Проклятая кровь

Месяц пролетает незаметно. Фугаку мирится с Микото и они даже идут в ресторанчик. Потом ездят на горячие источники, пользуясь взятым Фугаку отпуском. Гуляют по вечерам в парке. И все как-то входит в ровное русло. Письмо она все-таки пишет и даже отправляет при нем. Но ответа нет. И пока он ждет, Фугаку размышляет, что по окончанию отпуска, все же стоит написать прошение о переводе в полицию. Что плохого в простом желании приходить каждый вечер домой, где тебя ждет горячий ужин и любимая жена? Кем бы не была для него Аими — ее уже нет. Но главное он ее не помнит. А Микото, вот она здесь и сейчас. Ее руки обнимают его по ночам, готовят ему еду, стирают одежду и следят за домом. Так к чему ему призраки прошлого? Главное, выйти на этого Хинохару и не дать задействовать их в провокации против Конохи. И все это рушится в один момент, когда Фугаку праздно сидит на лавочке под раскидистым старым дубом перед домом. С выцветшего до прозрачной голубизны неба к нему пикирует ястреб, с привязанным к лапе посланием. Его срочно вызывают явиться в кабинет Третьего. “Маску не забудь!” — вместо подписи поддевает начальник. Данзо не тот человек, что любит шутки с подчиненными. И все же нет да нет, но глава контрразведки позволяет себе подобные более личностные комментарии в присутствии Учихи. Что заставляет Фугаку задумываться о подоплеке этих заходов. Они не друзья, и все же Данзо упорно вводит Фугаку в ближний круг? Это не радует и не напрягает, просто откладывается в дальний угол памяти. Фугаку чутко следит за ситуацией, осторожно пробуя границы дозволенного. В мире ниндзя зачастую многие вещи оказываются совсем не тем, чем кажутся на первый взгляд. Фугаку оглядывается, чтобы убедится, что за ним не наблюдают, только затем складывает печати пространственной техники. И вот он уже в личной раздевалке в недрах катакомб Корня. Комната настолько маленькая, что скорее напоминает камеру. Стол, стул, да шкаф для одежды — вот и вся нехитрая обстановка. Даже окон нет. Только на полу выведен контур пространственной печати. Та еще не успевает погаснуть, а Фугаку уже торопливо скидывает с себя одежду, чтобы переодеться в форму безликого бойца Корня. Все отличие которой от формы обычных АНБУ — короткая черная куртка с красными нашивками, поверх водолазки. Времени нет даже толком вещи сложить. Побросав их в ящик, Фугаку одевает сверху плащ и маску Сокола. К резиденции Трерьего Фугаку подходит безликим и безымянным членом Корня. Дежурные провожают его ленивыми взглядами. На терьем этаже за дверью кабинета хокаге слышатся голоса. И Фугаку медлит, пытаясь понять насколько оправдано сейчас обозначать свое присутствие. Его проблему решает один из часовых. — Ждут, — на грани слышимости подсказывает боец АНБУ в маске Кабана. Кивнув ему, Фугаку коротко стучит в дверь. И, получив разрешение, входит в кабинет. Просторное круглое помещение залито светом из панорамных окон, занимающих дальнюю от входа половину стен. Со второй половины на присутствующих строго взирают портреты первых каге Скрытого Листа. Спиной к окнам за столом сидит Третий, попыхивая трубкой и поглядывая на вытянувшуюся перед ним Кушину Узумаки. Рядом с хокаге отвернувшись к окну, грозной тучей застыл сам Данзо. — Ну вот, девочка, — отчески улыбаясь куноичи, Хирузен кивает на Фугаку. — Вот этот человек. Можешь задать ему свои вопросы. “Красная Хабанеро” резко оборачивается, впиваясь в него взглядом. В первый момент кажется, что девушка сейчас накинется на него с кулаками. Но все же берет себя в руки, справляясь со своим жгучим характером, за который и получила обидное прозвище. — Знаешь, так! — концентрируется Кушина, покусывая губы. — Солнце! Даттэбанэ! Где было солнце, когда ты нырял в это чертовое озеро с тремя водоворотами? Фугаку переводит взгляд на Данзо. Тот не оборачиваясь, кивает. — На востоке, около семи утра. — Хорошо. А на три часа, если стоять лицом к солнцу, была видна гора? — Нет, — после паузы отвечает Фугаку, старательно вспоминая малейшие особенности местности, что попадались ему на глаза в тот день. — Уверен? — накидывается на него Кушина. — Может она там совсем чуть-чуть была видна, а ты не обратил внимание? — Нет. — Ну вот! Вот что я говорила?! Даттэбанэ! — экспрессивно взмахивает руками джинчуурики. — Не знаю, где он был, но это не Узу но Куни! У нас там с любой точки острова гору видно! Девушка экспрессивно машет рукой на воображаемую гору. — Заблудился, даттэбанэ! Посмотрел на гору — тут же сориентировался! Все просто! А… — Заткнись! — не выдерживает Данзо словесный поток куноичи. Кушина замолкает, лязгнув зубами. Если бы ее взгляд мог испепелять, то в спине советника сейчас запросто могла бы появится приличная дыра. — Ну, успокойся-успокойся, — машет разгневанной куноичи Хирузен. — Я нисколько не сомневаюсь в твоих словах. Но где-то он все-таки был. Подумай, где он мог быть? Кушина смутившись, косится на молчащего Фугаку. Видимо, сообразив, что доказывая свою правоту таким образом, она выставляет лжецом уже его. — Я не знаю, — сбавляет тон девушка. — Может на одном из соседних островов? У нас там несколько есть. На одном, вроде бы, даже мангры были. — Где был похоронен первый каге Скрытых Водоворотов? — в лоб задает вопрос, уставший от шума, Шимура. Куноичи, окончательно смутившись, принимается теребить прядь волос. — Я не знаю, — после паузы признается Кушина, жалобно глядя на Хирузена. — Сестра писала, Ашина-сама передал полномочия и ушел. — Куда? — продолжает давить Данзо. На что Хирузен бросает на него осуждающий взгляд, но не одергивает. — В лес, — неопределенно ведет плечом Кушина. — Может к женщине своей пошел? Принимается рассуждать бывшая жительница Узушиогакуре, вновь принимаясь теребить волосы: — Я маленькая тогда еще была, когда меня к вам забрали. Всего не знаю. Но говорили... старшие девочки шептались, что у нашего Ашины-сама в лесу женщина живет. И у них там любовь. Но они не смогли пожениться потому, что все невесты Ашины-сама погибали. И чтобы не погубить возлюбленную, они встречались тайно. И страдали всю жизнь, даттэбанэ. Заканчивает рассказ Кушина, вдохновенно поднимая глаза к потолку. — Кушина-чан, а невесты отчего погибали? — заинтересовывается Хирузен, возвращая замечтавшуюся о трагической любви девушку к их проблемам. — Да по-разному, вроде. Одну вроде змея укусила, вторая чем-то заболела, а третья, говорят, сама руки на себя наложила. По этому он и не женился, и прямых наследников у Ашины-сама не было. Он такой несчастный был. — Ладно, — машет ей рукой Сарутоби, отчески улыбнувшись. — Спасибо тебе за помощь. Можешь идти. Но если еще что-то вспомнишь, расскажи мне сразу, хорошо? — Конечно, хокаге-сама! — с готовностью кивает Кушина. Едва за куноичи закрывается дверь, Данзо оборачивается: — Ты ей еще в жопу подуй! — Она джинчурики — носитель девятихвостого демона лиса, Данзо, — облокачиваясь на стол локтями, уже не так добро улыбается Хирузен на ремарку советника. — Ее лояльность одна из важных составляющих мощи Листа. Но разговор не об этом… Пыхтя трубочкой, Хирузен щурится, косясь на старого друга. — Вы, двое, объясните мне, как так вышло: что твой человек Данзо не смог понять, где он находился? Образ доброго дядюшки, растворяется в табачном дыму, являя истинную личность сильнейшего ниндзя Листа. Главнокомандующий ждет ответа. — Я перемещался с помощью пространственной техники, — склоняя голову, опережает начальника Фугаку. — В отчете все сказано. — Да?! — тут же переключается на него хокаге. — А в остальное время ты чем занимался? Спал?! Почему не вышел, не осмотрелся? Глаза дома забыл?! — Все ошибаются, — тихо куда-то в бок роняет слова Данзо. — Знаешь, во сколько тысяч рё мне обошлась эта ошибка? У меня там три команды АНБУ месяц носом землю роют! И все без толку! Вновь затянувшись, Хирузен выпускает плотную струю дыма. — Ладно, — выдохнув, сбавляет тон хокаге, хотя теплоты в его голосе не прибавляется и слова отдают звоном столкнувшихся кунаев. — Ваши варианты? Что делать будем? — Предлагаю осмотреть соседние острова, — мрачно выдвигает предложение Данзо. — Допросить местных, приметы женщины у нас есть. В поисковую группу включить Сокола. — Хорошо, — кивает Хирузен. — Только знаешь, что… съезди-ка туда сам в командировочку. Заодно и проконтролируешь все на месте. Если хотя бы половина из того бреда, что понаписал этой несчастный влюбленный правда… в общем ладно. Найдите мне эту арку! На этом аудиенция окончена. И Фугаку следом за Шимурой выходит из кабинета главы деревни. В полном молчании они идут коридорами резиденции хокаге. Просторные светлые коридоры заполнены спешащими по делам штабными. Работа кипит. Но все встречные шиноби неизменно застывают, склоняясь в глубоком поклоне перед угрюмым стариком в длинном балахоне с тростью. Стоило им выйти из кабинета, как за их спинами молчаливыми тенями встают еще двое телохранителей из Корня. Закрытые масками лица и черные куртки членов Корня притягивают любопытные взгляды. Но никто не рискует задерживать взгляд на главе отдела контрразведки, почтительно уступая дорогу. От чего кажется словно их окружает зона отчуждения. За отделом давно и крепко ходит слава бездушных убийц, что цепными псами сидят у ног их главы. Но стоит тому отдать приказ, эти вышколенные псы разорвут любого. Лишь в своем кабинете Данзо позволяет себе проявить эмоции. Отослав телохранителей, Шимура с минуту стоит посреди кабинета, глядя в одну точку. А затем, с силой хлопнув по ладони тростью, оборачивается к Фугаку. — Ну? Что еще забыл рассказать?! — Я рассказал все. Резко выдохнув Шимура идет к шкафчику, доставая из него стопку и графин. Данзо возвращается за стол, наливает крепкое сётю в почти плоскую фарфоровую сюки, а затем достает стопку листов из ящика. — Ознакомься! — небрежно бросив ее на стол, глава Корня делает маленький глоток. — В своей гробнице Ашина спрятал портал в земли неких Ооцуцуки. Их нам и надо найти. Не понятно с кем они собирались воевать, но готовились на совесть. По всему миру раскиданы их законсервированные боевые отряды. Наша задача найти способ контроля над этими солдатами и не дать другим деревням захватить этих тварей. Быстро скользя взглядом по докладу дешифровщиков Фугаку чувствует, как волосы на голове встают дыбом от масштабов возможной трагедии. — А женщина Ашины? Что за госпожа? — пролистав отчет задает вопрос Фугаку. — Не понятно. Возможно это и не женщина вовсе. Больше похоже что Ашина был последователем некого темного культа, что поклонялся этой госпоже. По графологическому анализу почерка Ашины похоже глава Узумаки медленно слетал с катушек. Там у них такое творилось, что техника запечатывания хвостатых демонов в человека так… игрушечки детские. Большая часть самых мощных их техник работало засчет человеческих жертвоприношений. — Что за культ? — Да черт его знает, — в сердцах кривится Данзо. — Мало ли на земле всяких мразей? Вон в Ю но Куни до сих пор пачками народ пропадает и что там происходит никто толком не знает. Чистишь — чистишь этих тварей, а они как грибы после дождя лезут и лезут. Налив новую порцию, Данзо вновь выпивает, качая головой. — Вот и в Удзу но Куни похоже та же зараза цветет. И наша задача ее вычистить. Там дело как было: пока шла Сенгоку Джидай Узумаки приносили в жертвы захваченных врагов, ну и местных жителей понемножку. А как эпоха воюющих государств закончилась, у них начались проблемы. Жертв стало не хватать. Не просто так вырезали союзничков наших, накипело, видать, у соседей на них обид. Повезло еще, что действовали они аккуратно и никто про культ этой госпожи не знал. В общем нам эту историю надо схоронить так, чтобы наша репутация осталась чистенькой. И это дерьмо к нам, как наследникам Воли Огня, не прилипло. Фугаку кивает. Свои грязные тайны есть в каждой скрытой деревне. И Коноха тоже не исключение. Для этого и существует их отдел, неофициально носящий название “Тьмы шиноби”. — Так что собирайся, — продолжает Данзо. — Завтра выезжаем. — Что с лекарством? — напоминает начальству о своих проблемах Учиха. Некоторое время Данзо сидит молча, сложив руки, а потом все же отвечает: — Пока ни какой конкретики. Ждем. Данзо замолкает, зло прищуривая глаз. Из чего Фугаку делает вывод, что глава контразведки крайне недоволен и лучше промолчать, что месяц исследований должен был дать более конкретные результаты.

***

Две недели спустя… Удзу но Куни встречает их серым проливным дождем, затопленным пляжем и мрачными унылыми джунглями. Даже форменные плащи не спасают от тропического ливня. Вода размывает землю, принося из леса мусор и превращая тропы в грязевые ручьи под ногами. До лагеря АНБУ они добираются вымокшими до нитки. Там их ждет палатка, горячий ужин, доклад и тактическая карта испещренная пометками. Данзо слушает отчет командира АНБУ, прихлебывая чай. Но тот ничего интересного или нового не рассказывает. — А что местные? — прерывает того на середине доклада Данзо. — Допрашивали? — Согласно грифу секретно, контактов с местным населением у нас не было. — Идиоты, — вздыхает Шимура, скептически разглядывая поданный ему на ужин омлет. — До деревни отсюда далеко? — Деревня на побережье, километров в десяти. — Значит завтра поднимешь своих и чтобы к рассвету деревня была оцеплена, — достав свиток, Данзо передает его командиру. — Здесь приметы, любая женщина, подходящая под данные описания, должна быть немедленно задержана и доставлена ко мне. Вопросы? — Никак нет! — Свободен! Поклонившись капитан выскакивает из палатки, оставляя советника и его людей наедине. Сняв плащ, Шимура оглядывает своих бойцов. — Сокол останься, остальные свободны. И едва те уходят, достает карту. Фугаку тоже снимает плащ, подсаживаясь к столу. И дальше они на пару составляют план действий, пытаясь очертить периметр поисков. Прихлебывая чай, Фугаку в очередной раз пытается сориентироваться по карте, где могла быть спрятана хижина травницы и злополучное озеро. Вечер медленно сменяется ночью, а дождь все так же монотонно барабанит по брезентовой крыше палатки. — Ладно, давай спать, — объявляет Данзо. — Завтра будем твою травницу искать. Спальное место Фугаку ничем не отличается от приготовленного для начальника. Это низенькая бамбуковая кушетка с циновкой вместо матраса и тонким шерстяным одеялом. Жесткая почти плоская подушка так и вообще роскошь для походной жизни. Так что засыпают они, можно сказать, в полном комфорте.