во тьме бесконечной ночи. Молю тебя, Лунная Дева, снизойди до чистого сердцем смертного. Не оставь его на растерзание Вечному Судье.