Frog in a well

Глава 37: Даже Кобо совершает ошибки своей кистью.

      — Разве ты не...       Шинсо Хитоши чувствовал себя довольно «нормально» после тренировочной программы Кугисаки и Фушигуро. Их недельное отсутствие из-за геройской стажировки не вызвало у Шинсо особых чувств, он был слишком сосредоточен на себе, чтобы писать кому-либо из них или даже помнить об их существовании. Всё, что он делал — это поддерживал привычный рутинный режим: утренние пробежки, всякие упражнения, и всё в подобном духе. О Кугисаки и Фушигуро он вспомнил только тогда, когда стало известно, что некие студенты связались с Убийцей Героев, где в итоге были спасены Старателем. На мгновение он решил, что речь идет не о студентах UA, пока не увидел Фушигуро и Кугисаки за спиной операторов, и сразу после слухи об этом поползли по всей академии:       — Вы слышали? Те студенты класса 1-А пытались сразиться с самим Убийцей Героев! — и в этом даже был смысл, так как он слышал, что одной из жертв Убийцы Героев был старший брат одного из студентов, но его внимание привлекло далеко не это, а Фушигуро. — Ты слышал? Он отрезал Убийце Героев язык!       Шинсо знает, что и Фушигуро, и Кугисаки... ну, они были другими по сравнению с остальными студентами. В каком-то смысле они более продвинутые в этом плане – Фушигуро с раннего возраста обучался кендо, а Кугисаки хорошо разбирается в реальных боях, но чтобы отрезать кому-то язык? Серьёзно? Шинсо быстро погуглил статьи по этому поводу, и эта новость была буквально повсюду. Она распространилась настолько, что его мама, обеспокоенно глядя на него, спросила, когда он вернулся из академии:       — Этот… Фушигуро… разве он не был в твоей команде на Спортивном Фестивале? — Шинсо показалось, словно его сердце на миг замерло. Он понял, что рассказывать матери и отцу о том, что он обучался у Кугисаки и Фушигуро (не иначе как с помощью шантажа; родители будут очень разочарованы в нём), – стопроцентно плохая идея.       — Э-э, да, но мы не особо близки, — что было, в общем-то, правдой.       В статьях о Фушигуро явно виднелось то, как люди мало что знают о нём, сообщая только минимум информации о его причуде, его прошлом в UA и о том, что он родом из какого-то захолустного городка. «Неудивительно, что у него такой старомодный взгляд на вещи», — пишет один из комментаторов, за которым следует ответ: «Его порекомендовала сама Комиссия Героев вместе с его напарницей, верно?» В тот момент Шинсо понял, что всё-таки мало что знает о Фушигуро и Кугисаки — тайна исчезновения Итадори и постоянная поддержка, которую они получают от Комиссии Героев, оставляли у Шинсо слишком много вопросов, но он понимал, что в нынешних условиях ни на один из них ему никто не ответит. Он держит язык за зубами, как и обещал, не собираясь никому рассказывать об их секрете (этот рассказ оставил, к его удивлению, небольшой осадок внутри него: ученика средней школы пытаются завербовать в злодейскую организацию, такую большую, как Лига Злодеев, которая, согласно слухам, активно пытается устранить Всемогущего). Он не собирался ввязываться в такую крупную заварушку, но Фушигуро и Кугисаки имеют склонность неосознанно втягивать людей в свои разборки.       — Разве ты не тот парень из факультета Общего Образования? — бровь Шинсо раздражённо дёргается.       Монома Нейто выглядит точно так же, как он его запомнил: надменный, с причёской, на которую, вероятно, ушёл не один час, с самодовольным выражением лица, которое вызывало у Шинсо нестерпимое желание по нему врезать. Он решил проигнорировать его, вернувшись к торговому автомату, и нажимая на выбранный напиток. Ожидаемо, Монома тут же отреагировал на это.       — Ты что, только что проигнорировал меня!? Эй, — его рука схватила Шинсо за плечо, и тот тяжело вздохнул:       — Чего тебе?       Блондин запнулся. Его голова склонилась набок, а пальцы массировали лоб, будто он решал, стоит ли говорить Шинсо то, что у него было на уме. Честно говоря, Шинсо не очень хотел, чтобы его видели рядом с Мономой Нейто. Буквально все в его классе знали его — впечатляющая причуда, что, вероятно, будет очень цениться в индустрии героев, возможно, попал бы даже в класс 1-А, если бы набрал чуть больше баллов, а характер у него довольно неприятный, с огромным комплексом превосходства в придачу. (Именно поэтому остальные ученики недолюбливают Геройский факультет. Другие ученики попросту не замечаются обществом, когда среди них выделяются такие, как Бакуго Кацуки, Тодороки Шото, Кугисаки Нобара и Фушигуро Мегуми, что были "лучшими учениками" на Спортивном Фестивале, и даже такие мягкотелые и тихие, как Яойорозу Момо и Мидория Изуку получили свою долю славы. Их присутствие слишком незначительно, чтобы сравниваться с этими четырьмя, у которых был и "правильный" характер, и харизма, и даже причуда. Говорят, что тот, кто громче всех лает, не сможет даже сильно укусить, но в Героике лай был так же важен, как и укус.) Монома вздохнул, опуская голову, прежде чем окончательно собрался с мыслями:       — Ты недавно говорил с Фушигуро или Кугисаки? — спросил он.       — Нет, — признается Шинсо. Эти ребята, включая Моному, недавно завершили свои стажировки, сражаясь бок о бок с прогероями, их будущее было практически определено прямо там, в то время как у Шинсо прогресса было совсем немного. Какой смысл в упорной работе, если её никто не видит? Стать героем — это, в конце концов, привилегия. Привилегия, которой у Шинсо нет, и пусть он даже и решил перестать каждый раз оправдываться, он не может не жаловаться.       — Судя по твоей реакции, — Монома скрещивает руки. — Ты уже слышал о Фушигуро, верно-       — Это полнейшая чушь, — на автомате говорит Шинсо. Он чувствует, как его щеки краснеют, а румянец достигает ушей, когда осознает, насколько быстро он ответил. Ладно. Все выходные он потратил на размышления об этом, не в силах выбросить из головы инцидент с Убийцей Героев. Он вздыхает и проводит рукой по лицу, пытаясь успокоиться. — Это… признаю, Фушигуро, конечно, силён, но не настолько же, — ведь это был сам Убийца Героев.       Монома хмуро смотрит на него. В его глазах было что-то жесткое, словно он пытался убедить Шинсо в обратном. Шинсо отворачивается и снова нажимает на кнопку торгового автомата, который вновь не заработал. Ноющее чувство пронзает горло, когда он нажимает на кнопку сильнее. Ну же, просто сработай. Он нажимает еще сильнее.       — Но ведь с ним были другие ребята из 1-А. Да и Кугисаки тоже была с ним, — он впивается ногтем в кнопку, продолжая нажимать сильнее. — Ты же сам об этом прекрасно знаешь. А еще то, как он сражался на Спортивном Фестивале… С ними творилось что-то странное, как будто-       — Что ты хочешь этим сказать? — Шинсо, наконец, не выдерживает, и бьет по автомату. Весь аппарат дребезжит, но напиток отказывается сдвинуться с места, повиснув на самом конце цепочки. Цокнув языком, он пнул его, тяжело вздыхая. Этот недолгий разговор успел его так быстро измотать. Он хочет обвинить во всем личность Мономы, но знает, что его беспокоит не столько сам парень, сколько сама тема разговора. Ноющая боль где-то внутри вновь возвращается, царапая горло и вызывая дискомфорт в желудке. Оно словно бурлит изнутри, только разрастаясь в размерах. Он снова бьет по автомату, но ничего не происходит. — Почему ты так… так зациклен на этом? Если хочешь сказать что-то о них, просто подойди к этим двоим напрямую. Ты из Геройского факультета. Тебе намного проще подойти к ним, чем мне.       Выражение на лице Мономы снова меняется. Он засовывает руки в карманы пиджака, скрывая дрожь в пальцах.       — Ты был с ними больше, — пытается он придумать оправдание. — Ты видел, как они сражались на Спортивном Фестивале. Черт, я даже не удивлюсь, если Комиссия Героев также будет причастна к тому, что случилось с Убийцей Героев.       — Монома, заткнись, — шипит он, хватая парня за воротник. — Ты не знаешь, что говоришь.       — Я... я знаю, что говорю... — лицо Мономы заливается тревогой. Он выглядит так, будто думал об этом долго-долго, словно это был его единственный шанс высказаться. Как давно он об этом думает? В последний раз Шинсо говорил с Мономой на Спортивном Фестивале, и сразу после Спортивного Фестиваля были экзамены, а затем стажировка. У них не было времени даже как-то пересечься; лицо Мономы было ярко-красное, словно он готов взорваться в любую секунду. — Я знаю, что говорю… я… я скопировал их причуды!       Хватка Шинсо становится только крепче.       — Что ты сделал?       Монома пытается отстраниться от него, и Шинсо его отпускает. Он поправляет воротник, скомканный вместе со смятым галстуком.       — Еще во время кавалерийской битвы на Спортивном Фестивале, — начинает он. — Меня это раздражало, понятно? Они постоянно приказывали мне то одно, то другое… особенно этот Фушигуро. Почему я должен был копировать твою причуду промывания мозгов или делать что-то настолько опасное, как подойти к Тодороки и скопировать его причуду, когда можно было просто использовать его? Мы могли бы удвоить животных, как только я понял бы, как работает его сила. Конечно, мне пришлось действовать скрытно. Он не хотел, чтобы я-       — Ты скопировал его причуду без его разрешения? — рычит Шинсо.       — Заткнись. Я так делал со всеми. Разницы между ними нет, да и, кроме того, если бы я это сделал, мы могли бы оказаться первыми в Кавалерийском Бою, — ворчит блондин, продолжая поправлять одежду. — Как я и говорил, моей причуде достаточно лишь одного прикосновения. Даже мельчайшего касания, и позиция Кавалерийского Боя сделала это дело довольно простым, но было уже слишком поздно, понимаешь? Поединки закончились раньше, чем я успел ее использовать, так что она осталась у меня и после поединков. Поэтому я попробовал… точнее, просто хотел посмотреть, как она работает на деле. Я хотел сделать из него дурака и сказать, что он даже не заметил то, как я скопировал его причуду, но… ничего не произошло. Когда я копирую чью-то причуду, я всегда ощущаю её внутри. Тодороки и его огонь и лёд заставлял мои бока то нагреваться, то остывать, а твоя причуда вызвала лёгкую головную боль, но с Фушигуро я ничего не почувствовал. Как будто её вообще не было.       Шинсо вспоминает Спортивный Фестиваль и подслушанные им разговоры, которые ему не следовало слышать:       «Этот аргумент будет иметь смысл, если мы все будем находиться в равных позициях. Мы старше них. Наши достижения в корне отличаются от их достижений и достижений их прогероев, Кугисаки. Если бы Итадори был здесь, то да, возможно, это была бы их вина, а не наша, но мы оба занимаемся этим с детства. Мы не равные им соперники. И по возрасту, и по работе, и по характеру наших Проклятых Техник и их Причуд», — сказал тогда Фушигуро, но этот... странный термин вылетел у него из головы, когда он слушал их разъяснения по этому поводу. Он получил только всю эту историю о "пропавшем друге" и "помощи от Комиссии", и... всё? Что-то не сходится. Всем известно, или, по крайней мере, все догадывались о том, что их воспитывала сама Комиссия Героев. Что-то о родителях, проваливших экзамены в UA, Хиросиме, сиротах… но разве изначально они не двоюродные брат и сестра? Как этот Итадори вписывался в их картину? Друг детства. В детском доме? Он тоже был завербован Комиссией Героев? Именно поэтому, выходит, полиция не вмешивается в это дело? Потому что если бы они вызвали полицию, этого Итадори могли бы отправить в тюрьму? И эти "Проклятые Техники", которые они упомянули, что это вообще такое? Шинсо сдвигает брови к переносице, прожигая Моному взглядом за то, что тот посеял зерно сомнения.       — Может, ты просто ошибся, — предположил Шинсо, на что в ответ получил оскорбленный взгляд.       — Это моя причуда. Я не ошибаюсь. Я тоже много чего обдумал, — объясняет Монома, непрерывно постукивая ногой. — Фушигуро предупреждал меня не копировать его причуду, сказав, что это не сработает…       Шинсо закатывает глаза. Он старается не обращать внимания на облегчение, которое почувствовал.       — Ну вот и все.       — Он сказал, что его причуда частично Мутантная, — Монома смотрит на него с недоверием. Облегчение Шинсо исчезло так же быстро, как и появилось. — Все его улучшенные рефлексы и тому подобное было подтверждением этому… но даже ученики начальных школ знают, что мутантные причуды должны дать людям некоторые физические отличия, а эти двое выглядят японцами намного больше, чем большинство людей в этом здании. Даже Кугисаки просто перекрасила свои волосы. Поэтому я подумал, что, может, он просто тупой. Я слышал, что Кугисаки чуть не завалила последние экзамены, так что подумал, что у них были… ну, не знаю… причуды накопительного типа? Типа… типа, блять, как у Жирножвача, или что-то в этом роде! Я могу скопировать её, но не могу использовать так, как он, потому что наши тела разные. Это ведь логично, да? С его-то тенями.       — Как будто он их собирает, — бессознательно дополняет теорию Шинсо. Нервозность Мономы влияла на него больше, чем следовало бы. — Может, он… собирает животных и хранит их в… — его лицо бледнеет.       — Так что я попробовал-       — Попробовал?!       — С предметами, идиот! — защищается Монома. — Я могу использовать его причуду всего несколько минут. Даже если бы я имел кучу времени в запасе, я ни за что бы не сделал чего-то подобного! Я просто пытался сымитировать аспект карманного измерения его причуды. И это не сработало. Я бросал в свою тень всё, что попадалось под руку, пытался заставить её что-нибудь сделать… и, не знаю… было ощущение, словно я и не копировал его причуду в принципе! Я знаю, каково это, ясно? У меня эта причуда с детства. Я знаю о ней всё, и я знаю, каково это – пытаться скопировать что-то, но в итоге не получить ничего.       Шинсо ссутулился – весь этот разговор доставлял ему дискомфорт.       — Может, это действительно Мутантная причуда? — он не понимал, почему Монома решил поговорить с ним об этом, когда мог бы запросто подойти к одноклассникам Кугисаки и Фушигуро, в то время как Шинсо был даже не из Геройского факультета. Он не просил об этом. Он просил лишь о сделке, чтобы наконец-то подняться до Героики.       — Ты серьезно? — голос Мономы надломился от того, как высоко тот поднял тон. В другой обстановке Шинсо, возможно, усмехнулся бы над этим, но такая резкая реакция Мономы заставила его захотеть тут же сбежать. — Мутантная причуда? Где? У Кугисаки тоже должна быть мутантная причуда, ведь он ясно сказал не копировать причуды ни одного из них! Это совсем другое, я тебе говорю.       — Так что ты пытаешься сказать?! Если это не причуды, то что тогда? — сдается Шинсо.       Монома пожал плечами, и Шинсо почувствовал сильное желание тут же ударить его.       — Ну, я не знаю? Инопланетяне?       — Ты что, совсем охренел...       — Вы в курсе, что орёте друг на друга в коридоре? — оба парня подпрыгнули от неожиданности, увидев рядом с собой печально известного учителя класса 1-А, завернутого в спальный мешок и совсем не похожего на Подпольного Героя, которым он должен был быть. — Так?       Монома схватил Шинсо за руку и виновато улыбнулся.       — Простите, сенсей, мы... мы уже уходим. Пойдем, — убегает он вместе с Шинсо.       Последнее, что увидел Шинсо, был подозрительный взгляд учителя, направленный на них обоих, и серебристый автомат с напитками.       — Мой сок…!

***

      На последних испытаниях первого семестра присутствует восемь учителей. Мегуми в основном не волнует количество баллов, которые они получили на экзаменах, его интересует только то, прошли ли они с Кугисаки дальше или нет. Но ему стыдно признаться, что он мог бы справиться с биологией и историей гораздо лучше, если бы только в заданиях не участвовали причуды. Обычно Маги лучше других разбираются в истории, особенно в истории периода Хэйан, когда Маги были на пике своей популярности в виде Шаманов и онмёдзи. Причуды — это совсем другое: история, биология, законы… Мегуми не разбирается во всех этих темах. Ни он, ни Кугисаки не понимают это. Как им вообще объяснить, каким образом поцелуй Исцеляющей Девочки магическим образом ускоряет деление и создание клеток? Если бы это имело хоть какое-то отношение к "физике" Проклятых Техник, Мегуми было бы намного проще, но нет, вместо этого они попали в мир, где все кардинально отличается от их собственного. Как они вообще должны были запомнить первых дебютировавших прогероев, их причуды и, тем более, биографию? Ода Нобунага и его "причуда харизмы" — это одно. Что ж, по крайней мере, математика здесь не сильно отличается.       Мегуми и Кугисаки, к счастью, сумели сдать экзамены. Теперь остались только "Практические Испытания", о которых они не слишком беспокоятся. Независимо от того, поставят ли их по раздельности или вместе — а если и поставят, то только в паре, потому что Кугисаки и Мегуми обязаны всегда быть вместе, как ученики, которые собираются дебютировать в качестве дуэта, — Мегуми уверен, что они легко пройдут. Правда, было немного нелепо наблюдать, как взрослые этого мира наряжаются в свои "геройские костюмы". Это не фильм и не комикс, но, сколько бы месяцев Мегуми ни находился здесь, что-то остаётся тревожным в этом шокирующе чуждом окружении — в пример тому Цементос, что был высокий и… в виде бетонного блока. Он смутно вспоминает, как Итадори рассказывал обо всем, что произошло во время его «смерти», и безостановочно говорил о Проклятии с вулканом на голове и одним единственным глазом. Такое Проклятие, без сомнения, с лёгкостью бы вписалось в этот мир.       — Итак, скоро начнётся испытание, — говорит Айзава, все такой же мрачный и равнодушный, как всегда. — Очевидно, что этот тест вы тоже можете завалить, так что если хотите попасть на базу в лесу, то нам лучше не видеть никаких жалких ошибок с вашей стороны, — Мегуми цокает языком, когда чувствует, как Кугисаки тыкает его в бок, привлекая внимание. Она показывает десять пальцев, затем делает знак «V», согнув указательный и средний пальцы, и снова показывает этот знак, но уже с вытянутыми пальцами. Мегуми щурится, не понимая её. Кугисаки закатывает глаза и шепчет одними губами: десять учителей; против; по двое. Прежде чем Мегуми успевает спросить что-то ещё, Айзава продолжает: — Я уверен, вы все уже узнали кое-какую информацию о испытании заранее, так что думаю, вы уже имеете смутное представление о том, что вам предстоит делать.       Мегуми наклоняется вперёд, прошептав:       — Там восемь учите-       — Простите! Боюсь, что нет! По некоторым причинам мы меняем содержание испытания, начиная с сегодняшнего дня! — их директор, гибрид каких-то нескольких существ, выскакивает прямиком из шарфа Айзавы. Мегуми морщится. Кугисаки пожимает плечами, вновь бормоча о том, как её пугает этот учитель. — С этого момента мы будем уделять больше внимания испытаниям на боевых упражнениях, акцентируя внимание на обучении в условиях, приближенных к реальным боевым действиям! А это значит, детки... что сейчас мы будем объединять вас в пары для сражения с одним из этих преподавателей!       Кугисаки хмыкает, как бы говоря: «Я же тебе говорила». Несмотря на то, что пока присутствуют только девять учителей, Мегуми может догадаться, кто будет десятым. В конце концов, есть только один прогерой, который имеет наглость опаздывать и быть тут же прощенным за это, получая почести в UA… только один прогерой, который всегда появляется драматично.       — Итак, с кем вы будете в паре и с каким учителем будете сражаться, уже решено. Мы судили, основываясь на том, как вы обычно двигаетесь, на ваших оценках и уровне взаимопонимания, и сейчас мы перечислим их. Во-первых, Тодороки в команде с Яойорозу, — ухмыляется Айзава. — против меня. И Мидория, ты в команде с Бакуго.       — Де…       — Ка…              Мегуми, как и весь класс, не может удержаться от удивления. Кугисаки фыркает, ухватившись за Мегуми в восторге.       — Что касается того, кто... — и вот он, драматический выход. Мегуми наблюдает, как Всемогущий появляется из ниоткуда во всей своей красе, с кулаками, сияющей уверенностью и харизмой, которую невозможно отрицать.       — Я здесь, чтобы помочь вам! Теперь кооперируйтесь и попробуйте победить меня, Чудо-Дуэт!              Кугисаки тут же нахмурилась, услышав это выражение. Мегуми, легко читая её мысли в голове, лишь тяжело вздохнул. Её явно раздражало, что Всемогущий назвал этих двоих «Чудо-Дуэтом», в то время как "настоящим" дуэтом, по её мнению, были они с Мегуми. Он осторожно отворачивает Кугисаки от Бакуго и Мидории, прикладывая палец к своим губам, чтобы заткнуть ее. Он указывает на Айзаву, который продолжает говорить:       — Десять команд будут начинать свои испытания одновременно на соответствующих местах. Общий план теста объяснят вам учителя, с которыми вы будете сражаться. Вас отвезут на автобусах, так что не теряйте времени и занимайте свои места, — он прочистил горло. — Кугисаки и Фушигуро, вы будете сражаться против Директора…       Мегуми сразу же отключился после этого объявления. Директор? Почему именно директор? Внезапно в животе ощутилась необъяснимая тяжесть, которая давила вниз. Здесь присутствуют и другие учителя, так почему же им достался именно Директор? Если бы они действительно хотели испытать учеников и довести их до предела, не логичнее было бы выбрать Тринадцатую против него с Кугисаки? Мегуми знает, что он не станет использовать Десять Теней против Тринадцатой, а гвозди Кугисаки были бы бесполезны против неё, что заставило бы их перейти в ближний бой. А какой смысл ступать в ближний бой против Тринадцатой, владеющей черными дырами? Мегуми признает, что им тяжело дастся бой против этого прогероя. Возможно, даже с Айзавой. Айзава легко бы доминировал над Кугисаки в ближнем бою, и им пришлось бы не использовать свои техники из-за способностей Айзавы, несмотря на то, что она на самом деле на них никак не влияет. И Мегуми не сможет взять меч из-за этого "ограничения", поэтому все будет происходить в ближнем бою, если только они не попытаются сбежать.       Может быть, дело также обстоит и с Эктоплазмом. С клонами трудно иметь дело, а Мегуми читал много новостей о том, как сильно Эктоплазм внешне похож на злодея с его, однозначно, «злодейской» причудой. Снайп был бы трудным противником, но тоже вполне возможным. Всемогущий… нет, Всемогущий обязательно должен был быть против Бакуго и Мидории. Сущий Мик тоже мог бы создать им серьезные проблемы. Они оба никогда не сталкивались с Проклятием, которое могло бы атаковать их чувства, так почему же Директор? Может, они что-то знают? Нет-нет, возможно, они просто подозревают пару детей из Комиссии Героев, внезапно появившихся из ниоткуда. Почему же тогда Директор? Почему против них выходит маленькое существо, похожее на животное, которое однозначно могло бы просто упасть замертво, если бы Мегуми хорошенько его пнул? Они проверяют, действительно ли у Мегуми есть отвращение к Мутантным причудам? Является ли причуда Директора Мутантной причудой? Так почему же, собственно, Директор?       Почему именно он?       Неужели это все? Их просто поймали? Нет, с чего бы им вообще "попадаться"? Они не сделали ничего плохого. Конечно, они немного подделали документы — «Все женщины – эксперты по фотошопу, Фушигуро!» — но все нюансы легко исправила Комиссия Героев. Они никому не навредили… если так можно сказать. Фушигуро Мегуми, возможно, и был готов убивать тех, кто не является Проклятиями, но это только потому, что его научили видеть лишь два типа врагов: Пользователей Проклятий и самих Проклятий, но первые намного отличаются от Злодеев. И кроме того, разве Пятно не серийный убийца? Почему он вообще об этом так сильно задумался? Мегуми цокнул языком: он не сделал ничего плохого. Этот мир делает его довольно нервным. Этот мир делает его настоящим параноиком. У него такое чувство, что прямо сейчас он делает что-то плохое, и что бы он ни делал было окрашено строго в черно-белые тона, и ни капли того серого, какими себя рисуют Маги.       Он задается вопросом: почему именно Директор? Они садятся на сидения пустующего автобуса, и Мегуми замечает то же беспокойство на её лице. Их взгляды на мгновение встречаются, и они спрашивают друг друга: почему, чёрт возьми, директор? Их поймали? Их отправят обратно в Комиссию Героев? Посадят ли их в тюрьму за подделку документов или по каким-то другим законам этого мира?       — По сути, это два против одного. Мы можем просто вырубить его...       — Кугисаки, — предупреждает Мегуми. Он показывает на свои уши, затем на директора, сидящего рядом с водителем. Он беззвучно произносит «Повышенные Чувства» и «Высокие Характеристики». Кугисаки непонимающе хмурит брови, и Мегуми чуть ли не выходит из себя. Он хватает ее за руку и выводит на ее ладони иероглифы «Высокие Характеристики», а сразу за ними пишет «Причуда». От осознания, проявляющегося на лице Кугисаки, Мегуми тут же захотел ударить ее.       Тревожное чувство не покидает их даже по прибытии к месту назначения: куполу, заставленному подъемными кранами и неиспользуемыми зданиями. Здесь есть только один вход и выход в это место, и это та же самая дверь, через которую они пришли. Испытание на побег? Незу, словно услышав его мысли, машет наручниками:       — Время ограничено тридцатью минутами! Условие вашей победы – либо надеть на меня эти наручники, либо, в качестве альтернативы, один из вас должен сбежать со сцены! — и… это всё?                    Мегуми не помнит точный путь, который они проделали, чтобы оказаться в этом месте, но с помощью Нуэ найти выход будет достаточно просто. Он не слышал, чтобы у Незу были обострённые рефлексы или усиленная сила, и всё же... разве это не слишком просто?       Кугисаки кивает Мегуми.       — Ты ведь знаешь, что делать?       Мегуми качает головой, немного расслабляясь.       — Не нужно мне ничего говорить, — и он не может удержаться от того, чтобы немного подразнить Кугисаки, когда та попыталась выхватить наручники из его рук. Он уклоняется от неё и мягко, хотя и немного сильнее, чем нужно было, стукнул ими ей по голове.

***

      — Большое вам спасибо, Исцеляющая Девочка, — простонал Мидория, уткнувшись лицом в подушку – всё его тело почти не двигалось после побоев, полученных от Всемогущего. Его состояние, а также состояние Бакуго, который находился без сознания, явно не понравилось Исцеляющей Девочке, которая только неодобрительно цокнула языком и направила на Всемогущего свою... трость, в виде шприца:       — Ты действительно не знаешь значения слова «сдержанность», да?! Если бы ты ударил их чуть сильнее, то это могло бы закончиться чем-то непоправимым! Особенно поясница Мидории. Он был на грани перелома! А что касается Бакуго, то он вряд ли скоро придет в себя. Пока что я хочу, чтобы вы оба поспали в школьных койках. После лечения вы будете крайне истощены. Тодороки и Яойорозу тоже будут отдыхать там.       Всемогущий извиняется, прежде чем выйти, чтобы доставить Бакуго обратно на территорию академии. Однако все внимание Мидории было сосредоточено на экранах перед Исцеляющей Девочкой.       — Эмм… Исцеляющая Девочка, ничего, если я останусь и посмотрю?       — Но ты, должно быть, всё ещё шатаешься! Тебе нужно поспать! — хотя все сказанное Исцеляющей Девочкой не было ложью Мидория не может не возразить, быстро отвечая.       — Просто, обычно у меня не так много шансов наблюдать и анализировать бои с участием профессионалов и других…       Исцеляющая Девочка задумчиво хмыкает.       — Хммм, ну, я не скажу, что нельзя, но не перенапрягай себя, понял? К тому же, у тебя еще будет немало таких возможностей, знаешь ли!       — Спасибо вам огромное! Честно говоря, это отчасти просто мое хобби...       Мидории каким-то образом удается встать и сесть рядом с Исцеляющей Девочкой. С таким количеством экранов перед ним, он с трудом выбирает, на каком из них сосредоточиться.       — Они, эм, называют сегодняшнее упражнение «тестом», но это больше похоже на индивидуальные испытания, намеренно подготовленные для каждого, верно?       — Верно, — кивает прогерой.       — Есть пары, которые я могу как-то понять, но… есть и такие, которые заставляют задуматься, в чем именно для них заключается это задание. Например, бой Токоями и Асуи. Не могу представить, чтобы причуда Эктоплазмы-сенсея была эффективна против них, — Мидория настороженно смотрит на экран.       Исцеляющая Девочка дает ему довольно полезную информацию:       — Его сила заключается в том, чтобы близко не подпускать к себе врага. Всё это благодаря дальности и скорости его атак, видишь? Но если взглянуть на это с другой стороны, это значит, что у него хрупкая защита, если они все-таки приблизятся к нему вплотную.       — Понятно! Значит, его выбрали из-за его численного превосходства и способности к уклонению! А я-то думал, что Токоями практически непобедим, — более-менее, напомнил себе Мидория. Фушигуро легко победил его, но, если честно, Фушигуро и Кугисаки легко победили бы всех в своем классе, за исключением друг друга. И даже тогда их битва была более жёстче, чем обычно.       — А затем идет Асуи Цую. Она – отличница, для которой отсутствие конкретных тем в учебе уже само по себе было вызовом. Поэтому все так, как ты и сказал. Мальчик очень силен, но у него есть небольшое слабое место, и, как его товарищ, все зависит от того, сможет ли она оказать ему поддержку. С ее хладнокровием в условиях давления, у этой девушки есть все задатки стать эмоциональной, духовной опорой народа.       И, как и говорила Исцеляющая Девочка, Асуи и Токоями сдают экзамен с блеском, несмотря на кратковременную превосходящую силу Эктоплазма. Мидория вздыхает с облегчением, и на его губах бессознательно растягивается улыбка. Его взгляд переходит на другой экран, и улыбка так же быстро исчезает. Еще одна непонятная для него пара – директор Незу против Кугисаки и Фушигуро. Он, честно говоря, ожидал увидеть Айзаву-сенсея или Тринадцатую, быть может, даже Снайпа или Цементоса, поскольку эти учителя, похоже, обладают той же огневой мощью и типом атаки, что и Кугисаки и Фушигуро. Но в итоге их поставили против директора, что не обладал ни «яркой» причудой, ни той, которую можно активно использовать в бою. Он нерешительно почесывает щеку, наблюдая за тем, как здания рушатся одно за другим. Ему немного стыдно задавать вопрос, но он всё-таки решается задать его:       — Если честно, я тоже не понимаю этого. Я думал, что Кугисаки и Фушигуро будут в паре с сенсеями, имеющими такой же боевой стиль, — признается он.       Исцеляющая Девочка добродушно улыбается.       — Ааа, эти двое ведь подняли шум, когда мы решали, против кого их поставить сражаться, — а? Мидории разрешено слышать такие вещи? — Многие учителя думали так же, как и ты, мальчик: либо против Айзавы-куна, либо против Всемогущего.       — Э-э, да, — Мидория опустил голову.       — Но, как ты и сказал, это не совсем боевое испытание, а тест для индивидуальных студентов. Кугисаки-чан и Фушигуро-кун не нуждаются в дополнительных боевых упражнениях, так ведь? — спрашивает Исцеляющая Девочка, на что Мидория кивает. — Теперь, что ты думаешь о Фушигуро-куне и Кугисаки-чан?       Мидория вздрагивает от вопроса, чувствуя, как по всему телу разливается боль из-за этого действия. Он передергивает плечами и обеспокоенно смотрит на Исцеляющую Девочку:       — Эм, действительно ли мне можно… говорить об этом?       — Конечно! Ведь я сама спросила тебя про это, так ведь?              — Ахахах, это правда, — Мидория неловко ёрзает на своём месте. Он смотрит на экран, замечая, как Фушигуро и Кугисаки сердито кричат друг на друга посреди разрушений. Здания рушатся вокруг них, но они ловко уклоняются, будто их ссора была важнее самого задания. — Они кажутся… далекими… — его щеки краснеют от неясного описания, и он сдавленно смеется под нос. Пальцы его сплетаются, теребя друг друга. — Как будто, несмотря на то, что мы находимся в одном классе, они словно были не здесь. Спортивный Фестиваль это ясно показал, я думаю. Они похожи на Тодороки, но в последнее время я понимаю Тодороки намного больше, чем их. Каждый раз, когда мне кажется, что я начинаю их понимать, они делают что-то такое, что меня удивляет, — Фушигуро взмахнул клинком, начисто разрезав язык Пятна. Даже слишком идеально, если кто спросит Мидорию. — В-вы знаете о "Истории искусств" Полночь-сенсея? Есть одна фраза, которая мне хорошо там запомнилась – кьёкасуйгецу. Она пишется как-       — Зеркало, цветок, вода и луна, верно? — подтверждает Исцеляющая Девочка. — Я не знала, что ты поэт, Мидория-кун.       Мидория тут же качает головой, а румянец быстро доходит до его ушей. «Ах! Хочу провалиться сквозь землю», — кричит он про себя.       — Я просто... это словно ты их видишь, но на самом деле не видишь? Что-то вроде такого! Я… — он закрывает лицо руками и тяжело вздыхает.       Исцеляющая Девочка не перестает улыбаться и вместо этого указывает на экран.       — Что ты думаешь о «гордости», Мидория-кун? Уверена, ты многое о ней знаешь, учитывая твоего предыдущего партнера по тесту, — Мидория хмурится, не понимая, куда она клонит, но все равно кивает, — Кугисаки-чан и Фушигуро-кун уже провалили этот тест.       — Что? — Кугисаки и Фушигуро? Провалили практический тест? — Эм, я не думаю, что понимаю…       — Правила просты, не так ли? Либо захватить цель, либо покинуть это место. Как ты думаешь, что они выбрали, Мидория-кун?       — Они... — Мидория прикусил губу. Если речь идет о Фушигуро и Кугисаки, особенно о Кугисаки и ее характере, то это точно значило одно: — Они попытались схватить Незу-сенсея.              — Совершенно верно! Умный ты мальчик, да?       — А-ах! Не совсем, я просто…       — Ну-ну, не принижай себя, — Исцеляющая Девочка похлопывает его по плечу. Он не обращает внимания на жгучую боль и продолжает улыбаться. — Все заметили, что Кугисаки-чан и Фушигуро-кун – хороший дуэт, и это правда. Но два сильных человека не делают команду сильнее. Если бы все было так просто, как думаешь, стали бы Старатель и Всемогущий хорошим дуэтом? — улыбка Мидории замирает. Определенно нет. — Ты тоже так не думаешь, верно? Причуда Кугисаки-чан сосредоточена вокруг мощных взрывов. Большие и эффективные, в то время как Фушигуро-кун более сдержан. Можно было бы подумать, что это довольно отличное сочетание, но определяется ли Причуда его способностями, или же пользователем? Они как два полюса, тянущие и тянущие друг друга. Полагаю, Незу-сенсей хотел найти баланс между ними. Но, к сожалению, им это не удалось.       Мидория наблюдает, как тени Фушигуро разрываются и падают, а Кугисаки, хоть ее голос и не слышен из-за камер, кажется, кричит так громко.       — Если бы Кугисаки и Фушигуро убежали, а не пытались поймать Незу-сенсея... — то они бы победили, понимает он. И дело не в том, что им чего-то не хватает. Нет. Кугисаки и Фушигуро далеко не бездарные, но Незу-сенсей умнее. Это его причуда. Он знал их двоих как свои пять пальцев, и легко этим воспользовался.       Как два полюса, притягивающиеся друг к другу в поисках равновесия.       Мидория зажмуривает глаза от того, насколько ослепительными стали экраны. Он вспоминает розовые волосы, красные руки и полные надежды глаза. Его ведь зовут Итадори, не так ли?