Неравновесие

Эрин сидит и зубрит. Все просто - сессия на носу, а с фармакологией у нее, как всегда, затык. До чего нудный предмет, еще и писал явный графоман. От обилия длинных, переполненных водой предложений в глазах так и рябит. Бормочет радио - прогноз погоды опять неблагоприятный. Пасмурно, дожди. - Не весна, осень какая-то! - возмущается она, захлопывая ненавистный учебник. Завтра придется идти на зачет, а в голове - полная каша. Она поднялась, потягиваясь. От долгих часов зубрежки в одном положении все тело занемело. Она скинула пушистые тапки и с наслаждением ощутила ворс ковра босыми ногами. Повращала шеей, покрутила руками. Кровь, вроде бы, побежала по венам чуть шустрее. Теперь она уже не ощущала себя деревяшкой - вполне жива и готова... К чему она может быть готова? Только не к зачету по фармакологии, факт. - Ладно, раз все равно мне не светит сдать эту пакость завтра, я забью и передохну! - решает она. А что терять? Остальные зачеты у нее сданы, а то, что пересдача ей грозит - ну, она уже смирилась. Вероятно, назначат на лето или осень - а она приведет мозги, превратившиеся в кашу от кучи зачетов и экзаменов, в порядок, и обязательно сдаст. Она еще походила по ковру, пострадала ерундой, и, наконец, достала сигарету. Никак не выходит бросить - чуть напряжется или понервничает, и рука сама тянется к пачке. Сколько ругала себя, сколько убеждала, что студентке негоже тратить столько на курево - бесполезно. - Я жалкая и безвольная личность! - произнесла она, глядя в зеркало. А потом скорчила рожу. На нее, отчаянно гримасничая, смотрела смугловатая, темноволосая девушка с яркими синими глазами. Помесь цыганки и пиратки, не иначе, и крупные золотистые серьги-кольца, которые она носила, только усиливали впечатление. Она подумала, что если бы Церковь Вечного придиралась ко внешности, ее бы уже посчитали ведьмой. Но Что Церковь Вечного, что Королевский Культ ее игнорировали. И в хорошем смысле, и в плохом. Не задирали на улицах, не зазывали не молитвы - и она была этому рада, потому что очень сомневалась в том, что Вечный Бог или его Величество - действительно боги. А если да - какого черта им наплевать на то, что в мире творится? Вот с погодой - ну полный беспредел. А количество заводов на любой город, которые выбрасывают дым, копоть, и бог знает, что еще? Почему нет культа экологии? Вроде бы, раз за разом вопрос поднимается в совете короля, но что-то результатов пока не видно. Она закуривает новую сигарету от дотлевающего окурка предудыщей. - На сегодня - последняя! - строго обращается она сама к себе. Идет на кухню. Для студентки вроде нее иметь крохотную квартирку - счастье. Это наследство от ее матери. Отца она никогда не знала, и, судя по разговором матери, он был из королевской стражи. И бросил ее сразу же, как только узнал о ребенке. - А папаша то мой - мерзавец, - произнесла она, поливая чахлую гераньку на подоконнике. Она раз за разом пыталась привнести в пустую квартиру немного уюта. Наверное, ей пригодилась бы собака - какой-нибудь пушистый друг с доброй мордой и умильными ушами, или кот - теплый, бархатный и мурчавый. Но у нее все время занимают учеба и подработки, а питомец, как ни крути, требует пристального внимания, заботы, ласки и общения, которых она, в силу вечной занятости и усталости, дать не сможет. Цветы требуют меньше внимания - полил раз в пару дней, и все хорошо... Но цветы у нее не приживались категорически. Уж она и по сайтам лазила, и на форумах консультировалась, и скупила в книжной лавке через улицу кучу энциклопедий для домашнего садовода, но нет, как умирали цветочки, так и мрут. Вот и герань какая-то чахленькая. - Что-то все очень грустно, а? - спросила она цветок. Тот, конечно же, не ответил, лишь уронил сухой лист. Зеленых на бедном растении осталось совсем мало. - Мама вот умерла... ты вот тоже... умираешь. Мои нервные клетки умирают. А что вообще в нашем мире еще не померло? Она взздохнула, и оставила изучение герани. И так ясно, что долго та не протянет. Ее телефон разразился трелью из комнаты. Поспешно закинув окурок в мусорное ведро, она побежала на звук. - Да? - выдала она, найдя, наконец, мобильник между тумбочкой и кроватью. Опять, негодник, провалился в щель! - Эрин! Приветики! - Лайра, ее сокурсница, в противовес ей, пребывала в отличном настроении. - Как твой зачет? - Завалю. А ты, конечно же, хочешь что-то предложить? - Ага! Тут завтра вечером Церковь Вечного - да будет он вечно! - устраивает вечеринку для студентов. Там будет куча народу и выпивки, музыка... - И проповеди. - мрачно оборвала словесный понос подруги Эрин. - Ты же знаешь, я агностик и не терплю эти разглагольствования. - Ну, заткни уши наушниками, и не слушай. А я послушаю! А ты можешь... ну не знаю, выпить, потанцевать и построить глазки симпатичным студентам! Лайра всегда была настроена вот так - легкомысленно-позитивно. А еще являлась ярой верующей Вечного. Как они сошлись - мрачноватая, язвительная Эрин и этот позитивчик со штопором в интересном месте, оставалось загадкой для Эрин, но Лайру она, как ни странно, принимала. - Ладно, подруга, только ради тебя. Но проповеди слушать я не буду! - Я не заставляю! - легко откликнулась та. - Все, отпразднуем! Попрошу Вечного о помощи для нерадивой студентки в молитве перед сном! - в трубке зазвенел звонкий смех. - Ага. Так он до меня и снизошел. Я ж в него не верю! - А может, он верит в тебя? Снова хихиканье. Эрин пробормотала что-то вполне благодушное, и Лайра, наконец, удовлетворившись, повесила трубку. В тишине Эрин услышала раскат грома, дополненный частым стуком капель по стеклу. - Ну что, кто там есть? - усмехнулась она, расстилая постель. - Может, если кто-то хочет, чтобы я в него верила, сделает так, чтобы за ночь я выучила этот талмуд? - и положила учебник под подушку. Естественно, ничуточки она в божественную помощь не верила, просто шутила. - Я никому не верю, все вокруг вруны, одна я деловая, дел полные штаны, - напела она, опуская голову на подушку. - Ну ладно, если кто-то хочет кому-то помочь, я вам разрешаю - снитесь! - и отрубилась. Сон ее, наверное, был вызван твердой и неудобной из-за учебника подушкой. Она брела по какому-то коридору, стены которого колебались и извивались, как бесконечная змея. А еще его оплетали другие змеи... нет, не змеи, щупальца - и они тянулись, тянулись и тянулись. Она слышала чей-то гулкий голос, но стены коридора словно отталкивали звук - голос доносился словно сквозь воду, и слов было не разобрать. - Не бойся, - раздалось прямо у нее в голове. И в этот раз ничего не мешало ей слышать. Этот голос, мужской и довольно приятный, ее не пугал, в отличие от бормотания там, за стенкой коридора. В интонациях того, кто говорил с ней, слышалось благородство и, пожалуй... доброта? Хотя и горечь слышалась тоже. - А стоит? - спросила она. - Ты кто вообще, шиза в моей голове? - Ты сама позвала. Ты искала того, кто хочет помочь. Я хочу помочь этому миру, но для начала мне понадобится твоя помощь... Найди меня. Она хотела спросить, как, но тут щупальца снаружи дрогнули, и коридор начал осыпаться, трескаться. Голос, что просил ее найти его, начал рассыпаться и гаснуть. Последнее, что она разобрала, было слово "В музее..." - вроде бы. На этом ее сон прервался - звонил будильник. Она поднялась, растирая слипающиеся глаза. Зачет. Дождь за окном. Серая одежда студентки - униформа, положенная каждому учащемуся. Пропуск. Зачетка. Карта-идентификатор. А то были случаи, когда без карты ее останавливали. Телефон. Наушники. Учебник. Все упаковать в сумку-ранец и можно выдвигаться. - Музей, музей... Что еще за музей? - вопрошала она, понимая, что сон прочно застрял у нее в голове. - Бред какой-то! Щупальца, тени, странный голос... приснится же! Чтобы я еще хоть раз заснула на учебнике! Нет уж, лучше сразу двойка! Пыхтя клубами пара, подкатил транспорт - древний, разваливающийся почти самоезд. Крытый, слава кому-то-там! (Не поминать же короля или вечного?) Без навеса в такую погоду - брр! Она оплатила проезд и села сзади, на самом конце деревянной скамьи. Самоезд еще раз пыхнул дымом, закашлялся копотью и покатил, подпрыгивая на неровностях асфальта и тех местах, где вместо асфальта дорога становилась брусчатой. - Что ж за чушь такая снится, скажи, чудо-колесница... - напевала она, когда ее особенно сильно подкидывало на кочках. Здание ее родного института вырисовывалось впереди. Она улыбнулась и пошла сдавать свой безнадежный зачет. Ее улыбку не смывал даже вновь начавшийся дождь. Про сон она благополучно забыла.