Переплетено

За автомобильным окном рисовался пейзаж утреннего города, напоминая живописное полотно, а на стеклах небоскребов отражались пылающие лучи восходящего солнца, свидетельствовавшие о тёплой, практически безоблачной погоде. Перед глазами представали колонны военных машин, бронетранспортёров и передвижных средств ПВО. Они, словно марширующие монстры, единым строем двигались по верхнему каменному мосту, который величественно простирался над обычными автомобилями, плывущими под ним. — И куда это они направляются?.. — в пустоту спросил лис, но водитель, не сводя глаз с дороги, лишь сухо ответил: — Говорят, в семь утра начнется выступление временного мэра. Видимо, в связи с вчерашним объединением. — Объединением? — переспросил Ник. — Ты не слышал? Об этом все говорят, — удивился таксист. — Вчера дебаты превратились в какое-то шоу, и закончилось все подписью соглашения. Чего они там добились, непонятно. — Понял, — Ник кивнул. — Значит, ситуация серьёзная.

———

Ближе к семи часам утра автомобиль медленно подъехал к пункту своего назначения — невысокому зданию, уткнувшемуся в оранжевое небо. Расплатившись и выйдя из машины, Николас уверенно вошёл через главный вход, где в своей обычной манере поприветствовал уборщика, усердно трудящегося в коридоре: — Лаки, Лаки, трясутся все баки. Уборщик, уже изрядно привыкший к таким шуткам, лишь усмехнулся и притворно взмахнул метлой за Ником, что направился к лестнице, неотрывно созерцая прекрасный вид за огромными окнами. Из наушников, подключенных к его телефону, в сознание проникали слова песни:

I walk by, I feel them hate

Wanna die 'cause I relate

wanna cry, I feel insane

I get high but can't escape

Когда лис добрался до второго этажа, он сразу же наткнулся взглядом на большой включённый телевизор, где таймер торжественно отсчитывал тридцать секунд до начала важного обращения. Зал стал местом собрания зверей, источником их сплочения и единства. Ник, увлеченный неизведанной притягательной силой, приблизился, стремясь проникнуть в их сокровенный круг и узнать, какой посыл несёт это самое обращение. Когда обратный отсчёт закончился и экран на мгновение погас, все с замиранием сердца обратили всё своё внимание на него так, словно ожидали увидеть приход мессии. Однако вместо божественного спасителя появился вполне обычный лев, облачённый в деловой костюм. Он застыл возле панорамных окон с видом на город, а рядом с ним, словно безмолвные призраки, стояли другие кандидаты, все как один в чёрных нарядах, походивших больше на похоронные, нежели деловые.

«Уважаемые жители Зверополиса! Мы собрались здесь сегодня в связи с экстренной ситуацией, требующей немедленного принятия мер для обеспечения безопасности всех наших сограждан. Вчера было подписано соглашение о создании многопартийного государственного аппарата. Таким образом, все мы, собравшиеся здесь кандидаты, открыто заявляем о сотрудничестве и разделяем политические обязанности. Тем самым нам удастся сделать Зверополис лучше. Конечно, пока это неофициальный документ, и седьмого июня должен пройти референдум о его принятии. Ещё никогда в истории не случалось такого, чтобы политики, имеющие разные взгляды и идеологию, работали сообща. Мы с вами, дорогие друзья, на пороге величайших перемен! Я, как временно исполняющий обязанности мэра, ответственно заявляю, что отныне и до оглашения результатов мы работаем над общим проектом — улучшением благосостояния города и его жителей. Также у нас есть весьма неприятная новость, но, тем не менее, мы не будем скрывать от вас правду. Возможно, многие видели военную технику, передвигавшуюся по городу. К сожалению, нам пришлось ввести регулярную армию в мрачные районы – те безжалостные кварталы, в которых каждый день за жизнь борются около двух миллионов зверей. Долгие годы они были рабами группы преступников, которые считали себя истинными правителями. Эти особи не шли на дипломатический контакт и проявляли акты необоснованной агрессии в отношении сотрудников правопорядка. Вчера они заявили о себе, захватив кандидата на пост мэра и попытавшись похитить данные миллионов пользователей социальной сети SavannaSphere. Мы предпринимали попытки договориться и решить всё в ходе мирных переговоров, но теперь нам не оставили другого выбора... На данный момент наши солдаты продвигаются в направлении следующих районов: Либрем Форест, Уисперинг Пайнс, Бэйсид Плейс, Сансейн Дистрикт. Полиция, в свою очередь, надежно оцепила границы, чтобы предотвратить возможные диверсии и угрозы. Это непростое решение, но его принятие необходимо, чтобы восстановить мир и порядок на когда-то цветущих землях. Мы просим вас сохранять спокойствие и не поддаваться панике. Тьма, скрывающаяся в мрачных районах, будет разрушена светом единой силы и решимости. Наши славные герои продвигаются вперед, принося тысячам зверей необходимые счастье и мир. Так встаньте же плечом к плечу, дорогие сограждане, и продолжайте строить Зверополис на фундаменте веры и единства. Вместе мы преодолеем все преграды и восстановим наш город во всей его прежней славе! А злоумышленники, что своими действиями попирают законодательство, в конечном счёте предстанут перед ним...»

Дослушав эту популистскую, приторную, словно сахарный ком, речь, лис положил купюру в кофейный автомат и заказал себе эспрессо. Затем он, медленными глотками втягивая только что приготовленный напиток, молча прошёл по коридору, оказавшись у нужной двери. Деревянная, с виду неприметная, она не выделялась ни роскошью, ни скудностью. Голову посетила мысль, что он разучился любоваться прекрасным, и все объекты в этой жизни стали тенью одного единственного — мрака. Зайдя в кабинет, Ник увидел своего психолога, но не стал проявлять оживлённость. На протяжении многих лет все существа, именуемые друзьями, казались ему лишь кучкой лицемерного сброда, настолько омерзительного, что хотелось зарыться поглубже и утонуть в собственных мыслях, лишь бы не видеть их фальшивых морд, которые, по его мнению, лишь долго имитировали заботу, на самом деле выжидая момент, чтобы растерзать ослабевшую жертву. Зверей редко интересуют чьи-либо судьбы, кроме своих собственных. Это лис понимал очень хорошо.

Начало и конец застолья.

Люблю, уважаю, нахуй посылаю.

Присев на диван напротив слегка состарившейся, но вечно оптимистичной и понимающей лошади, которую звали Эмили, Ник положил смартфон с подключёнными наушниками на стол и выключил его, чтобы никто не прервал их душевный разговор. — Как же я люблю этот мир! — с долей сарказма выдавил он. — Война никогда не меняется. Каждое мгновение идёт борьба, где все вынуждены шерсть с себя рвать за право жить, за право властвовать. Борьба происходит в нашем организме, борьба происходит в любом обществе, она принимает любые формы. Эмили медленно и понимающе кивнула, продолжая слушать накопившуюся злость своего клиента. Если когда-то он жаловался на мир, то сейчас в его поведении отчётливо прослеживалась попытка бороться с чем-то. Повисла аура отторжения, непринятия. — Справедливости ради стоит отметить, что я свыкся с постоянной борьбой. Я принял её, я готов бороться, ведь знаю для чего это всё нужно, — голос Ника задрожал, а после стал значительно тише. — Всю свою молодость я потратил на попытки найти своё предназначение. В детстве у меня была мечта, но кое-кто втоптал её в грязь, открыв мне глаза на жестокость этого мира. Шли годы, и я манипулировал зверями как это делают политики. Я считал, что это мой правильный путь. Когда я повстречал одного зверя, я осознал, что всего можно добиться другим путём. Только как, если мне пошёл уже четвёртый десяток? Скажите, пожалуйста, как мне поспеть за временем, когда оно скоротечно, словно вода? Совсем недавно закончилась зима. Однажды какая-то из них станет последней, а мой облик в зеркале будет неотличим от изношенной футболки.

Я пытался... Я ведь мог, сука! Но вот время... Истекло.

Психолог кивнула и сделала несколько медленных глубоких вдохов, позволяя воздуху из распахнутого окна, проникающему сквозь ткань раскачиваемых ветром белых штор, просочиться в лёгкие. Заметив на себе вопросительный и в то же время спокойный взгляд, она молча положила копытоподобную лапу, что много миллионов лет назад была обыкновенным лошадиным копытом. Выждав несколько секунд и обдумав грамотный ответ, Эмили наконец начала свою речь: — Я понимаю твои чувства, Ник. Ты боишься остаться слабым и беспомощным, ведь именно так ты видишь состарившихся зверей. Но если посмотреть иначе, то ты поймёшь, что не всё так однозначно. На вид тебе нельзя дать и тридцати, а твой внешний вид напоминает скорее спелый цитрус, чем изношенную футболку. К тому же мы с тобой оба должны принять, что не в наших силах изменить прошлое. Лошадь клацнула на кнопку пульта и по комнате невидимой волной разнеслась тихая и приятная музыка. — Это и печалит, — ответил Ник, опустив взгляд в пол. — Но с другой стороны, тот пережитый опыт сделал тебя тем, кем ты являешься сейчас. Готов бы ты был перечеркнуть всё, что имеешь, ради мнимой надежды? Никто не может дать гарантии, что новая судьба выдастся легче, а может и наоборот, станет ещё хуже. Слышал о таком явлении, как «эффект бабочки»? — Да. Вы правы, — Ник, казалось, начал приободряться. Всё в кабинете воздействовало на разум, позволяя сбавить напряжение и расслабиться. Негромкая, медленная, прекрасная мелодия погружала в подобие транса, в котором лис не боялся говорить то, что чувствует. Клиент не повышал голос, больше не испытывал нервозности. Здесь ему всё казалось таким естественным и правильным, что он желал слияния с этим, стремился стать таким же естественным, плыть по течению звучащей композиции. — Я не готов перечеркнуть всё, что имею, ради этой цели, — продолжил он, а затем отпил немного воды из стеклянного стакана. Поставив его на место, лис с противным скрежетом раскрутил по столу монетку. — Мой отец, Джон Уайлд, родился в неспокойное время. Лисы - вид презренный. Нас считали монстрами, хотя мы не делали ничего плохого. Нас ненавидели как травоядные, так и другие хищники. Именно поэтому моего отца вместе с остальными маленькими лисами заперли в отдалённом детском приюте, ограничив всякое его финансирование. Из-за этих проблем с деньгами произошёл несчастный случай. Не знаю, может, случилось короткое замыкание, а может, приют пoдожгли и нaмеренно. У моего отца и его сверстников был воспитатель, волк. Он по-настоящему видел в нас не чудовищ, а обычных зверей, желающих любить и быть любимыми. По сути он работал там со своим другом-лисом. Звали этого волка Николас... Приметив у психолога минутное удивление, рыжий зверь слабо улыбнулся. — Да, именно так. Этот зверь помог всем лисятам, включая моего отца, покинуть здание, однако сам оказался в огненной западне и вскоре скончался в больнице. Шли годы, засевшая в обществе едкая нeнависть к нашему виду ослабла, и мой отец стал предпринимателем. Как я помню, он производил одежду. Познакомился с моей матерью и, когда пришло время выбирать мне имя, назвал меня в честь того самого волка - единственного зверя чужого вида, который не просто не презирал нас, но и оказался готов пожертвовать собой. Кто бы ещё согласился? Кто бы смог!? Прикрыв глаза, лис тяжело выдохнул. — Наш мир... Забавен. Лисиц вроде как уважают в обществе, но на деле большинство магазинов их не обслуживает, причём на законных основаниях. Обывателям говорят, что они свободны, они должны жить и работать. Вот только работать нужно в справедливом обществе, а общество нынешнее глубоко несправедливо. Так на кого мы, простые граждане, должны работать? На oлигaрхoв? Почему в обществе сложилась такая ситуация, что одни имеют миллиарды, а другие не имеют ничего? Может, стоит указать пойти работать какому-нибудь Далласу, чья корпорация сейчас захватила весь фарм рынок? Он наверное очень много работал, трудился там, да? А теперь скажите это зверям, которые всю жизнь впахивали где-нибудь на шахтах, и, выкинутые на помойку, получают теперь пенсию в пару тысяч долларов. Сейчас все работают за деньги, что, по сути, аморально. Это, считай, экономическое рабство. Я не коммунист, просто... Почему? Почему не могут придумать, как создать идеальное общество, пусть без красного знамени? Неужели это правда невозможно? Лошадь продолжала молча слушать и вникать. — Понимаете, меня всегда беспокоила несправедливость. Мне противно осознавать, что зверям приходится идти на преступления, обман или предательство ради подобной чуши... Но я понимаю, что независимо от моей реакции и моего осуждения, ничего не изменится. Единственный способ остановить несправедливость - участие в политике. Но, во-первых, добрые идеалисты обычно там долго не живут, а во-вторых, я не политик. Никогда в ней не разбирался и не пытался разобраться. Мне она неинтересна. Я никому не доверяю до конца, потому как знаю, что предатели есть везде. О чём говорить, если даже я сам та ещё сволочь? Знали бы вы, сколько раз я лгал своей матери... А ведь она делала вид, что верит. Снова и снова. День за днём.

~~~

Выждав несколько секунд, Эмили произнесла: — Мне кажется, иногда ложь может идти на благо. Ведь ты не пытался навредить своей маме, я права? Судя по твоим словам, ты говорил ей, что у тебя всё прекрасно, когда на самом деле чувствовал себя нехорошо? — Да. Я не хотел расстраивать её. Даже когда эти ублюдки натянули на меня ошейник. Я продолжал улыбаться и говорить, что в порядке. А она видела меня насквозь, знала правду, но, увы, ничего не могла сделать. Время тогда всё ещё было неспокойным. — Но сейчас ведь всё изменилось, Ник. А скоро станет ещё лучше. Общество так или иначе развивается, прогресс в социальных взаимоотношениях не стоят на месте. Ведь мы входим в эпоху понимания ошибок прошлого и их исправлений. Глобальное потепление, засорение океана, дискриминация и ксенофобия - медленно, но верно мы побеждаем всё это. — Возможно Вы и правы. Однако мне кажется, технологии сейчас служат не столько улучшению жизни, сколько её ухудшению. Кругом видеокамеры, на смартфонах шпионские приложения, отсылающие записи наших разговоров рекламщикам, повальная интернет-зависимость и бестолковая токсичность на форумах. Разве таким должен быть прогресс? Что будет позже, когда создадут электронные паспорта, вживят в мозг каждого чип какого-нибудь Neuralink или отменят наличные деньги, переведя всех на виртуальные циферки? Представьте, если бы вы были бoгатым и влиятельным зверем, воспользовались ли бы вы такой возможностью, чтобы расширить своё влияние? — Ты веришь в теoрии зaговора? — понимающе спросила женщина. — Я верю не в теории. Я верю в практики, — подчеркнул лис. Осознавая, что разговор становится слишком пoлитизированным, Эмилии решила немного сменить вектор и заодно умерить пыл, прежде чем вернуться к данной теме уже с холодной головой. — Скажи мне, Ник, тебя по-прежнему посещают мрачные мысли? Ты ещё чувствуешь себя разбитым и лишённым всего? — спросила она. — Нет, — лис кивнул, опустив голову. — Я понял, что у меня есть то, ради чего я должен продолжать жить. — И что же? — поинтересовалась психолог. — Если это не секрет, то, может быть, расскажешь мне? — В первую очередь я живу ради себя и своих амбиций. Я хочу добиться хоть чего-то в этой жизни. Добиться честным путём, а не обманом невинных зверей. — Но что же мешает тебе это сделать? Какие преграды стоят на твоём пути? — Преграда здесь только одна, и это я сам. Я хочу двигаться вперёд, но во мне столько противоречий, что они напоминают скорее озеро, в котором я тону. Взять те же политические сводки. Один близкий для меня зверь говорит, что пора бы принять участие в общественной жизни. С другой стороны, мне кажется, что политика - слишком лицемерное и грязное искусство. И жизнь общества с каждым днём идет себе, как она и должна идти, то есть хуже некуда. — Хотим мы того или нет, но политика и государство тесно внедрились в нашу жизнь. Не так давно даже была попытка внедрить межвидовые браки, что намекает на вездесущую систему. Но тебе я советую не беспокоиться о политике и мироустройстве, если не в состоянии ничего изменить. Скоро выборы, и ты можешь попытаться повлиять на общество, в котором живёшь. И если это не поможет, тогда поищи другие варианты либо займись иным делом. Жизнь идёт своим чередом и будет идти независимо от мнений аналитиков, историков или политиков. — А что делать, если близкий мне зверь хочет увековечить себя в истории настолько, что готов пожертвовать собой?

***

В комнате для допроса присутствовали трое. Обыкновенный леопард в чёрном пиджаке, на бейджике которого виднелась надпись: «Ричард Перкинс», капитан полиции города Бого Буйволсон и сам виновник всего торжества — крупный белый тигр. В воздухе висело напряженное затишье, предрекающее словесную перепалку. Ричард, сохраняя хитрую ухмылку, положил лапы на стол и пригнулся, поравнявшись с сидящим преступником и хищным взглядом пытаясь пронзить его душу, но Уинстон не дрогнул и мускулом, лишь насмешливо оскалился. — Что? Законы запрещают применить в отношении меня насилие? — с презрением в голосе отозвался тигр, разминая пальцы. — Ну не все же такие отморозки, как ты и твоя шайка, — подметил Ричард. — Мы, знаешь ли, тут цивилизованное общество строим, пока у вас в Уисперинг Пайнс даже электричество не могут провести. — Никто не мешал проводить электричество, — в этот раз уже сухо ответил тигр, чья улыбка растворилась в задумчивости. — Мы уже пытались наладить контакт с вашим, как вы говорите, «цивилизованным обществом», но постоянно сталкивались с попытками присвоить себе район. — Повторяю ещё раз, — заговорил уже Бого, чей голос казался грубым, но спокойным, — куда вы увезли Иоганна Фроста? — Я не буду называть вам месторасположение нашего штаба хоть с адвокатом, хоть без него. Сотрудничать с вашей прогнившей бюрократической конторкой у меня также нет никакого желания. Можете посадить меня в тюрьму, если хотите, но для меня это будет скорее лёгкой прогулкой среди своих. Так что предупреждаю заранее. — Хорошо, — ответил Бого, тяжело выдохнув. — Вы собираетесь держать Иоганна в плену. Он будет жив? — Это уже зависит не от меня. Спросите у своих офисных гадалок и боевых магов, быть может, они вам помогут, — саркастично выразился тигр, звякнув наручниками. Он казался самоуверен, потому что искренне верил, что Фрэнк придёт за ним. С давних пор его вера и преданность этому ежу оставались нерушимыми, словно каменная стена. — Слушай ты, говнюк! — разразился яростью Буйволсон, резко встав с табуретки и схватив тигра за воротник рубашки. Одно мгновение - и тяжёлая мускулистая рука встретила препятствие в виде щеки. Преступник упал на пол, приоткрыв пасть. Комната огласилась звонким смехом, а несколько капель крови из лопнувших сосудов потекли вниз. Бого обошёл стол и с лёгкостью поднял своего оппонента, опрокинув на стол. Грохот и звяканье наручников звучали противно, но это не остановило капитана полиции, в отличие от руки его коллеги. — Хорошо, господин Буйволсон, хватит... — тихо произнёс Ричард, перекрыв полицейскому путь к преступнику. — Я понимаю вашу неудовлетворённость, но насилием мы лишь потратим время. Буйвол схватился за морду, громко выдохнул, и с фразой «Я понял, простите» посадил преступника обратно на стул. — Ну что, дорогой, оклемался? — с улыбкой поинтересовался вновь пригнувшийся леопард. — Я вижу, тебе понравилось. Ты уж прости, я не мог стоять и смотреть как тебе доставляют удовольствие. Я же не этот, как ты любишь говорить... Напомни, Бого, кем он там меня назвал? — Куколд, — сухо ответил буйвол, скрестив на белом столе руки. — Ах, точно. Я же не куколд, да и щедрость - это не моё имя. Так что придётся тебе сидеть в этой комнате, пока не расскажешь нам о местонахождении Фроста и прочих ваших планах. Но ты не переживай, — Ричард облизнулся, — с нами скучно не будет. Смех плавно прекратился, оставив на морде тигра лишь улыбку. — Хороший удар, давно такого кайфа не получал! — Уинстон приподнял плечи. — Вы же говорили, что не дикари. Что-то по вам и не видно. — Чёрт... — выругался капитан полиции, сжав лапы. — Не беспокойся, — ответил ему Ричард, — мы вырежем этот момент с записи. — Ну давайте, расскажите же мне ещё что-нибудь интересное. Можете о своих однополых любовных похождениях поведать. — Мы с ним уже битый час трындим ни о чём, — Буйволсон напрягся, словно был готов снова вспыхнуть, но с заметным трудом удержался. Он бросил взгляд на своего коллегу, который лишь приподнял бровь и задал колкий вопрос: — А почему ты нашей личной жизнью вдруг интересуешься? Своей нет? — после этих слов улыбка на мордах обоих стала гораздо шире. — Давай по-хорошему, Уин. Сегодня утром наши военные отправились зачищать ваш улей. Как я помню, это Уисперинг Пайнс. Мы в любом случае найдём и вернём Фроста, а у тебя есть выбор: остаться на их стороне и пойти на смертную казнь или сотрудничать со следствием и посидеть каких-то пять лет, а затем выйти законопослушным гражданином. — Пять лет? Вы серьёзно!? — тигр разразился зычным хохотом. — Вы хотите впаять мне всего каких-то пять лет за сотрудничество? Вы или слишком хитрожопы, или слишком глупы, раз смеете о таком говорить. Ваша праведная фемида умерла, и на её месте выросло дьявольское древо, которому вы поклоняетесь, как божеству. Истинное будущее стоит лишь за Его Величеством.

Пока не доказано, пофиг что сказано.

— Его Величеством? Имеешь в виду Фрэнка? — поинтересовался капитан полиции, всё такой же напряжённый, но больше не вызывающий опасений. Он понял замысел Ричарда, пытавшегося добиться чистосердечного признания в преступлениях. Но тигр, несмотря на свою кажущуюся предсказуемость, внимательно следил за каждым произнесённым словом. — Послушай, Уинстон. Как и было ранее сказано, наши военные зачищают Уисперинг Пайнс. Для вас эта война обречена на провал. Мне докладывают, что они уже переступили границы района и продвигаются к центру, — произнёс леопард, точно так же не вплетая в монолог никакой секретной информации, дабы не допустить утечки. Тигр хлопнул лапами, но наручники не позволили сделать жест достаточно широким, и следовательно, громким. Звук вышел сильно похожим на гулкий удар по железному ведру. — Сочувствую, господа, — рассудительно кивнул он, прикрыв глаза. — Ваши солдаты переступили границы не района, а настоящего ада.

***

С тихим скрипом раскрылась хрупкая дверь и буйвол покинул комнату для допросов. Сжав лапы в кулаки, предплечьем он прикрыл свои глаза. Вслед за ним вышел и Ричард, который, приметив в поведении коллеги нервозность, спросил у него: — Всё в порядке, Бого? Шеф полиции, тем временем, продолжал прокручивать в голове одно и то же воспоминание:

———

Август 2007 года.

— Значит, по вашим данным число мрачных районов в Зверополисе и его окрестностях стало на 26% больше? — спокойно уточнил сидящий в тени обесточенного кабинета старый росомаха. — Да, господин Аддинктон, — серьёзно и тактично ответил буйвол, заместитель шефа главного департамента. — Уровень преступности в городе повысился на сорок три процента. Полиция работает практически без перерывов, сотрудников катастрофически не хватает. На территориях, прилегающих к Уисперинг Пайнс и соседним мрачным районам, до сих пор продолжаются ожесточённые столкновения. Мы эвакуировали всех гражданских, но в соседние здания продолжают прилетать ракеты. Очевидно, в распоряжении местных преступников серьёзное профессиональное оружие, модернизированное и обновлённое. — На территории Уисперинг Пайнс находятся основные силы частной военной компании «С.Т.О.Р.М.», бросившей нам вызов. Параллельно там заметно стремительное разрастание повстанческой организации, известной как «Чёрный Свет», которая и развязала в районе гражданскую войну. Мы попытались освободить район, но наш диверсионный отряд был мгновенно уничтожен. Дилан Сайбер связался с нами по старой военной линии и пригрозил, что в случае повторного вмешательства они раскрошат артиллерией весь город. Печально то, что их вооружение позволяет исполнить обещанное. Это элитный отряд, господин Бого, с ним шутки очень плохи. Помимо «Чёрного Света», по нашим данным, мобилизованы бойцы других районов, которые охраняют свою территорию от возможного вторжения, пока предпочитая не ввязываться в конфликт. Мудрая тактика. Нам следует поступить также. Полиции не стоит туда соваться. Мы отправили наших агентов. Дальнейшие подробности секретны, и их я, к сожалению, не имею права разглашать. Делайте вид, что ничего не происходит. Прессе ничего не сообщайте. Мои указания вам понятны? Вы ничего не видите и не знаете. Всё остальное берёт на себя АНБ. — Я понял, — ответил Буйволсон. — Спасибо. Вы свободны, уважаемый заместитель, — рассудил незаметный во мраке росомаха. Кивнув, Бого вышел из кабинета, с лёгким стуком закрыв дверь. Прикрыв глаза, зверь расстроено выдохнул. Ему не нравилось, что он является всего лишь заместителем. Но ещё больше его беспокоило бездействие по отношению к гражданской войне на изолированной территории Зверополиса. Подступив к огромному окну, буйвол с высоты в шестьдесят пять этажей окинул взглядом прекрасный и величественный город, что на фоне багрового заката был невероятно красив: слабые оттенки розового и желтого перемешались с бирюзовыми тучами, тогда как на другом краю неба слабо примечалась блеклая луна. Шагая по чёрному полу, отражавшему солнечный свет, заместитель шефа полиции устремился к лифту, желая поскорее покинуть здание Агентства Национальной Безопасности, в котором всегда чувствовал себя растерянным и совершенно обескураженным. Впереди показались серебристые створки и совсем скоро крупный палец надавил на нужную кнопку. Лифт раскрылся и Буйвол растворился в ярком свете, освещавшем просторный тёмный зал. Вслед за ним двери неспешно закрылись, погрузив помещение в полумрак.

***

— Бого, — повторил леопард уже заметно громче. — Точно всё в порядке? — Спасибо за беспокойство, Рич, — кивнув, шеф полиции протёр зудящиеся глаза и аккуратно положил свою лапу на плечо коллеге. — В полном. Оставив озадаченного Перкинса позади себя, буйвол направился к мраморной лестнице, немного неловко, но уверенно спускаясь вниз.