Проклятая кровь

Уложив, так и не пришедшего в себя, Данзо на циновку в доме старосты, Фугаку садится в изголовье. Небольшая семья рыбака перебралась в сарай, чтобы не тревожить раненого ниндзя. А Фугаку, глядя на едва тлеющий огонь в очаге, гадает насколько безопасно оставить на попечение деревенских начальника. Кем был тот ниндзя в белом кимоно? И не вернется ли он, пока Фугаку будет искать чертову арку?  Внезапно дверь открывается и, наклонившись, в хижину входит Лис. Рука Фугаку ложится на рукоять катаны, пока он наблюдает, как Лис неспешно проходится по хижине, осматриваясь. Только его труп он не смог найти, решив, что того либо завалило земляными техниками ивовцев, либо убили где-то в лесу. И хотя шанс выжить у Лиса был, но признавать его Фугаку не торопится, готовясь атаковать возможного противника, принявшего вид убитого бойца Корня. — Как Данзо-сама себя чувствует? — остановившись напротив лежанки, интересуется Лис. А потом поднимает руку, снимая маску под ошарашенный взгляд Фугаку. Небрежно повертев в руках фарфор, Орочимару усмехается лисьему оскалу, нарисованному черной тушью на фарфоре. — И да, отвечая на ваш вопрос, Учиха-сан, — ученик Третьего наконец встречается взглядом своих желтых с по-змеиному вертикальным зрачком глаз с горящим шаринганом. — Я выжил. Меня не так уж легко убить…  Фугаку молчит, но руки с оружия не убирает. — Ах, да, совсем забыл, — задержав взгляд на рукояти катаны в руках Фугаку, усмехается Орочимару, наконец произнося пароль: — Ветер приносит столько опавших листьев, что можно развести огонь. — Листья потонули. Там они, на самом дне, устилают камни, — откликается Фугаку, убирая руку с оружия. А затем сухо замечает: — Маску нельзя снимать до конца операции. Орочимару отвечает удивленным взглядом и пожимает плечами: — Она мне не нравится. Не мой фасон. С таким видом будто интенданты, специально должны подбирать форму под каждого бойца, учитывая его типаж, особенности характера и пожелания. Размеры подходят и ладно. — Ты разбираешься в медицинских техниках? — проигнорировав наглое поведение Орочимару, Фугаку оборачивается к Данзо. — Я разбираюсь в ядах. Но вопреки своим словам, Орочимару все же подходит к раненому, присаживаясь, и протягивает к нему руки для диагностики, разгорающиеся зеленым свечением лечебной чакры. — Нога сломана. — И все? Почему он до сих пор не очнулся тогда? — вспыхивает негодованием Фугаку. — Вынужден вас поправить: он спит. Говорят, сон лечит, — отмахивается от него Орочимару. — Выспится, восстановит силы и проснется. В такой ситуации следует набраться терпения. — Ты видел ниндзя в белом кимоно? — продолжает допытываться Фугаку до выжившего. — Он не участвовал в бою, а потом сбежал. — Нет, я был несколько занят. — Чем? — Боем. А вы? Секунда уходит на то, чтобы совладать с желанием послать наглеца. Фугаку прожигает взглядом его, но, все ж задавив раздражение, задает следующий вопрос: — Как ты избежал техники ядовитого тумана? — Я ведь уже говорил, что разбираюсь в ядах. Для меня это несложно. Следующий вопрос должен быть о том, как выжил сам Фугаку, но Орочимару молчит. Лишь тонко улыбается, выжидательно глядя на Учиху. В хижине нестерпимо душно, а повисшая между ниндзя тишина давит, растекаясь беспричинным волнением по венам. Они же сокомандники, они из одной деревни. Они делают одно дело! Отчего же Фугаку не может расслабиться, словно перед ним враг? Не выдержав, Фугаку встает. И провожаемый лукавым взглядом выходит из хижины. На улице ненамного лучше. Снова идет мелкий, больше похожий на изморось, дождь. Встав под козырек крыши, Фугаку размышляет, вспоминая все, что ему известно об этом человеке. Орочимару старше Фугаку лет на шесть. Он признанный гений Скрытого Листа, один из трех личных учеников хокаге-сама, наравне с принцессой Сенджу и мастером Джирайей. Эта команда считается сильнейшей в Конохе, после, собственно, самого хокаге и его тени. И что такой человек делает в Корне? А рыбацкая деревня между тем живет своей жизнью. И дождь ей не помеха. Женщины стирают, готовят, пока мужчины ушли в море. — А чего они теперь у вас надолго? — за углом раздается тихий взволнованный голос. — Ой, не знаю! Тятя сказал сидеть в сарае и все. Я детей похватала и дом им отдали. А в сарае крыша течет… вот сколько я Джангу пилила: почини крышу… потом-потом… и вот! Жалуется хозяйка дома соседке. Та вздыхает в ответ, сочувствуя нерадивости Джанга.  — А чего только двое пришли? — продолжает расспросы соседка. — А остальные как же? — Как-как? Я то откуда знаю? Старшой их без сознания. Случилось, видать, чего, — сплетничает женщина. — А может… — Может… Хорошо бы. — Хорошо бы, — подхватывает соседка. — Год хороший будет: рыбы много. — Тьфу, лишь бы не сглазить! — Это точно…  Некоторое время женщины молчат. Пока Фугаку, затаившись, прислушивается к странному разговору. Ничего нового для себя в этом разговоре Фугаку не обнаруживает. Отношение гражданских к ниндзя всегда было настороженным, на грани страха. Вроде бы обычные сплетни, но что-то в них цепляет, заставляя ловить каждое слово. — А тот-то второй, что в маске пришел, — тихо, почти шепотом, начинает вновь говорить хозяйка дома. — Мне кажется, он уже к нам приходил. — Это который? — Ну тот что, как ошпаренный, из сарая Маю выскочил, — хихикнув поясняет хозяйка. — Помнишь? — А… и в лес ломанулся который? — Ну да! — Думаешь он? — Он… он. Плечи широкие… Походка… Смекаешь? — Ну не знаю, — тянет соседка с сомнением. — Он хоть и оборванный тогда весь был, но породу-то не скрыть. Видный мужик, чернявый, и глаза такие жгучие. — Ой, все! Все-то она высмотрела, — поддевает ее соседка. — Глаза не сломай. Джанга твой узнает, что ты на пришлых смотришь, исколотит, живого места не оставит… Да и потом, если его лес-то зовет — то смотреть на него уже бесполезно. — Это точно, — вздыхает с явным сожалением хозяйка. — Жалко. — Чего жалко-то тебе? Жалко ей. Радоваться надо… Разговор бежит дальше, а Фугаку размышляет, стоит ли подловить хозяйку и расспросить ту подробнее про лес. Если подойти к разговору правильно, то похоже даже гендзуюцу не понадобится. Женщина сама все расскажет. Взгляд устремляется к темной стене леса, утопающего в легкой дымке. И от собственной идеи становится тошно. Оно того не стоит. Это просто глупые деревенские суеверия. Люди всегда пытаются найти объяснение непонятному явлению, а в мире ниндзя многое гражданским кажется таинственным. Оттого и ползут слухи. Хотя на самом деле все куда прозаичнее и приземленнее — просто очередная разборка шиноби, возможно, клановая. С этими мыслями он возвращается в хижину, прихватив с собой из поленницы пару крепких досок. Орочимару расположился у очага, вольготно усевшись на циновку и подсунув под локоть низенькую скамейку. Ученик Третьего занят изучением толстого свитка, судя по маркировке на ободке — с запретной техникой. — Маску запрещено снимать во время миссии, — вновь напоминает ему о правилах Фугаку, недовольно глядя на сокомандника. — Какая форменная глупость, — откликается тот, не отрываясь от свитка. — Вам не кажется так? Скрывать лица, но при этом метить нас, как животных, в чем смысл? — Есть устав! — Да, я его тоже читал. И да, вы мне мешаете, — Орочимару красноречиво разворачивает свиток дальше. — Кстати, очень интересная техника. Хотите взглянуть? — Это запретная техника. Орочимару замирает, устремляя взгляд на угли. А потом, вновь улыбнувшись, оборачивается к Фугаку. — И как я не заметил? Этот человек ему не нравится, убеждается окончательно относительно своих чувств Фугаку. Впрочем, его чувства не имеют никакого значения. Главное завершить миссию.  Уточнив у Орочимару про перелом Данзо, Фугаку сам накладывает фиксирующую повязку. Устраивает начальство по возможности удобнее. — Зря стараетесь, — отвлекшись от свитка, Орочимару наливает себе из котла, подвешанного над очагом, миску рыбного бульона. — Перелом со смещением за две недели срастется неправильно. И потом все равно придется ломать и пересобирать заново. И на злой взгляд Фугаку поясняет: — Я уже отправил донесение. Но раньше, чем через две недели, медики до этой глуши не доберутся. Ответную колкость Фугаку проглатывает, понимая, что распыляться перед этим человеком бесполезно. Судя по всему, сострадание в число добродетелей Орочимару не входит от слова совсем. А рассказывать тому, что без фиксирующей повязки Данзо даже до кустов не дойдет — лишнее, тот это и так знает. — Мне надо уйти, — предупреждает он. — Идите. И в чужом голосе Фугаку отчетливо чует издевку. — Я не знаю, сколько буду отсутствовать. Враг может вернуться, будь наготове! Когда Данзо-сама очнется, передай, что я договорился. Он ожидает уточнений, но Орочимару молчит, вновь возвращаясь к чтению. 

***

В лесу почти темно. Терпко пахнет сырой землей. Тяжелые, мокрые листья осыпают Фугаку обильной капелью, едва стоит их задеть. Отойдя недалеко от деревни, Фугаку топчется на узкой тропе и все никак не может решиться позвать травницу. Что за детские игры?! Помаявшись, он находит оправдание своему промедлению — сначала надо сориентироваться на местности. И взбирается по дереву вверх, чтобы отыскать пресловутую гору. Та, величественно утопая в серых облаках, высится прямо по центру острова. Ну что же, теперь пора. Спрыгнув на землю и еще раз оглядевшись, Фугаку прикусывает губы, прежде чем на грани слышимости произнести ее имя. Но в ответ лишь привычные звуки джунглей. Еще раз уже смелее. И последнее уже твердо и уверенно. Тут же за спиной раздается хлопок. — Ну пошли, дружочек, — вместо приветствия зовет его куноичи. — Погоди, — останавливает ее Фугаку. — Мы пойдем пешком. Никаких перемещений! — Долго идти будем, — предупреждает Мира. На это Фугаку молчит. Мира переводит взгляд на скрытую деревьями гору. — Ладно, давай я покажу тебе где гробница и как туда попасть. Но тащиться на своих двоих слишком затратно. Она не на этом острове. — А где? На это Мира просто протягивает руку ему. В этот раз Фугаку отвечает на этот жест без сомнений, перехватывая своей ладонью узкую ладошку Миры. Белый пар на мгновение застилает глаза и тут же рассеивается.  Они стоят на песчаном берегу. Ноги облизывают пенные волны, накатываясь на узкую полосу пляжа. За спиной непролазной чащей переплелись высоко поднимающимися над землей корнями мангры. Впереди на горизонте виднеется еще один остров, где в море зелени утопает знакомая гора. Фугаку переводит взгляд на небо, пытаясь отыскать спрятавшееся среди туч солнце. Но небо затянуто серой пеленой.  — Деревня там, — подсказывает Мира, указывая ему направление. Но даже обостренный шаринганом взгляд не может уловить признаков деревни с такого расстояния. Мира отходит, углубляясь в лес. Развернувшись, Фугаку следует за ней до уже знакомого озера. — Смотри внимательнее, — предупреждает его куноичи. — Без мулек своих смотри, тут важен цветовой спектр… Видишь, тут кромка серебрится? Указывает ему на один из трех почти одинаковых водоворотов Мира. Фугаку приглядывается, отыскивая указанную примету. — Этот нужный. Остальные ведут в ловушки. Шаг в центр воронки и они оказываются в уже знакомом коридоре. Вот только в этот раз круглый проход за воротами перекрыт стальными листами. Похоже, стоило открыться проходу вниз, сработала ловушка, перекрыв путь. — Мы не будем тратить на это время, — предупреждает его Мира, прежде чем положить руку ему на плечо. Еще одно перемещение и они оказываются прямо в главном зале с аркой. Мира без всякого почтения спихивает останки Ашины с трона. — Подсоби, — кивает ему куноичи. — Надо расчистить место для ритуала. Вдвоем они сдвигают трон в одну из боковых ниш. Туда же оттаскивают мумию. И встав перед аркой, замирают. Фугаку, прикрыв глаза, вспоминает последовательность печатей. Но стоит начать, как его руки перехватывает Мира. — Ты, дружочек-то, не торопись. У тебя чакры не хватит на активацию. Лучше я тут сама. Фыркнув, Фугаку делает шаг назад, отмечаяя что у куноичи либо хорошая память, либо она знала это ритуал раньше. Мира же обходит арку несколько раз, что-то высматривая. И затем начинает неразборчиво шептать себе поднос, продолжая кружить. На третьем круге к шепоту добавляется последовательность печатей. Основание арки начинает окрашиваеться ярко-синим свечением чакры. С каждым новым кругом свечение ползет выше, высвечивая вязь незнакомых символов. На шестом круге арка оказывается полностью запитаной. Мира, резко остановившись, прикусывает палец и опускает руку, заканчивая ритуал. Черные символы активации разбегаются по залу образуя круг, вспыхивают и гаснут. А воздух внутри арки сгущается, образуя дрожащую пленку. Там, на другой стороне, в свете бледного низко висящего диска луны, плавно кружась в воздухе, невесомо падают на землю крупные хлопья снега. Гористая местность плотно укутана сугробами. В дали виднеется темная громадина замка с непривычно округлой формой крыши центрального строения и острыми шпилями фортификационных башен. — Да чтоб тебя бездна побрала! — зло шипит Мира, уперев руки в бока и недовольно всматриваясь в снежный пейзаж по другую сторону портала. — Вот сучка-то, куда забралась! Фугаку подходит ближе, пытаясь хотя бы примерно определить температуру на другой стороне, наблюдая, как из арки в зал наметает поземку. — Ну что, так пойдем? Или сначала хоть за хантэнами все-таки сходим? — злится Мира. — У тебя есть хантэны? — Нет! — Отлично, — Фугаку качает головой. — Значит пойдем так… Или можешь меня тут подождать. Все же предлагает он, покосившись на спутницу. У него, в отличие от Миры, есть хотя бы плащ. Та как была в своей юбке и блузке, так и пришла сюда. Куноичи вздыхает, недовольно морща лицо. Подавшись вперед, та, открыв рот, принимается водить языком по зубам. — Не делай так, — покосившись на спутницу, просит Учиха. — Почему? — Выглядит мерзко. — Ой, подумаешь, какие мы нежные, — огрызается та, но рот прикрывает. — Нет. Одному тебе туда нельзя. Потерплю. Пошли! — Погоди. Опустив глаза на босые ноги Миры, останавливает ту Фугаку. И сам идет снимать плотно сплетенные сандалии-варадзи с Ашины. — Держи. Та молча забирает обувь, тут же на месте садится, чтобы надеть их. Затянув шнуровку на щиколотках, Мира притоптывает, проверяя, как сандалии сели. Те всего чуть-чуть больше положенного, но это даже хорошо — пальцы не выступают. Ступни Миры крупные, узкие с аккуратными пальцами, пускай и грязыми. Даже странно, Фугаку привык, что ноги женщин куда меньше. Но лодыжки Миры на удивление выглядят изящно и гармонично. Поймав себя, что непозволительно долго пялится на ноги Миры, Фугаку отворачивается. — Готова? Идем. Морозный воздух врывается в легкие, кусая за щеки. Мысленно Фугаку отводит им час на исследование замка Ооцуцуки.