Проклятая кровь

Все тот же неприветливый лес, теперь он кажется еще мрачнее и опаснее. Зато они находят относительно натоптанную тропу. Идти по ней можно только друг за другом, и их небольшой отряд выстраивается змейкой. Первым идет Нимрог, закинувший на закорки спящего ребенка. — О! — внезапно восклицает демон, оборачиваясь. — Совсем забыл! Вот держи! На расходы в дорогу. И не благодари! В руки Фугаку прилетает увесистый кошелек. — С чего это? — В смысле? Это благодарность за то, что ты, в смысле я, порешал проблемы с жалобами. Все довольны. Хвастается Баку, пока Фугаку недоверчиво заглядывает в кошелек, полный монет. — Погоди. Что там было? История про взятку Инаби правда? Он требовал деньги у Тоцукавы? — Нет, ваш Инаби просто упертый баран. — Тогда откуда деньги? — совершенно теряется в логике рассказа демона Фугаку. — Так они с Тоцукавой скинулись — и вот. Это плата! — поясняет Нимрог с таким видом, будто ему приходится объяснять простейшие вещи. — Тоцукава вез подарок жене, который Инаби, не разобравшись, принял за контрабанду… Я, честно, не понял, чего там... Белила он с наркотой что ли перепутал или еще что… В общем, Тоцукава решил откупиться от дебила и предложил денег, тот обиделся и насовал ему в морду. Тоцукава сначала думал: “Мало предложил”. А потом решил, что лучше пойдет и нажалуется. Ну, мы поговорили… Ребята осознали, как были не правы, помирились, и в качестве благодарности отсыпали в складчину мне деньжат. У Инаби чутка не хватило, и Тоцукава заплатил за него. Все довольны. А Инаби теперь едет дорогим гостем на празднование дня рождения жены Тоцукавы. Еще и тебя звали, но, я так понимаю, нам некогда. Но, может, еще успеем… — Погоди, ты взял с них деньги?! — Ну да, — теперь уже в голубых глазах напротив отражается непонимание. — Я оказал им услугу. Тоцукава не попал в тюрьму за клевету, а Инаби не получил взыскание за тупость. Все же честно. — Это и называется взяткой! — голос Фугаку вздрагивает, когда ниндзя пытается пояснить демону причину своего возмущения. — Только теперь получилось, что ее взял я! — Это плата за оказанную услугу, — поддерживает сородича Мира, тоже останавливаясь и наблюдая за разгоревшимся спором. — Именно, — кивает на слова ведьмы Нимрог. — Прикинь, они собирались идти в храм и жертвовать деньги богам за твое здоровье. Им-то за что?! Поверь мне, от этих ты точно никакого здоровья не дождешься! Я этих ребят как облупленных знаю, мы с ними долго в связке сидели. Пока те совсем не оборзели. — Да, но Инаби избил ни в чем неповинного торговца?! — пытается отстоять свою точку зрения Учиха. — Ни в чем не повинных торговцев не бывает, — назидательно отмахивается от его слов Мира. — И потом, если твои придурки не могли сами решить свои проблемы, логично, что им пришлось заплатить третьей стороне. — И уж точно лучше, чтобы они заплатили нам, а не богам! — подводит итог спору Нимрогу. — Ты, конечно, можешь их вернуть… потом. Но это будет выглядеть странно. Фугаку только и остается, что выругаться про себя, костеря наглого демона. Нет, конечно, оба участника этой истории идиоты и заслужили наказания. Но одно дело официально выписанный штраф, а другое — вот так. Хотя результат один. Тропинка все дальше уводит их от земель тсучигумо. Лес становится светлее, темные чащи с оплетенными паутиной соснами остались позади, но отчего-то напряжение лишь нарастает. Фугаку не сбивается с шага, но украдкой оглядывается. Это чувство хорошо знакомо ему. Любой лес — это целый мир для того, кто умеет смотреть и слушать. Ниндзя с юных лет учат читать следы, различать голоса животных и птиц. Отличать съедобные коренья от ядовитых трав. Детей часто отправляют в леса Конохи, приучая ориентироваться по солнцу и мхам. Чего только стоит обязательный экзамен для юных ниндзя, желающих повысить звание до чуннина, по выживанию в лесу Смерти. Щи но Мори — всего лишь четвертая тренировочная площадка, населенная гигантскими и зачастую ядовитыми тварями. Желающим пройти экзамен даже приходится подписывать официальное согласие на участие в этом тесте, и что за их гибель экзаменаторы не несут ответственности. Правда, эту практику Третий ввел всего пару лет назад, во времена Фугаку никаких согласий не требовалось. Их выпуск просто приказом загнали в лес — кто выжил, тот молодец. Выжили тогда не все. Зато Учиха навсегда запомнил леденящее чувство тревоги, когда ты становишься чьей-то целью. Его группа случайно забрела на территорию белых тигров, и те решили ими пообедать, устроив на мальчишек охоту. Вот и сейчас знакомое ощущение чужого хищного взгляда обжигает спину, и ему чудится, что он даже слышит мягкую поступь крупных лап. Возможно, это просто местный хищник вышел по своим делам и теперь с любопытством следит за двуногими чужаками. Но зверь бы не смог скрыться от шарингана. Его спутники не проявляют беспокойства. И все же, когда Мира, обернувшись, облизывается, Фугаку понимает: чужое присутствие не осталось для них незамеченным. — Ты его засекла? — догнав ведьму, тихо спрашивает ее Фугаку. — Учуяла, — поправляет его Мира. — За нами тащится. — В метрах пятидесяти позади, — присоединяется к обсуждению Нимрог, задорно подмигнув спутникам. — Давайте его поймаем? — Иди лови, — ожидаемо фыркает ведьма. — Пока у него хватает мозгов не лезть мне под руку — мне плевать. — Нет в тебе азарта! — сетует демон. — Скучная ты. Фугаку молчит, взвешивая варианты событий. Аксик все также безмятежно спит на руках демона, прижавшись к его груди и не реагируя на разговоры. Есть, конечно, шанс, что это какая-то новая тварь, но, скорее всего, убийца затаился и ждал, пока ребенок покинет дом. И то, что даже сейчас, с помощью шарингана, Фугаку не может его обнаружить, лишь подтверждает эту теорию. По всему выходит, что как только они оставят мальчишку на попечение местных, тварь тут же доберется до него. Если сейчас ничего не сделать, то смерть ребенка — лишь вопрос времени. Вот только насколько критично сейчас устраивать столкновение с преследователем? Это может раскрыть их. — Чужие дрязги — не наше дело, — хмуро поддерживает Миру Фугаку. Как бы ни было мерзко от этих слов, он не благородный герой, напоминает себе Учиха, его задача — выполнить миссию. Задумавшись, ниндзя не сразу замечает, с каким пристальным интересом следит за ним ведьма. Мирайши усмехается своим мыслям и кивает, хитро прищуриваясь. — Если щенок ему так нужен, пусть сам подойдет и попросит, — улыбка Миры наполняется ядом. — И тогда уже мы будем назначать цену. Ну а на нет и суда нет. Догнав демона, ласково приглаживает вихры мальчика, заводя непослышные локоны за ухо и на пару мгновений задерживая руку на шее мальчика. Хмыкнув, Нимрог пожимает плечами. Дальше они идут молча, пока не выходят к небольшой деревне домов на пятнадцать. Крошечный клочок цивилизации, притулившийся под склоном горы. Приземистые черные срубы с пологими крышами теснятся вокруг площади, в центре которой возвышается деревянный колодезный журавль. Посеревший длинный шест с прикрепленным к нему ведром высоко задрал в небо свой клюв. Возле колодца возился ребёнок, но, заметив чужаков, тут же вскочил, прикладывая ладонь козырьком ко лбу. А затем принялся отчаянно дергать за колокольчик, привязанный к крыше колодца. В ответ на дребезжащий перезвон из домов выскакивали люди в одеждах, напоминающих те, что были на Аксике. К удивлению Фугаку, гражданские высыпали на улицу не с пустыми руками: кто с короткими охотничьими луками, кто с рогатинами, даже женщины вооружились топорами и вилами. Сбившись в кучу, деревенские гурьбой вышли навстречу гостям. Вот только дальше обнесенной кругом жердями окраины деревни люди не решились зайти, остановившись у самого ее края. — Здрасти! — издалека кричит Нимрог, широко улыбаясь в ответ на нацелившиеся в него рогатины и стрелы. — Мужики, вы чего? — И тебе здравствуй, — сухо здоровается с ним патлатый мужик неопределенного возраста, миролюбиво убирая топор за пояс и делая полшага вперед, почти к самому плетню. — Кто такие будете? — Путники, — Нимрог поводит плечами, поправляя ребенка. — Вот, в лесу вашего, кажись, нашли. — Ну может и нашего, а может и не нашего, — туманно отвечает мужик, доставая из-за пояса украшенный мехом и бисером капор и нахлобучивая на голову. — Так чего надо-то? Похожие головные уборы на всех мужчинах, головы женщин дополнительно покрыты еще и однотонными платками. Люди сильно похожи друг на друга, словно близкие родственники. “Может, община или клан?” — размышляет Фугаку, разглядывая местных. Сухопарые, невысокие с круглыми, почти плоскими лицами. Одеты однотипно: в кафтаны, отделанные мехом и тонкими полоскам кожи, на женщинах еще расшитые передники и бусы. — Поесть, да переночевать, — не теряется от столь радушного приема демон. — Ага, — глубокомысленно кивает мужик, с сомнением осматривая троих гостей. — И откуда вы к нам? — А что за допрос такой строгий? — Да больно вон у вас морды бледные, — цепляется к ним местный. — Вы не нгамтэр’у часом? Повернитесь-ка кругом! Внезапность требования слегка выбивает Фугаку из колеи. Учиха всегда отличались благородной белизной кожи, но походы и сражения быстро уничтожали это природное богатство. Хотя по сравнению с желтовато-коричневой кожей местных, он, и правда, сильно выделяется, впрочем, как и Нимрог. Разве что Мира с ее средиземноморским загаром отличается от них, но и той до местных далеко. — Не, мы по жизни такие, — тут же находится Нимрог, махнув рукой на Учиху, но требование выполняет, медленно поворачиваясь вокруг своей оси. — А он еще и болел много. Баку хохмит, кивая на ниндзя и заодно давая знак выполнить требование. Только его веселье никто из местных не поддерживает, пристально вглядываясь в гостей, когда те повторяют маневр Нимрога. — А с малым что? — щурит и без того узкие глаза местный глава. — Да вот, нашли еле живого, — поясняет Нимрог. — Так что, вы нас пустите? Или нам в лесу ночевать? — Ну, заходите, — дает добро патлатый, делая шаг назад, и вместе с ним толпа отшатывается, давая им возможность пройти сквозь тонкие жерди символизирующие ворота. — Только малого разбуди. Пусть он сам идет, ножками. И заходите по очереди! Смысл странного требования становится ясен, когда Фугаку примечает рассыпанный под воротами белый порошок. “Опять соль?..” — делает предположение ниндзя, едва заметно скашивая глаза на спутников. Нимрог встряхивает мальчика, и тот заспанно трет лицо кулаками, оглядываясь. Но едва соображает, где он — и тут же пытается вырваться из рук демона. — ДядькаБыгынас! — навзрыд всхлипывает Аксик. — Дядька! Там мамка… па… Таюра — все! Они… их… — Ты успокойся! — сурово одергивает мальчика патлатый. — В деревню-то как положено зайди и расскажи толком все. Что случилось? Что за пришлые с тобой? Мальчик всхлипывает, оглядываясь на Нимрога. Тот ободряюще улыбается ребенку и подталкивает его к сородичам. Аксик оправляет рубаху, подбираться весь, разводит руки и так же поворачивается медленно кругом, демонстрируя себя со всех сторон подозрительным односельчанам. И лишь затем идет к своим, аккуратно переступая через соль. Стоит ему миновать эту черту, как одна из женщин тут же утягивает мальчика в толпу. Теперь очередь Фугаку и других. По-хорошему, надо бы пустить вперед Нимрога, но сейчас не время выяснять, чем так опасна обычная соль для аякаши. А потому вперед идет Фугаку, наступая на соляную полосу и чуть заметно шаркая, чтобы разметать возможную преграду. Но трюк не срабатывает, один из местных тут же срывает с пояса мешочек, спешно выравнивая за спиной Фугаку линию. Но вопреки переживаниям Учихи Нимрог, а за ним и Мира, спокойно минуют ворота. — Ну и к чему такие сложности? — миролюбиво разводит руками Нимрог. — Да бывает у нас всякое, — уклоняется от ответа Быгынас. — Так что вы там хотели-то, харчей да спать? Пойдемте, там поговорим. Толпа заметно успокаивается, опуская оружие. Но расходиться не торопится. Так их и ведут до дома местного старосты. Деревня выглядит непривычно: маленькие квадратные окна украшены резными наличниками и двойными ставнями. Фугаку примечает мелкие особенности поселения: входу в дом предшествуют небольшие крылечки с парой ступенек, и у каждого над дверьми висят пучки трав — то ли как обереги, то ли как нечто более практичное, вроде средства против насекомых. — Так откуда, ты говоришь, вас принесло-то к нам? — продолжает светский разговор Быгынас. — Издалека, — пытается отбрехаться Нимрог, но, заметив, как тут же хмурит брови староста, спешит пояснить: — Мы из-за моря к вам, из страны Молний. Вот, нас с подружкой господин Шонкор нанял сопроводить его в ваши замечательные леса. Богатый человек, а наследника нет. Напасть-то какая, — вдохновенно сочиняет на ходу Нимрог. — А у вас тут, говорят, человечек есть знающий, как такую беду поправить. — Ну, может, и есть, — покосившись на закаменевшего лицом Фугаку, отвечает Быгынас. — А страна Молний — это где? — вмешивается в разговор парень в украшенной лисьим мехом шапке, играючи несущий в руках тяжёлый даже на вид молот. Среди местных он выделяется ростом и тем, что поверх кафтана у него кожаный в подпалинах передник. — Далеко, за океаном Хокубу, — внезапно мягко отвечает ему Мира, меряя взглядом статную фигуру кузнеца. — Что за океаном могут знать о наших землях? — прозорливо замечает Быгынас. — Сначала мы посетили Рококу, — вмешивается Фугаку. — Вот там мне и посоветовали искать помощи тут. — Ага, — глубокомысленно кивает староста. — Кто такие Нгамтэр’у? — переводит разговор Фугаку. — Где они живут? — Нгамтэр’у уже не живут, — смех Быгынаса жесткий, лающий. — Если встретишь, то ни с кем не перепутаешь… Мы пришли. Заходите. Поднявшись на крыльцо такого же как и остальные черного сруба, староста распахивает перед ними дверь дома. Мира, качнув бедрами, стреляет глазами напоследок кузнецу, проходя за старостой в дом. А кузнец так и остается стоять, глупо улыбаясь вслед ведьме. За гостями в дом заходит и старуха с Аксиком, но тут же уводит мальчика вглубь дома. А перед ними Быгынас распахивает обитую войлоком дверь просторной комнаты, где гостям предлагают сесть за стол. Света в комнате мало. Лишь на грубо сколоченном столе стоит глиняная плошка масленой лампы. В углу высится громадная выбеленная печь. Вскоре появляется хозяйка дома, и под пристальным взглядом мужа принимается накрывать на стол. Перед ними ставят кашу с мясом в закопчённом чугунке, соленья, колбасу и запотевшую бутыль с мутной жидкостью. — Так все же кто такие этиНгамтэр’у? — вновь спрашивает Фугаку, наблюдая, как Нимрог деловито принимается накладывать себе кашу в миску. — Те, кто живут внизу, — сложив руки в замок и уложив их на стол, поясняет староста. — Злые духи, что грызут людей, подобно тому как люди едят оленей. Являя себя из тел умерших, не по закону схороненных. — Онрё? — поправляет старосту Мирайши, игнорируя угощения хозяев. Покосившись на ведьму, тот медленно качает головой. — Голодный дух бесплотен. Нгамтэр’у же имеют телесное воплощение, но всегда с каким-нибудь изъяном. Так их и определяют. — Ну что вы о покойниках то за столом? — облизывая ложку, возмущается Нимрог, довольно уплетая кашу. — Лучше ты нам скажи, есть у вас тут нужный нам человечек, а-ли как? — Может и есть… живет у нас тут на болотах одна пропащая душа. Тут недалече. Но ночью в лес ходить нельзя. Переночуйте у нас. Дом у меня большой, места хватит. — Добро! — кивает с набитым ртом Нимрог. Фугаку тоже кивает, едва успевая перехватить у Нимрога бутыль. — На миссии ниндзя не пьют алкоголя, — напоминает он разошедшемуся демону, отодвигая выпивку на другой край стола. — Это ваши нгамтэр’у убили семью Аксика? Быгынас пожимает плечами, прося рассказать подробности. Учиха принимается пересказывать обстоятельства, при которых они нашли ребенка. Староста слушает молча, ничем не высказывая ни удивления, ни шока от услышанного. В середине рассказа Мира встает, направляясь к двери. — Пойду пройдусь, — бросает ведьма, предупреждая расспросы. — А то от ваших местных колоритов у меня аж живот крутит. — Да, тут привычка нужна. Лес не любит слабых, — согласно кивает староста. — Да, господин Шонкор, похоже их рук дело. Стоит ведьме уйти, как Фугаку все же пододвигает к себе чугунок. Но его у ниндзя мстительно забирает Нимрог. — Господин, ты лучше вон колбасу возьми, а то каша пересолена, — советует демон, накладывая себе еще порцию. Решив не спорить, Фугаку лишь зло сверкает глазами на наглого Баку. А тот уже пускается в рассказы о красотах Рококу, на что староста лишь хмыкает, наблюдая, как ужинают гости. Время идет, рассказы Нимрога становятся все похабнее, а ведьма так и не возвращается. — Я тоже пойду пройдусь, — принимает решение Фугаку. — Угу, — не переставая жевать, кивает Баку. — Заодно глянь, где там наша подружка. И водички ей захвати, а то желудок-то, он такой. Сначала жрешь, бывает, как не в себя, а потом удержать не можешь.