Великий Древний

      Астарион давно понял, что горячему тифлингу жизненно важно позволить перебеситься, и только потом соваться с расспросами. Понимали это не все, и решившая отчитать их за очередное исчезновение Шэдоухарт нарвалась на поток хлестких фраз на инфернальном, звучащих как какое-то проклятие. Жрица опешила, и глядя на измотанных, хмурых, невесть где шлявшихся союзников со взбешенным Маркусом во главе, невольно попятилась вглубь дома. Однако остывал он быстро, и уже минут через десять, сидя на скомканной лежанке выпрашивал у селунитки прощения. Выглядел он очень виновато, и Шэдоухарт выслушав короткий, но очень емкий рассказ вампира, простила их взрывоопасного лидера. Несс, которого от пережитого кошмара бил озноб, кутался в сброшенный ему на голову колдовской плащ и заваривал пахнущие чем-то мятным травы в глиняном чайнике. За окном кружили мелкие снежинки, и в теплом пыльном жилище, окутанным мягкими успокаивающими ароматами было на удивление уютно. Даже не верилось, что там, за порогом, лежит мертвый одетый в туманный саван город, а за его стенами кроется зло, с которым забредшим сюда героям Врат Балдура очень скоро придется сразиться.       Астарион наблюдая сосредоточенные лица жрицы и Гейла, пытавшихся переварить все услышанное, время от времени косился на возящегося с отваром барда. С одной стороны заматываться в большой черный плащ было его привилегией, но с другой ему было искренне жаль парня, которому оракул наплел что-то про вороньи стаи. Что ни думай, а черные птицы ассоциировались со смертью, и вампир решил не поддевать колкостями и без того понурого мальчишку, и даже с какой-то благодарностью кивнул ему, когда тот подал Маркусу чашку с успокаивающим чаем. Тифлинг совершенно безучастно принял отвар из его рук, и сделав глоток, прикрыл усталые глаза. Шли вторые сутки без сна, и день без крошки во рту, и вспомнивший про это вампир, оживившись направился к сумкам с припасами.       — А жрецы-то чего? — Спросил он, взявшись перебирать скудную снедь. — Не искали?       — Свиток нашли под елками, — ответил волшебник, пожав плечами, — и как нашли, сразу же убрались. К вашей темнице никто не подходил. Видимо о вас решили забыть до самого солнцестояния.       — Прекрасно. — Фыркнул Астарион, и выудив из сумки последний кусок вяленого окорока, глянул на осоловевшего Маркуса. Нарезать мясо смысла не было, и он, решив, что оголодавший тифлинг за милую душу умнет его целиком, сунул шматок ему в руку. — Ешь, чудушко, — выдал он заботливо, и ожившая Шэдоухарт насмешливо хмыкнула.       — Смотрю твой гарем пользу приносить начал?       — Ага. — Просто согласился Маркус, будучи не в силах участвовать в словесных баталиях. Упавший духом Несс даже не покраснел, и только тихо вздохнул.       — И что же, взорвать предлагаешь? — Обратился к нему Гейл, успевший прикинуть все возможные варианты.       — Предлагаю. — Кивнул тифлинг, повертев окорок в руке. Голод давал о себе знать, но кусок в глотку все равно не лез, и только строгий взгляд вампира убедил его перекусить перед сном. Неизвестный отвар Несса на удивление успокаивал, и все чего он хотел, это упасть на лежанку и хоть немного поспать. Но волшебник не отставал с вопросами.       — Не уверен, что мы найдем здесь взрывчатку. Насколько мне известно, жрецы используют исключительно магию, и, хотя идея, в целом, неплоха…       — Создадим. — Перебил его Маркус, проглотив увесистый кусок. — У тебя с алхимией как?       — Шутишь? — Обиделся Гейл. — У меня магистерская степень!       — Ну вот. Что, два алхимика порох не сотворят? Еще на складе неплохо бы покопаться, может хоть какие-то примитивные ингредиенты соберем. И масло. Нужно масло. И вообще все, что горит.       — Хах. — Усмехнулся волшебник. — А еще много щелочи. Древесный уголь, возможно, зола.       — И аммиак. — Загадочно и очень гадко улыбнулся тифлинг. Гейл сморщился.       — Боги… не говори, что в нужники полезем.       — Если придется, с головой нырнем. — Повеселел Маркус, снова ощутив накатывающий азарт. Волшебник ностальгически вздохнул.       — Вспоминается практика в Амне. Не думал, что мне придется заниматься чем-то подобным снова. Но если же на складе не найдется селитры, придется и в самом деле нырять.       — Вот она, неприглядная жизнь алхимика. — Широко зевнул тифлинг и снова вгрызся в холодный окорок.

***

      Утром после переклички отряд снова собрался в одной точке. Выспавшийся Маркус сиял довольной улыбкой. Его вампир, не разбудив его и позволив досмотреть десятый сон, тихонько поднялся с подстилки, неслышно умылся, и натянув капюшон на глаза ушел к складу, оставив на столе кусок пшенного пирога, который вчера по-тихому стащил у Гейла. Пока остальные изображали послушание на площади, Астарион пролез в хранилище, и разведав, что они могут оттуда утащить, уже собирался лезть обратно, как вдруг наткнулся на лук. Лук был никакущий, с рассыпавшейся тетивой и погнутым плечом, но все же какое-никакое оружие из себя представлял. Эльф недовольно причмокнул, но решив, что на безрыбье выбирать не приходится, прихватил несчастный лук с собой.       — Видите, какой он у меня. — Улыбался тифлинг во все зубы. — Ему даже ничего говорить не нужно!       — Да, да, — закатила глаза жрица. — Мы поняли, он самый-самый, прямо подарочек судьбы. Но я все же предпочитаю избегать самодеятельности, так что выкладывай.       Маркус пожал плечами, и начал излагать свой план. Взрывчатки на складе не нашлось, так что собирать ее предполагалось самостоятельно, и здесь возникала некоторая сложность. Для создания основного ингредиента — пороха — требовалось больше свободных рук, и тут у тифлинга возникла идея. Он предложил привлечь к делу остальных неофитов, направив на переговоры Астариона, на которого все утро смотрел глазами влюбленного идиота. Шэдоухарт отнеслась к затее скептически, но возражать не стала. До солнцестояния оставалось меньше недели, и, хотя почти неразумные жрецы не совались к их компании, их усиленное копошение могло привлечь ненужное внимание, потому проворачивать все дела с порохом нужно было быстрее и желательно на обширной территории. Гейл согласился. Будучи аж целым магистром в области алхимии, он представлял, насколько сложно впятером будет собрать ингредиенты не применяя магии, и лишь добавил, что неплохо бы отправить с вампиром Несса, который местным тоже пришелся по душе. На том и решили, и спровадив эльфов к Брану, принялись за свою часть работы.       Волшебник вызвался возиться с щелочью, и под предлогом уборки дальних улиц утащил со склада садовые инструменты и большое сито. Элиза ненадолго задержала на нем взгляд, но препятствовать не стала. Ее пустой разум занимали мысли о Хранителе, а чем уж там развлекают себя неофиты ей знать не требовалось. Главное, чтобы послушники вели себя тихо и к вратам не лезли, других приказов от Бога на троне не поступало. Со вчерашнего дня нарушителей даже не проверил никто, и пару раз мелькнувший в поле зрения Маркус надсмотрщицу ни грамма не смутил.       Жрице выпала обязанность отыскать побольше бьющихся сосудов и дождавшись возвращения Астариона помочь ему натаскать в дом масла. Раз уж магия была недоступна, жечь планировалось огнем, швыряя в цель склянками с горючим. Стаскивающая в одно место кухонную утварь селунитка подозрений не вызывала. Безразличные жители города не реагировали на откровенный грабеж средь бела дня, и уже через час у покосившегося крыльца выросла куча горшков, бутылок и прихваченных на всякий случай котелков.       Маркус занимался рытьем ям для кострищ. Древесного угля требовалось много, и он решив скинуть добычу аммиака на компанию Брана увлеченно копал стылую землю за подворьем. Марлена не объявлялась, и тифлинг поддавшись сомнениям, один раз уже наведался на кладбище, но убедившись, что портал все еще на месте, снова вернулся к своему трудоемкому занятию. Почва поддавалась плохо и с одной только ямой он провозился два часа. Закончив с углублением для дыма, он выпрямился, и размяв плечо отставил лопату в сторону. Уловив движение у хозяйственных построек, Маркус насторожился, но завидев воодушевленного Астариона, облегченно выдохнул. Окрыленный хорошими вестями вампир подлетел к нему, и чмокнув в грязную щеку волнительно доложил:       — Порядок. Бран и компашка с нами! — Просиял он, и тут же неловко потупил глаза. — Только пришлось кое-что им рассказать. Это Несс идею подтолкнул, ну знаешь же, он у нас провидец почище оракула. Но главное ведь, что сработало, и ребятки готовы помочь нам подорвать эту чертову реликвию!       — Что рассказать? — Прищурился тифлинг. Астарион виновато улыбнулся.       — Про Итери… — сказал он немного нервно, хотя имя первой любви своего тифлинга обычно или сухо выплевывал или вообще не произносил. Маркус напрягся. — В общем… они пойдут против жрецов только за сильным, а убийство графского сына и наследника престола оно, знаешь ли, впечатляет. Пришлось сказать им правду и это сработало. Можешь на меня обижаться, но я сделал что смог.       — Да я и не обижаюсь. — Вздохнул тифлинг отрешенно и ненадолго задумался. — Ладно. — Махнул рукой он. — Ты у меня все равно умница. Пошли обрадуем Брана. Расскажем из чего селитра делается.

***

      Сточная яма и горки навоза за подворьем жуть как обрадовали Гейла с Маркусом, и их восторг вызвал абсолютное недоумение на лицах всех собравшихся. Селитра — компонент сложный, без магического вмешательства вырабатываемый годами, и на их счастье, за сотню лет этого добра в бурой жиже, намешенной со строительным мусором и еще не весть чем собралось столько, что можно было подорвать целый город при желании. Едкий запах, вызывающий у хлопающих глазами неофитов приступ тошноты звучал амброзией в понимании алхимиков, и Бран, понявший, что эти самые алхимики в нечистотах копаться не намереваются, обреченно поджал губы.       — Это чего это, — сплюнув сказал он, — порох из дерьма чтоль делают?       — В некотором роде. — Ответил ему тифлинг, и уловив боязливый взгляд, ухмыльнулся. Убийца наследника вызывал в сердцах неофитов страх, но ко всему прочему еще и уважение, а потому он знал, что перечить они не будут. — Давай сюда пятерых, остальных на костры. За ночь управимся. Известь наскребли? — Спросил он Шэдоухарт. Та устало кивнула.       — Наскребли. Глину тебе тоже отыскали. В кострище жара похлеще, чем в Аверно, так что давай за дело, кузнец. Мы на перекличку и за пайком. У ям встретимся.       Маркус благодарно улыбнулся. За день они все изрядно умотались, но задания выполнили. Полбочки масла и собранные по всему городу склянки дожидались своего часа под крыльцом. Просеянная зола, утрамбованная в бадью, была сдобрена созданным Гейлом составом, и, хотя ее требовалось больше, результат все равно радовал. В вырытых у подворья ямах горел сухостой. Древесный уголь сгребался в кучи у стены, где быстро остывал на промозглом воздухе, чтобы потом пройти просев и оказаться все в той же бадье. Оставалось разобраться с селитрой и переплавить медный котел в тонкий цилиндр, в который после будет набит заготовленный порох. И для этих целей тифлинг и просил найти ему глину.       Астарион присоединился к нему позже, проводив остальных до площади и убедившись, что жрецы ничего не заподозрили. К их темнице так никто и не совался, и довольный тем, что хотя бы их троих оставили в покое, вампир, завернув в хлев и удовлетворив свою потребность в свежей крови, нашел Несса, и всучив ему нити для тетивы, потащил его к кострам. Он загорелся идеей оживить лук и заготовить с десяток стрел, на которых вместо наконечников будет промасленная ветошь. Для этого ему оставалось выправить плечо и нарезать набранных в сарае маховых перьев для балансировки найденных на складе облезлых древков. А еще изготовить тетиву из стащенных из ближайшего дома льняных ниток, и тут помощь барда оказалась как раз кстати.       К тому времени как они с Нессом собрав всю свою поклажу приблизились к ямам, Маркус уже закончил с лепкой формы для цилиндра, и растапливал медь в чугунном горшке. Принюхиваясь к запаху таящего металла, он невольно возвращался в прошлое, и сурово хмурил брови. Так пахло в мастерской Подлунного Мира, где Эммир ковала свои мечи, размахивая огромным молотом. Красные искры отлетали от заготовки и очередной клинок принимал нужную форму. Госпожа Мечей, такая изящная и аристократичная на вид, глядела на подчинявшуюся ее рукам сталь и прикладывала ее о наковальню с такой силой, что казалось вздрагивало нутро созданного ею искусственного мирка. Маленький тифлинг, подсматривая за ее работой, не мог скрыть восхищения, и случалось подолгу околачивался в кузне, среди плавящегося металла и шипящего масла для закалки. И это воспоминание о том коротком промежутке времени, когда все еще было относительно нормально, навевало на Маркуса тоску и заставляло его сердце противно сжиматься.       — Такой собранный весь, сосредоточенный. — Усмехнулся Астарион, опустившись на разогретую землю рядом. Несс, не дожидаясь приглашения присел поблизости, и распутав клубок грубых нитей, прикинул как плотнее их плести.       — Делом занят, любовь. — Сухо ответил тифлинг. — Да и память решила мне сегодня всякое подсовывать. Все настроение себе испортил.       — А чего там с памятью? — Поинтересовался вампир, разложив на коленях длинные перья. — Ты из-за…       — Стонвуд тоже вспомнился. — Опередил его Маркус. — Помнишь колечко то, что я у мадам Фейт отнял?       — Ну.       — Я подумал, а что, если все наперекосяк пойдет, просто сбежать в тот мир? Но не выйдет. Кольцо это дурацкое без магии в иное пространство не пускает. Но дело не в этом.       — А в чем? — Спросил Астарион, достав нож и выбрав самое прилично выглядящее перо. Несс, старавшийся изображать предмет мебели, против воли наострил ушки.       — Да циркон же! — Выпалил тифлинг раздраженно. Вампир вздернул бровь. — Ну да… я ж не рассказывал. — Продолжил он опомнившись. — В Стонвуде Эммир за цирконовыми девами охотилась. Я не знаю толком что это, но камень этот там повсюду был. И это с моей подачи Итери ее в тот мир к девам впустил. И вот все это как накатило, и теперь тоска хоть вой.       Астарион, срезав остов пера, тихо хмыкнул. Из обрывков рассказа он почти ничего не понял, только то, что это все это жуть как расстраивает Маркуса. Упоминание запретного имени уже в который раз за этот день его раздражало, но виду он не подал. Можно было сколько угодно выедать неразборчивому тифлингу мозг за его многочисленных любовников, но двоих из этой вереницы трогать было нельзя. И вампир это давно усвоил.       — Ну значит бежать и не судьба. — Заявил он, не встречаясь с Маркусом взглядом. — Только вперед! Или победим или поляжем. Но я предпочту победить. И мне уже знаешь на все предсказания плевать. Я домой хочу. Я к тебе хочу. Я хочу, чтобы все к чертям летело, а мы с тобой целовались у камина, пока прислуга стол к ужину готовит. Чтобы ты любил меня на шелковых простынках под надписью, сообщающей девиз твоего благородного дома. Хочу все шмотки в лавке Верхнего города скупить, и пусть Мирна твоя своей казной за них расплачивается. А вот этого всего я не хочу. Поэтому, любовь моя, пожалуйста, зацикли внимание на плане, и похорони ты уже прошлое ко всем чертям!       Тифлинг повел бровью, но не ответил. Несс, чувствующий себя лишним, взялся плести тетиву быстрее. Ему было крайне неуютно меж двух раздраженных любовников, один из которых давился холодной ревностью, другой — тонул в незыблемой тоске и ему хотелось поскорее отсюда убраться. Но показавшиеся из вечернего тумана фигуры ясно дали понять, что сегодня ночью никто никуда не уберется. Группа неофитов, бредущая за Шэдоухарт и задумчивым Гейлом тащила к кострам запасы еды и бочонок с пшеничной брагой. И судя по их лицам, у горящих ям этой ночью намечалась серьезная попойка.

***

      — Ну, за успех в наших начинаниях! — Пискнула Лизи, подняв вверх кружку. Подвыпившие соратники поддержали ее улюлюканьем. Спящий без задних ног на подогретой земле Несс дернулся, но не проснулся. Шэдоухарт проглотив обжигающее пойло швырнула сухое полено в яму, и вырвавшийся из выведенной в сторону дыры дым пополз к сидящей на трухлявом пне парочке.       Маркус почти не пил, и злобно поглядывая на косящегося на него Брана, держался из последних сил чтобы не навешать новому союзнику. Умастившийся на его коленях Астарион перематывал бинтами пальцы, которые изрезал широким лезвием, пока делал оперение для стрел, и в их перегляды не вмешивался. Гейл, чувствуя напряжение меж тифлингом и безбородым дварфом, пытался сгладить назревающий конфликт, но выходило у него плохо. Маркус, поймав очередной косой взгляд, не выдержал.       — Ну спрашивай уже. — Процедил он, приобняв вампира крепче. Астарион толкнул его локтем, но с колен не слез. Бран, выпив брагу до дна и собравшись с силами, наконец осмелился начать:       — Да че спрашивать? Я про то понял. Приказ оно есть приказ. Пришил ты нашего Итери и сухим из воды вылез, да и Боги с ним. А вот как же ж тебя не поймали, и почему ловить перестали, я ума не дам. Герб на тебе миринский, а кто попало с этим гербом не ходит. Стало быть, ты и в самом деле Хэллсторм, мать его. Герой Балдурский. И че же это, ты спокойно жил себе на севере все эти годы, и ни одна душа живая за тобой не явилась? Это че же, властители Врат Балдура тебя укрыли, и никто пальцем не пошевелил за молодого графа наказание выписать?       — А у них выбор был по-твоему? — Хмыкнул тифлинг. — Я и не из такого вылезал. И ни разу никто не осилил мне наказание выписать.       — Да ну! — Впился в него глазами дварф. — Похлеще убийства графского сынка? Я думал такое не спускают. Думал Стонвуд Мирне эту, как ее, ноту выдаст! А оно воно как…       — Стонвуд? Мирне? — Хохотнул Маркус издевательски. — Да ты шутишь. Это захолустье и Навилету ничего не предъявит. А вот Врата Балдура могли бы, но ситуация не та. Мне там увод корабля на мель простили. Контрабанду. Насыщение материалами для оружия какой-то армии за два года до битвы с Абсолют. И ты думаешь ввиду этих событий кого-то сын графский волнует?       — Подожди-ка… — сверкнула глазами Шэдоухарт. — Какой это армии ты оружие отгружал? За два года до Абсолют?       — Да я знаю, что ли? — Отмахнулся Маркус. — Но могу догадываться, что той самой армии, с которой мы как раз и воевали. Мне еще Эммир высказала, что ее сыны вечно в какую-то муть лезут и сами же потом страдают. А потом пожелала мне и дальше страдать, и больше думать.       Гейл медленно выдохнул и отвел взгляд. Неофиты, приглушив разговоры уставились на рогатого нечестивца, ожидая продолжения его баек. Астарион хищно улыбнулся, прильнув к нему ближе. Селунитка, глянув на ластящегося вампира, которого темная сторона характера Маркуса будто бы заводила, злобно закатила глаза, и набрав воздух в грудь громко на него рявкнула:       — Да ты издеваешься! Какого хера, а? У них и адское железо было! Тоже ты?!       — Принцесса, — вздохнул тифлинг снисходительно. — Я не знал во что это выльется. И делал все это от скуки, без мысли сотворить большое зло. Другу помогал. Персефалю. А он это делал, потому что за это хорошо платили. Кто ж знал, что так выйдет.       — Оружие Абсолютам? Ничего себе… — присвистнула Лизи восхищенно. — А с кораблем то че? Его на мель зачем?       — А корабль… — Маркус оглядев притихших соратников криво улыбнулся. Наконец его расспрашивали о темных делишках, а не о навязанных подвигах, и это забавляло. Кроме того, появился повод увести разговор от Стонвуда, и он решил этим воспользоваться. Астарион, который знал о всех этих событиях практически все, заерзал устраиваясь удобнее. Рассказ обещал был долгим, а нога уже понемногу затекала. — Я, знаешь ли, личность мутная. Творил многое, но самое веселье с одного знакомства началось. Ой, долгая история…       — Так и ночь длинная! — Вмешался полуорк, сидящий на бочонке с бражкой. — Давай выкладывай. Может помрешь завтра, кому твои тайны будут нужны?       — Ну ладно. — Ухмыльнулся тифлинг, и начал свой рассказ под не одобряющий выдох Брана: — вы народ простой, с вами можно и пооткровенничать. Я сам знатен, но знать не выношу. Век бы их всех не видел и скорее пожелал бы, чтобы они сгорели в своих дворцах. Но, однако ж пользоваться привилегиями громкой фамилии приятно, и именно этим я всю жизнь и прикрывался. Не от серьезных угроз, там в дело сила шла. А вот знаете от таких мелочей, как нарушение всех писанных законов. Когда уже ведут в темницу, а палач веревку мылит. А ты смотришь на этих идиотов и думаешь — хера с два, считайте до десяти, я выйду. И всегда выходил. А началось это лет так в четырнадцать. С кражи.       — С разбоя. — Поправил его вампир.       — С разбоя. — Согласился Маркус. — Я жил до этого в месте, где деньгам счета не было, и переехав во Врата Балдура не знал, что они кончаются. А они взяли и кончились. Вот и пришлось изворачиваться. Наставник у меня тогда был — сир Трентон, генерал из Невервинтера. Он надеялся, что я хвост прижму и поголодаю для приличия. Но зачем голодать, когда мечом махать умеешь? — Спросил он, посмотрев на Лизи. Та пожала плечами. — Вот и я так подумал.       Тифлинг хорошо помнил тот день, когда городская стража впервые схватила его и притащила на Змеиную скалу. Когда дознаватель из Кулаков глядя на невинно хлопающего длинными ресницами отпрыска Хэллстормов, чуть было не прирезавшего надравшегося в таверне купца, думал, что теперь с ним делать. Кинуть его в темницу было плохой идеей. Посол Мирны подобного поступка бы не оценил. Отпустить просто так тоже не являлось правильным, ведь наглого отрока требовалось наказать. А вот как наказать дознаватель не знал, да и признания у пойманного с поличным отродья получить не мог. По его словам, выходило, что он просто мимо шел, и оружия у него никакого нет, а двуручный меч страже привиделся. А уж кошелька с золотом он и подавно не видел, и пьяный купец просто на него клевещет. Дознаватель приосанился и всерьез задумался. С кошельком, конечно, вопрос еще возникал, но вот с оружием получалось интересно. Паренек-то и правда без меча был, когда его притащили. Да и куда ему двуручным махать, с таким весом и длиной клинка не каждый воин справлялся. В итоге его отпустили, а купцу посоветовали меньше пить и лучше следить за золотом.       — Вот так и выходило раз за разом. — Уронил усмешку Маркус. — Они меня ловят. Не находят оружия. Не находят награбленного. И что остается? Я ведь специально двуручники призывал, чтобы конвой мой думал, что с ума сходит. А золотишко сбрасывал. Его дружки мои подхватывали. Я их быстро нашел на улицах. Беспризорники, карманники. В гильдию их не брали, вот они и шатались без дела. Лидера своего ждали и дождались. Девятипалая прознала и не обрадовалась. Так не обрадовалась, что у меня меж ребер нож оказался. Здоровенный такой, чудом до сердца не дошел. Думал умру. Не умер. И позже, когда удавку на шею накинули, не умер. Сир Трентон спас. А потом из дома не выпускал, все твердил, что мне ко двору надо готовиться, а не с отбросами возиться. И Боги, лучше б я продолжал ошиваться в Нижнем городе.       Он ненадолго замолк, сжав пальцы на колене Астариона. Чертов Стонвуд снова вставал перед глазами, и эту часть истории он рассказывать не хотел. Потому прошелся по событиям коротко:       — Через год ко двору отбыл. Через два назад вернулся. По пути гончие листы с наброском своей рогатой мордашки собирал. Меня искали, но вяло как-то искали. Так и надо было. Дворцовые перевороты — это всегда сговор, и виселица мне не грозила. Однако во Вратах Балдура стражи все же пристебались с этим листом. Опять на скалу, опять в застенки.       Для Маркуса то время было сложным. Из Стонвуда он вернулся разбитым и ко всему безразличным. Его взгляд потух и больше не искрился. Его любовь была мертва. Его вера обрести в лице Эммир семью рассыпалась и разлетелась едким пеплом. Он наконец понял, что для нее он был именно тем, чем она с раннего детства его величала — заготовкой. Плохой заготовкой, через чур мягкой. Треснувшей в момент, когда пришлось нанести удар.       Надменные речи дознавателя шли мимо. Угрозы смешили. Возможная казнь обещала облегчение и тифлинг даже не отпирался. Но на эшафот его не свели и на каторгу не отправили. Явившийся в темницу посол Мирны принялся петь соловьем, зная, что эрцгерцогиня не простит смерти своего отпрыска, и очень скоро все решилось. Маркуса опять отпустили.       — Все с рук сошло. Листы вскоре отозвали, а меня оправдали. Итери сам убился выходит. Три раза напоролся глоткой на колдовской кинжал.       О дальнейших пяти годах рассказывать было нечего и Маркус пропустил эту часть повествования. Изливать душу он не хотел, а без слезливой истории его метаний обойтись бы не вышло. А ведь он страдал. Проклинал себя, сидя днями среди свитков и слушая назойливые речи Икарриона. Изучая начертание, чтобы заткнуть навязчивые мысли. Уперевшись в изучение фолиантов, лишь бы не поедать себя за содеянное. А ночью шел искать утешение и продажной любви и находил ее в избытке. Осыпая мотыльков золотом и обогащая владелицу салона в Верхнем городе, он забывался, и с ужасом ждал утра, зная, что боль вернется и никуда не денется.       — В общем я к чему вел-то. После возвращения я пристрастился к одному заведению, которое борделем язык не поворачивается назвать. Там все чистенькие такие, кого попало не пускают. Цен не называют, дорогое вино подают. Будто на приеме каком сидишь, честное слово. Там я с ним и познакомился.       Маркус решил опустить подробности и пересказал историю вкратце упомянув непосредственно о корабле на мели, контрабанде и о том, почему дела пришлось свернуть. Рассказ получился красочным, но лишенным деталей расстраивающих Астариона. И связаны эти детали были с главным героем всех темных похождений тифлинга во Вратах Балдура в годы до Абсолют, не считая поручений покровительницы — с Персефалем.       Он встретил Лиса в салоне мадам Шале и принял его за свежее тело, которые сюда поставляли периодически, заменяя уставших работников. Мотыльки здесь обязаны были сиять улыбками и выглядеть презентабельно, и для таких уважаемых клиентов как Маркус Хэллсторм их подбирали особо тщательно и по вкусу. Персефаль, будучи крепко слаженным эльфом с длинными пшеничного цвета волосами под это описание попадал, и у тифлинга даже идеи не возникло спросить работает он здесь или нет. Парень ему понравился, и он, прихватив бутылку красного двадцатилетней выдержки, подсел к Лису с намереньем познакомится поближе, а позже утянуть новичка наверх к комнатам с широченными кроватями. Персефаль, бывший здесь впервые, решил, что к нему подобрался весьма необычный, но привлекательный жрец любви, и дружелюбно улыбнувшись кокетливо выдал:       — Ого, винишко! А платит тут кто?       — Заведение. — Хищно оскалился тифлинг и потянулся за бокалом.       Одной бутылкой не обошлось. На двоих они упокоили три, и уже туго соображая потащились в комнату. И здесь Лис снова удивился местным порядкам, потому что дьявольский потомок оказался очень уж активным и о желаниях клиента не спрашивал. Персефалю стало даже как-то неловко, ведь в таком качестве он прежде себя не видел, а потому, сняв с поясницы настырную руку тифлинга жалобно проблеял:       — Я… я это… я так не пробовал еще!       Маркус, решив, что новенький набивает себе цену, в ответ только фыркнул.             — Попробуешь сейчас.       Утром все встало на свои места, и глядящие друг на друга любовники давились от смеха. Правила поведения в салоне мадам Шале, где цену называли только утром, попутно выпрашивая у гостя подарок, сыграли с ними злую шутку. Однако в конфликт это не переросло и все обошлось невинными подколами, переросшими в нормальное знакомство. Лис, который по меркам Маркуса оказался неплохим парнем сразу же пришелся ему по душе, и следующую попойку они устроили уже в Эльфийской Песне.       — Я куш сорвал, говорю тебе! — Вещал Персефаль набивая рот закуской. — Дела у меня. Есть славные ребята, но мне б еще кого покрепче. Ублюдок один нам всю поляну портит, Кине тоже подляну устроил. Но мы все равно красиво так завернули, урвали свой кусок! Я и думал в приличное заведение сходить, с народом честным пообщаться. А народ честный в итоге нагнул и в путь! Больше не пойду.       — Ты еще скажи что не понравилось. — Прыснул тифлинг, отпив эля. — А что за дела-то?       — Ай! — Махнул рукой Лис. — Короче. — Продолжил он полушепотом. — Ниже по Чионтару кто-то вооружается. Металл, всякие приблуды магические, адское железо. Все в дело идет. Но вот гад этот, Энвер Горташ все портит. На днях корабль из Невервинтера забитый железяками придет. Там под палубой в укромном местечке груз этого выродка упрятан. Все обломает нам, если дойдет.       — А если не дойдет? — Улыбнулся Маркус заговорчески. Персефаль поднял бровь.       — Это как?       — Увидишь.       Корабль из Невервинетра сел на мель, ведомый насланным миражем. В довершении в палубу из ниоткуда прилетела потусторонняя молния, притопив судно в полумиле от Врат Балдура. Лис, наблюдавший за тем, с какой легкостью его новый знакомый все это проворачивает, пришел в дикий восторг. Его подельники восторга не разделяли и смотрели на тифлинга одетого в дорогие ткани с фамильным гербом на плаще с нескрываемым подозрением. Но со временем и они его приняли, и рогатый мирин из Верхнего города неожиданно стал полноправным участником их маленькой банды.       Потянулись разгульные месяцы. Материалы для оружия стекались со всех сторон в Порочную Жемчужину Побережья Мечей и переправлялись на лодках вниз по Чионтару. Маркус, нашедший хоть какой-то смысл в жизни, откровенно развлекался. Госпожа Мечей, увлеченная чем-то важным, дергала его редко, и он большую часть времени торчал с Персефалем, помогая ему в его мутных делишках. Лис, решив, что с таким союзником они горы свернут, окончательно потерял совесть. Партии увеличивались, увеличивалась и награда. Щедрый заказчик золота не жалел, и банда Персефаля купалась в роскоши, не задумываясь о последствиях.       — Еще немного и це-е-лый замок купим! — Заплетающимся языком говорил Лис. Сидящий напротив тифлинг, насмешливо на него глядел. Его дружка будто не волновали собравшиеся в таверне возможные свидетели, и его непосредственность веселила. — Тебя женим. Или замуж выдадим. — Подмигнул он игриво. Маркус метнул в него суровый взгляд.       — Катись в ад, Песрефаль! И завались вообще.       — В ад? Хах. С родней познакомить хочешь?       — Я тебя скоро кое с чем другим познакомлю. Допью вот. Хотя ты уже знаком, но напомнить не мешает.       — Ой, это наверно лишнее. — Замотал головой Лис, но вскоре вопреки своим же словам потащил тифлинга в ближайшую подворотню. В этой же подворотне Маркусу перепало. В этой же подворотне их и взяли стражи, призванные бдительными гражданами.       Их утащили всю на ту же Змеиную скалу под усиленным конвоем. Тифлингу, как всегда, ничего не доспелось. Прилетевший на обвинения о подтоплении корабля и участии в организованной преступности посол решил проблему, и Маркус отделался штрафом. Окончательно обнаглевший от безнаказанности тифлинг так же потребовал освободить подельника, и на вопрос посла как, по его мнению, он это сделает, Маркус ответил:       — Ты дипломат. Ты и решай.       Помятого Персефаля отпустили. С ним в отличие от знатного мирина не нежничали и хорошенько проехались по лицу, разбив губу и оставив широкую ссадину на лице. Лис шипел и сыпал проклятиями, унявшись лишь тогда, когда узнал, что других участников банды тоже схватили, и совсем раскис, поняв, что никакое золото и связи дружка не вытащат его ребят из петли. Контрабандистов повесили следующим утром, но Персефаля это не остановило. Новая поставка уходила из порта через два дня под его неутомимым, но заплаканным взглядом, и просьбы сопровождающего его Маркуса ненадолго затихариться совершенно его не трогали.       — Мне жить на что-то надо, умник. — Цедил сквозь зубы Лис. — Маму содержать. Жизни меня не учи! Или помогай, или исчезни!       Маркус не исчез и провозился с ним еще год, иногда отвлекаясь на поручения Эммир. Их дружба с определенными привилегиями крепла, плавно перетекая во что-то другое, и ни одному, ни другому это не нравилось. Одно дело сотрудничать иногда напиваясь и позволяя себе большее, другое — начать что-то по-настоящему испытывать. И первым пресечь назревающие отношения решился Персефель.       — Слушай, Маркус. — Сказал он тифлингу, кутаясь в легкую простынку. За окном стояла глубокая ночь, и в таверне было шумно, но Лис явно слышал стук собственного сердца. Рука того, к кому он начал испытывать уже совсем не дружеские чувства, гладила его по спине. На жесткой постели было тесно, и даже если бы Персефаль хотел бы отодвинуться, у него ничего бы не вышло. — Давай с этим завязывать. Хватит уже.       — С чем? — Спросил его Маркус, уже зная ответ. Лис тяжело вздохнул.       — Да вот с этим. Ты не пойми неправильно, дело не в том, что ты мудак каких поискать. Просто я вижу куда все катится и не хочу этого. Это все равно бессмысленно. Дружить мы можем, дела вести. Но дальше заходить не стоит. Трахаться тебе есть с кем, ты вон какую-то девицу приходуешь периодически, я же знаю. И мне ни то, что дело до этого есть. Пока что. Мне просто влюбляться в тебя в хер не уперлось. Никуда не приведет.       — Ладно. — Согласился тифлинг просто. — А почему не приведет? Интересно.       — Да как почему? — Усмехнулся Персефаль. — Для тебя это развлечения все. Ты с золотой ложкой в заднице родился, тебе шкурой рисковать чтобы груз отправить не обязательно. Скучно просто, или что там вас аристократов ведет. И я развлечение. Ты остепенишься однажды и найдешь себе кого-нибудь из своего круга. В брак вступишь, наследовать твое состояние то кто-то должен? Ты со своей страстью кидаться на ножи раньше времени сдохнешь, клянусь. И сам это понимаешь, значит наследника подберешь. Да и просто надоест тебе жизнь такая, сойдешься с таким же аристократиком. И не надо мне заливать, что свяжешься до скончания времен пред ликом Богов с каким-то плутливым эльфиком. Плутливый эльфик со своей любовью и верой в сказки о мудацком принце к черту пойдет, когда ты наиграешься. И мне этого не нужно. Так что давай заканчивать.       — Давай.       Маркус почти не расстроился. Ничего серьезного он и сам не хотел и обещал себе больше никогда ни с кем близко не сходиться. Трагедия в Стонвуде все еще являлась ему в кошмарах, и он твердо решил забыть про любовь и теплые искренние чувства навсегда. Ведь клинок Госпожи Мечей должен дышать кровью и оставаться холодным, иначе однажды снова треснет и раскрошится изнутри. Но все его планы на будущее полетели в Преисподнюю через какой-то месяц, когда его посреди улицы ухватил нутилоид. Последующая вереница событий утянула его туда куда он добровольно бы не полез, и подсунула ему судьбу, которую теперь, он как последний дурак был готов носить на руках.       — Ну вот так моя разгульная жизнь и кончилась. — Подытожил Маркус перед увлеченными слушателями. — У Перси…фаля все более-менее сложилось. Я унялся. Я герой теперь. Те Кулаки, что помнили о моих похождениях, получили по личинке, а новые меня превозносят. Одна несчастная Альма что-то старается доказать, но ее никто не слушает. И не услышит.       — Ну ты тот еще, конечно. — Выдал впечатленный рассказом Бран. Лизи, восхищенно хлопая глазами, спросила:       — В самом деле герой? С кривой дорожки свернул, али как? Брешешь? Иль личинка тебя исправила?       — Да какая личинка. — Фыркнул тифлинг. — Я влюбился. — Сказал он с придыханием и прижался щекой к виску Астариона. — Представил я однажды, что будь его отец жив, наверняка запретил бы сыночку со мной водиться, и никакая фамилия бы не спасла. Пришлось бы его красть. — Заявил он совершенно серьезно. Эльф, повел бровью и улыбнулся. — Вот и пришлось срочно исправляться. Это мое решение, собственное. До буквы закона мне как не было дела, так и нет.       — Да-а… это нашего брата не щадят, а с вас породистых спросу нет. — Покачал головой Бран. — А я-то думал тебя Алтей отмазал. А скопец не при делах оказывается.       Маркус сжал челюсти. Чертов дварф снова испортил ему все настроение, упомянув действующего лорда Стонвуда и это бесило. И чего ради распинался полчаса спрашивается.       — Твой Алтей — пустое место. — Скрипнул зубами он. — Он бы такое никогда не провернул, тупой слишком. Он на троне то сидит по велению моей Богини. И не упоминай его имя в моем присутствии больше!       Бран прикусил язык и приложился к кружке. Шэдоухарт, глядя куда-то сквозь раздраженного тифлинга вдруг развела руками. Астарион заметив откровенное недоумение на лицах союзников прыснул от смеха и сполз с колен Маркуса. Жрица с Гейлом все еще чему-то удивлялись и вампира это забавляло. Он в отличие от них насчет своего нечестивца никогда иллюзий не строил и с первой встречи примерно понял, что он из себя представляет. И его это не смущало. Более того, его даже радовали старания тифлинга жить нормально, хотя с его сбитым моральным компасом приходилось ему не просто.       — Ну что же господа и дамы, — хрустнув затекшей поясницей сказал он, — мы, пожалуй, удалимся. Празднуйте, пируйте, развлекайтесь. Завтра может последний день вашей жизни, так что ни в чем себе не отказывайте. И домой особо не торопитесь. — Подмигнул вампир насупленной Шэдоухарт. — Традиции есть традиции.

***

      Астарион уволок дерганного Маркуса в поселение. Лизи, проводив их глазами спросила у жрицы о каких-таких традициях речь и почему домой им торопиться не следует. Шэдоухарт, смирившись с тем, что спать они будут у костров, зевнув пояснила:       — Есть у нас традиция перед серьезным боем. Мы напиваемся и отключаемся там, где пили. Эти двое любятся напоследок. Вот и пусть себе любятся.       Но любиться тифлинг не планировал. Он смотрел в одну точку изредка благодарно улыбаясь эльфу, поливавшему его подогретой водой в наскоро залатанной бадье. За день он замарался по уши, пропах дымом и горькой золой, и отголоски этого запаха все еще ощущались на его волосах, что, намокнув вились сильнее.       В доме было тепло и стекающие по телу капли быстро подсыхали на коже. Ткань чистой рубашки липла к мокрой спине. Под влажными стопами чувствовались пыльные ступени. Холодные пальцы, сжимающие его ладонь увлекали Маркуса наверх, к набитому соломой матрасу, подальше от возможных свидетелей. Он рухнул на него вслед за Астарионом, прижав его к подстилке. Ткнулся носом в его ключицу, и просунув руки ему под спину затих. Эльф, уловив его мрачное настроение мягко прошелся ладонью по смолянистым локонам и обнял его за плечи. Маркус вздохнув поцеловал его в шею ниже шрама от укуса, и поерзав снова замер, будто напрашиваясь на нежность, но давая понять, что до секса сегодня не дойдет. Что Астариона не слишком уж расстроило, ведь придаваться страсти перед побоищем обычно хотелось тифлингу, ему же и этого было достаточно. Просто чувствовать вес его горячего тела, и его горьковатый отдающий каленым железом запах. Слышать глухой стук сердца и неровное дыхание, щекочущее кожу на бледной шее. Обнимать и представлять, как завтра Бельфегор вылезет из ада, и они с Эммир перегрызут друг другу глотки, а он с Маркусом вернется во Врата Балдура, в их отдаленное поместье, где они навсегда забудут про проклятия, мечи, договоры и все обязательства. Будут просто жить и наслаждаться друг другом. Может даже кота заведут. Большого и наглого, непременно белого, чтобы тифлинг раз за разом недовольно рычал, счищая со своих черных одеяний его длинную шерсть. И чтобы это было единственной его проблемой, ведь он заслужил счастья. Он так старался стать лучше все эти годы. С момента как пообещал Астариону что исправится и они однажды заживут спокойно. И искренне пытался исполнить свое обещание, хотя иногда выходило не слишком уж хорошо.       — Я тебя люблю, мое сокровище. — Шепнул вампир, растекшийся от накативших чувств. Маркус приподнялся на локтях и осторожно его поцеловал. — У тебя все хорошо? — Спросил Астарион, прикоснувшись пальцами к его горячей щеке. — Нет, я понимаю в какой мы ситуации, и я не про это. С тобой будто не так что-то…       Тифлинг сел и отвернулся. Его плечи опустились, и он коротко выдохнул. Эльф, сжав его пальцы приподнялся, и положив подбородок ему на плечо, замолк дожидаясь ответа.       — Я… — начал Маркус неуверенно, но сдался под его нежным заботливым взглядом. — Это не к месту вообще сейчас. Но могу я кое-что тебе рассказать?       — Всегда можешь.       — Это касается Стонвуда. — Уточнил тифлинг. — Чертов Бран разворошил это все. Не могу.       — Я тебя слушаю, любовь моя. Не бойся. Что бы ты не натворил, я это пойму. Это ведь все давно в прошлом.       — В прошлом. — Эхом ответил Маркус, собираясь с силами. — И все же. Пожалуйста. Не осуждай меня. Я не хотел этого. Это получилось само.

***

      Начиненный дымным порохом цилиндр был готов ко второй половине дня. Взрывчатка получилась увесистая, и ни у кого не возникало сомнений что урон она нанесет колоссальный. Оставалось доставить ее к цели, и воспользовавшись зажигательными смесями и заготовленными Астарионом стрелами подорвать реликвию, чтобы впустить в укрытый саваном мирок отмщение в лице Госпожи Мечей.       Боеприпасы сносили на кладбище в течение дня, и к вечеру, у гробницы графини образовался целый склад. Здесь неофиты и прощались с героями, желая удачи. Здесь по походным сумкам прятали горючее. Здесь Шэдоухарт натягивала тяжелый доспех улыбаясь помогающей ей Лизи.       Гейл, готовясь к бою, подбадривал взволнованного Несса, которому выпала миссия привести их к Галатее. Бард выдавал воодушевляющие памфлеты, желая поддержать союзников и раздухариться самому. Предсказание все еще пугало его, но общая аура готовых сражаться соратников изрядно его подстегивала, вынуждая задвинуть страх подальше.       Маркус облачившись в колдовскую мантию застегивал ремешки на кожаном оплечье Астариона и старался не пересекаться с ним глазами. Ночь полная откровений опустошила его, и ему все еще было ужасно стыдно за все свои изливания. Эльф виду не подавал и отшучивался. Он понимал что чувствует возлюбленный, и вопреки ожиданием тифлинга старался смотреть на него далеко не с осуждением, а скорее с жалостью. Но жалость худшее чем он мог его наградить, и потому Астарион пытался сосредоточиться на предстоящем бое, и забыть ненадолго открывшуюся ему истину, которая его пугала.       — Ну что? — Спросил он Маркуса, хлопнув его по плечу. — Готов?       Тифлинг глянув на разгоряченных союзников, слушающих напевы осмелевшего Несса перевел взгляд на струящуюся гладь портала и снова повернулся к вампиру.       — Готов. — Сверкнув черным пламенем глаз ответил он. — Давай покажем им ад!