Проклятая кровь

Утром тучи отступают, позволяя насладиться болезненно бледным в это время года солнцем. Деревня ничуть не изменилась, с тех пор как он тут побывал полтора месяца назад. Все те же крохотные хижины с соломенными крышами, поднятые на высокие сваи. Длинные полотнища рыбацких сетей, растянутых на почерневших распорках, превращают деревню в сложный лабиринт.  Пятеро вооруженных мужчин в плащах и звериных масках наводят панику, стоит им войти в деревню. Женщины торопливо запихивают детей по домам, закрывая ставни. Мужчины боязливо косятся, жмут плечи, делая вид, что заняты работой. Им навстречу выходит староста. Седой, плешивый мужик неопределенного возраста. Сухонький, с крупным плоским носом и по-обезьяньи круглыми, сильно оттопыренными ушами, в выцветшем до грязно-белесого цвета кимоно. Приседая на каждом шаге, он растирает жилистые кисти, низко кланяется гостям. Данзо спрашивает: сколько человек в деревне, есть ли чужие?  Данзо слушает дребезжащий голос старосты, цепким взглядом скользя по постройкам. Затем манит старосту за собой, отходя к гладко выструганной лавочке в тени сарая. Садится, по-хозяйски широко расставив колени. Глава Корня продолжает допрос, спрашивая, часто ли они тут видели ниндзя или просто чужих. Староста с чистой совестью рассказывает, как полтора месяца назад приходил как-то оборванный приблуда, и как староста лично, пожалев бедолагу, отдал приблуде одежду погибшего в море сына. Дипломатично умолчав про деньги, что Фугаку ему заплатил. А больше никого и не видели, клянется староста. — Кто в лесу живет, знаешь? — Данзо в военной форме выглядит непривычно. Сменив мантию советника на полевую форму, Шимура словно скинул добрый десяток лет, сразу высветив стать фигуры и окружив себя почти физически ощутимой аурой мощи. Староста дрожит перед ним едва ли не листом на ветру, то и дело косясь на застывших по его бокам бойцов Корня. — Господин, да мы и в лес-то не ходим! Рыбаки мы, чего нам в лесу-то делать? Зверье там живет, птицы, обезьяны… хищники разные, змеи. Чего нам в лес-то ходить?  Шимура смотрит исподлобья, не моргая, словно удав перед броском. — Не ходим мы в лес, господин. Как деревня-то ваша сгинула, так и не ходим больше! Они то подчищали зверье, а теперь от ягуаров житья нет. На прошлой неделе вон только мальчишку Тоан в лес уволок. Мы люди маленькие, нам моря хватает. — И охотников у вас нет? — Мы рыбаки, господин, живем тем, что море пошлет. — А травница? Куноичи, что живет в лесу знаешь? — В лесу никто не живет, — обреченно мотает головой старик, жалобно сводя брови на переносице. — Ниндзя у нас нет. Перебили всех. А кто выжил, сами ушли. Даже не движение, намек на движение пальцами начальника, и бойцы замирают вышколенными псами. Фугаку ждет приказа. Но старосте везет, Данзо дает знак отпустить рыбака. — Обыскать тут все! Ниндзя не церемонясь начинают методично перерывать хижины и сараи рыбаков. Хозяева жмутся по углам, дико таращась на них. Но ничего в бедной деревеньке полезного найти не удается. Проверив дальний кособокий сарай у самой кромки леса, Фугаку идет на выход, когда его за рукав внезапно цепляет старушка. Высохшая, до состояния, что кожа висит на ней тонкими желтыми складками, с редкими, почерневшими зубами маленькая старушка, боязливо лыбясь, манит его. — Это ведь ты тут был, да? — озираясь по сторонам, торопливо шепчет старушка. — Так вот послушай, солдатик, не ходи в лес больше! Сгинешь! Приберет тебя и все! Не ходи! Он ждет продолжения, гадая, как старуха узнала его в маске. Но та молчит, лишь вглядываясь в холодный фарфор своими темными и маленькими, как пуговки, глазами. А потом отпускает, делая шаг назад. По-птичьи клонит на бок голову на тонкой кривой шее, принимаясь ковыряться под ногтями. — Кто приберет? — уточняет Фугаку, поняв, что жать дальше бессмысленно. — Она! — вновь подавшись вперед, тянет его на себя старуха и шепчет. — Ты мужик-то ладный, видный. Айзек тоже хороший был. Сгинул. Ушел в лес и сгинул. Слезливые истории полоумной старухи совсем не то, что Фугаку готов слушать. Тем более, что отдающая абсурдностью ситуация, выглядит слишком подозрительно. Но подтверждать свои догадки он не спешит, подыгрывая старухе. — Где она живет? Старуха отшатывается. Карикатурно пучит глаза, озираясь, и прикладывает палец к губам. — Везде. На последний эпитет Фукагу уже не выдерживает и закатывает глаза. — Ты меня за дурака что ли держишь? Это ведь ты! — А ты и есть дурак! — шипит на него старуха, скидывая маску полоумной. — Зачем их сюда привел? Зачем врал мне? Сам себя подставил! — О чем ты? — терпит Фугаку, дожидаясь пока женщина выговорится. — Котел! Ты испортил мое зелье, а вину спихнул на другого! Думаешь, она этого не узнает? Узнала! И будет мстить! — Кто она? — пытаясь сдержать проснувшуюся в нем ярость, Фугаку поднимает глаза к потолку, уговаривая себя еще чуть-чуть потерпеть. — Неважно, — старуха принимает знакомый облик травницы. — Это не твое дело. Мое! Вот и не мешай! Уговори своего начальника пока вон в развалинах покопаться. А я, как свои дела порешаю, поговорим. — Нам нужно местоположение гробницы! Сейчас! — Потом, — упирается куноичи. На это Фугаку отвечает активированным шаринганом. Вот только вместо привычного покалывания, он едва не захлебывается накатившей волной боли. Глаза печет так, будто ему в них ткнули раскаленным железом. Ноги подкашиваются и он, зажимая руками лицо, падает на колени. Неровным движением сдергивает мешающую маску и пытается растереть слезящееся глаза. — Ты, мил дружочек, зенки-то свои побереги, — насмешливо тянет над ним куноичи. — И на вашего брата есть управа. Так что не зыркай мне. И в лес не ходи! Вон по бережку — по бережку идите и там по дорожке до деревни сокрытой. А в лес суваться даже не думай, если голова дорога! Как малолетнему ребенку талдычит травница, грозя пальцем. Но вдруг замирает, тянет носом воздух. — Что это тут у тебя? — и тут же наклоняется к нему. Надо собраться для удара, вот только он даже пошевелится не может по рукам черными полосами бегут символы проклятой печати, сковывая его параличом. Женщина сама вздергивает Фугаку за шкирку вверх. Жадно скользит по нему взглядом и наконец довольно улыбается. — Принес! Ой, молодец дружочек, молодец. Ну значит, быть разговору-то. Но потом… я сама к тебе приду. И, отпустив его, отступает. С сухим хлопком по сараю развеивается белый дым от пространственного перемещения. А Фугаку наконец обретает свободу. Но прежде чем поднимать тревогу, дрожащими руками возвращает маску на лицо. А затем рывком встает на ноги, выскакивая из сарая. И едва он выходит на свет, мир тут же заливает привычным багровым светом подсвечивая потоки чакры. Стоило чертовой ведьме исчезнуть, как шаринган пришел в норму. — Убью суку! — в голос рычит он, дико озираясь и даже не понимая, почему вдруг не получается сорваться в шуншин. — Стоять! — командный голос каким-то чудом, прорывается сквозь кровавый туман ярости. Дернувшись, Фугаку наконец, понимает, что рядом стоит Данзо, удерживая его за лацкан куртки, как взбесившегося пса за ошейник. — Где она? — догадывается Шимура. — В лес ушла! — кое-как подавив охватившую его ярость, докладывает Фугаку. — Переместилась с помощью пространственной техники. В ее арсенале есть парализующие фуиндзюцу, специализация предположительно проклятые печати джуиндзюцу. — Разбиться на пары и прочесать лес! — обернувшись отдает приказ Данзо.  И лишь затем уже отпускает Фугаку, ободряюще похлопав по плечу. — Ищи. Спущенной с цепи гончей Фугаку срывается на бег. Ветер свистит в ушках, бросая в лицо прозрачные капли с потревоженной листвы, что разбиваются о фарфоровую маску. Он рвется к цели, почти не осознавая куда бежит. Злость гонит его сквозь джунгли. Мозг механически фиксирует направление, обрабатывая информацию и переводя ее на уровень инстинктов. Налево, прямо, в бок.  Хриплое дыхание не сбивается, просто зашкаливающий адреналин бьет по нервам так, что он готов разорвать любого кто встанет на его пути. Внезапно перед глазами вспыхивает очаг чакры и прямо перед ним мелькает белое хаори. Женщина. Испуганно прикрыв лицо рукавами, она шарахается в сторону от озверевшего шиноби. И тут же влетает в кольцо рук командира АНБУ. — Кто такая? — рявкает командир в маске Кота. Но та лишь ахает, забившись испуганным зверьком в его руках. — Пустите меня! — тоненько пищит женщина. — Не она! — отворачивается от пленницы Фугаку, эмоций нет даже на разочарование. — Ну?! — требовательно рыкает рядом Данзо, пока Учиха, как зверь потерявший след вертится кругом на полянке. — Нет, — едва сдерживая раздосадованный вой в груди, отвечает Фугаку деактивируя шаринган. — Потерял. Кот снова встряхивает женщину, пытаясь добиться от той ответа. Одета пленница не в пример деревенским хорошо. Тонкие летящие явно дорогие ткани. Золотые серьги и полумесяцем на груди подвеска с тонкой гравировкой. — Отвечай! Кто такая? Что делаешь в лесу? Рядом с командиром с ветки соскакивает еще один АНБУ.  — Меня зовут Го-Сакурамати химэ, господин! — жалобно причитает женщина. — Я заблудилась! — Принцесса? — уточняет Кот, сбавляя напор. Пока Данзо задумчиво рассматривает их добычу. — Да, я принцесса, — с готовностью подтверждает женщина. — Пустите меня! Я не убегу. — И что здесь делает принцесса? — Я плыла на корабле моего отца, господина Агати. Но на нас напали пираты и меня похитили. Мне удалось сбежать от них. А потом я заблудилась в лесу. Помогите мне, и мой отец щедро отплатит вам. Высвободив одну руку, Го-Сакурамати изящно прикрывает лицо рукавом, поглядывая из-под опущенных ресниц на своего пленителя. Растерявшийся Кот почти отпускает ее, когда рядом фыркает на рассказ принцессы советник, недовольно кривя губы. — А еще других женщин вы тут не встречали, ваше высочество? — Нет, — подумав качает головой принцесса. — Вы мне поможете? Эти ужасные негодяи морили меня голодом. Прошу вас, господа, пожалейте бедную девушку. Я так голодна. — У нас нет времени! — сухо открещивается Данзо. Но принцесса уже сама хватает за рукав Кота, жалобно заглядывая в прорези маски. Тот переводит тревожный взгляд на начальство. Но молчит, соблюдая субординацию, хотя невооруженным взглядом видно, как неловко ниндзя бросать безоружную женщину в лесу. — Благородные господа, пожалуйста! Вы ведь не оставите меня в этом жутком лесу на съедение диким зверям? — теперь она уже переключается на Данзо,склоняясь перед ним в изящном поклоне. — Не обрекайте меня на эту мучительную смерть! Прошу, сжальтесь надо мной! — Покажите руки, — требует Данзо. Принцесса удивленно хлопает ресницами, но не спешит выполнять просьбу советника, пряча кисти в длинных рукавах. — Руки! Вздохнув Го-Сакурамати все-таки выполняет приказ, но так, чтобы ткань лишь чуть приоткрыла кончики пальцев. Не церемонясь, советник сдергивает рукав, обнажая тонкие запястья с характерными четко очерченными от длительной практики с оружием сухожилиями. — Вас учили владеть мечом? — уточняет советник, внимательно следя за смущенной принцессой. — Немного, — не отпирается от очевидного Го-Сакурамати. — И как же вам удалось забраться так далеко в лес, ваше высочество, и не намочить ваше прекрасное кимоно? — уже откровенно издеваясь, задает следующий вопрос Данзо. Фугаку подходит ближе, рассматривая пленницу. Женщина миловидна: треугольное личико, маленькие аккуратные губы бантиком, брови по форме напоминающие молодой месяц и огромные желтые глаза в обрамлении густых ресниц. Даже красива. Ворот кимоно открывает изящный изгиб шеи, демонстрируя нежную, словно лепестки сакуры, кожу. Принцесса смущенно опускает голову под его прямым взглядом, открывая соблазнительный вид. Даже неубранные волосы, небрежно рассыпавшиеся по плечам, не портят ее, а, словно занавес, таинственно приоткрывают маняще выступающие шейные позвонки. — Кай! — протягивает руку, Фугаку, прикасаясь кончиками пальцев к шее лже-принцессы, деактивирует возможную технику. Но ничего не происходит, соблазнительный образ Го-Сакурамати не разлетается легким облаком. Перед ними все та же перепуганная девушка в белоснежных одеждах. — Их тут двое, — информирует он начальство, вспоминая разговор с травницей. На поляну с ветвей спрыгивают бойцы Корня. Короткий поклон сигнализирует, что их тоже постигла неудача.  — Забирайте, — принимает решение Данзо, подавая знак ниндзя АНБУ возвращаться. — И ждите нас. — Господин, прошу вас, сжальтесь надо мной, — вновь принимается тихо жаловаться Го-Сакурамати. — Эти чудовища морили меня голодом. Кот что-то тихо говорит ей, а затем достает веревку. Го-Сакурамати безропотно позволяет себя связать. И лишь затем командир АНБУ подсаживает пленницу на закорки. АНБУ возвращаются в лагерь, а Корень остается прочесывать джунгли. День проходит в тщетных поисках. Но ни шаринган Фугаку, ни жуки выходца из клана Абураме в маске Лиса не смогли обнаружить присутствие второй куноичи. Под вечер вновь начинается ливень, окончательно портя настроение уставших шиноби. В лагерь они возвращаются ни с чем, уставшие и грязные.  Даже Данзо лишь отмахивается от сунувшегося было к нему капитана АНБУ, принимая решение перенести допрос пленницы на утро. У Фугаку так и вовсе голова раскалывается от перенапряжения и так и не отпустившей его досады. Злость хоть и немного улеглась, но простить себе такой глупой оплошности просто не получается. Он не сопливый генин, чтобы так легко попасть в чужую ловушку. И списывать свои ошибки на болезнь не получается. Это полностью его вина. Это он подпустил тварь к себе близко, не проверил, не доглядел. И теперь закономерно пожинает плоды своей беспечности. В палатке, оставшись одни, они молча ужинают, прихлебывая горячий маслянистый бульон из походных мисок. А затем так же молча ложатся спать. Засыпает Фугаку, несмотря на головную боль, чуть ли не мгновенно, кажется даже толком не донеся головы до подушки. А вот просыпается резко, словно от тычка в бок. Правда, не то что встать, даже пошевелится толком не может. Сон то и дело путается с явью, снова и снова утягивая его в беспокойные сновидения. В которых сквозь полог палатки просачивается белесый туман. Тихо так, что слышно даже дыхание спящего у другой стены начальника. Но вот утихает и оно. А над ним склоняется загадочно улыбающаяся принцесса. Го-Сакурамати смотрит ласково, убирая соскользнувшую на лицо прядь волос за ухо. Очерчивает, едва касаясь кончиками пальцев, линию подбородка и ведет дальше по шее к маленькому треугольнику ворота своего кимоно. — Нравлюсь? — жарко шепчет принцесса. — Хочешь? Это какой-то сон, глупый в своей откровенности и иррациональности. Фугаку пытается усмехнуться, едва заставляя отрицательно качнуть головой. Вот только тело тяжёлое, неповоротливое, словно погруженное в толщу воды. Он пытается сказать: что женатый человек, что у него есть жена, что только Микото может тревожить его сны. Но мысли сбиваются. А принцесса льнет к нему, позволяя почувствовать приятную тяжесть податливого мягкого тела на себе. — Хочешь? — дразняще шепчут маленькие алые губы. А Фугаку пытается вспомнить, как звучит слово “нет”, пока проворные ласковые руки забираются под его одежду. — Это глупый сон, — без голоса одними губами смеется он, когда чужие ладошки круговым движением гладят грудь, застывая на долю секунды напротив сердца. — Да, сон, — легко соглашается соблазнительница. — Прекрасный сон, в котором можно все, что захочешь. Чувство эйфории накатывает на него мягкой волной, заставляя бездумно смеяться в ответ на провокации. — Ну же, признай, что хочешь меня! — требует видение. — Это же просто сон. Где-то на периферии ускользающего сознания, все же ворочается упрямство, не позволяя принять предложения. — Я… — приходится делать паузы, слова ускользают от него и он не может их собрать, чтобы отказаться. Зато внизу живота тугим и мучительно-сладостным томлением просыпается желание. — Хочешь? Но вопреки телу Фугаку упрямо качает головой, растягивая губы в счастливой улыбке. — Тебе будет хорошо, очень хорошо, попробуй, — почти в самые губы шепчет ему видение. — Ни одна другая женщина не сравнится со мной. Ты испытаешь истинное наслаждение… Хочешь? Это же просто сон. Здесь можно все, просто скажи: да! Он ловит себя на том, что его руки уже сами легли на маняще упругие бедра. И когда она только успела на него залезть. Что за наваждение?! — Я… у меня есть… жена! — с усилием отведя руку от бархатной глади бедер, Фугаку со смехом прячет лицо в сгиб локтя. — Ты не можешь мне сниться! Не так… — Я красива, — убеждает его видение. — Я лучшая. Твоя жена далеко. А это просто сон. Почему бы не позволить себе такую малость, как прекрасный сон, полный наслаждения и страсти. Хочешь? — Нет! Прекрасное лицо над ним искажает ярость. Желтые глаза выспыхивают, а маленький рот расходится в оскале, демонстрируя пару по-змеиному длинных и острых клыков. Но даже сейчас сил, не то что скинуть с себя видение, обернувшееся злобной фурией, нет. А главное нет желания. Ему так хорошо, что вместо контратаки, он все еще смеется над перевоплотившимся видением.  Обозленная фурия резко подается к нему, но вместо того чтобы вцепится, внезапно вытягивается струной, вскидывая руки за голову. Над ними замирает знакомая фигура травницы. Та, грубо схватив фурию за волосы на макушке, волоком стаскивает с него прелестницу. Фугаку так и лежит, раскинув руки, с ленивой улыбкой наблюдая за женщинами.  Фурия шипит, извивается в чужой хватке всем телом, пытаясь вывернутся. Но куноичи, грузно переваливаясь с ноги на ногу, выволакивает принцессу из палатки, не обращая внимание на сопротивление. Та уже визжит в голос, заставляя Фугаку морщиться от противного пронзительного крика.  На пороге травница все же оборачивается, награждая Фугаку задумчивым взглядом, и резко выдыхает. И в следующий миг все стихает. Обе женщины просто пропадают. А Фугаку наконец окончательно проваливается в омут сна без сновидений.