Проклятая кровь

Утро встречает Фугаку настырной трелью какой-то местной пичуги. Некоторое время он обреченно вертится на неудобном матрасе, но уснуть снова не получается. Липкая от пота кожа вызывает почти физическое омерзение. То ли ночью у него опять был жар, то ли тому виной влажный жаркий климат Узу но Куни. Но мало того, что он мокрый, как мышь, так ещё и воняет. Чтобы он еще хоть раз взял миссию в этот тропический ад, да не в жизнь! «Надо было в полицию идти», — размышляет Фугаку, недовольно растирая лицо ладонями. Зарплаты там ниже, но зато не надо пиявок по всем болотам кормить. По крайней мере, с его здоровьем это уж точно теперь лишнее. Взгляд цепляется за щеколду на двери. Та опять задвинута. Да что ж такое?! Он ведь ее точно отодвигал ночью. Потянувшись, Фугаку толкает пальцами ставню на окне, и та легко поддается. Недолго думая, ниндзя выбирается из дома через окно. Обходит дом и замирает, недоверчиво глядя на дверь хижины. — Серьезно?! И тут же спохватывается. Одиночные миссии, на которых зачастую единственным голосом, который он мог услышать, был его собственный, приучили к невиданной роскоши озвучивать мысли. Придется последить за собой. А еще лучше, отучиться от вредной привычки. Причина его возмущенного недоумения — дверь, подпертая снаружи обычным деревянным колышком. Он, Учиха Фугаку, джоунин Конохи, специальный агент Корня, не смог открыть дверь, подпертую колышком?! Может, это ему приснилось? Подбив злополучную деревяшку ногой, Фугаку оборачивается, оглядываясь, но вокруг лишь девственный лес. И единственный клочок цивилизации — эта хижина посреди затопленных джунглей. Вернувшись в дом, он забирает из вещей трепетно хранимый кусок мыла и, скинув штаны, идет мыться. Вода оказывается прохладной и солоноватой. Значит, где-то рядом побережье. С каким-то остервенением ниндзя мылится, растирая пену по телу и едва ли не ногтями сдирая с себя корки засохшей крови и грязи. Окунается раз, другой и снова повторяет процедуру. — Зря в воду полез, — раздается голос травницы за спиной. — Помимо пираний, тут водятся разные паразиты. Смыв мыло с волос, Фугаку оборачивается, недовольно глядя на подкравшуюся к нему куноичи. — Например, такие маленькие, незаметные рыбки — они чуют живую кровь и, найдя жертву, заползают через естественные отверстия внутрь тела, — плотоядно улыбаясь, продолжает пугать его травница. — И там, присосавшись к внутренним стенкам, начинают питаться кровью жертвы. — Подкрадываясь к ниндзя, ты рискуешь нарваться на кунай, — небрежным намеком отвечает ей шиноби. И все же Фугаку требуется несколько секунд, чтобы подавить недостойное желание выскочить из воды после слов травницы. Вестись на провокации не позволяет гордость, но одна только мысль, что это правда, заставляет мышцы сжиматься. В итоге домывается он показательно неторопливо, повернувшись спиной к женщине, так, чтобы той не был виден активированный шаринган. А когда все же оборачивается, оказывается, та уже ушла в хижину. Зачесав пальцами мокрые лохмы назад, он выбирается из воды. Холодные капли стекают по шее, прокатываясь щекотными струйками по плечам и спине. Фугаку встряхивает головой пару раз, разбрызгивая прохладные капли, пока натягивает штаны, которые тут же намокают. Сейчас это даже приятно. Если бы не фантомный зуд, преследующий его теперь, было бы даже хорошо. Надо просто выкинуть из головы дурацкие мысли. Но вместо этого, привалившись плечом к дверному косяку, Фугаку против воли вслушивается в ощущения тела, еще больше злясь. Травница сидит прямо на полу, развалив колени. Юбка задралась, демонстрируя желтовато-коричневую кожу бедер, покрытую какими-то разводами и синеватыми, четко проступающими венами. Женщина, сгорбившись, сосредоточенно и методично орудует каменным пестиком в небольшой ступке, зажав ту между ног, и, кажется, совсем не обращает внимания на гостя. Но потом все же отвлекается, на мгновение поднимая глаза к потолку. — Инструменты есть? — считывает намек Фугаку, проследив за ее взглядом. Ответом ему служит кивок куда-то в сторону сваленного в углу хлама. Там он находит моток веревки, киянку и ржавый, зазубренный нож. — Солома и гвозди за домом, — подсказывает травница. Проверив нож, Фугаку отправляет его обратно в хлам и берет с собой один из своих кунаев. За домом, и правда, под навесом обнаруживается сваленная стогом солома. Зато тут же рядом есть ящик с длинными штырями с загнутыми под прямым углом концами. «Ну, хотя бы чем крепить есть», — вздыхает Фугаку. Но начинать все равно приходится именно с сортировки стеблей. Фугаку берет их горстями, аккуратно простукивает, выравнивает и вяжет, собирая будущую конструкцию настила. Связав три штуки, Учиха выпрямляется, утирая тыльной стороной руки выступивший на лбу пот. Парит нестерпимо, заставляя слизывать солоноватую влагу с губ, отплевываясь от соломенной шелухи. В итоге, решив сделать перерыв, Фугаку забирается на крышу, оценить масштаб работ. Подгнивший сноп он находит легко. Для его замены хватит как раз трех заготовленных. Оглядевшись, он примечает торчащую из центра крыши толстую жердь, выполняющую функцию основания для крепления балок крыши. Возле жерди проделан дымоход. Подойдя ближе, он присаживается, разглядывая желтоватые царапины на жерди, они свежие и глубокие. Задумавшись, Фугаку проводит пальцем по царапинам и тут же отдергивает руку, шипя. Сероватая заноза впивается в подушечку, вызывая досаду. Отправив пострадавший палец в рот, Фугаку принимается выкусывать зловредную щепку. Кто бы ни оставил эти следы, это была явно не обезьяна. Чтобы оставить такие следы, нужны когти куда прочнее и острее обезьяньих. И хотя он не специалист по местной фауне, но тут явно побывал какой-то местный хищник. Значит, ночной визит ему не приснился. С крышей он возится чуть ли не полдня. Но в итоге остается даже доволен своей работой, заменив настил еще в паре мест. Покончив с работой, Фугаку низко склоняется над водой, черпая ее ладонью и умываясь. — Жрать-то будешь? — выйдя из дома, травница вальяжно упирается рукой в угол дома и довольно разглядывает крышу. — Я тебе риса принесла. Хмыкнув, Фугаку позволяет себе улыбку и идет в дом, где останавливается в ступоре. Перед очагом на полу стоит миска невареного риса — просто миска, полная белоснежных зерен. — Отвари, — требует он у женщины. — Зачем? — удивляется травница. — Я уже поела. — Я починил твою крышу! — Я спасла твою жизнь, — ухмыляется стерва в ответ. — И я не обслуга. Резко выдохнув, Фугаку отворачивается. Можно продолжить спор, доказать или заставить силой вздорную бабу вести себя с ним по-человечески, но к чему тратить время на дуру? Вступая в спор с глупцом, ты сам опускаешься до его уровня! И вновь между ними повисает злая тишина, пока куноичи принимается разбирать какие-то травы из громадной плетеной корзины. Еще никогда Фугаку так не раздражало молчание. Микото не была болушкой, но молчание с ней было привычным и каким-то даже уютным. Заботливая и предупредительная жена тенью скользила по дому, стараясь во всем угодить мужу. Он с тоской вспоминает ее тихий голос, предупредительно спрашивающий, что ему приготовить. Такой должна быть хорошая женщина — нежной, заботливой и незаметной. Уже ближе к вечеру травница все же задает главный вопрос: — Что ты искал в Узушиогакуре? — словно между делом интересуется женщина. Отложив дела, она, прислонившись спиной к стене, вытягивает ноги, блаженно закрывает глаза и сама же отвечает на свой вопрос под косым взглядом Фугаку: — Архивы искал? И до какого уровня дошел? — Уровня? — уточняет тот, понимая, что женщина ждет от него интереса. — Водоворот! — куноичи, фыркнув, небрежно рисует пальцем воображаемую спираль в воздухе. — Очень предсказуемо… Каждый новый круг хранит в себе новые и новые тайны… Но главное сокровище находится на самом его дне. Прикинув свой маршрут, Фугаку некоторое время молчит, прежде чем ответить: — До второго. Но коридор завалило, я чудом спасся, — подумав, ниндзя все же решается рассказать подробности своего бегства из подземелья клана Узумаки. — Да, ловушек там тоже много, — кивает на его рассказ травница. — Значит, основная дорога перекрыта. Женщина щурится и, приоткрыв рот, принимается водить кончиком языка по кромке зубов. Оговорка травницы не ускользает от внимания Учихи, и теперь он терпеливо ждет, пока та примет решение. — Я знаю, как проникнуть сразу на шестой уровень, — наконец сообщает травница. — Всего их восемь. Но в одиночку там не пройдешь, нужны двое. — Теневое клонирование? — Не сработает. Для активации прохода нужна живая кровь. — Что еще? — Не знаю, — тонко улыбается женщина. — Дальше шестого мне пройти не удалось. Фугаку долго молчит, прежде чем задать следующий вопрос: — Что ты там искала? — Жемчужину, — улыбка травницы становится мечтательной. — Ты получишь свои архивы, а я себе новую игрушку. Хорошая сделка. — Верни мой свиток, — требует Фугаку и затем поясняет. — Ты не смогла бы узнать о моей цели, если бы не залезла в него. Та холодно смеется в ответ, но не отпирается. — Хорошо. Поможешь мне — верну тебе твой свиток. Договариваются они в итоге на завтра. После чего травница вновь начинает собираться, не забыв предупредить гостя, чтобы тот закрыл дверь и ставни. Фугаку мрачно следит за ней и, когда та уходит, принимается за готовку. Сняв тяжелый котел травницы с триноги, он брезгливо выплескивает варево в реку. Но от идеи его отмыть приходится отказаться. Толстый, жирный налет накипи не сдирается ни соломой с песком, ни ножом. Кажется его не мыли лет сто как минимум. Плюнув, Фугаку зло моет руки и идет искать что-нибудь подходящее на роль кастрюли. Найдя какой-то относительно чистый горшок, он принимается за варку. Соли ему радушная хозяйки не оставила. А его походный набор испорчен. Приходится есть так. И все же оно лучше, чем пилюли, от которых у него, похоже, уже скоро язва будет. Не то чтобы он их любил или не любил, вопрос в эффективности и оправданности их применения. Сидя на жопе посреди леса полного живности, жрать НЗ граничит с преступлением. Одна только мысль о мясе отдается жадным урчанием в животе. Недолго думая, он берется за оружие и выходит из дома и застывает на пороге, чувствуя, как челюсть ползет вниз. Несколько раз сморгнув, Фугаку активирует шаринган, но картина пред глазами не меняется. В воздухе, шевеля плавниками и пуская редкие пузыри, плавают рыбы. Большие серые, пятнистые, мелкие, радужные, с блестящей чешуей и оранжевым брюшком. Между ними, шарахаясь, летают ярко-синие стрекозы. Да и сам воздух переливается всеми цветами радуги, словно мыльный пузырь на солнышке. В следующий миг лишь реакция ниндзя помогает Учихе увернуться от комка грязи, летящего прямо в лицо. Тот, разбрызгивая мутные зеленые капли, разбивается о стену хижины за его спиной. — Вредитель! Подгадчик! — следом несется крик и еще несколько комков тины. — Ууу! Паразит! Вертай все в зад, диверсант бесстыдный! Совести у тебя нет! Уклоняясь от грязевых снарядов, Фугаку спешит отступить под защиту стен хижины. На улице неизвестный продолжает браниться, осыпая ниндзя все новыми и новыми проклятиями и требуя прекратить издевательства над животинками. Ситуация настолько выбивает из колеи, что Фугаку даже щиплет себя за запястье. Но ни голос, ни рыбы не пропадают, а вот боль он чувствует вполне настоящую. Выглянув еще раз, Учиха пытается найти напавшего на него. Но зрение подводит, расплываясь бликами в глазах, и приходится по старинке просто заорать: — Эй, выходи! — требует он. — Поговорим! — Чё мне с тобой супостатом балакать-то? — через небольшую паузу откликается неизвестный. — Вертай все в зад, говорю, фан-ши недоделанный! Я Хозяйке на тебя пожалуюсь! Пусть тебя сожрет, чтобы не повадно было над животинками издеваться! Гад ты эдакий! И все же, судя по визгливым ноткам в голосе, рассерженный мужик все-таки его боится. Но это не дает Фугаку никакого понимания, как действовать в данной ситуации, и, сидя под окном, он пытается сообразить, как же себя вести, наверное, впервые в жизни попав в настолько глупую ситуацию. Прикинув, откуда примерно летят комья, ниндзя крадется к другому окну, собираясь вылезти и зайти неизвестному в тыл. Но стоит высунуться, как тут же в него летят новые комья. Обозлившись вконец, Учиха активирует шуншин, выскакивая из хижины на ветку. Но грязь летит следом, словно разом со всех сторон. И лишь скорость, с которой он перемещается, позволяет уклониться от этих своеобразных снарядов. В итоге, сделав круг вокруг хижины, он вновь ныряет внутрь. — Погоди ты, — прижавшись спиной к стене, Фугаку вновь пытается найти противника. — Как я все исправлю, если ты мне даже выйти не даешь? На это замечание неизвестный призадумывается, и комья просто зависают в воздухе. — Ладно, выходи, негодник! — соглашается голос. — Только давай живее поправь все! Ночь скоро! Ожидая в любой момент подвоха, Фугаку выходит на помост. Здоровенный сом, вальяжно шевеля хвостом, проплывает мимо него, лавируя между комьями грязи. — Сам-то ты где? — настороженно зовет неизвестного Фугаку. —Я-то здесь! — откуда-то снизу раздается голос. — Куда ты там зенки свои пялишь? Тута я! Опустив глаза, Фугаку обнаруживает сидящего на помосте крохотного, с локоть размером, старичка с заметной плешиной на голове. Сильно деформированное темечко, словно плошка, заполнено водой в обрамлении жиденьких зеленых волос. Громадный нос с бородавкой сильно нависает над выдвинутым вперед острым подбородком. Кожа у старичка буро-зеленая, а четырехпалые кисти с перепонками напоминают лягушачьи лапки. — Ты кто? — осмотрев своего противника, оторопело спрашивает Учиха. — Не понял! — возмущенно вскидывает ручками старичок. — Я Хозяин этой реки! А ты зачем эквалюгию мне портишь тут! Подгадчик-недоучка! Исправляй! А то полезешь еще раз жопу свою мыть — утоплю! — Я ничего не делал, — пытаясь выцепить хоть что-то рациональное в словах старичка, возражает Фугаку. — Как это он не делал?! А кто хозяйкино зелье в реку вылил? Вот узнает она, капец тебе, подгадчик! Она его с прошлой луны выстаивала. А ты че? Взял, да вылил! Вредитель! — Я нечаянно, — говорит Фугаку единственное, что приходит в голову. — Так ты не фан-ши что ли? — округляя глаза, восклицает старичок. — Не понимаешь, что тут к чему? — Что такое фан-ши? — Значит, ты не ученик хозяйки, — подозрительно покосившись на него, чешет старичок подбородок и кивает. — Значит, она тебя сожрет за пакость твою! Пускает тут всяких, а потом рыбы у них по воздуху плавают! Не порядок! — Это можно как-то исправить? — ухватывается за возможность разговорить старичка Фугаку. — Ну, возможно, способ есть, — проследив взглядом за синей стрекозой, ерзает по помосту старичок. — Но мне-то какой резон тебе помогать? Сам дурак! Тебе ж, поди, говорили не трогать тут ничего, а ты не послушался. — Ты ведь не человек? — осторожно уточняет Фукагу, приближаясь к старичку. — Я демон! — тот гордо вздергивает нос и тут же заходится визгом, когда Фугаку, метнувшись, сцапывает его за тощую шею, поднимая в воздух и активировав шаринган, вновь грозно встряхивает тварюшку. — Как это исправить? — требует Учиха. — Поможешь, и я сохраню твою жизнь! — Я буду жаловаться! — бестолково скребя по его руке своими пальчиками, верещит дед. — Пришибу! — обещает Фугаку. — Ладно-ладно, пакостник, помогу я тебе тут все поправить! — идет на попятную старичок. — Пусти только. — Смотри мне! — грозно хмурит брови Учиха, отпуская демона. Отскочив от него, тот принимается растирать шею, скалясь на ниндзя острыми рыбьими зубками. Но потом все же меняет оскал на заискивающую улыбку. — Котел-то тащи сюды, будем зелье собирать. Принеся котел, Фугаку наблюдает, как существо опускает свои перепончатые руки-лапы в воду, и к ним, как железная стружка, стягивается с поверхности разлившееся по реке тонкой пленкой зелье, формируясь в сферы суйроо. Старичок поднимает водяные шары и выплескивает обратно в котел. Обдумав их короткий разговор, Фугаку присаживается рядом на корточки. — Кто такая хозяйка? Давно она тут живет? — задает вопросы он. — Давненько, — ведет тонкими костлявыми плечиками старичок, морща личико. — Ты не серчай, но мое-то дело маленькое — за рекой следить. Если интерес у тебя до нее есть, спроси ее сам. В ее дела я не лезу. Своих хватает. — Почему тут опасно ночью? — задает следующий вопрос. — Так приблуда тут пришлая объявился, — уже охотнее отвечает демон. — Лютует по чем зря. Никакого с ним сладу нет. Мне-то что, в воду он не лезет, и ладно. А вот кто повыше живет, те совсем извелись, покоя им не дает. Наполнив котел, демон отряхивает ручки и резко хлопает в ладоши. И его хлопок мягкой волной прокатывается по воде. Рыбы, тут же потерявшие свою способность к левитации, падают обратно в воду. — Ну вот! Порядок! — довольно оглядываясь, подытоживает старичок. — Теперь тащи котелочек-то обратно. И сделай вид, что ничего не было. Авось и не заметит. И с этими словами старичок соскальзывает в воду. А Фугаку, взяв котел, идет в хижину, обдумывая полученную информацию. Вот только спину колет недобрым взглядом. Обернувшись, он видит лишь расходящиеся по воде круги. В эту ночь он послушно запирает дверь.