Великий Древний

      Лабиринты коридоров, те же что и в видениях, но посеревшие и потрескавшиеся, тонущие в полутьме и легком тумане встретили пораженный жутким открытием отряд. Маркус, чувствуя нарастающий страх давно мертвого, но все еще дрожащего от ужаса существа, неуверенно двинулся вперед. Марлена потянув его за руку, молча повела союзников извилистыми тропами дальше в густой полумрак, тяжелый, как мысли ее спутников. Мимо ниш со статуями и давно истлевшими деревьями, по потемневшим от времени плитам, когда-то украшенным мраморной мозаикой, туда, где теплилась чья-то жизнь, ожидавшая спасения сотню лет подряд.       Несс, ощущая эманации и отголоски рванных мыслей множества существ где-то впереди, старался сохранять спокойствие, но выходило не очень. Эти куски давно потерянного сознания наверняка принадлежали жрецам, и он посоветовал бы остальным развернуться и бежать, но дальше за поворотом слышался зов могущественного создания, и бард уже примерно понимал кому он принадлежит, а потому послушно тащился за нечестивцем и осторожно ступающим эльфом. Слышащий чувства запертого во тьме существа, он в отличие от спутников, даже не удивился, узрев в очередной нише подвешенную на цепь фигуру, и, хотя прежде что-то подобное очень сильно испугало бы его, он был единственным, кто отреагировал на это зрелище относительно спокойно. Иссохшее тело, безглазое и больше похожее на скелет, обтянутый смуглой кожей, неожиданно поприветствовало гостей, вызвав у последних легкое оцепенение. Звон оков, на которых качнулся живой мертвец, отозвался крупными мурашками и желанием атаковать на опережение, и тифлинг, рефлекторно прикрыв уронившего челюсть вампира, несознательно выставил перед собой нож.       — Приветствую, герои. — Проскрипел неизвестный, повернув безжизненное лицо к пришедшим, — час наконец настал. Я ждал долго, очень долго. Но прошу не серчать на мою маленькую помощницу. Она старалась как могла.       — Ты… кто такой? — Настороженно спросил Маркус, не опуская руки с зажатым в ней грубым клинком. — Ты напоминаешь мне моего друга Джергала, но он… он как-то поживее выглядел.       — А-а! — Протянул истлевший восхищенно. — Сын ее сыновей, это и в самом деле ты! Ты здесь по мою душу, за мной тебя послала Госпожа Мечей, да правит она клинками вечно! И ты добрался…       — Оракул… — уронил Астарион удивленно. Тифлинг вздернул бровь и медленно опустил оружие. Глянув на Несса и получив в ответ уверенный кивок, Маркус выдохнул. Марлена, отпустив его ладонь отступила назад, и исчезла в дымке. Оракул, изобразив подобие улыбки, снова качнулся на цепях, будто пытаясь приблизиться к пораженным гостям.       — У вас вероятно множество вопросов, — продолжил он своим скрипучим голосом. — У меня есть ответы на все. Но прошу, не торопитесь вызнавать о своем будущем, ибо здесь важно понимать наверняка, чего вы желаете услышать. Необдуманные вопросы о нитях судьбы приводят в тупик, подталкивают к необдуманным поступкам. Поступки эти губили целые государства, загоняли в угол величайших существ. Потому, будьте осторожны в своих пожеланиях.       — Сейчас это не столь важно. — Не сводя с оракула глаз произнес тифлинг. — Важно то, что я должен впустить сюда Госпожу Мечей. Так что рассказывай, по порядку и особо вдумчиво о том, что касается купола. Жрецов, культа, Баллатея и сраного ключника.       — О, только сын ее сыновей мог назвать Бельфегора ключником! — Прохрипел оракул. — Ну что же. Слушайте и запоминайте. Я был величайшим предсказателем во времена, когда Мирна только развернула свои черные флаги. Я жаждал жить и нести свой дар в этот проклятый мир, надеясь, что зная верные решения, те, что решают судьбы тысяч смогут не оступиться. Я ошибся, но поздно это понял. Однако, жизнь вечную заполучить смог. Присягнув владычице Эммир.       — А через лет так девятьсот сбежал от нее в Навилет. — Сказал Маркус холодно. Оракул покачал иссохшей головой.       — Нельзя сбежать от Госпожи Мечей, да я и не посмел бы. Твой предок, Матиас Буря Преисподней однажды задал мне вопрос, и я, ответив на него, понял, что от столь величественного и расчетливого божества как Эммир бежать бесполезно. Я и не желал. Я оказался в Навилете в разгар чумы и междоусобиц по иной причине. Я явился чтобы помочь своему другу — Баллатею Арни. И надо сказать, даже будучи пророком, я был не в силах предположить, что друг мой связался с дьяволом.       — Он взял из его рук реликвию. — Процедил сквозь зубы тифлинг, сам не осознавая почему с такой ненавистью относится к ключнику, которого в живую никогда не встречал. — Галатея Нова. Что это за дрянь? Она как-то связана с куполом, и в саван оденет неживое. Что это значит вообще?       — О Галатее мне стало известно позже. — Понуро продолжил оракул. — Эта реликвия — сердце павшего Бога из иных миров. Бога охочего до власти, и, хотя от него осталась лишь малая часть, разум смертных все еще не в силах протестовать его воле. Баллатей принял его как спасение, не зная, что станет его рабом. В ночь, когда я прибыл в Навилет, уже готовился ритуал. Галатея, учуяв души, оплела согласившихся присягнуть ей горожан, и с тех пор от них остались одни лишь оболочки. Я знаю, что они и по сей день бродят по улицам, бессмысленно выполняя одни и те же действия. Но это уже не люди. Несчастные создания, обманутые собственным правителем и приведшие родных детей на съедение темной реликвии. Но надо сказать, желаемого они добились. Купол накрыл город. Я остался здесь, наблюдать как друг мой сходит с ума. Как умирает его семья, ведь Бельфегор обещал защиты из вне, но никак не исцеления уже зараженных. И вот, когда в живых осталась только Марлена, обезумевший граф принял самое жестокое свое решение. Он принес ее в жертву, желая отсрочить час расплаты, и по сей день, скармливая сердцу Бога чистые души, отсиживается здесь.       — Любопытно. — Прищурился Астарион. — Кто ж его на это надоумил?       — В этом моя вина, и в то же время, разделить ее полностью я не могу. — Ответил оракул, скрипнув задеревенелой челюстью. — Баллатей задал свой вопрос. Он желал знать, что укроет его от дьявола, обманувшего его. Я не имею власти отказать и не выдать вопрошающему его пророчество. Это я сообщил графу о единственном пути, ведущим к свободе от дьявольского пакта. «Пред сердцем вечным ты склонись, услышь ты его зов. Но крови ты родной не лей, ответит эта кровь». И так и вышло. Он не послушал меня и совершил зло над Марленой. Марлена и станет его погибелью.       — Кто она? — Пронзительно вглядевшись в пустые глазницы спросил Маркус. — Призрак? Баньши? Воплощение страданий? Как ей удается проворачивать это все? Почему она такая живая? И если она принесет Баллатею погибель, то мы-то, черт возьми, здесь зачем?       — Ох, сын ее сыновей, — покачал головой оракул. — Не все так просто. Нити судьбы сплетаются причудливо, и ведут связанных ими существ к одной цели. Марлена — дитя. Чистый агнец, убитый родным отцом, так и не осилившим поверить, что смог это сделать. Он все еще убеждает себя, что его дочь жива и Галатея внемлет ему. Этот город подчиняется воле маленькой госпожи по велению реликвии, что питает ее своей силой. Марлена и при жизни обладала способностями, она ведь, как и ты, потомок Эммир и Матиаса. И от великого чародея получила свой дар крови. И если бы судьба повернулась иначе, Марлена могла бы стать величайшей заклинательницей своего времени. Но теперь это лишь израненная душа, блуждающая в созданной Галатеей оболочке. Душа, способная менять этот мирок по своей воле, но не имеющая сил посетить место собственной казни. Искоренить зло и освободиться.       — Поэтому ей были нужны мы? — Догадался тифлинг. Оракул медленно кивнул.       — Мне понадобилось много лет, чтобы с ней подружиться. Прежде она не заходила сюда. Слишком близко к старой оранжерее, где когда-то оборвалась ее жизнь. Но мне все же удалось убедить ее довериться, и она задала мне вопрос, на который был единственный ответ. Несчастное дитя желает вернуться к матери, и путь этот смогут проложить те, что придут из-за купола. Те, что сражались с дьяволами. Те, что ответят на скромное послание и явятся на зов. И первое письмо, написанное с моих слов, попало в Аверно.       — К Уиллу Рейвенгарду. — Констатировал Астарион. — Боги! Малышка Марлена и в ад портал открыть может?       — Потомки Матиаса, получившие дар его крови входят в ад как в собственные покои. — Подтвердил оракул. — Но Уилл, храбрый клинок Аверно, оказался слишком рьяным в своем порыве нести справедливость. Его схватили жрецы, после неудачной попытки вступиться за детей. Ныне он в темницах под оранжереей, с остальными пленниками.       — И тогда вы отправили следующее послание. — Задумчиво произнес Маркус. — Но почему нам четверым? Именно нам? В чем смысл?       — Ваш маленький отряд упокоил комбиона. — Пояснил оракул. — По утверждению Уилла, вы вчетвером пролезли в логово вассала Зариэль, и убили его там. И клинок Аверно был уверен, что вы справитесь и с Галатеей. Именно вы четверо. Балансирующие друг друга своими характерами и помыслами. Достаточно безрассудные и беспринципные чтобы суметь оказаться здесь, и достаточно благородные, и сострадательные, чтобы не сбежать и положить конец вековому злу. А еще вернуть Марлену матери, попутно освободив меня. И я щедро расплачусь с вами за свободу.       — Моя первостепенная задача вернуть тебя прародительнице. — Сказал тифлинг сухо. — Но ты прав. Нам нужны предсказания, и мы подумаем, как их оформить. Я так понимаю, важны любые детали.       — Верно.       — Еще нам важно знать, как уничтожить Галатею. Упокоится ли армия жрецов. Что вообще может сам Баллатей. Все детали. Доходчиво.       — Я не знаю ответов на эти вопросы. — Свел надбровные дуги оракул. — Могу лишь предполагать. Реликвия достаточно хрупкая, но хорошо охраняется. И я почти уверен, что на жрецов ее уничтожение не слишком повлияет. Они уходят далеко от купола, туда до куда не дотягивается ее власть, и вероятно, просуществуют в своем посмертии и без нее. А что до Баллатея, мне его силы не известны. Но точно одно — Бельфегор придет за душеносцем как только купол падет. Будь осторожнее, сын ее сыновей.       — Эммир тоже придет. — Выдал Маркус сквозь зубы. — И раз это все, мы оглядимся. И пока мы не ушли, еще кое-что. О чем Матиас спрашивал тебя? Почему ключник враждует с Эммир? Что за мечи он кует, и как он, черт возьми, вообще может что-то ковать, если он вроде как мастер над замками?       — Я не могу ответить тебе, о славный потомок владычицы. — Покачал головой оракул. — Госпожа Мечей вытравила это из моей памяти, оставив лишь обрывки. Знаю лишь, что прежде был иной Бог, чью силу отняла твоя прародительница, и что Бельфегор сам желал обладать этим могуществом. Бог тот канул в неизвестность, Эммир взошла на его престол, превратившись из мастерицы круга Дис в великую Госпожу Мечей. Она оборвала оковы Диспатера и стала свободной от любой власти. А меч… меч и вправду был. Клинок некованый… но что уж он из себя представлял, я никогда не вспомню.       — Что ж, — вздохнул тифлинг разочарованно, не услышав ничего нового для себя. — Ладно, разберемся позже. Где оранжерея? Нужно разведать тут по возможности и вернуться подготовленными. Марлена, я так понимаю, нас не проводит?       — Ей к месту казни путь закрыт. — Прошелестел оракул сухими губами. — Вы же отыщите пристанище Галатеи в левой стороне лабиринта. Там, где когда-то росли диковинные деревья. Опасайтесь жрецов. Они не поворотливы и почти не разумны, но, если заметят здесь, щадить не станут.       — Справимся. — Хмыкнул Маркус и посмотрел на Несса. — У нас личный сенсор имеется.

***

            Строение, состоящее из паутины широких коридоров, некогда было чудом зодчества и представляло собой лабиринт с живым садом, ведущим к огромной зале под стеклянным куполом. Ныне это место походило на гробницу с сухими остовами деревьев и потрескавшимися ликами искусно созданных изваяний. Одно из них, изображавшее рогатую женщину на поздних сроках беременности с длинным мечом в изящной руке, привлекло внимание Маркуса, но задерживаться у статуи было некогда. Жрецы бродили по тем же коридорам, и чувствующий их сектантские мыслишки Несс, таскал его с Астарионом по лабиринту, боясь ошибиться и вывести мертвецам навстречу. Бард скрипел мозгами и был собран как никогда. На него впервые в жизни свалилась неподъемная ответственность, и он, памятуя слова нечестивца о том, что еще себя покажет, старался как мог. В его голове звенели гимны, прославляющие Хранителя на троне и загадочную реликвию, и по этим жалким фрагментам, сосредоточенный Несс ориентировался в затхлом темном пространстве, приближаясь к источнику поклонения неживого ордена. Астарион не слишком то ему доверял, и вслушиваясь в шаркающие шаги жрецов, доносившихся, казалось, отовсюду, молился всем Богам чтобы не оступиться. Аура клокочущего гнева, исходившая от дерганного тифлинга, обещала еще более серьезные проблемы, и вампир мысленно упрашивал его не сорваться. Много они походными ножами не навоюют, но Маркуса, ведомого желанием рвать местных ублюдков на куски, подобная деталь вряд ли бы остановила. Кроме прочего, по натянутым нервам Астариона било плохое предчувствие. Он как высший хищник кожей чуял опасность, и интуиция его не обманула. Завернув за очередной поворот вслед за раздухарившимся Нессом, возомнившим себя великим героем, вампир застыл, и сумев сориентироваться, быстро утянул своих спутников за угол. Стоящие перед дверьми из ведения жрецы их не заметили, и, на счастье замерших без дыхания существ, никак не отреагировали на мелькнувшие в конце коридора тени.       — Та дверь. — Показал жестами очнувшийся Маркус. Астарион, замахав руками отчаянно запротестовал:       — Не пройдем! Жрецы! Надо в обход!       Побледневший от страха Несс, не понимавший их жестового языка, растерянно пожал плечами. Самые яркие эманации исходящие от культа мертвецов он ощущал там за дверью, и больше ничем помочь не мог. Тифлинг задумался. Вампир, показав ему на пальцах — жди — крадучись двинулся вдоль стены, и ненадолго пропав во тьме, чем изрядно разволновал и без того нервного Маркуса, вернулся с хорошими вестями.       — Лестница в ложу. Чисто. Давайте тихо.       Несс, так и не понявший его действий, без лишних вопросов пошел за воодушевившимися соратниками. Узрев лестницу наверх, он заметил, как Астарион прижал палец к губам и кивнул. Вампир, подобрав хвост тифлинга, грозно всучил его ему в руку, и дав отмашку пошел первым. Маркус, обидчиво причмокнув, однако ж придержал свою непослушную конечность, и пропустив барда вперед, двинулся замыкающим.       С ложи открывался вид на то, что прежде было просторной оранжереей, но теперь походило на бойню, с тысячами крюков, звенящих на нетленных цепях. Под частично обрушившимся серым стеклянным куполом шипастыми гранями сиял артефакт. Под ним раскачивались сотни высохших тел разной степени разложения. Где-то различались старые скелетированные останки, где-то относительно свежие. Тел было много, и несмотря на размеры их общей гробницы сырой запах залы на удивление не отдавал мертвечиной. Подвешенные жертвы напоминали скорее гротескных кукол, нежели некогда живых существ, что навевало еще большей жути, подстегивая бежать отсюда без оглядки.       Несс, выглянув с балкона зажал рот ладонью и присел. Наблюдать подобное вживую оказалось куда страшнее, чем сквозь чьи-то воспоминания, и он держался на грани сознания, молясь чтобы не упасть в обморок в самый неподходящий момент. Его спутники к зрелищу относились ровнее, и их скорее волновало количество бредущих меж цепей жрецов, сильно осложняющих подход к весящей под потолком реликвии. Маркус насчитал с полсотни, и раздосадовано поджав губы подал знак отходить. Сейчас ловить здесь было нечего и им требовалась серьезная подготовка, которой тифлинг по возвращению в лагерь планировал заняться.       Астарион согласившись кивнул, и сделав шаг назад остановился, заметив, как изменилось суровое лицо тифлинга, подсвечиваемое призрачными огоньками. Он что-то увидел в дальнем конце ложи, и не удосужившись объясниться быстро направился туда. Вампир закусил губу и злобно выдохнув, двинулся за ним, подав Нессу знак оставаться на месте. Бард, растерявшись вжался в стену, и слушая шаги жрецов внизу и перезвон блестящих цепей, проводил взглядом удаляющихся союзников.       У Маркуса тряслись поджилки, и вся его дьявольская сущность пылала гневом девяти Преисподней. Приближаясь к отдаленной нише с единственной цепью, где на манер оракула было подвешено маленькое тельце, он едва ли не скрипел зубами, и не будь необходимости сохранять тишину, он проклял бы все ко всем чертям, не стесняясь в выражениях и не выбирая тона.       Знакомое кисейное платьице с розовыми бантиками, украшенные теми же бантиками ботинки на истлевших ножках, распутанная ленточка в скатавшихся черных волосах. Застывшая на веки гримаса ужаса на оплывшем личике, и качающаяся на сквозняке тонкая ручка, которая, казалось, вот-вот потянется к шершавой от рукояти и постоянных сражений на мечах ладони, и нежно ее коснется. Несчастное создание, не удостоенное нормальных похорон, стыдливо перевешенное в темный угол, как сломанная марионетка. Существо света, чью жизнь так жестоко оборвали, а теперь задвинули подальше, чтобы не видеть и не вспоминать.       — Что ты делаешь? — Спросил Астарион шепотом, увидев, как тифлинг срывает плащ с плеча. Ответ был очевиден, и, хотя вампиру жуть как не нравилась его затея, перечить Маркусу в таком состоянии мог только безумец. Его проклятая кровь кипела, и усилившийся от высокой температуры запах адского железа навевал ассоциации с разящим без разбора оружием, вынуждая пятиться назад и не связываться с его обладателем. Переубедить его все равно бы не вышло, и эльф, боязливо прислушиваясь к поступи жрецов, наблюдал за тем, как аккуратно тифлинг снимает истлевшее тело Марлены с блестящей цепи и заворачивает его в бархатный плащ. Осторожно, будто укладывает живого ребенка, боясь повредить иссохшие останки. Заботливо укрывая слоем черного бархата, будто давно погибшая малышка могла замерзнуть в своем легком летнем одеянии. — Зачем сейчас? — Произнес Астарион еле шевеля губами. Маркус обернувшись безжизненно ответил:       — Потом может не настать.

***

      Дорога назад заняла меньше времени, и легкая ноша, завернутая в колдовской плащ, никак не помешала отряду покинуть темные коридоры. Жрецы на пропажу не среагировали, не отозвалась на дерзкое похищение и реликвия, и тифлинг, неся на руках хрупкое тельце, лишний раз убедился в правильности своих действий. Марлену он не видел, но был уверен, что слышит стук ее трепетного сердечка, входящий в резонанс с его собственным, и этот отзвук, знаменующий скорое освобождение невинной души подстегивал его шевелиться.       Мимо оракула он прошел не глядя, решив, что если предсказатель провисел здесь сотню лет, то за день точно никуда не денется. На душеносца своей покровительницы он тоже был зол, и винил его в произошедшем не меньше. Он не понимал, как обладая такой силой можно было допустить падение целого графства, а после ряд не менее ужасных событий, и снимать оракула с крюка не торопился. Астарион шел за ним, поглядывая по сторонам и боясь, что воровство тела маленькой графини им еще аукнется, но встрять в намеренья Маркуса так и не решился. Несс шагал следом, и ощутив что-то смутное, похожее на шевельнувшееся предчувствие все-таки замер у высохшего тела предсказателя.       — Минуту. — Попросил он умоляюще. Тифлинг остановившись обернулся, раздраженно зыркнув на барда. Несс, сжав пальцы на своем запылившемся плаще обратился к оракулу, понимая, что, если сейчас не получит ответ, попросту не переживет это страшное приключение. — Простите… — позвал он сохранявшего молчание предсказателя. — Я проклят. Это «посмертие», и я умру в день своего рождения, и… я бы не хотел…       — Живее давай! — Зашипел на него Астарион. Бард встрепенулся.       — Что мне сделать, чтобы навсегда его снять? — Спросил он жалостливо. Оракул, сосредоточившись на чем-то неведомом и очень далеком, выдал свое предсказание:       — Для тени бледной станешь ты щитом. — Прохрипел он зловеще. — К вороньей стае вознесешься ты потом. И лунным светом тени озаряя, тебя вернет эльфийка молодая.       Предсказатель замолк, Несс непонятливо хлопнув глазами благодарно поклонился и побежал догонять союзников, направляющихся к порталу. Что означали слова оракула для барда было загадкой, но он крепко их запомнил, стараясь ничего не упустить.       Портал перенес их туда же на кладбище, к белой усыпальнице, за несколько часов их отсутствия покрывшейся слоем снежной крошки. Астарион, набрав полную грудь холодного воздуха, громко выдохнул, и хлопнув по плечу запыхавшегося Несса направился в гробницу за Маркусом. Тифлинг, переступив порог последнего пристанища графской семьи, осторожно уложил тело Марлены на сдвинутую плиту, и развернув полы плаща, просунул ладони под хрупкие останки. Подняв ее на руки, он медленно перенес тельце в открытый саркофаг и уложил его рядом с давно почившей графиней. Отойдя назад на два шага, он бессильно опустил плечи, и тихо уронил:       — Прости, что без цветов.       В погребениях он не разбирался и никаких ритуалов не помнил, но почему-то считал важным хоть что-то сказать. Ему хотелось уверить Марлену, что он непременно расправится с теми, кто сотворил это и ее смерть не останется безнаказанной. Ему хотелось донести мысль об отмщении, и об освобождении еще живых, таких же как она когда-то детей, но на ум упрямо шло другое. Он злился, будто безжалостные твари затронули что-то родное, и отчасти был прав. Марлена приходилась ему кровной родственницей, и они фактически посягнули на его семью, которую он с одной стороны ненавидел, но с другой не выносил посягательств на тех, кто, как и он носил в себе наследие Эммир и великого чародея Матиаса. Глядя на останки с черными вьющимися локонами и вспоминая задорный смех и свойственное разве что миринам безграничное жизнелюбие, зная как ловко и необычно это маленькое создание вело их по дорогам к общей цели, он впервые всерьез задумался, что был бы, пожалуй, счастлив иметь дочь, похожую на храбрую крошку Марлену. И он сдувал бы с нее пылинки, и ни за что не позволил бы творить с ней то, что с ним творили. Он не дал бы ее в обиду никаким дьяволам, пусть хоть вся Преисподняя явилась бы по его душу. Он пошел бы против Эммир, понимая, что покровительница убьет его, но убьет без осуждения, и ни за что бы об этом не пожалел. Но его слова так и остались не высказанными, и легкое прикосновение холодных пальцев Астариона к его руке вернуло его из размышлений.       — Ну все, мое сокровище. — Сказал он ласково, — идем. Нужно подготовиться. Сообщить остальным о том, что мы узнали. Гейл с принцессой место себе не находят наверно. Пришли наверно к яме, а нас нет. Ну что тут думать?       — Да. — Отозвался Маркус безучастно. — Идем.       — И, к слову, — продолжил Астарион, взяв его под руку. — Что мы думаем со всем этим делать? Это будет не так-то просто, там армия целая, а магических способностей ни у кого из нас нет.       — Взорвем все к чертовой матери. — Ответил тифлинг глядя в одну точку, и обратившись в пустоту произнес: — Подержи для нас портал, милая. Еще немного. Помоги нам в последний раз.