Проклятая кровь

Возвращаются они уже под вечер, когда горизонт дрожит в мареве всех оттенков багрово-золотого. С моря по реке гуляет, застенчиво касаясь листвы, прохладный бриз. И все же его слишком мало, чтобы остудить воздух. Фугаку почти с тоской вспоминает прохладу подземелий, ощущая, как тут же намокшая рубашка противно липнет к спине. Травница идет было в хижину, но Учиха ее останавливает. — Мой свиток? — напоминает он куноичи о договоренностях. В ответ та просто запускает руку под подол, вытаскивая из пристегнутой к бедру сумки свиток Фугаку, и, бросив его мужчине, скрывается в хижине. Тот легко ловит, но не спешит убирать в подсумок свою добычу. Развернув свиток, Фугаку проверяет содержимое — все на месте. И на этом, собственно, все. Его дела здесь закончены, осталось лишь одно. Обернувшись, Фугаку цепляется взглядом за едва покачивающиеся нити бусин на занавеске, отделяющей его от женщины. Осталось все зачистить. Ниндзя почти бездумно тянет из петельки на бедре кунай. Можно еще и хижину аккуратненько сжечь, так, чтобы с одной стороны скрыть следы, а с другой — не устроить в джунглях пожар. Эту часть своей работы он откровенно не любит, но признает ее необходимость. Кунай стремительно пляшет между пальцев, пока Фугаку любуется заходящем солнцем. Последние лучи дня красят воду золотом, скоро все здесь поглотит тьма и золото закатного солнца сменится отсветом пожарища. Почти красиво, почти символично. — Эй, ты! — раздается за его спиной шелест бусин. Пора. — Не нравится мне твоя болезнь, — тянет травница, следя за тем, как замирает в твердой руке оружие. — Пойдем. Хочу кое-что проверить. И эта небрежная фраза цепко ловит руку, так и не дав той отправить оружие в полет. — Болезнь отступила, — хмурится Фугаку, взвешивая вероятность ловушки. — Ты чем слушал? — злится куноичи. — Она вернется. Ремиссия не продлится долго. Но время есть, я хочу понять, что с тобой. — Зачем тебе? — Я говорила, что любопытна. Идем! В хижине царит полумрак, поэтому приходится несколько раз сморгнуть, чтобы глаза привыкли к тени. Травница роется на столе, пока не достает потрепанную колоду карт. — Вот! Иди сюда, — женщина садится на пол, протягивая ему колоду. — Перемешай, но не запоминай карты. Просто перетасуй получше. Не понимая смысла задания, он ждет атаки, но все же садится напротив травницы, принимаясь тасовать колоду. — Теперь разложи карты рубашками вверх, — командует куноичи. — Я буду называть карту, а ты ее доставать из колоды. Не думай, не пытайся просчитать, вывести алгоритм, просто бери нужную карту, и все. Готов? Десятка треф. Фугаку не глядя достает карту, пытаясь предугадать следующих ход куноичи. Та тянется, разглядывая карту и кивает. — Теперь валет пик. Переведя взгляд на карту в своей руке, Фугаку обнаруживает, что угадал. И тут же получает хлопок по колену. — Не думай! Тяни! Он снова угадывает. Потом еще и еще, пока наконец, не заинтересовавшись столь феноменальной удачей, не увлекается процессом. И тут же ошибается. — Займи чем-нибудь мозги, — подсказывает травница, морща нос. — Чем хочешь, хоть считай про себя. Не думай, не пытайся угадать, где нужная карта, просто вытяни мне шестерку! Как ни странно, метод работает, и постепенно Фугаку открывает всю колоду. Куночи сидит, наблюдая за ним с приоткрытым ртом, сквозь который хорошо видно, как скользит по крепким зубам язык. — Тебе всегда так везло? — хмурится женщина, кивая на колоду. — Честно говоря, не обращал на это внимание, — признается несколько сбитый с толку Фугаку, вертя в пальцах пиковую даму, что вытянул последней. — С нашей профессией удача слишком ненадежный параметр, чтобы полагаться на нее. — А мелкий когда был? — допытывается травница. — Часто монетки находил? Вещи, потерянные другими? Не было ощущения, что нужная вещь или человек сами к тебе приходят? Задумавшись, он качает головой. Ничего такого он за собой не помнит. — Хорошо, тогда давай попробуем сейчас, — кивает куноичи и, обведя рукой хижину, дает новое задание: — Найди мне мой нож! Он здесь. — Спрашивать, как он выглядит, я так понимаю, бесполезно? — уточняет Фугку, скользя взглядом по кучкам хлама. — Да, — подтверждает его догадку куноичи. — Но этот нож особенный для меня. Это мой нож. Найди! Встав, Фугаку обходит комнату, резак для трав на столе — слишком очевидно. Ему нужно что-то другое. «Не думай», — поправляет он себя, следуя ранее озвученной тактике. По наитию отходит ко входу. Кладет правую руку на пояс. Нет, не то. Левая рука ложится на грудь, сминая водолазку-рубашку, и он вновь оглядывается. С боку от него, на гвоздике, висит какой-то амулет на кожаном шнурке. Торчащую над чехлом рукоять, размером с ладонь, обвивают змеи, ее венчает длинный красный плетеный шнурок с несколькими колокольчиками. Сняв заинтересовавший его предмет, Фугаку вертит в руках амулет. Трехгранное лезвие, размером чуть меньше указательного пальца, скрыто в расшитом бисером чехле. Если это нож, то явно не боевой. И все же, кажется, это то, что ему нужно. Но когда он пробует вытащить лезвие из ножен, его руку накрывают руки куноичи. Еще мгновение назад та сидела в центре комнаты, а теперь стоит так близко, что он мог бы легко нанести удар. Чтобы убить человека с такого расстояния, того, что у него есть, достаточно. Но он отчего-то медлит, а та аккуратно забирает у него нож. — Не надо, он этого не любит, — туманно поясняет свои действия травница. — Хым, — усмехается Фугаку, качая головой. — Ну, допустим, мне феноменально везет, но как это связано с моей болезнью? — Интересный вопрос… Видишь ли, у всего есть своя цена. Если ты что-то получаешь, то что-то должен отдать взамен. Всегда! А это, — травница многозначительно стучит пальцем по его груди, — не твое, не то, что было дано тебе при рождении. Я уже видела такое однажды, и ценой за этот дар были страшные мучения. Отойдя от него, травница замолкает, и, сложив руки на груди, погружается в размышления. Не дождавшись продолжения, Фугаку окликает ее: — Где видела? — Доктор, который тебя лечит… Расскажи мне про него! Ты обещал! — напоминает ему та вместо прямого ответа. — Я о нем ничего не знаю, — несколько теряется Фугаку от необходимости признавать этот факт. — Его нашла моя жена. Кажется, его зовут Хинохара. Начиналось все как обычная простуда. Кашель, слабость. Полтора года назад приступы стали сильнее. Теперь я задыхаюсь и горлом идет кровь. — Ты его ни разу не видел? — Нет. Моя жена с ним переписывается. —Жена, значит… — усмехается травница, оборачиваясь. — Любишь ее? — Причем тут это?! — мгновенно раздражается Учиха попыткой куноичи уйти от разговора. — При том, что ты ее не любишь! — жестоко ухмыляется та в ответ и на удивленный взгляд поясняет: — Твои чувства к ней не настоящие. Это наведенное… Приворот на тебе, дружочек. И очень сильный! И не женской рукой сделанный. А еще ты что-то забыл, что-то очень важное. Вот так вот. — Ты сумасшедшая! Но та смеется в ответ, качая головой. — Как не бегай, от судьбы не убежать. Не болезнь это, проклятие. Ты проклят, дружочек. А удача твоя, похоже, маленькая компенсация за будущие муки. — Хорошо, предположим, — подыгрывает ей Фугаку, совладав с эмоциями. — И что ты предлагаешь делать? — Мне надо подумать, стоишь ли ты моей помощи, дружочек, — глядя мимо него, словно сама с собой, продолжает рассуждать женщина. — Дело это не на пять минут. В тревожной тишине хижины в Фугаку борется любопытство с долгом. Личное, никогда не должно мешать ниндзя выполнить его миссию. Да и откровения куноичи слишком похожи на очередной развод. Какое проклятие? Ну ладно, тут еще есть варианты с фамильным «проклятием ненависти», идущим довеском при пробуждении мангекё шарингана. Но Фугаку эта напасть, по его мнению, миновала. Да и не проклятие это никакое, просто своеобразная химическая реакция мозга на сильный стресс у носителей уникального кеккей генкай. Клановая аномалия в ДНК, подарившая Учихам их необыкновенные глаза и одержимость. «А вот приворот…», — Фугаку, задумавшись, прихватывает зубами щеку изнутри: «Это уже что-то совсем из детских баек». — Принеси мне что-нибудь, что принадлежало твоему врачу. Тогда поговорим, — отворачиваясь к котлу, предлагает куноичи, подхватывает половник и принимается мешать варево, но, сделав пару кругов, замирает, принюхиваясь. — Ты что, трогал мой котел?! — тихим шипением разносится по хижине грозный шепот травницы. — Нет, — быстрее, чем успевает продумать ответ, открещивается Фугаку. — А кто его трогал? — медленно оборачиваясь, ласково спрашивает женщина неприятно растягивая губы в оскале. — Я что, должен следить за твоим хламом? Женщина, бросив половник, тараном идет на него. Рука сама ложится на рукоять куная, кажется, еще мгновение, и он нанесет удар. Но его просто отталкивают с прохода. Выскочив на улицу, травница остервенело рвет с себя передник и принимается стегать им по воде: — Выходи, сученок! — рычит куноичи. — Лягушка криволапая! Да как у тебя, смарчок, духу хватило?! Выходи! Лютует травница, поднимая ворох брызг. Фугаку так и застывает в дверях, ошарашено наблюдая за куноичи. Это настолько дико, что он даже забывает воспользоваться моментом для удара. — Высушу! — грозится женщина. Река вспенивается, расступаясь до самого дна, где на коричневато-буром иле сидит, испуганно скорчившись, знакомый старичок, прикрывая голову руками. — Хозяйка, — блеет старичок. — Пошто гневаешься? — Ты зелье мне попортил! — обвинительно цедит та. — Не я то! Не виноват я! Пощади! Смилостивися, хозяйка! — Это не он! — успевает вклиниться Фугаку до того, как речной демон его сдаст. — Тут еще кто-то был. Можешь проверить, на крыше остались его следы. Резко развернувшись, куноичи исчезает и мгновенно появляется на крыше, приглядываясь к жерди. Пока травница, сгорбившись, изучает следы, оставшиеся от ночного визитера, каппа беззвучно скалится на Фугаку. Но тот лишь едва ведет плечом в ответ. — Да, да, — подхватывает ложь Фугаку Хозяин Реки. — Приблуда то пришлый увиновник. На него и гневайся! Мы тута не причем! Травница выпрямляется, оглядываясь на каппу, и, щелкнув пальцами, возвращает воду в реку. Напрягшись, Фугаку отчетливо понимает, что пора. Дальше тянуть уже нечего. Женщина встречается с ним взглядом и усмехается. — Все, проваливай, — объявляет хозяйка. — Некогда мне с тобой более возиться. Чакра мягкой волной прокатывается по телу, стекая в ноги, и он срывается в атаку. Но вместо крыши под ногами пустота. Куноичи пропала прямо из-под его носа. Извернувшись в воздухе, Фугаку лишь в последний момент успевает поймать инерцию так, чтобы приземлиться на белоснежный песок пустынного пляжа. Ни реки, ни магрового леса, ни хижины. Над ним с жалобным криком кружат чайки, а ноги облизывает прибой. Впереди виднеются распорки для просушки сетей и несколько рыбацких лодок. «Облажался!» — подводит неутешительный итог своим приключениям Фугаку. Ну, хотя бы архивы успел забрать.