Проклятая кровь

Фугаку старается не упустить ни малейшей детали разговора. Для него затихает всё: свист ветра, жужжание насекомых, гул из таверны. Темнота помогает, скрывая и защищая от любого стороннего взгляда. Проводник смачно рыгает, прикрывая рот тыльной стороной ладони — пытается выглядеть хоть немного культурным — и упирает руки в бока, склоняя голову. Тяжело и шумно вздыхает, собираясь с ответом:  — Мужик, ты че? Я пришел к вам, чтобы проводить вас до границы с Хи но Куни. Забыл? Серьезно? Эк тебя накрыло! — Оставьте комедию для моих спутников, — мягко шелестит голос Орочимару в ответ. — Я знаю, кто вы, и понимаю, что это значит. — От чудак! — ржет проводник, мотая головой на слова ниндзя. — Че те надо-то?  — Я… — начинает было Орочимару, но сбивается. Но затем резко склоняется в почтительном поклоне. — Прошу вас взять меня в ученики. — Все, пить тебе нельзя, серьезно говорю! Забористая настоечка, я ведь предупреждал! Серьезно! Но Орочимару лишь повторяет свою просьбу. На что проводник отвечает грубым смехом. Но шиноби упорно твердит свое. После третьей просьбы во дворе становится тихо. Шиноби молчат. Это молчание ощущается как скрытая в листве растяжка. Одно неосторожное движение — и взрыв. — Нет, — внезапно трезвым голосом отказывает парень Орочимару. — Ты уже выбрал свою дорогу. И скакать по хуям, как портовая блядь, тут не вариант. Хозяйка твоя не оценит. Я серьезно говорю. — Что она против вас? — Ничто. Но учить тебя сейчас — что хуем по лбу стучать. Придет время — сам все поймешь. — Но разве?.. — Орочимару весь подбирается, как перед боем, однако его голос наоборот становится мягче. — Разве вы не за этим пришли? — Нет. Поклон Орочимару становится ниже, вот только чакра зло клокочет, выдавая ярость хозяина.  — Советник?.. Нет, он слишком стар. Если только… Учиха? Вы пришли сюда ради него? Да? — выдвигает предположение Орочимару, мягко, вкрадчиво.  Однако за этой мягкостью ядовитым шипением складывает кольца озлобленной змеей холодная и темная ки. Давит Орочимару со знанием дела.  “Рисуется” — решает Фугаку, успокаивая собственное сознание. Замедляет дыхание, растворяясь в неторопливых токах жизни дерева за его спиной. Он не человек. Он просто еще одна ветвь. Он лишь шелест листьев, до которого разошедшимся шиноби внизу нет никакого дела. — Гордыня и зависть есть грех, тяжким камнем душу твою они прибивать будут.  До тех пор, пока не отпустишь пороки свои. Манера речи проводника меняется, даже голос звучит тише и глубже. Он не дрожит, не дает петуха, несмотря на давление Орочимару. Вот только ответа на его провокацию нет. Это больше всего сбивает с толку Фугаку. Такие противостояния не редкость между ниндзя. Они служат для демонстрации силы, для устрашения, чтобы призвать к порядку. Но это всегда столкновение, пускай и не физическое. Но проводник не отвечает. Его вообще как будто нет внизу. — Я достоин большего, чем быть мальчиком на побегушках! — шипит Орочимару. Прикрыв глаза, Фугаку оставляет лишь одно чувство — слух. Все остальное надежно спрятано, чтобы даже толика его внимания не коснулась спорящих. — Вот что я тебе скажу, а ты подумай и постарайся понять. Только сам человек определяет свое место. Тебя нельзя опустить ниже, что ты заслуживаешь, и нельзя возвысить выше, чем ты того стоишь. Единственное мерило тебя — ты сам. И никто больше! А высшей наградой за труды твои будет тебе смерть. Но если ты проебал все по жизни, она же и станет твоим наказанием. Я серьезно говорю! Звон комара над ухом дергает нервы, подначивая открыть глаза. Пока пауза топит двор в тревожном ожиданием. Фугаку так и тянет глянуть вниз, чтобы убедиться, что их проводник все еще там. — Мне не проповеди нужны, а знания! — продолжает спор Орочимару. — Это и есть высшая цель для существования. — Ты к ним не готов! — отрезает проводник. — Мой ответ нет!  Разговор окончен. Едва уловимый шелест песка позволяет Фугаку понять — их проводник уходит. Вот теперь Учиха позволяет себе открыть глаза. Орочимару так и стоит, склонившись в поклоне и глядя себе под ноги. А потом исчезает, оставляя после себя лишь примятую траву. Фугаку выжидает еще несколько минут, прежде чем снять маскировку. Подслушанный разговор оседает мутью в нем, заставляя недовольно поджимать губы. Все это слишком похоже на предательство. В  Горячих источниках есть своя деревня ниндзя — Югакурэ. По слухам, очень маленькая и крайне закрытая. Выходцев из Юга ни разу не видели за пределами их страны. Официально они не вмешивались в чужие войны и конфликты. Неофициально — тоже. Или Учиха о них не знал. Но то, что ты чего-то не знаешь, еще не означает, что этого нет. Неужели Орочимару решился предать Коноху? Или же это попытка внедрения? Вот только еще беспокойнее была мысль, что это проверка самого Фугаку на лояльность. Когда окошко на мансарде подсвечивается слабым огоньком свечи, Фугаку запрыгивает на карниз. Ждет, пока Данзо откроет окно.  — Докладывай. Фугаку почтительно склоняет голову и даже открывает рот, чтобы рассказать о подслушанном разговоре. Но вместо заготовленных слов из его рта вылетает совсем другая фраза. — Происшествий не было.  Данзо молчит пару секунд, прежде чем задать следующий вопрос: — Где Орочимару? — Ушел в лес, поставить сигнальные печати.  Стиснув до боли челюсти, Фугаку, замолкает. “Что я, блядь, несу?!” — бьется в голове мысль. Он пытается взять под контроль собственный язык. Остановить ток чакры в теле — проверенный способ сбросить чужой контроль. Но новая попытка выдавить из себя доклад вязнет в зубах. Он не может произнести ни слова правды. Данзо следит за ним, сведя на переносице брови, но больше не задает вопросов. Короткий жест — и его отпускают. Окно закрывается. Фугаку в полном раздрае спрыгивает на землю. “Да что же происходит?!” — думает Фугаку. — “Я глава древнего клана, а меня, как желторотого генина, пинает каждый мимопроходящий шиноби”.  Сдернув маску, Фугаку зло растирает лицо рукой. Приходится потратить еще какое-то время на восстановление душевного спокойствия. Лезть в возможный бой, пока голову туманит ярость, не самый умный план. Лишь когда в груди выравнивается ритм бешено стучащего сердца, он медленно выдыхает. Оглянувшись на дверь таверны, Фугаку тянет из ножен меч. И, вернув на место маску, скользящим шагом идет внутрь. Лампы в таверне уже погашены, осталась лишь пара светильников возле стола, за которым они ужинали. Компания тоже поменялась. Старосту сменил рослый мужик в аляповатом хаори, настолько пестром, что при одном взгляде на него в глазах начинало рябить от буйства красок. Его светлая грива цвета спелой пшеницы рассыпалась по плечам. Напротив сидел их проводник, пристроив локоть на столешницу и подпирая ладонью щеку. На столе, скрестив ноги, устроился мальчонка лет десяти. Чернявый, щуплый, с озорными глазами, деревенский пацаненок азартно тряс в руках стакан. Кости внутри звонко бились о глиняные стенки. Резко выкинув руку, мальчишка опрокидывает стакан, а затем замирает, не открывая выпавшую комбинацию. — Шеш-беш! — объявляет мужик в хаори. — Три-пять, — возражает проводник. Мальчонка азартно поглядывает на играющих и, хитро улыбнувшись, поднимает стакан. На костях выпала тройка и пятерка. Мужик обиженно шипит, хлопая ладонью по столу от разочарования, пока проводник довольно ржет. Еще один раунд, и вновь выигрывает проводник. — Эй, сокол залетный, ты чего там в дверях жмешься? — наконец замечает его проводник. — Иди к нам — третьим будешь!   Ноги несут Фугаку к столу, пока сам он, словно со стороны, следит за происходящим. Мужик в хаори оборачивается, и первое, за что цепляется взглядом Фугаку — это искристо-голубые глаза. И лишь потом он замечает непривычные, крупные, рубленые черты лица. Мужик улыбается, широко растягивая губы, демонстрируя белые крепкие зубы. Улыбка насквозь фальшива, она скорее вызывает ассоциацию со звериным оскалом. Хитай-атэ так с ходу заметить тоже не получается. Либо его просто нет. — Садись, — приказывает проводник. — Ща играть будем. — Я не собираюсь играть.  — А ты думаешь у тебя выбор есть? — насмешливо тянет проводник, прищуривая глаза. — Садись лучше. В ногах правды нет. Я серьезно говорю. — Кто ты такой? — требует ответа Учиха. — Давай так, — шмыгает носом проводник, утираясь пальцами. — Хоть раз выиграешь, отвечу на три твоих вопроса. Нет, хуй забью. — Куда? — тут же настораживается второй игрок. — В жопу, бля! — ерничает проводник.  — Не, не пойдет, я тоже играть буду! Так что давай конкретику! — и, хитро подмигнув Фугаку, выдвигает свои требования второй игрок. — Если проиграю подчистую, то проставлюсь! В подтверждение своих слов мужик достает из-под стола пыльного вида бутылку из темного стекла с узким горлом. — У тебя есть что поставить? — уточняет он у Фугаку. — Какие условия? — тянет тот время, пока пытается сообразить, как себя вести в этой компании. — Условия простые, — принимается объяснять проводник. — Каждый загадывает комбинацию, которая должна выпасть. Шкет кидает кубики. Мы называем свой загад. Чья комбинация выпала — тот победил. — Это игра на удачу? — уточняет Учиха. — Хуячу! Это игра на силу воли. Чья воля сильнее, тот и победил. Это тебе не хер собачий, это моделирование реальности, — сложное понятие звучит из уст хамоватого проводника диссонансом. — Я серьезно говорю! — Так что ставить-то будешь? — У меня ничего нет. — Да ладно? — недоверчиво щурит глаза блондин. — А катана? — Вы охренели? — возмущенно вскидывается Фугаку, только сейчас вспоминая, что так и стоит перед столом с оружием в руках. — Че, фамильная, что ли?  — морщится мужик. — Обычная, но это мое оружие! — словно опомнившись, Фугаку пытается понять зачем он сюда вообще пришел. В голове пусто, лишь какой-то мутью по краю сознания скользят едва уловимые образы и слова. — И? — Деньги?  — предлагает Фугаку, убирая оружие. — Не, не катит! — качает головой проводник. — А че у тебя в подсумке есть? — Не твое дело! — огрызается шиноби. Помимо свитков из замка Кагуи, там же лежит шнурок Миры и капли Данзо. Секунда раздумья — и Фугаку достает пузырек. — Пойдет? — Наркота, — констатирует проводник, придирчиво разглядывая ставку. — Хорошая? — тут же оживляется второй игрок. — Качественная, даже тебя проберет, — со знанием дела кивает проводник. — Пойдет. Сев за стол, Фугаку кивком показывает свою готовность, вяло размышляя, откуда проводник знает, что это гехин-котаро. Мысли ускользают водой сквозь пальцы, попытка сосредоточится отзываться тупой болью в висках. Проводник повторяет правила и дает знак мальчишке. Тот сгребает кубики в стакан и старательно трясет, пока игроки наблюдают за ним. Фугаку, опустив глаза, вслушивается в стук костей, если отпустить все на самотек, то голова проясняется и боль отступает. Со звонким хлопком мальчишка опрокидывает стакан. За столом повисает пауза. — Четыре, один, — первым объявляет комбинацию проводник. — Четыре, один, — улыбнувшись повторяет второй игрок. — Два, три, — подумав, Фугаку решает довериться слуху. Мальчишка поднимает стакан. Выпало четыре и один. На следующем круге Фугаку опять проигрывает. А комбинации его противников совпадают. Прикусывая губы, Фугаку хмурится под маской. Он ведь сюда не играть шел?! Так какого черта происходит? Проводник клонит голову на бок, подозрительно косясь на противника. Тот отвечает широким оскалом и, похоже, даже не пытается скрыть, что мухлюет. — Ты че задумал, членоносная твоя морда? — не выдерживает проводник. — В чем, прости, смысл меня считывать? Ты ж так не выиграешь! — Если ты не проиграл, то ты уже выиграл, — ржет в ответ игрок. — Ну ладно. Давай тогда по-другому, — откинувшись спиной на стену, лыбится проводник, приглашающе взмахивая рукой. В ответ игрок заметно подбирается. — Не хочешь честно играть — заставим, — довольно подмигивает ему проводник. — Вы телепаты? — уточняет насторожившись их перепалкой Фугаку. — Не, эт все про другое, — вроде бы отмахивается от него проводник. — Не обязательно быть телепатом, чтобы кого-то считывать. Достаточно просто настроиться на нужного человечка и почувствовать его. Тогда человек станет для тебя открытой книгой: его мысли, его желания, болезни и страхи. Я серьезно говорю. А этот хреноносный мудень, прикинь, пытается под меня подстроиться. Вишь, че удумал хитрец. Вино зажать. Игра продолжается. Пока его противники заняты своим противостоянием, Фугаку, улучив момент, на мгновение активирует шаринган, пряча полыхнувший алым взгляд, наклоном головы. Прорези для глаз отлично должны скрыть его маневр, если он не ошибся с углом наклона. А он точно не ошибся. — Четыре, пять, — объявляет комбинацию Учиха. — Тс! — цокает языком проводник качая головой. “Неужели заметил?”  — Пять, пять, — издевательски тянет проводник. — Я же говорил, серьезно! Вопрос не в том что ты видишь, не в том что ты слышишь или чувствуешь. Это вопрос воли! Проводник сам протягивает руку поднимая стакан и демонстрируя Фугаку две пятерки на кубиках. — Дай сюда, — рыкает Учиха, забирая у проводника стакан и сгребая в него кубики. И уже не скрываясь зло принимается трясти стакан сам. У него осталось три попытки, и проигрывать он не намерен. Опрокинув стакан, Фугаку смотрит на выпавшую комбинацию: — Три, три, — объявляет он результат. — Три, два, — возражает проводник.  Второй игрок принимается грызть ноготь, азартно поглядывая на соперников. Фугаку поднимает стакан. И его триумф сменяется недоумением. С ровных граней на него смотрят пять точек: две на одном кубике и три на другом. — Кто ты такой? — тихий голос пораженного ниндзя звучит тяжело и низко, словно предвещая бурю. — Выиграешь хоть раз, отвечу, — напоминает ему уговор проводник. — У тебя еще три попытки. Только помни, зенки твои тебе тут не помогут. Фугаку уже было вновь сгреб кубики, как его противники настороженно выпрямились, оборачиваясь в сторону входной двери. — А это что еще за?.. — первым успевает высказать свое удивление игрок, нарушая образ деревенского парня. На пороге, тяжело оперевшись о косяк, стоит Орочимару. С него на каменные плиты генкана буквально ручьями течет вода. Волосы сосульками облепили бледное лицо. Одежда липнет к телу, одного сандалия нет. Куртка и штаны порваны, сквозь прорехи ткани видны царапины. Ученик Третьего делает пару хлюпающих шагов в зал и плашмя валится на доски. — Это его кто так? — тут же оборачивается игрок.  — Ну, видимо, волки, которые на проверку, нихуя не волки, — проводник выдыхает, раздувая щеки. — В общем, тут такое дело, мужики… Я вас чего позвал-то… помощь мне ваша тут нужна. Он с широкой улыбкой разводит руками, словно извиняясь. Пока Фугаку неторопливо встает проверить Орочимару, игрок несколько секунд сидит, пристально глядя на проводника, но потом широко оскаливается. — Не вопрос, для хорошего человека ничего не жалко. А чего не сам-то? Али не господское это дело? Учиха не спешит прикасаться к раненому товарищу, прислушиваясь к разговору за спиной. Лишь убедившись, что лежащий перед ним и правда Орочимару, а не теневой клон или кто-то, использовавший его облик, Фугаку прикладывает пальцы к шее раненого, пытаясь нащупать пульс. Раны Орочимару не выглядят настолько серьезно, чтобы стать причиной потери сознания. Ровный, спокойный пульс скорее подошел бы спящему человеку, чем только что вырвавшемуся из боя ниндзя. — Я и с места не сдвинусь, пока ты не объяснишь, что происходит! — выпрямляется Учиха складывая руки на груди. — Ты воздействуешь на мое сознание. Но я и сам мастер иллюзий. Тебе не сделать из меня марионетку. — Ты уверен? — Я вот тоже не уверен, что он мне нужен! — внезапно вносит свою лепту в противостояние игрок. В ответ на эту реплику проводник закатывает глаза. — Ты-то чего вдруг закрутился, как уж меж вилами? Договорились ведь. — Да?! Не помню такого! — Вот же ты сука! — восторженно тянет проводник, качая головой. — Опять переобулся! Ты ж сам ко мне пришел, членомордый ты урод! Фугаку следит за разгорающийся перепалкой, незаметно смещая вес и готовясь отступить в случае драки. Резко накалившаяся обстановка сбивает с толку, заставляя в очередной раз гадать о мотивах этих двоих. Игрок встает из-за стола, шутовски кланяясь проводнику. — Что я хотел, я уже получил. Спасибо этому дому, пойдем к другому! — Нимрог, стой! — резко хлопает ладонью по столу проводник. И свет в зале на мгновение гаснет, оставляя Фугаку в разливающимся по нутру холодом. “Нимрог!” — имя демона эхом звучит в голове, пока сам ниндзя лихорадочно соображает, что ему теперь делать. А когда лампы разгораются вновь, кожа проводника окрашивается черным. Лицо же наоборот выбелено и напоминает череп. Шаринган сам вспыхивает в глазах Учихи, сам он тянет катану наизготовку.  — Что тебе надо? Чего ты ерепенишься-то? — требует ответа проводник. — Не люблю играть втемную, — рычит в ответ Нимрог, упираясь руками в столешницу, и те на глазах начинают обрастать светлой шерстью. Да и сам игрок становится заметно выше и мощнее, раздаваясь в плечах. Лицо вытягивается, верхняя губа начинает срастаться с увеличивающимся носом. — Я эти заходы за версту чую, — гулкий трубный голос эхом отражается от стен зала. — И, может быть, моя воля не сильнее твоей, но и не слабей. Так что не пугай — не проканает. Вопрос тут не в том, что надо мне, а в том, что надо тебе? Так чего тебе надо-то? — Да все тоже самое, — ему навстречу подается проводник, оскалившись в ответ. — Века проходят, ничего не меняется. И это неправильно. Вы, сучье племя, тут жируетесь, а пользы с вас ноль. Проводник переводит взгляд на Фугаку. — Помоги парню, и будет тебе наградой то, чего больше всего жаждет сердце твое. Я серьезно говорю! Обернувшись, Нимрог с явным сомнением осматривает Учиху, грозное голубое пламя встречается с пылающим огнем шарингана. И оно гаснет, успокаиваясь, его хозяин уменьшившись, вновь принимает человеческий облик. Проводник тоже возвращает себе привычный вид, усаживаясь на лавку. Только Фугаку исподлобья следит за противниками, не желая уступать. — Ну да с виду неказист, но воля его крепка, а в груди бьется сердце демона… кровь-то не вода. Помоги —  и обретешь свою мечту. Найдите его обидчика, и каждый получит достойную награду. Будет новая партия. — Мне не нужна ваша помощь! — сухо роняет Фугаку. — Вот тут ты не прав, — вздыхает проводник. — Не зная правил, тебе не выиграть. И сучка твоя тебе не помощница пока. Руками твоими свои дела поправит и сожрет. А так хоть польза будет. Ты ж родину любишь? Коноху свою… вот и будешь ее защищать от врага страшного и лютого. — От какого? — А как до озерка лесного пойдешь… Тут недалече. Только не по тропке иди, а через лесок, по старой балке. И увидишь все сам. Проводник оборачивается к позабытому всеми мальчишке и кивает тому.  — Пойди, покажи им, как через балку к озеру пройти.  Мальчишка, все это время сидевший все с тем же радостным выражением лица, бодро соскакивает со стола и, как ни в чем ни бывало, вприпрыжку идет к дверям.