Переплетено

В тёмном пустом помещении царили минимализм и порядок. Одна лишь мертвенно бледная лампа бросала неуловимый луч тусклого света, едва проникающий сквозь тьму. Было непонятно, день сейчас или ночь, ведь окна в этом месте отсутствовали, а вместо них на стенах висели инфографические плакаты и огромная, размером во всю стену, карта Зверополиса. Кролик в деловом чёрном костюме медленно возвращался из беспамятства. Перед его затуманенным взором перекатывались неопределенные и абстрактные силуэты, но вскоре вокруг мутных бесформенных фигур обрисовывались контуры и границы, а картинка с каждым мгновеньем начинала обретать четкость. Горло сильно пересохло и просило влаги, а ребро отдавало тянущей болью после недавнего укола. Образы продолжали растворяться, пока перед изнуренными глазами не предстал искажённый облик ежа, стоящего напротив. Он безумно сильно напоминал кого-то, но кролик не мог вспомнить, кого именно. Рыжий лис в белом халате сжимал в лапе вату, пропитанную ядовито-ароматным веществом – нашатырным спиртом. Этот запах влёк душу обратно из глубин вселенной и мироздания, не позволял ей пребывать в бескрайней космической тьме за гранью жизни. — Что ж, он очнулся, — произнёс лис, разорвав тишину комнаты, и нанес пару лёгких пощечин своему пациенту. — Добро пожаловать домой, солдат. Кролик наконец-то проникся видом своих знакомых. Мозаика звериных образов соединилась в целое, а воспоминания о прошлом переплелись с иллюзией настоящего. — Иоганн... Брат! — воскликнул ёж, вытирая слёзы, что устремились вниз по его шрамированным щекам. — И тебе привет, Фрэнк. Я вижу, ты хорошо здесь устроился, — отозвался кролик. — О, не сомневайся, это тебе следует устраиваться поудобнее, дружище. Ведь в этой позе ты и останешься навек, — с искривленной улыбкой возразил еж, иссушив последние капли влаги с морды. — А ведь когда-то на этом месте был тот самый койот, — с лёгким презрением подметил кролик. — Я так понимаю, меня ждёт то же самое? — Давай не будем торопить события, брат. Нам ведь с тобой столько всего нужно обсудить, — сменил тему ёж. Ближе к источнику света подошли остальные звери. Они напоминали о прошлом, о временах начала, о победах и поражениях. Чёрная пантера в военной униформе, лис в докторском костюме, белый бенгальский тигр, облачённый в полицейскую форму циветта, — каждый из них был свидетелем тех дней, когда звери ещё не познали разума, когда их первый грех был совершен. Когда им пришлось его совершить, чтобы выжить. Взгляды этих зверей были пронзительными и тревожными, поскольку в них отражались тайны тёмного, беспроглядного прошлого. Они стояли там, весьма живые, но все же изображавшие скорее облики воспоминаний и несбывшихся мечтаний, нарочито порождённых непреступной волей разума, чем настоящих знакомых. Эти образы воскресали в памяти, раскрывая двери к непостижимому, возвращая те времена, когда звери были неукротимы, их души погружены в жестокую схватку, а их разум остр как никогда. Но теперь они снова встретились здесь для того, чтобы завершить начатое и отомстить за свои незажившие далёкие раны. Иоганн знал правила. Он помнил тот день, тот самый поступок. Он не принял его. Грешная душа отторгала всю эту мрачную действительность, она презирала каждое мгновение, каждый миг, проведённый в столь беспросветном месте. Наконец пришло осознание того, что ждёт эту хрупкую оболочку совсем скоро. — Господа, попрошу вас выйти, — вежливо произнёс Фрэнк. Все понимали, что это приказ, а потому не стали переспрашивать своего командира. Когда их силуэты растворились в бескрайней темноте, ёж повернулся спиной, сложив лапы в замок, чтобы подчеркнуть собственную значимость и превосходство. — Ты не помнишь? — поинтересовался он, задумчиво склонив голову. — Славные были времена. А могли наступить ещё лучше. Иоганн промолчал. Он не хотел ничего говорить. Сам факт встречи с таким зверем, как Фрэнк, отныне вызывал неумолимое отвращение. Выждав несколько недолгих секунд, которые показались минутами, тот повернулся и медленно приблизился к кролику, а затем бережно положил свою лапу ему на щёку, пристально смотря в глаза. — Скажи же мне, дружище. Безумие — это болезнь? Иоганн приподнял голову и задумчиво посмотрел на своего старого друга. На зверя, которого считал лучшим в этой жизни. — Это обратная сторона гениальности, — всё так же не изменившись в лице, ответил он. — Какова кара рассуждения? К чему можно прийти, рассуждая? — К истине. — И ты полагаешь, что она имеет смысл в этом мире? — Это так. На лжи строятся лишь манипуляции, — ответил Иоганн. — На лжи строится всё мироздание, — продолжил ёж.

——20:46——

Фрэнк медленно и плавно, словно с грацией балерины, отпрянул назад. — Ты всегда был таким как я. Идеалистом, — произнёс он, прежде чем повернуться спиной. — Но знаешь, я ведь по-настоящему тебя любил, как своего родного брата. Ты был для меня не только учеником, но и учителем. Ведь через тебя я познал такие прекрасные чувства, как любовь и вера во что-то. Я собирался построить идеальное общество, соблюдающее кодекс чести, и вместе с тобой дать защиту слабым. Но ты не принял мои идеалы, оттолкнул нынешнюю действительность. Иоганн задумался. Он не знал, что сказать. И хоть на сцене он мог убедить любого, но сейчас его голову не посетила ни одна достойная реплика. — Я понимаю, о чем ты думаешь. Тебе кажется, что мои слова о благих намерениях лицемерны. Но разве я не создал идеальное сообщество? У нас нет дискриминации, у нас сильные, умные и ответственные звери, способные защитить слабых, примкнувших к нам. Разве мы остаёмся злодеями? Наконец Иоганн нашелся с ответом. — Да, Фрэнк. Ты остаешься злодеем. Диктаторское общество будет существовать, лишь пока бьётся сердце в груди диктатора. — Значит, ты признаёшь, что у меня всё-таки есть сердце, — ёж обернулся и улыбнулся. — Не стану отрицать, Фрэнк. Я тоже любил тебя, но наши взгляды противоположны. Я не приемлю насилие по отношению к мирным жителям. Вы взяли в заложники десятки невинных зверей и грозились их убить. Разве это достойный поступок? — Есть мы и они. Не приняв нашу сторону, они приняли сторону врага. Нейтралитета нет и не может быть. — Вот так значит? Но что же ты сделаешь со мной? Я не последовал за тобой, потому что неприемлю твои методы. Значит, мы стали врагами, так? — Да, Фрост. Мы стали врагами, — с печалью в голосе произнёс Фрэнк. — И как подобает предателю, ты повторишь участь того койота. После этих слов, ёж достал из кобуры пистолет и неожиданно для кролика нажал на спусковой крючок. Звонкий выстрел разорвал тишину.

***

RECONNECT...

Август 2004 года.

В потрёпанной повседневной одежде и с взъерошенным мехом после недавнего сна одиннадцатилетний кролик пристально наблюдал из-под густых зарослей папоротника. Его взгляд поймал ёжика, усевшегося на берегу реки, зачем-то пронзающего воду острым копьем. Один точный удар, разбушевавшаяся волна, и несколько капель освежили ещё не созревшие иглы ежа. Иоганн хотел познакомиться, но не знал, с чего начать. Он постепенно, с заметной осторожностью приближался к берегу, поднимая с него маленькие камушки. Бросив один из них в воду, кролик обратил на себя разгневанный взгляд. — Эй ты! Хватит мне тут рыбу пугать. — А, прости, — Иоганн опустил свои уши в знак сожаления и неловко прикрыл лапами свою мордочку. — Я не думал... Сердце его забилось быстрее, а по телу пробежала волна стыда. Он чувствовал, что совершил нечто оскорбительное. Ёж внимательно изучил кролика и, увидев его испорченную временем одежду, пришел к выводу, что у того тоже нет родителей. — Ничего. Ты можешь ловить рыбу вместе со мной. Хочу показать тебе, насколько это сложно, — произнёс ёж, желая хоть немного помочь кролику выжить. — Ну давай, — прошептал Иоганн, словно подчиняясь призрачному повелению, приняв предложенную ему палку. Спустя несколько долгих и неудачных попыток, Иоганн наконец смог поймать рыбу, глубоко пронзив её острым копьем. Это привело его к чувству сожаления, ведь он не хотел никого убивать. Однако голод взял своё, и кролик положил умирающую рыбу прямо на землю. — Как тебя звать-то, юнец? — поинтересовался ёж, поймавший уже намного больше рыбы. — Меня вот Фрэнк. — Иоганн. Это имя я помню, — с лёгкой задумчивостью ответил кролик. — Фамилию... Не могу вспомнить. Мы редко её произносили.

———

Октябрь 2004 года.

— Вот видишь, а ты боялся. Магазины обносить не так трудно, как кажется, — произнёс ёж, достав острый нож и положив яблоко на деревянный стол. — Слушай, может, нам не стоило этого делать? — вопросил кролик, чей голос был пронизан тревогой и предчувствием неминуемого наказания. Но Фрэнк, зверь, потерявший многое в этом безжалостном мире, сейчас скромно улыбнулся, хоть эта улыбка была лишь притворством, сокрытием истинных горьких чувств. — Понимаешь, друг, в этом жестоком мире нам нужно выжить. Иногда приходится брать еду, которую не можешь себе позволить. Такова наша действительность. Ты и я голодны, и никто не даст нам еды. А если и дадут, то скорее всего сделают нас должниками и поработят, как делает действующая власть в нашем районе. Кролик лишь кивнул, понимая, что ему нечего добавить к уже сказанному. Фрэнк одним ловким движением разрезал яблоко на две половинки, и протянул одну из них своему другу. — Что же, в этот раз яблоко попалось слегка подгнившее. Но я думаю, сейчас они все такие, ведь уже осень, — рассудил ёж. — Не знаю как ты, но я люблю и яблоки, и грибы. — Как и все ежи, — подметил кролик.

———

Июль 2007 года.

В сквере царила ночная мгла, окутывающая все вокруг. Фрэнк, статный и гордый, возвышался рядом с пылающим костром, укрывающим его от коварных теней деревьев и мерцающей травы. — Друзья мои, пришло время возвестить о том, что мы – истинная стая, солидарная и нерушимая, — пророкотал он с глубиной и стальной уверенностью в голосе, подобном грому среди ясного неба. — Много лет прошло с момента, как несправедливые тираны захватили власть в этом проклятом краю, — продолжил Иоганн, чьи слова плелись в пронизывающую мелодию. — Мы терпели унижения и насмешки, мы потеряли тех, кого любили, мы лишились дома, семьи и права на жизнь. Мы стали никем и ничем в этом безжалостном мире. — Но так быть больше не может, — воскликнул ёж, его голос проникал в глубину слушающих, словно зыбкий шепот дьявола. — Скоро настанет момент, когда каждый будет вынужден уважать нас. Мы сметëм с лица земли лицемеров и угнетателей, погрязших в своих пороках. Мы построим справедливое общество, основанное на нашем священном кодексе чести. Толпа зверей в едином порыве подняла лапы вверх в знак принятия Фрэнка в качестве своего вожака и Иоганна – в качестве его верного заместителя. Эхо сквера наполнилось громкими овациями и восторженными кличами, воссоздавая в душе мгновения надежды и силы.

———

Май 2008 года.

С грандиозной торжественностью ёж нежно похлопал по плечу мрачного и угрюмого кролика, пропев дробное поздравление: «Happy birthday to you». Лишь хмыкнув в ответ, кролик слегка наклонился к свече, вставленной в торт, и небрежно зажёг от её пламени свою сигарету. Цветастый колпак с изображением звёзд покоился на его слегка расслабленных ушах, создавая контраст с его мрачным обликом. — Да, Фрост. Надеюсь, что мы дотянем до твоего следующего дня рождения, — мягко произнесла чёрная пантера, тщательно очищая свою снайперскую винтовку, готовясь к очередному неизбежному бою. — Почему ты такой грустный? Наоборот, стоит обрадоваться, что дожил до своего пятнадцатилетия. — Лучше надейся, что мы доживём до нашей победы, — сказал лис в белом халате, отложивший все свои обычные обязанности и сейчас наслаждавшийся кислым вкусом красного безалкогольного напитка, прихотливо подражающего цвету вина. — Кстати, о победе. Я полагаю, что пришло время испытать мои новые бомбы.

———

Сентябрь 2008 года.

Ночь окрасилась пламенем войны. Несколько коктейлей молотова были брошены в госпиталь, ставший временным убежищем для нынешних правителей этого района. Пули вспарывали воздух, а по округе разносились выстрелы. Повсюду бегали звери, как беззащитные, так и вооружённые, что продолжали убивать себе подобных в этой бесконечной борьбе за доминирование и власть. В просторном помещении, словно в сцене из кошмарного сна, еле заметно качалась лампа, подвешенная на тонком проводе. К стулу был привязан койот, одетый в военную форму с нашивкой, свидетельствующей о его принадлежности к нынешним правителям этого района. Рядом с ним, также скованный верёвками, сидел лемур в лейтенантской форме. — Офицер Уильям Браун. Так вас зовут? — прозвучал ледяной голос белого тигра, который держал в своих цепких лапах удостоверение. — Вы были завербованы в организацию С.Т.О.Р.М довольно давно. — Да. Это я, — проговорил койот с оттенком усталости, которую война надолго запечатлела в его душе. Пытаясь найти выход из этого безумия, он осознавал, что прежняя армия, к которой он когда-то принадлежал, больше не соблюдает принципы справедливости и свободы, которые ему казались такими важными. Он решил, что пришло время пересмотреть свои убеждения и найти новый путь. Иоганн подошёл ближе, скрестив лапы на груди. — За это лето мы уничтожили десятки ваших блокпостов и до сих пор продолжаем теснить вас за пределы Уисперинг Пайнс. — Я знаю, — перебил его койот. — Сказать по правде, мне надоела эта война. Мне надоели эти постоянные стычки и грызня за власть. Выждав паузу, он добавил, опустив морду в пол. — Это всё бессмысленно. Какая разница, при какой власти будет район, если он всё равно подвергнется тирании. — Сэр, не говорите так! — произнёс молодой лейтенант. — Тише, Роджер, — ответил Уильям. — Я видел, во что превратился когда-то живописный район. Тирания, несправедливость и наплевательское отношение вышестоящих привело нас к тому, что вместо тихой и размеренной жизни мы вынуждены грызть друг другу глотки, как будто вернулись в чёртов каменный век! И с тех пор, как я это понял, — продолжил он, — я разочаровался в руководстве моей группировки. Я устал от всего этого безобразия и отрекаюсь от организации С.Т.О.Р.М. — Тогда расскажите же нам о составе и расположении ваших войск, чтобы мы смогли закончить эту войну. — Нет... — раздался тихий шепот. — То, что я предал идеалы своей группы, не значит, что готов принять ваши.

«Предатель»

Койот открыто отказался от своей организации и выразил свою неприязнь к войне. Фрэнк почувствовал, что внутри него что-то ломается. Он верил в кодекс чести и преданности, для него не было ничего более ужасного, чем предательство своих. В этот момент ёж осознал, что койот не только отвергает свою организацию, но и сам фундамент их существования. В его глазах отказ Уильяма стал символом разрушения не только идеалов организации, но и их собственной духовной связи. Это предательство пронзило сердце и вызвало в нём горькое чувство презрения. Он понимал, что всегда можно бороться за свою группу и свергнуть действующую власть, если это будет нужно. Вдруг прозвучал выстрел. Пуля, словно молния, сразившая дерево, пронзила сердце койота. В это мгновенье всё замерло. Шокированные взгляды устремились к ежу, который с замиранием сердца держал пистолет. Его палец был прижат к спусковому крючку так плотно, что казалось, будто он готов вдавить его прямо в рукоять.

╭──────── ⋅ ⋅ ── • ── ⋅ ⋅ ────────╮

Одно действие, одно решение, одно последствие.

╰──────── ⋅ ⋅ ── • ── ⋅ ⋅ ────────╯

Опустив оружие, Фрэнк медленно провел лапой по своему измождëнному лицу, пытаясь стереть тяжëлые тени прошлого. Иоганн отвернулся, позволив тихой скорби скрыться в его глазах. — Чёрт! — выкрикнул ёж. — Почему он не вёл свой отряд к победе? Почему не восстал против устаревшего строя, бросив своих подчиненных в столь тяжёлый момент? Ну а что насчет тебя, — Фрэнк посмотрел на лемура. — Иди и сделай то, что не сделал он. Возглавь свою группу и веди её к свету. — Вы не смеете мне приказывать! — воскликнул лемур, сорвавшись с кресла. Он ринулся вперед, держа в руке кусок заточенного железа, который мерцал на свету. Кроличьи уши дёрнулись, и Иоганн резко развернулся, блокировав атаку. Раскрутив лапу в сторону, он выбил из неё оружие, и затем ударил лемура мордой о пол. — Ты проявил решимость, пытаясь убить меня. Злись, ненавидь, но никогда не предавай свою команду. Она лучшее, что у тебя есть, — произнёс ёж выбросив пистолет, — уведите. Спустя несколько минут, Иоганн повернулся спиной. — Зачем ты убил его? — тихо спросил он, прикрыв свои глаза. — Ты не понимаешь... Это предательство, — ответил Фрэнк, присев на бетонный пол. — Он не предоставил нам никакой информации, он... Просто оказался в плену своих собственных страданий. — Он отринул свою команду. Я не могу такое простить. — А каково нашей команде осознавать, что мы приняли участие в убийстве доброго и честного зверя? — Иоганн просунул руку за пояс и достал оттуда пистолет, а затем медленно дёрнул затвор. — Я начинаю понимать его. Мне тоже надоело все это. Если прежде я верил, что ты искренне стремишься к созданию идеального общества, то теперь я вижу, что ты не лучше тех тиранов из С.Т.О.Р.М. — Не понял, — произнёс ёж, медленно повернувшись к нему. В этот самый момент он увидел, как ствол пистолета повернулся в его сторону. — Прости, Фрэнк, но я понял, что это не мое. Наши взгляды на мораль и справедливость слишком различны, — произнёс заместитель. — Я вижу, что ты сходишь с ума, сходишь с тропы, которую сам когда-то и очертил. — Иоганн... — прошептал Уинстон. — И ты...

———

Август 2009 года.

На вечернем небе рисовался живописный розовеющий закат, озарявший превосходную голубую синеву оттенками пламени. Молодой чёрный лис сидел на деревянном мосту и тихо рыбачил возле коттеджа своих родителей. Шестнадцатилетний кролик в сером худи с логотипом известной металл-группы постепенно приближался к нему. В этот раз он был увереннее и не прятался в кустах, как пять лет назад. Подойдя ближе, Иоганн опёрся о небольшую перекладину моста, любуясь течением и своим искажённым волнами отражением в воде. Вынув из кармана камушек, он расслабленно кинул его в воду, вызвав небольшой всплеск, а вместе с тем и недовольство сидящего рядом зверя. — Эй, не распугивайте, пожалуйста, мне рыбу. — О, простите. Я просто вспомнил кое-что. — Правда? — Да. Давайте без лишних формальностей, тем более я младше вас, хоть по мне и не скажешь, — произнес кролик, намекая на желание сблизиться с малознакомым собеседником. — Хорошо. В таком случае, что ты вспомнил? Кролик заметно приуныл, уставив взгляд в воду и задумавшись. — Я вспомнил, как однажды нашел того, кто придал смысл и направление моей жизни. — И каково же оно? — Не знаю. Я потерял его, а вместе с ним и всё остальное, — кролик медленно покачал головой. — Единственное, что у меня осталось - мысль о необходимости испробовать всё и продержаться под натиском обстоятельств. И тогда, я верю, всё получится. — Знаешь. Если честно, я всегда хотел быть учителем, — ответил лис, тотчас же задумавшись о своей неисполнимой мечте. — Учить зверей добру, культуре, науке и взаимоуважению. — Общество несправедливо по отношению к некоторым видам. Я думаю, осознание этого - первый шаг на пути к искоренению этой проблемы. — Искоренению? Думаешь, это когда-нибудь случится? — Не думаю. Знаю. Ты только пообещай мне кое-что... — Иоганн повернулся в сторону лиса и внимательно всмотрелся ему в глаза. — Пообещай, что никогда не сойдешь с заданной тропы и не нарушишь свои принципы. А наука и культура продвинут их среди масс.

***

Friend.

—

Перед глазами вновь предстал образ стоящего напротив Фрэнка, уверенно держащего пистолет. — Ты всё вспомнил, не так ли? — вопросил он, медленно опустив его. — Холостые патроны, умно, — с улыбкой подметил кролик. — Значит, ты не собираешься меня убивать, тем самым нарушив свою заповедь. — Верно, — ёж исчез во тьме, а затем принёс ещё одну табуретку, чтобы присесть. — Честно, я не собираюсь заканчивать всё так просто. Ты не задумывался, для чего я устроил этот спектакль с заложниками? Думаешь, я настолько глуп, чтобы так рисковать? — Так какова же была причина? — Всё просто, — отчуждённо ответил ёж. — Я помог тебе. Повысил твою репутацию. Породил вымышленного врага в своём лице и укрепил образ жертвенного мученика в лице твоём. Просто представь, Фрост, сегодня вечером твоя партия и твоё похищение будут на слуху у всего Зверополиса. Считай это небольшим пиаром, о котором ты меня не просил. — Да? Ну, признаю: твой фокус смог заставить меня вновь начать ценить жизнь. Так чего ты хочешь? Запугать меня до смерти или переманить на свою сторону? — Не будем спешить, Фрост. Не будем.