Абсолют: Тип Земля

      Человечество на протяжении всей своей истории сталкивалась с нечеловеческими угрозами: боги, драконы, демоны и прочие призрачные виды. Конечно, с уходом Эпохи Богов, множество подобных угроз утратили свою актуальность, но некоторые всё же остались. Самыми примечательными среди них являются мертвые апостолы. И так уж вышло, что обязанность по контролю, содержанию и устранению этой угрозы на себя взяла Церковь. Христианские обряды и чудеса имеют особую эффективность против демонов, нежити и духов, а вампиры являются нежитью. Они же создали список Двадцати Семи Предков мертвых апостолов, самых древних, самых сильных и самых опасных для человечества кровососущих демонов, владеющих Идеей Крови. Похоронное Бюро, церковное отделение специального назначения, имело огромный опыт в борьбе с вампирами, но нельзя сказать, что оно занималось только ими. Члены этого отдела так же имели дело и с демонами, и даже с магами-отступниками, если этого не могла сделать Ассоциация.       И да, Седьмой, он же Лес Эйннаше тоже был среди задач Похоронного бюро.       Но так уж вышло, что конкретно этот Предок был занозой особого сорта в боку Церкви в силу своей уникальной природы. Эйннаше не взаимодействовал с миром, как другие апостолы, вся собранная о нём информация за последние столетия твердила, что он был отделён от мира неизвестным для Церкви образом, хотя имелись на эту тему предположения, но не точные ответы. Путём наблюдения выяснилось, что Эйннаше способен появляться в обычном мире, с рядом условий, только раз в пять десятков лет и на мизерный период в три-четыре дня, после чего вновь исчезал в неизвестное измерение на очередные пять десятков лет, чтобы после вновь появится. Его мотивы, его причины, его цели, его способности? Всё это было неизвестно, за исключением самого очевидного. Как и каждый другой мертвый апостол, он жаждал крови живых существ, только там, где обычный апостол растягивал количество своих жертв на многие годы, Седьмой пировал всеми, к кому мог дотянуться. А дотягивался он до многих. Пускай никого не смущает его мизерный срок возможности взаимодействия с реальными миром, за доступные ему пару дней с момента своего появления и до исчезновения он успевал опустошать деревни и городки, иногда ему удалось опустошить целый крупный город. Он был настоящим бедствием. Как ему это удавалось? Всё дело в том, что он изначально появлялся в местах с большим источником крови. А также он был лесом. Или с появлением Эйннаше появлялся и огромный по площади плотоядный лес. Сложно было сказать, все попытки исследовать этот феномен приводили лишь к возрастающему количеству потерь среди добровольцев и исследователей Церкви.       Некоторые результаты, конечно, были, но они не стоили цены, что пришлось за них заплатить, и в основном отвечали на банальные вопросы о силах Седьмого. Например, что никакая магия в пределах плотоядного леса не может быть сотворена, так как он высасывал из всех вошедших в его пределы магическую энергию, усталость копилась значительно быстрее, а тела людей теряли свои силы. Лишь чудеса и магия, функционирующая в пределах тела человека, продолжала работать в лесу, хотя и в этом случае были ухудшения.       Некоторые маги, сотрудничавшие с Церковьюдля раскрытия тайн Эйннаше, предположили что его лес и есть он сам и что этот лес функционирует подобно Зеркалу Души. Но фактов доподлинно подтверждающих эти предположения пока нет, впрочем, сама теория не беспочвенна и стоит ознакомления.       Как бы то ни было, за семь столетий с момента как Седьмой занял своб позицию в рейтинге Предков, Церковь усвоила одну простую истину, написанную кровью — с ним не имеет смысла бороться. Вернее, с ним можно бороться, но эта борьба в итоге приведёт лишь к ещё большим потерям и не будет иметь положительного результата. А потому первоначальный модус операнди «найти и уничтожить» был изменен на «сдерживать и не вмешиваться без острой необходимости». Первые огромные потери привели к тому, что Церковь просто опустила руки в попытках устранить Седьмого, в чём помогало то, что он не бесчинствовал постоянно, а появлялся лишь раз в пять десятков лет. Цена в пару деревень или мелких городков, навсегда исчезнувших с карт мира? По мнению Церкви эта цена не была чем-то, чем она не могла заплатить, чтобы не тратить своих ценных оперативников на задачу, которую, как показала практика, невозможно выполнить. И столетие через столетие, некогда важнейшая задача стала превращаться в нечто вроде формальности, которую не хочется, но нужно выполнить.       И именно эта трансформация привела к тому, что Церковь начала привлекать к выполнению этой задачи посторонние ресурсы, в том числе и людей из других организаций. Только это позволило Лорелей получить возможность присутствовать при следующем появлении Эйннаше. Вот только если он думала, что это будет гонка, финальной точкой которой будет смерть одного из Двадцати семи, то она ошибалась.       Миссия магов Часовой Башни была совершенно не в убийстве вампира и вскоре они в этом убедились сами. Открытие правды не породило ни одной хорошей мысли ни у одного пришедшего на помощь мага.       А ведь как всё хорошо звучало на бумаге.       Охота на одного из кровососущих демонов прямиком из списка Двадцати Семи Предков мертвых апостолов звучит куда внушительнее, чем являлось на самом деле. Если по первости Радагон был воодушевлён открывшейся перспективой испытать свои силы на одном из самых страшных монстров современности, то спустя неделю, когда ему открылись все подробности предстоящего союза Церкви и Башни в противодействии Седьмому номеру, его энтузиазм заметно поубавился. И причиной тому была общая позиция Церкви относительно того, как иметь дело с Седьмым. То, что на бумаге представлялось, как миссия по борьбе с опаснейшим кровососом, на деле оказалось лишь мероприятием по ограничению и устранению последствий появления Леса Эйннаше в реальном мире. Причём весьма вялым.       Маги и церковники должны были исполнять роль не охотников, а почётной стражи, пока Лес делал своё грязное дело, то есть выпивал досуха очередную деревню или городок Европы. Их задачей было не остановить мертвого апостола, раз и навсегда упокоив его, а лишь минимизировать причиняемые им разрушения. Что естественно не могло не разочаровать Радагона, всё его нутро бунтовало и презирало подход, на котором настаивала Церковь. Годы обучения у Скатах, годы охоты на самых разных монстров и духов внутри Земель Теней привили ему определённый взгляд на мир. И он просто не мог принять мысль, что причиняющего столько бед кровососа могут просто взять и оставить в покое, позволив тому делать всё, что он захочет, оказывая в ответ лишь символическое сопротивление. Церковь только делала вид, что она что-то делает в этом вопросе.       Скатах учила его совсем иному.       Впрочем, не только он был раздражён открывшейся правдой. Бартомелой, которая и предложила ему поучаствовать в этой миссии от Церкви, сама была не в восторге от открывшихся ей подробностей. Для неё мысль позволить мёртвому апостолу продолжать существовать, когда его можно уничтожить пускай и ценой огромных усилий и жертв, была сродни величайшей ереси. Ненависть, которую питал каждый Бартомелой к мертвым апостолам не позволяла им даже думать, что мёртвого апостола можно оставить в покое или не убивать. А Лорелей выделялась даже на фоне обычных Бартомелой, которые ни в коем случае не были обычными с точки зрения других.       И конечно, никто не соизволил раскрыть им эти детали до того, как команда магов от Башни под предводительством Лорелей, среди которых был и Радагон, не появилась в назначенном месте сбора, где их уже поджидали члены Похоронного Бюро Церкви, а к появлению Леса Эйннаше оставалось меньше часа, как раз достаточно, чтобы ввести прибывших в курс дела.       Если Радагон просто разозлился на подобный обман, то Лорелей можно было заподозрить в родстве с фуриями, настолько сильно она вскипела от чистого гнева и ярости. Как Бартомелой у неё было мало вещей и тем, которые действительно могли взбесить её, вот только представители Церкви сумели нажать на одну из её красных кнопок. Было настоящей ошибкой предполагать, что пригласив Бартомелой на охоту на мертвого апостола, предварительно скрыв от неё важнейшую деталь всей этой миссии, что на самом деле убивать апостола и не планировалось изначально, Лорелей в итоге примет подобное и всё закончиться хорошо. И ошибка это ещё мягко сказано, сделать что-то столь глупое — кратчайший путь превратить Лорелей Бартомелой в своего врага.       Ей обещали совсем не то, что она получила.       Впрочем, гнев от того, что её буквально обвели вокруг пальца, не вынудил Лорелей развернуться и уйти от нанесённого ей оскорбления. Во-первых, она приняла миссию через официальные каналы Башни, даже если самые важные детали миссии были скрыты до последней минуты. Уход прочь нанесёт урон её репутации внутри Башни, даже несмотря на то, что она имеет право так сделать, всё же Церковь поступила подло, умышленно введя её в заблуждения, заставив думать, что принимаемая миссия — это временный союз между Похоронным Бюро и Первым Отделом с целью устранения Предка. Никто из её врагов в Башне не будет смотреть на это, ведь кого волнуют детали, уж точно не тех, кто начнёт шептаться за спиной Лорелей, получив маленький шанс подорвать её авторитет и отстрочить срок её вступления в должность Лорда. А во-вторых, мертвый апостол — это мертвый апостол, а она Бартомелой, пояснения сверх этого излишни. Она уже поставила свою репутацию на карту в успехе этой охоты. Собрала целую команду первоклассных магов, оснастила их, сделала всё от неё зависящее, чтобы подготовить свою команду к потенциально смертельной миссии. И пришедшие с ней маги в свою очередь тоже потратили много времени и ресурсов в личном порядке, чтобы подготовиться к как они думали охоте на Предка, бросив свои другие дела. Так что да, было глупо уйти ни с чем. Это было бы сродни побегу с поджатым между ног хвостом.       Но то, что они не ушли сразу не значит, что Лорелей не поделилась парой слов с главой служителей Церкви. За закрытыми дверьми было сказано много резких, холодных слов. Молодая аристократка потрудилась донести всё своё разочарование от подобного развития дел. И, судя по всему, с этой задачей она справилась на отлично. Но то, что она немного выпустила пар совершенно не погасило тлеющий в её груди пожар, только мертвое тело вампира у её ног, за которым она изначально явилась, сможет сделать это.       — Так каков план? — К стоявшей в одиночестве Лорелей, неслышным шагом подошёл Радагон.       Его единственный видимый глаз с уверенным спокойствием созерцал полную луну над их головами, хорошо видимую на безоблачном небе. На некотором расстоянии от аристократки и рыжего мага стояли другие маги, скучковавшись в одну группу, но не решаясь подойти к разозлённой, как демон, Бартомелой. Но вот у Радагона такой проблемы не было, а потому он в своей непочтительной небрежности нарушил её одиночество, небрежной задав ей свой вопрос. Чем заработал парочку недобрых шепотков от некоторых магов, которые не могли принять его фамильярность с Лорелей.       В ответ аристократка подняла на него свои карие глаза.       — Мы следуем плану Церкви, — почти выплюнула женщина.       Да, ей явно не нравилось подобный поворот событий, но она собиралась работать с Церковью, а не сама по себе и уж точно не против церковников. Неизвестно как, но представитель Похоронного Бюро сумел уговорить Бартомелой, что его план действий с Эйннаше их лучший вариант. И как бы кисло себя не ощущала Лорелей, как она не хотела соглашаться с этим, но тот человек был прав. Маги неспособные к созданию заклинаний просто корм для Седьмого. И даже она, какой бы могущественной не была Лорелей, но её могущество было рождено её разрушительными заклинаниями и без них она всё ещё будет на голову выше других магусов, но ничем рядом стоящим с тем, кто способен бросить вызов Предку.       — Хмм, — хмыкнул молодой парень, в его ответе звучала толика разочарования конкретно в женщине. — Ты обещала мне охоту. Ты обещала им охоту, — он кивнул в других магов, — а теперь хочешь повесить на нас роль не более, чем поганых сторожевых псов. Твоё слово стоит так мало?       Аристократка тут же резко повернулась к рыжему магу, её рука ухватила его за грудки, а глаза с гневом прожигали в нём дыру.       — Не смей сомневаться в моём слове, ты! Я — Бартомелой! — Громко выплюнула она, пока гнев пылал в ней.       Единственный фиолетовый глаз смотрел на неё в ответ без всякого страха или беспокойства, Радагона совершенно не заботило, что он мог задеть женщину. А её гнев? А что он. Она ничего не могла сделать ему даже если сильно захочет, а потому он не переживал об этом.       — Да, я слышал, ты — Бартомелой, — пожал плечами парень. — А ещё я слышал, что вскоре здесь появиться мертвый апостол, а ты, Бартомелой, будешь отсиживаться в стороне.       — Тогда ты также должен был слышать, что мы не можем сражаться с Седьмым, он истощает магическую энергию магов стоит им только войти в его лес! Или ты думаешь, что я сама горю желанием стоять и сторожить местность пока Эйннаше устраивает себе пир в здешнем городе?! Наша магия, моя магия будет бесполезной, если я войду в границу леса апостола. Так что я остаюсь здесь и постараюсь сделать всё, чтобы не допустить продвижение Эйннаше к другим поселениям людей.       — Хорошая отговорка, — Радагона совершенно не впечатлила причина почему Лорелей решила последовать плану Церкви, — это тебе тот душеприказчик подсказал? Что же, чем бы ты себя не успокаивала. Оставайся тут. А я пришёл сюда охотиться. И я буду охотиться.       Глаза женщины широко открылись от смысла, который несли слова Радагона.       — Ты не подчиняешься моим приказам? — Холодно спросила она.       На что молодой маг только усмехнулся.       — Не помню, чтобы я когда-то в первую очередь начинал подчинятся тебе, чтобы выполнять твои приказы. Я здесь только потому, что ты обещала мне кое-что. Но оказалось, что ты не можешь сдержать своё собственное слово. А потому я собираюсь взять своё собственными руками.       Другие маги напряглись, наблюдая со стороны за их довольно резким диалогом. Они готовились броситься на нахального выскочку по первой же команде аристократки.       — Магия не будет работать, ты умрёшь, — односложно произнесла она.       Но её слова не оказали никакого эффекта на почти самоуверенную уверенность одноглазого парня.       — Тогда хорошо, что у меня есть нечто больше, чем просто магия, — в его руках появилось белоснежное копьё, которое он легким, отточенным годами тренировок движением, закрутил в руке и закинул себе на плечо.       Что-либо ответить ему Бартомелой не успела, в мире произошла перемена. До этого маги и церковники находились на опушке самого обычного леса, но теперь это было не так. Они всё ещё были на краю леса, но сейчас этот лес казался другим, деревья в нём кардинально изменились и теперь казались… опасными. Достаточно было одного взгляда в эти новые ряды деревьев, среди которых клубилась неестественная тьма, чтобы что-то на задворках разума шептало тебе не идти в этот лес.       — Он здесь, — просто объявил Радагон, его голова была повернута к неестественно густым деревьям нового леса, заменившего старый лес в одно мгновение.       Он совершенно позабыл о стоящей рядом Лорелей Бартомелой, всё его внимание в этот момент было сконцентрировано на чём-то глубоко в этом лесу, казалось, он видел что-то видимое только ему несмотря на царившую там кромешную тьму. На его лице медленно проступила широкая улыбка.       — Нашёл тебя, — прошептал он.       Радагон двинулся, никто даже не сумел отреагировать на его движения. В одно мгновение он стоял радостно улыбаясь. В следующий миг он уже занял метательную позицию, в его вытянутой назад для броска руке было новое копьё, отличное от его белоснежного, это было алым и излучало вызывающую мурашки ауру. А ещё полмига спустя произошёл порыв воздуха, поднявший кучу листьев вокруг и оглушивший всех грохотом прорыва звукового барьера. Алая комета устремилась через сотни деревьев к только ей известной цели, чтобы спустя пару секунд в паре километров впереди прозвучал ощутимый по дрожи земли взрыв.       — Промахнулся? — Недоуменно произнёс парень, то смотря в след брошенному копью, то на свою пустую ладонь, в которой ранее было зажато алое копье, пока окружающие его люди отходили от шока, вызванного его внезапными действиями. Только что на глазах многих произошло нечто впечатляющие, но не все пока осознавали важность произошедшего. — Нет, он уклонился. Ну, — он снова улыбнулся, на этот раз с ноткой опасного предвкушения, — было бы полным разочарованием если бы он умер от первого же броска. — Наконец Радагон вновь повернул голову к стоявшей рядом с ним женщине. — Ты можешь остаться здесь, Бартомелой… или же ты можешь быть Бартомелой.       И с этими прощальными словами рыжий маг сделал первый шаг в направлении неестественных деревьев. Над лесом прозвучало одинокое громкое карканье крупного ворона.