Проклятая кровь

В себя Фугаку приходит медленно. Явь путается с кошмарами. Тело горит, туманя голову и заставляя задыхаться. Ему нестерпимо жарко, душно, и липкий пот катится с него ручьями, пока воспаленный горячкой разум рисует то каких-то отвратительных тварей, окружающих его и заставляющих метаться в попытке отбиться, то вражеских ниндзя, что таятся по углам. Изредка чья-то широкая ладонь грубо подхватывает его под затылок, поднимая голову, чтобы напоить жирным остро пахнущим травами бульоном. Иногда он давится, и тогда маслянистая жидкость выплескивается изо рта, стекая на грудь мерзкими струйками, щекоча кожу. Тогда его отпускают. Но вот разум успокаивается, а взор, наконец, проясняется. Он лежит в небольшой хижине, прямо над ним окно, задернутое не первой свежести занавеской. За ним сплошной зеленой стеной виднеется лес. Посередине хижины очаг с висящим над ним на треноге котлом. Низкий потолок увешан пучками трав. Некоторые Фугаку узнает, как лекарственные, но есть и те, что служат для изготовления ядов. В углу, напротив его кровати, грубый стол, заставленный мисками и кувшинами. Дощатый пол покрыт грязью и мелким мусором. Кто бы ни был хозяином этого места, порядок он явно не жалует. Скинув с себя циновку, Фугаку садится, брезгливо опуская босые ноги. На нем нет ни бинтов, ни одежды. Но у изголовья кровати кучей свалены его вещи. Свитки, оружие вперемешку со смятой комом одеждой. Над кучей с противным жужжанием вьются мухи. Судя по всему, неизвестный спаситель как снял с него вещи, так и бросил, не потрудившись даже прополоскать их от крови и грязи. Потянувшись, Фугаку поднимает то, что раньше было штанами. Теперь это тряпье даже стыдно использовать как половую тряпку. Подняв руку, Фугаку задумчиво ощупывает подбородок, судя по щетине, он тут уже с неделю. Но главное, маски АНБУ нет, — то ли ее смыло во время подводного боя, то ли ее забрал хозяин этого места. И это плохо. Осмотрев руки, он отмечает, как аккуратно были залечены его раны, вместо рваных кусков на предплечье лишь тонкая вязь бледных, почти незаметных шрамов, как и на остальном теле. Со временем, похоже, исчезнут и они. Такое мог сделать только профессиональный ниндзя-медик. В дверной проем любопытно заглядывает тощая курица, пробираясь сквозь занавес из нитей деревянных бусин. Тонкую дверь на ржавых петлях подпирает колышек, не давая ей захлопнуться и пропуская в помещение удушливый зной. Курица, квохча, по-хозяйски проходит по хижине и, взмахнув крыльями, взлетает на стол. Тяжело поднявшись, Фугаку встает. Слабость еще цепкими пальцами впивается в мышцы, требовательно заставляя искать рукой опору. Ниндзя медленно бредет к выходу, мимоходом шуганув наглую птицу со стола. На улице пейзаж завораживает. Просторная площадка, служащая основанием для хижины, расположена прямо посреди непроходимых мангровых лесов. Переплетенные корни-подпорки деревьев возвышаются над водой, а их изумрудные кроны величественно тянутся вверх к лазурному небу. Вокруг все щебечет, квохчет, свистит и жужжит. На помосте помимо хижины еще есть небольшой загон для птиц, откуда, похоже, и удрала его новая знакомая. За хижиной виднеется навес, заменяющий обитателям этого места сарай. Курица, немного успокоившись и решив, что человек ей больше не угрожает, принимается важно вышагивать по доскам, склевывая какой-то мусор. Ни лодки, ни плота Фугаку здесь не обнаруживает. Пара любопытных желтоклювых калао, устроившись на одной из веток, настороженно рассматривают стоящего на помосте мужчину. Словно переговариваясь, птицы щелкают своими громадными, крючковатыми клювами. Осмотревшись, Фугаку возвращается в дом, надеясь найти себе хоть какую-то одежду. Но максимум что там есть, это все та же занавеска, да мокрая от его пота циновка. На кровати даже простыни нет, не говоря уже о подушке. В итоге, вздохнув, Фугаку собирает свою одежду и идет стирать ее. И пускай мыла у него мало, но можно хотя бы прополоскать и просушить. За этим занятием его и застает хозяин, а точнее, хозяйка этого места. Удивительно, но он даже не сразу ее замечает. Обняв плетеную корзину, женщина стоит, прислонившись плечом к стене хижины, и наблюдает за ним. Стесняться или проявлять скромность в его положении глупо, и потому Учиха просто кивает женщине, медленно поворачиваясь и откладывая отполосканное белье на доски рядом с собой. Высокая, несколько угловатая женщина средних лет с неопрятными темными волосами смотрит на него без всякого интереса или страха. А потом, перехватив удобнее корзину, молча уходит в дом. Все, что Фугаку остается, это натянуть на себя мокрые штаны и пойти следом. Пристроив корзину рядом со столом, женщина разбирает охапку трав, периодически обтирая ладони о грязно-коричневый передник. В стране Огня даже последние бедняки старались выглядеть аккуратно, латая свои поношенные одежды и регулярно их стирая. Хозяйка этой хижины явно не заморачивалась гигиеной и внешним видом. Из украшений на ней только несколько длинных нитей с крупными потрескавшимися бусинами на почти плоской груди, едва прикрытой не то блузкой, не то сильно изношенным кимоно. — Где моя маска? — задает главный вопрос Фугаку, так и не решив, как следует строить диалог с местной обитательницей. — Разбилась, — сухо отвечает ему женщина, не прерывая своего дела. — Кто ты? Женщина все же прерывается, чтобы коротко кивнуть на висящие под потолком травы. Проследив взглядом вязанки трав, Фугаку кивает. — Это ты меня вылечила? Спасибо. — Спасибо в карман не положишь, — насмешливо фыркает травница. — У меня есть деньги, — предлагает ниндзя, стараясь вывести ее на разговор. Она несомненно видела его протектор, значит, должна была догадаться, кто он. Но еще хуже, что она видела его лицо. Надо выяснить, кто еще тут живет. Его миссия слишком важна, и он не вправе оставлять свидетелей. Следя за тем, как жилистые руки ловко обматывают пучки трав бечевкой, Фугаку пытается угадать — она ли тот самый шиноби, что лечил его раны. — И что я тут на них куплю? — между тем глухо усмехается травница, откладывая очередной пучок. — Деньги мне не нужны. — А что тебе нужно? Обернувшись, женщина задумчиво осматривает его с ног до головы. — Крыша прохудилась, — кивает она наверх. — Поправь. — Ты одна здесь живешь? — Видишь тут еще кого-то? Пристальный, отлично срабатывающий на соклановцах взгляд Фугаку скатывается с травницы, как с утки вода. Той похоже абсолютно все равно, кто перед ней. Вздохнув, он выходит на улицу и, оттолкнувшись, пытается заскочить на крышу. Но стоит ногам коснуться соломенного настила, как голову ведет. Да так, что ниндзя спешно опускается на колени, иначе по ощущениям мог бы просто свалиться. Знакомо печет глаза и дыхание перехватывает. Решив не геройствовать, Фугаку терпеливо ждет, когда приступ отпустит, и лишь затем аккуратно спускается с крыши, уже не выделываясь, а просто свесившись с края и страхуя себя руками. Возвращается в хижину и принимается перерывать свои вещи, торопливо отыскивая поясную сумку. На счастье капли внутри, пузырек выдержал его приключения, не разбившись. А вот порошки Микото пропали. Коротко обернувшись через плечо, он ловит взглядом развешивающую новые гирлянды трав хозяйку. Та стоит к нему спиной и, похоже, даже не чувствует взгляда шиноби. Перетряхнув сумку еще раз, Фугаку убеждается — порошков нет. Но хуже того то, что пропал запечатывающий свиток с архивами Узумаки. — Где свиток? — вставая, Фугаку клонит голову, тяжело глядя исподлобья на женщину. Та останавливается, мимолетно обернувшись, и вновь возвращается к своим делам, передернув плечами. — Потерял? — Ты рылась в моих вещах! — в подтверждение своих слов, Фугаку встряхивает поясной сумкой. — Из нее пропало лекарство и свиток. — Если ты про тот маленький красный конвертик, — вновь обернувшись, травница, разведя пальцы, показывает размер конверта. — То это не лекарство. И глядя прямо в его глаза, добавляет: — Яд. В первый момент Фугаку даже теряется от такого заявления, но потом глухо и весомо роняет, четко проговаривая слова: — Ты сума сошла?! Верни немедленно! — Как хочешь, — запустив руку в боковой карман, женщина достает знакомый конверт. — Но здоровья он тебе не добавит. — Много бы ты понимала, — огрызается Учиха, забирая конверт и проверяя содержимое. — Где свиток? — Не знаю. Когда я тебя нашла, сумка была открыта, часть вещей из нее выпала, я собрала, что было. — Если ты мне врешь! — предупреждает Фугаку женщину. Если она видела хитай-атэ, то должна понимать насколько опасен он может быть. Но та лишь вновь пожимает плечами, отворачиваясь. А Учиха вспоминает про маленьких человекоподобных тварей, что накинулись на него в воде. — Отведи меня туда, — требует он. — Ты еще слаб, — отказывается та. — Что за свиток? — Не твое дело! — сухо бросает в ответ Фугаку, подходя к столу и принимаясь искать хотя бы относительно чистую плошку, чтобы развести лекарство. Хозяйка хижины следит за ним и качает головой, пока он высыпает порошок в миску и ищет, чем бы развести. — Зря… — а на злой взгляд Фугаку продолжает нисколько не смутившись. — Его тебе женщина дала, да? А делал мужчина. Хочется рявкнуть, чтобы она заткнулась и не лезла не в свое дело, но все же заинтересовавшись, отвечает: — Это лекарство сделал столичный врач. Но в ответ ему только гортанный смех. — И как же зовут твоего столичного врача? Фугаку сбивается. Странно, имя словно затерялось в памяти, и отыскать его получается не сразу. И все же желания делиться этой информацией нет. — Неважно. Что необразованная баба, вроде тебя, может понимать в медицине? Посмотри в какой антисанитарии ты живешь. Самой не противно? Как-то не вяжется в его представлении образ ниндзя-медика и грязной травницы. Возможно, она соврала, что одна тут. — Ну куда уж мне до столичных-то врачей, — смеется та, издевательски ласково уточняя. — Плохо тебе, да? Суетно, душно… И все же не пил бы ты это. Спорить дальше Фугаку не видит смысла, взяв кувшин, он придирчиво проверяет его. И убедившись, что это вода, щедро плещет в миску. Травница за его спиной осуждающе цокает. — Что в свитке было? — принимается она за расспросы. — Важное? Но не видя реакции шиноби, подходит ближе. — Может, договоримся? — внезапно предлагает женщина, облокачиваясь на стол и заглядывая в лицо Фугаку. — Ты мне про этого врача расскажешь, что знаешь. А я помогу задание твое выполнить… На озерке-то том, где я тебя нашла, раньше при деревни-то скрытой ход был тайный… Ты ведь туда лазил, да? Что искал? Ты скажи, не бойся, может, я тебе чем помогу. Мертвецам-то тайны уже точно не к чему. А нам взаимный интерес будет. — Откуда знаешь? — следит он боковым зрением за женщиной, продолжая методично размешивать порошок. — Ты бывшая куноичи Водоворота? — Умненький, да? — улыбнувшись, та показывает желтые зубы и, протянув руку, накрывает миску с лекарством ладонью. — Так что, договорились? — Хорошо, рассказывай, что знаешь! — кивает он, недовольно хмурясь на фамильярность куноичи. — Вот и славно, — довольно тянет женщина. — Только дрянь эту не пей больше. Вреда от нее больше, чем пользы. Сделав шаг вбок, Фугаку разрывает дистанцию, убирая миску от травницы. Продолжая размешивать порошок, он обдумывает стратегию разговора. Куноичи явно от него что-то надо. Если она ирьёнин, то на диагностику у нее было достаточно времени. А значит, скрывать болезнь смысла нет. Хотя какой медик позволит себе жить в такой грязи? Это как-то совсем не соответствует его представлению об этой профессии. И все же в жизни всякое бывает. — Без лекарства я задыхаюсь, — позволяет себе признаться Фугаку, все равно осталась лишь одна порция и погоды она не сделает. Но уверенность куноичи в опасности лекарства смущает, хотя он и не верит ей. — Оно мне нужно. — Садись, — указывает ему на пол куноичи. — Вылечить не вылечу, но дышать легче будет. Только не дергайся. Вот это уже серьезнее, добровольно пойти под чужую технику не каждый шиноби решится. И все же, если бы она хотела навредить, времени, пока он валялся в отключке, у нее было предостаточно. «Значит хочет убедить в своей искренности», — решает Фугаку. Вот только зачем? Когда Фугаку, следуя указанию и отставив миску на стол, садится на пол, женщина обходит его со спины и, наклонившись, насмешливо добавляет: — Будет больно. Насколько предупреждение обоснованно, Фугаку понимает, лишь когда на его спину раскаленным железом ложатся чужие ладони. Приходится аж зажмуриться, чтобы сдержаться и не выгнуть спину в инстинктивной попытке отстраниться. Печет по ощущениям аж до костей. Медленно вдыхая и выдыхая, Фугаку пытается сдержать глупое тело и подчинить его разуму, пока идет странное лечение. — Что это за техника? — все же уточняет он, когда куноичи его отпускает. — Очень действенная, — вновь уходит от ответа женщина. — Как тебя зовут? Забрав оставленную Фугаку на столе миску с раствором, куноичи принюхивается к лекарству. Брезгливо морщится и, внезапно с силой дунув в нее, выплескивает содержимое в очаг. Фугаку подрывается, уже понимая, что лекарство пропало, но застывает. Испаряясь, розоватый раствор с шипением чадит отчего-то ядовито-зеленым паром. Миска отправляется следом в очаг. «Вот сука!», — злится Учиха, заводя руку за спину и ощупывая кожу. Вроде волдырей нет. Но главное, он пока совсем не понимает, зачем куноичи нужен был этот спектакль. Она ведь могла просто оставить все как есть. Ведь он, подыграв ей, продемонстрировал доверие и заинтересованность. Или тут нечто более личное, связанное с этим доктором? Впрочем, какие бы ни были мотивы куноичи, у него приказ. Вспоминая распоряжение главы Корня, Фугаку старается не задерживать взгляд на женщине. Вот поэтому гражданские скорее пройдут мимо раненного неизвестного ниндзя, чем помогут ему. Ведь в благодарность за спасение оклемавшийся боец может поубивать своих благодетелей. — Ты не ответила, как мне тебя называть? Заглянув в котел на треноге, та цокает языком. — Как хочешь, так и называй, мне все равно, — и щедро плеснув в котел воды, подкидывает еще поленьев в очаг. По хижине тут же плывет кислый запах, заставляя мужчину осторожно потянуть носом. Встав, он идет к своим вещам, мимоходом заглядывает в потемневший от накипи котел. Там медленно закипает нечто вязкое, бурое. Из-под половника всплывают то рыбьи, то чьи-то ещё тонкие косточки. Ниндзя никогда не отличались брезгливостью, но вид содержимого котла вызывает тошноту. — Ты бы его хоть помыла, — не выдерживает Фугаку, брезгливо морщась. — Зачем? — По такой жаре там все стухло. Не хочу отравиться твоей стряпней. — Не жри, — равнодушно пожимает та плечами, перемешивая варево тяжелым черным половником и зачерпнув, довольно принюхивается, улыбаясь своей стряпне. — Женщина должна следить за домом, — пытается урезонить ее Учиха, — поддерживать порядок… — Кому должна? — срезает его куноичи, удивленно приподнимая брови. Покачав головой, Фугаку оставляет этот вопрос без ответа. Остаток дня проходит в молчании. Учиха стирает и сушит свои вещи. Травница перебирает свои пучки, кормит курицу, а потом, усевшись на настиле на самом солнцепеке, прикрывает глаза и, кажется, дремлет. Так и не рискнув попробовать варево, Фугаку довольствуется своими пилюлями, а потом вытаскивает матрас на просушку. Похоже, ему предстоит провести в этой хижине еще пару дней точно. И провести это время, как свинья, он не намерен. Хозяйка изредка, приоткрывая один глаз, наблюдает за гостем. Лишь под вечер она начинает собираться: запихивает курицу в загон, опускает тростниковые ставни на окна. — Уйду, — предупреждает она его. — Дверь замкни. И ночью из дома не выходи. Тут много хищников. — Куда ты? — подозрительно хмурится Фугаку. — Ты думаешь, я буду спать под одной крышей с мужчиной? Много чести! Утром вернусь. И уже в дверях вновь оборачивается, строго грозя пальцем: — И учти, без самодеятельности мне тут! За тонкой дверью он отчетливо видит ее силуэт, травница явно ждет, когда он закроет засов. Толку от хлипкой даже на вид двери, по мнению Фугаку, нет никакого, и он, фыркнув, вытягивается на чуть влажном матрасе. — Замкни дверь! — требует та, продолжая упрямо ждать на улице. Прикрыв глаза, ниндзя игнорирует требование. В случае опасности дверь его не спасет, в отличии от отточенных за годы тренировок и миссий навыков, а потому уступать чужой прихоти он не собирается. Попыхтев под дверью, травница все-таки уходит. А Фугаку медленно засыпает. Влажная, южная ночь темным покрывалом окутывает хижину, наполняя округу тревожными звуками лесной жизни. Впрочем, это не сильно мешает ниндзя, привыкшего к ночевкам под открытым небом. Его почти не раздражают тоскливые протяжные крики ночных тварей, переливчатые свисты насекомых и лягушачьи песни. Ровно до того момента, как в общую мелодию ночи не вплетается легкое поскребывание. Мышь, что ли? Перевернувшись на другой бок, Фугаку уже было засыпает дальше, когда звук повторяется, но уже со стороны окна. Чьи-то коготки словно пытаются подцепить край ставни. Некоторое время Фугаку лежит неподвижно, вслушиваясь в возню на улице. Но стоит пошевелиться, как возня тут же затихает. Замерев, он ждет некоторое время, и поскребывания возобновляются. Бесшумно перевернувшись лицом к окну, Фугаку напрягает глаза, пытаясь разглядеть сквозь щели в ставнях, кто так настырно пытается проникнуть в хижину. Бледный, едва различимый свет луны, проникающий в хижину сквозь щели, заслоняет тень и тут же исчезает. Зато крыша хижины заметно прогибается под весом твари и осыпается шелухой, когда гость начинает перемещаться по ней. Поднявшись, Фугаку бесшумно смещается к двери и с удивлением обнаруживает накинутую на петли щеколду. Приподняв бровь, ниндзя ухмыляется и аккуратно отодвигает запор. Ночной зверь между тем подобрался к проему в крыше, служащему дымоходом. Нажимая на дверь, Фугаку никак не ожидает, что та даже не двинется под его усилием. С потолка все так же сыпется шелуха прямо на крышку котла, забытого травницей на треноге. Но отчего-то хищник не торопится забираться в хижину. В проеме обостренное шаринганом зрение ловит бледные, узловатые пальцы с крупными когтями. Обезьяна, что ли? Зверь скребется по краю, словно силясь подрыть крышу, расширив проход. Но внезапно замирает, а затем исчезает. Некоторое время хижину наполняет тревожная тишина. Даже лягушки на улице умолкли. И потом округу оглашает отчаянный визг. Уже серьезнее навалившись на дверь, Фугаку пытается открыть ту, но ощущение, будто он уперся плечом в каменную стену. Визг на улице обрывается, и после минут десяти тишины лес снова оживает привычными звуками. Выругавшись, Фугаку плюет под ноги и идет проверять окна, уже подозревая результат. Попытка открыть ставни тоже не увенчалась успехом. Похоже, вредная баба заперла его. Можно, конечно, собраться с силами и разломать к чертям хижину. Но смысл? В итоге приходится просто вернуться в постель. Вот только сон уже не идет. Все здесь его раздражает. Из котла тянет кислым, в доме душно. Но делать нечего, и, покрутившись с боку на бок, он все же засыпает тревожным злым сном.