Frog in a well

Глава 36: Без противника не может быть драки.

      Блондинка говорит ей, что Юджи-ниисан — это «тот, о ком она заботится»; а еще, добавляет она, её Юджи-нии' избавляется от плохих парней. Но он не делает это в одиночку, поэтому у него есть своего рода менеджер, который следит за тем, чтобы он выполнял свои дела и возвращался домой в безопасности. Когда Эри спрашивает, где находится дом её Юджи-нии', блондинка отвечает ей:       — Можешь звать меня Акари-нээ', — и, покраснев, добавляет: — Все в порядке, Эри-чан. Я не против этого, — её улыбка слегка дрогнула. Наступает пауза, которую Эри едва различает, но ей удается заметить её взгляд. Акари тянется к ее руке, и ее рука была такой же тёплой, как у Юджи, и совсем не похожей на холодную руку Эри. Улыбка возвращается, и она вновь говорит. — Где-то в горах. Где-то очень, очень далеко. Поэтому мы должны работать вместе и вернуть его домой, хорошо? Он наверняка тоскует по дому, ты так не думаешь, Эри-чан? — это так. Он определенно тоскует.       Эри видела, как он тоскливо смотрел на выключенный экран телевизора. У него были мешки под глазами, царапины возле ногтей, которые он сам наносил из-за того, что постоянно ёрзал… так что да, Юджи-ниисан больше всего на свете хотел вернуться домой, и Эри это прекрасно знала. Она тоже хотела вернуться домой, каким бы ни был этот «дом». У неё уже долгое время не было чего-то подобного, и на мгновение она подумала, что, возможно, Юджи-нии' мог бы стать этим домом. Он был тёплым (редко бывало, чтобы он был холодным, но когда он таким становился, ей казалось, словно его заменили кем-то другим) и напоминал ей самое настоящее солнце, но не такое летнее и палящее. Он не обжигал. Может быть, он был весенним солнцем, сопровождаемым лепестками сакуры, как герой, которым он был — её Момотаро, который увез ее с острова óни, ее Момотаро, которого затянула тёмная мгла, окутывающая океаны. Момотаро исчез, и в это была целиком и полностью вина Эри.       Эри видела, как Юджи-нии' смотрел на нее. На его лице можно было прочесть многое: и панику, и отчаяние, и глубокую вину. Потом она видела, как на неё смотрела другая девушка. Её Юджи-нии' сказал, что у него было двое одноклассников: одна - красивая девушка из деревни, как и он сам, а другой - парень, который казался всем холодным, но на самом деле был мягким внутри. «Они хорошие люди», — называл он их. — «И они ждут меня». И Эри это ясно видела. Брюнетка — вроде ее звали Кугисаки Нобара, — не была тёплой, как весеннее солнце Юджи-нии'. Напротив, она была обжигающей, летней, и была на грани того, чтобы превратить всё в пепел. Эри думает, что Кугисаки-сан её ненавидит. Она выросла в окружении враждебных взглядов, и то, как Кугисаки смотрит на нее, ничем от них не отличается.       Это твоя вина, словно говорит она.       Он был прямо здесь, но его забрали из-за тебя.       Эри даже не может объяснить, что она чувствует. Она знает, что это ее вина, потому что чья же еще она была? Ведь Кугисаки-сан поймала ее, вместо того чтобы начать догонять Юджи-нии', и девушка тогда споткнулась, удивленная тяжестью, и рухнула на ноги, а ее рот раскрылся, судорожно выкрикнув имя героя из легенд.       — Она была с Итадори, — дверь между коридором больницы и её уютной палатой не заглушает шепот на другой стороне. — Нитта-сан, Итадори был так рядом. Он просто… он был там, и он даже не… — Эри знает, что это полностью ее вина. Она больше не может извиняться, потому что всякий раз, когда она пытается заговорить, она просто начинает безостановочно плакать; большой полицейский пытался поговорить с ней, и все, что она могла сказать, это ее имя, поезд, и еще слишком мало вещей, которые никак не помогали делу, из-за чего он, видимо, пожалел настолько, что ушел.       Кугисаки-сан смотрит на нее так, словно не знает, что с ней делать. Эри тоже не знает, что с собой делать. Она всегда мечтала о том, чтобы увидеть внешний мир, о том, каково это, когда боль наконец исчезнет, без тёмных стен её комнаты, без расписанных по часам приёмов пищи, сна, выхода на улицу, встреч с Юджи-нии', который с каждым визитом выглядел всё хуже и хуже. Но теперь она здесь: в каком-то смысле свободна, благодаря герою с волосами цвета персика. Нитта-сан сидит рядом с больничной койкой и её молчание поистине оглушало. Почувствовав ее взгляд, Нитта поднимает глаза от телефона и улыбается. Эри вздрагивает, едва не закрывая своё лицо руками, но ей удается сдержаться.       — Давай немного подождем Нобару-чан и Мегуми-куна, хорошо…? — Эри чувствует, как её сердце пропустило удар под ребрами. Грудь сжимается. Что они собираются делать? Будут задавать новые вопросы? Разозлятся на меня? Но Нитта-сан милая, добрее многих знакомых ей людей, и она даже дала ей конфету, покормила из тарелки и была так терпелива с ней, в то время как Кугисаки-сан теперь её ненавидит. А о Фушигуро Мегуми шептались проходившие мимо медсестры, говоря что-то о том, что он недостоин своих достижений, отрезал кому-то язык и даже ненавидит причуды мутантов. — …У них не было времени навещать, так как они были больны, как Эри-чан.       Эри неосознанно переплетает пальцы меж собой. Она не знает, как долго это "немного" будет длиться. Каждый человек, проходящий мимо её двери, кажется ей Кугисаки-саном и Фушигуро-саном, как будто все, кто смотрит на неё, знают, что именно из-за неё Итадори остался один и, возможно, был похищен... кем-то или чем-то. Его снова притащили в его комнату? Он вновь оказался в той тёмной комнате без окон? А что, если его забрал кто-то похуже?       Она даже не осознаёт, что плачет, пока чужой равнодушный голос не указывает на это.       — Смотри, Фушигуро, ты напугал её своим лицом.       — Заткнись, Кугисаки.       Ее плечи дрожат. Она не осмеливается встретиться с ними взглядом, но украдкой смотрит на их одежду: один из них был в больничной пижаме, как и она, а другая в повседневной. Нитта же в свою очередь все еще была рядом с ней в своем удушающем костюме.       — Давайте не будем ссориться при ребёнке, — Эри прикусила нижнюю губу, слушая мягкий голос Нитты. — Эри-чан, вот друзья твоего Юджи-нии': Нобара-чан и Мегуми-кун, — ей говорили, что называть кого-то по имени, особенно взрослых, неправильно, но то, как Нитта их представила…       Эри слабо кивает, попытавшись поклониться сквозь боль в спине. То, что ее кинули через всю дорогу, оказалось намного больнее, чем она ожидала.       — Я… я Эри.       Она слышит какой-то шорох, а затем видит стул, который поставили рядом с Ниттой. Она снова смотрит на них украдкой: на этом стуле уместились Фушигуро вместе с Кугисаки.       — Ты знаешь, как пишется твоё имя? — голос Фушигуро был мягче, чем раньше, и в нём не было агрессии и раздражения, которые он направлял на Кугисаки. Он звучит нерешительно, не зная, что сказать.       — Я… — Эри ломает голову в поисках ответа. Она не очень хорошо умеет писать и даже не знает своей фамилии. Официально она носит ту же фамилию, что и… тот парень, но она не уверена, что скажет им об этом, потому что в этом случае они возненавидят её еще больше. Они будут ненавидеть тот факт, что тот, кто заботился о ней, был также тем, кто посадил Юджи-нии' в ту душную комнату. — Как… как «ковасу» и «котовари»…       — Уф, — сразу же реагирует Кугисаки.       — Эм…       Девушка хмыкает.              — Кто вообще решил, что это хороший способ написать ее имя?       — Кугисаки…       — Это плохая примета.       — Кугисаки.       Эри моргает, но Кугисаки продолжает.       — Врачи донимали нас вопросами о твоем имени, а мы понятия не имеем, что им сказать, — она потирает затылок. — Ты все еще хочешь ходить как «ковасу»? Это дурной знак, знаешь ли. Как насчет чего-то вроде «картина» или как у Фушигуро «благословение»…       На этот раз Фушигуро реагирует не только окликом Кугисаки по имени, но и толчком в ее руку, достаточный для того, чтобы она свалилась со стула. Ей удается удержаться на ногах, но в ответ она попыталась задеть Фушигуро посильнее. Это продолжалось довольно долго, и Нитта тяжело вздыхает, бормоча извинения перед ней.       — Вы даже больше ведете себя как дети, нежели сам ребенок, — предупреждает она. Фушигуро сразу же успокаивается, но Кугисаки использует это как возможность, чтобы действительно спихнуть его со стула. Девушка, наконец, садится на него. — Как я уже говорила, Эри-чан, мы друзья твоего Юджи-нии'. Мегуми-кун и Нобара-чан — его одноклассники. Юджи-кун говорил тебе об этом?       Эри старается не замечать взгляда, который Фушигуро бросает на Кугисаки. Она кивает.       — Друзья из… из телевизора, — отвечает она неуверенно.       — Телевизора? — Фушигуро решает стоять, а не пытаться снова занять своё место. — Под телевизором ты имеешь в виду…       Эри быстро оживляется. По крайней мере, она знает ответ на этот вопрос. Ей не нужно колебаться и размышлять, не нужно думать о том, что, возможно, она действительно виновата в произошедшем, или о том, что её будут не любить… или же она обидит людей, с которыми ее Юджи-нии' так хотел её познакомить. (Эри с нетерпением ждала встречи с друзьями Юджи-нии'. Та, имя которой было связано с цветами, и другой, который был назван в честь благословения. Она радовалась встрече с ними больше всего на свете, но все равно все испортила, даже став причиной того, что ее герой оказался в опасности. Эри всегда, всегда, всегда умудряется всё испортить).       — Спортивный Фестиваль UA! Ниисан… он сказал, что почти не узнал Кугисаки-сан, — её голос затихает, когда она произносит имя старшей девушки.       — Я же говорил тебе, — шипит Фушигуро на Кугисаки.       — Это было символично.       — Симво… он ведь почти не узнал тебя.       Спор повторяется, а слова снова безостановочно льются из их ртов, но Эри все же замечает небольшое подергивание их губ. Юджи-ниисан сказал, что скучает по ним, что они, должно быть, волнуются за него, и что он никогда не видел у Кугисаки таких длинных волос, потому что она всегда говорила, что короткие ей идут больше всего. Юджи-ниисан хотел только одного — выбраться из той адской дыры, в которой они оказались, и он мог бы сделать это сам. Судя по тому, как легко он победил остальных мужчин, сделать это было бы проще простого, но, в конце концов, он остался ради нее. Всегда виновата Эри.       — Он сказал, что… если мы пойдем к вам, то вы обязательно… — она не знает, как выразить это словами, язык был слишком короткий и неуклюжий, чтобы выразить всё это понятно. — Он точно… что вы двое…       Нитта не смогла успокоить спор Кугисаки и Фушигуро, и они остановились только тогда, когда один из них в какой-то мере «проиграл». Это была своеобразная цепная реакция, и, честно говоря, даже когда они находились в другой палате, она прекрасно слышала их споры, а их друзья то и дело вмешивались в это. И все же, после того как Эри произнесла свою маленькую, небольшую речь, глаза Кугисаки и Фушигуро устремились на нее, сосредоточились на ней и, наконец, лишились прежнего раздражения, обвинений, разочарования по поводу всего, что связано с Юджи-нии'. Улыбки, если то, конечно, были улыбками, исчезли с их лиц. Кратковременное счастье от услышанных слов Эри исчезло, но на смену ему пришло нечто более спокойное, хотя все еще раздраженное и сердитое. В них все еще есть спокойствие, которого Эри раньше не замечала.       Кугисаки-сан, которая выглядела так, словно не хотела иметь с Эри ничего общего и была горяча, как летнее солнце, стала спокойнее.       — Он прав, ты ведь знаешь, — говорит Кугисаки, удивительно мягко произнося слова.       Эри наконец поднимает глаза. Кугисаки была такая же красивая, как и Итадори, и Фушигуро… был таким же холодным, как рассказывал её Ниисан. Он выглядит не так, как предполагает его имя «Мегуми», в конце концов, оно было довольно женственное. Но, может быть, именно это Юджи-нии' и имел в виду, называя его мягким в душе. У нее перехватывает дыхание.       Рука Кугисаки тянется к ней, и на мгновение Эри думает, что это вовсе не было кулаком или чем-то подобным. И Кугисаки улыбается, скорее ухмылкой, чем приятной улыбкой.       — Он всегда прав.

***

      Стажировка закончилась относительно спокойно. Конечно, не обошлось без некоторых проблем, которых Айзаве следовало ожидать, причем эти самые проблемы исходили от одной и той же группы людей. Но, в целом, стажировка выполнила свою задачу. Согласно отчётам прогероев, наставлявших его учеников, большинство из них значительно улучшили свои показатели благодаря практике. Однако, есть множество жалоб на упомянутую группу учеников, которые всегда как-то умудряются создавать проблемы на ровном месте: Мидория Изуку, что был под началом Гран Торино, Кугисаки и Фушигуро из агентства Сэра Ночноглаза, и Бакуго Кацуки из агентства Бест Джинса. Однако жалобы на блондина сильно отличались от жалоб на первых. Айзава, как учитель этих проблемных детей, был осведомлён о том, что на самом деле произошло с инцидентом Убийцы Героев, и он также не удивлен тем фактом, что Старатель ничего не рассказал о действиях своего сына. В конце концов, такие записи никогда не оставляют на счету у будущих героев.       Официально, в записях, хранящихся как в UA, так и в полицейском департаменте, лично обработанных самим Цурагамаэ Кэндзи, Убийцу Героев победили именно студенты, а факт о рассечении языка оставили неизменным. Конечно, общественность получила немного изменённую информацию: великий Старатель мчался на всех парах в Хосу и избил Убийцу Героев до полусмерти; проблема была далеко не в этом, а в слухе о рассечённом языке. Ни один из героев, что находились там подле Старателя и видели их, не разглашали настоящий ход событий (учитывая, что это были помощники Старателя, которые были не только верны ему, но ещё и прекрасно осознавали свой статус. О данном инциденте знали лишь сам Старатель, Гран Торино, Сэр Ночноглаз, Цурагамаэ и доктор, который лечил Убийцу Героев, но даже этот доктор не знает, кем и как на самом деле был отрезан язык), и, в итоге, Айзава встречает статью за статьёй о Фушигуро Мегуми, где особенно подчеркивалось то, что он, являясь рекомендованным учеником, занявшим третье место на Спортивном Фестивале, отрезал язык Убийце Героев.       Он массирует свой лоб. Как этот ребенок собирается стать героем, с такими-то данными? Когда Кугисаки и Фушигуро впервые прибыли сюда в качестве таинственных рекомендованных учеников, да еще и из самой Комиссии Героев, Айзава думал, что больше неприятностей будут от высокомерной и громогласной Кугисаки, а не от Фушигуро. Но, в конце концов, именно про Фушигуро появляются статьи о его предвзятом отношении к мутантным причудам, а теперь еще к этому добавилось дело о рассечении языка.       Полночь присвистнула рядом с Айзавой, наклоняясь, чтобы заглянуть в экран его ноутбука.       — Нам повезло, что твой Фушигуро-кун достаточно красив, чтобы у него были даже фанаты, — оттолкнув руку Айзавы с мыши, Полночь начинает прокручивать страницу вниз, пока не доходит до раздела комментариев и мнений читателей. — Многие считают, что случай с отрезанием языка — это слишком даже для него. Если честно, я бы тоже в это не поверила, если бы Незу-сенсей сам об этом нам не рассказал.              — Это была самооборона, — говорит Сущий Мик. — Убийца Героев славится своими убийствами. Об этом говорит даже его это прозвище. Я не удивлюсь, если всё действительно так и произошло. И к тому же, другие дети тоже нанесли ему ущерб, разве не так?       — Он буквально на грани гипертермии, в то время как другой ребенок, Мидория, нанёс ему удар слишком сильно. Я слышала, что его сломанные кости чуть не задели органы, — пожимает плечами Полночь. Она сбрасывает руку Айзавы с подлокотника кресла и садится на него — одна из ее ног болтается, когда как другая устойчиво стояла на каблуке. Она шевелит пальцем перед лицом Сущего Мика, который морщится. — Грань между «слишком много» и «слишком мало» различна для каждого человека, и нам, Героям, не дано это решать, знаете ли. Ты уже поговорил со своими учениками, Ластик? Особенно с твоим Мегане-куном.       Конечно, говорил. Иида раскаялся в своих действиях и полностью признал свою вину. Очевидно, он знал, на что шел, но не знал о последствиях. Если бы выяснилось то, что он целенаправленно искал Убийцу Героев для совершения мести, или, что хуже, его убийства, его репутация бы никогда не восстановилась, не говоря уже о репутации семьи Иида, которая была бы запятнана таким позором. Айзава не одобряет то, что дети участвовали в этом, но он благодарен Мидории и остальным за то, что они вмешались. Иначе все стало бы еще хуже.       — Да, — наконец отвечает Айзава после того, как привел мысли в порядок. — Всемогущий проведет для них тренировку, как мы всегда делаем после стажировок. Тогда то мы сможем оценить здоровье учеников, основываясь на их результатах.       Сущий Мик сияет, поднимая два больших пальца перед лицом Айзавы.       — Отлично! Но… Эй, Ластик, я видел твое предложение по подбору учеников для итогового экзамена, — он вытаскивает файл на другой стороне стола и кладет его на ноутбук Айзавы. Мужчина не успевает выразить свое недовольство, когда болтовня Сущего Мика перебивает его. — Бакуго и Мидория против Всемогущего — эти двое… это вообще хорошее решение? Они ведь могут не пройти…       Полночь качает головой, усмехаясь.       — Если они не пройдут, то это значит, что они просто недостаточно обучились на стажировках и еще не готовы идти вперёд, верно, Ластик? — щебечет она.       — Эти двое не в лучших отношениях. Не стоит тащить их с таким настроем в Летний лагерь, — Айзава не обращает внимания на кислое настроение при смене темы. Летний лагерь, хотя и является обычным для UA, в этот раз имеет другие нюансы. Из-за инцидентов, которые происходили один за другим, большинство из которых связаны с Лигой Злодеев, UA вынужден был иметь несколько запасных мест для проведения Летнего лагеря. Айзава лично склоняется к горам в качестве места назначения.       Сущий Мик повторяет за Полночью и садится на другой подлокотник кресла. Он снова берет файл с учениками. Айзава морщится от раздражения, оказываясь между ними.       — Тодороки и Яойорозу с тобой, Кода и Джиро со мной, Асуи и Токоями с Эктоплазмой, Серо и Каминари с Полночью, Ашидо и Шоджи со Снайпом, Сато и Киришима с Цементосом, Иида и Оджиро, Аояма и Урарака с Тринадцатой, а Фушигуро и Нобара… с Незу-сенсеем? — он хмурится. — Не слишком ли это… не знаю, как объяснить… как будто…       — Нет, нет, я понимаю тебя, — соглашается Полночь, — Я уверена, что остальные студенты будут утверждены за этими героями, но Фушигуро и Незу-сенсей… если твоя цель с Тодороки и Яойорозу — укрепить уверенность и лидерские качества Яойорозу, тогда это может сработать и с Незу-сенсеем тоже.       — Пассивные способности Фушигуро и Кугисаки можно классифицировать как мутантную причуду. Они встроены в их тела, так что независимо от того, сможет ли моя причуда стереть, скажем, гвозди Кугисаки и тени Фушигуро, они все равно смогут вести рукопашный бой. Им не нужны дополнительные уроки, а вот Тодороки и Яойорозу нужны. Они слишком полагаются на свои причуды, — произносит Айзава, словно ожидал этого аргумента. — Незу-сенсею особенно интересно, как работает сила Кугисаки и Фушигуро. Причуды должны быть ограничены определенными правилами: Тодороки может использовать огонь с левой стороны и лёд с правой. Если использовать их слишком часто, то это приведет к изменению температуры тела. Всё просто, в то время как Яойорозу использует свои жиры для создания вещей, структура которых ей известна, но с причудами Кугисаки и Фушигуро довольно много странного.       Полночь хмыкнула.       — На самом деле я никогда не читала их студенческое досье.       — А я читал, — качает головой Сущий Мик. — Там все довольно… расплывчато. Фушигуро может вызывать животных из своей тени, а также использовать её как некое карманное измерение. Мне показалось, что это немного, ну не знаю, нечетким объяснением? Живые ли эти животные? Они реально кажутся живыми. Я видел, как Кугисаки время от времени играла с его собаками, так что всплывает логичный вопрос: действительно ли эти собаки проявлены или они просто хранятся в его тенях?       — О! Некоторые его животные тоже имеют причуды! Например, у птицы — молния, а у слона — вода, — добавляет Полночь. — Еще Кугисаки и Фушигуро довольно старомодны.       — Старомодны?       Полночь вздыхает, откидываясь назад. Айзава отодвигает чужие волосы, закрывшие ему глаза.       — Их геройские костюмы – гакураны, верно? Тип гакурана, который выглядит так, будто они из эпохи Тайшо. И их причуды… немного схожи с теми теориями о Шаманских Причудах.       Сущий Мик щелкает пальцами.       — Я всегда умудряюсь забыть о том, что ты учитель истории.       — Истории современного искусства, — бурчит Айзава.       — Все равно история, — Полночь спрыгивает с кресла. — В любом случае, ты говорил, что Фушигуро и Кугисаки выросли в сельской местности, верно?       — Родители пытались поступить в UA, у них это не вышло, переехали в деревню, рано умерли, попали в детский дом, были замечены Комиссией Героев за свои таланты, — перечисляет Сущий Мик. — Ну, я не против, чтобы Незу-сенсей разобрался с Кугисаки и Фушигуро. Я вообще за них не волнуюсь, зная этих двоих и их командную работу, но меня больше беспокоят твои самые проблемные дети.       Полночь фыркнула.       — О, ты же видел, как Бакуго ходит по коридору… его волосы…       Айзава отвлекся от разговора, полностью сосредоточившись на статьях и матчах предстоящих итоговых экзаменов. Не стоит беспокоиться о том, что Кугисаки и Фушигуро сразятся с Незу-сенсеем. Директор самолично попросил его об этом и предоставил довольно убедительное объяснение, почему, поэтому Айзава не возражал и даже одобрил это. Этим двоим нужно время от времени включать голову, а не только полагаться на силу, как они привыкли. Но настоящая проблема на данный момент — это ребенок, которого они привели.       Как классному руководителю будущих героев, Айзаве сообщили деликатную информацию, касающуюся их. Классные руководители должны быть как вторые родители для студентов, поэтому, когда Цуругамаэ сообщил ему о ребёнке, находящемся под присмотром в больнице — ему показалось подозрительным то, что именно Кугисаки и Фушигуро были с ребенком, а не Комиссия Героев, — в итоге девочка была переведена под опеку Сэра Ночноглаза. Тогда-то Айзава понял, что то, о чём ему действительно следует беспокоиться, это не итоговые экзамены и не статьи, которые медленно, но верно атакуют Фушигуро, а то, что происходит с Кугисаки и Фушигуро, и теперь уже с Сэром Ночноглазом. Айзаве сказали, что Цурагамаэ, начальник полиции Хосу, также передал информацию детективу Цукаучи, поскольку им нужна была информация о таинственном ребенке. Всё это было под юрисдикцией Сэра Ночноглаза. И пусть он знает намного больше других людей, вся информация на этом попросту заканчивается. Все, что известно Айзаве — это сведения о Кугисаки и Фушигуро: пострадали меньше, чем их одноклассники, спасли таинственного ребенка, получили порцию ругани, и всё в подобном духе. Больше никакой информации.       Он проводит пальцем по краю папки со списком студентов, участвующих в итоговых экзаменах, видя имена Фушигуро и Кугисаки рядом с их директором, а также ожидания и результаты этой битвы. «Тц», — он цокнул языком. Ему следовало побольше спорить с директором.

***

             Бакуго выставляют дураком перед одноклассниками, волосы его были прилизаны до невозможного, а в ушах по-прежнему звенело ворчание Бест Джинса. Герои должны быть теми, на кого гражданские могут равняться, и теми, кто одним своим видом вселят уверенность и заставят их сказать: «Ах, теперь мы наконец-то в безопасности». Бакуго находит это чувство спокойствия и безопасности рядом со Всемогущим… Всемогущим, чьи глаза полностью сосредоточены на этом никчемном Деку, который с ног до головы одет во всё черное и зеленое, и чья фигура отдалённо напоминала Всемогущего в те моменты, когда он оказывался в центре внимания. Бакуго ненавидит Мидорию Изуку. Он ненавидит парня, который, несмотря на то, что был слабее и никчемнее его, ведет себя так, будто это никак не имеет значения. У Деку в принципе не должно было быть причуды, но вот он, стоит перед ним одетый в черно-зеленое, с кулаком Всемогущего и улыбкой гражданского мальчика, который раньше съежился бы от малейшей вещи.       Бакуго чувствует себя дураком рядом с Деку. «Лжец», — хочет он плюнуть к ногам Деку. Причуда? В пятнадцать лет? В четырнадцать? Да это просто невозможно.       Вот Деку, все еще жалкий на вид, по-прежнему выглядит так, словно малейший порыв ветра смог бы убить его с этим тупым выражением лица. Вот Деку, который был тем, кем Бакуго не являлся, и тем, кем он никогда не сможет стать. Рядом с Деку Бакуго выглядит полнейшим дураком. Глупый. Глупый. Бакуго ведь…       — Прямо вслед за всем вашим опытом на стажировке, — говорит Всемогущий. — В этот раз мы добавим небольшой элемент игры. И это спасательно-тренировочная гонка!       Иида тут же поднимает руку:       — Если это тренировка по спасению, разве она не должна проводиться в USJ? — Бакуго слышит непрекращающуюся болтовню Деку, глаза которого горят при виде костюма Всемогущего.       — Нет, — отвечает Всемогущий. — То место предназначено исключительно для спасения при стихийных бедствиях… Так, о чем я там говорил? Ах! Да, гонки. Это игровая площадка «Гамма», где плотно переплетенные переулки делают эту строительную площадку похожей на сложный лабиринт! Сформируйте четыре группы по пять человек! Мы будем тренироваться по одной группе за раз! Когда я подам сигнал бедствия где-то в районе, вы должны будете одновременно стартовать, выходя за свои пределы! Это соревнование на то, кто первым придет мне на помощь! Разумеется, также минимизируйте повреждения окружающих зданий!       Бакуго хмурится, увидев то, как Всемогущий указал на него.       — Это настоящая коррупция.       — Кугисаки.       — Типа, откуда, чёрт возьми, они взяли этот город?       Бровь Бакуго дергается от голоса Кугисаки, раздавшегося у него за спиной… но в ее словах был смысл. UA официально является государственной школой, поэтому сюда ежегодно приходят наибольшее количество экзаменующихся, а плата за экзамен была очень даже дешевая. Финансируемая государством и чрезвычайно экстравагантная, Бакуго понятия не имеет, откуда у них на это деньги. Налоги людей? Но все равно, у UA буквально по всему кампусу разбросано множество фальшивых городов для симуляции различных ситуаций, не говоря уже о USJ и их Спортивном Фестивале.       — Директор тоже подозрительный. Он ведь буквально… медведь, — Бакуго считает, что директор больше походил на мышь с таким длинным хвостом.       — А не химера ли он? — предполагает Фушигуро.       — Хм.       — Я слышал, что Те... что наш бывший директор был хуже.       — Я никогда его не видела. И не хочу. Да и не увижу, — голос Кугисаки дрожит, и Бакуго замечает её взгляд, полный отвращения. — Я слышала, у него три глаза.       — А я слышал, что у него их больше.       — Не будь грубым.       — Тогда…       — О! — Бакуго чувствует тяжелую руку на своем плече. Он вздрагивает, глядя на появившегося из ниоткуда Киришиму. — Теперь у нас есть нужное количество людей, Каминари! Бакуго, Кугисаки и Фушигуро уже объединились.              Бакуго и Кугисаки удивлённо повернули головы к Киришиме.       — Что?       Киришима похлопал Бакуго и Кугисаки по рукам и жестом указал на первую команду в списке: Серо, Ашидо, Иида, Оджиро и этот ублюдок Деку. Правильно. Всемогущий попросил их сгруппироваться по пять человек для участия в гонке. Он обводит взглядом свою группу, которая образовалась как-то случайно: Каминари далеко не быстр и все еще с трудом использует свою причуду, Киришима не особо ловкий, как и Кугисаки, ну а причуда Фушигуро довольно универсальна, и он довольно быстрый. Быстрее, чем большинство людей в их классе, за исключением тех, у кого причуда основана на скорости, да и то было только у Ииды. Фушигуро может легко призвать свою птицу или оседлать гончих, и легко победить их… тц, Бакуго определенно придет первым.       — Иида еще не полностью восстановился. Он должен будет просто наблюдать за нами и брать с этого урок… и, как я вижу, все люди с наибольшей маневренностью в классе находятся в этой группе, — Бакуго фыркает. Его взрывы могут легко увеличить его скорость, но для этого нужно много усилий, правильно поворачивая их под нужными углами.       Джиро хмыкает в знак согласия.       — Да, если уж и выбирать, то Мидория довольно в невыгодном положении. Честно говоря, его истинная ценность еще не выяснена.       — Всякий раз, когда он пытается что-то сделать, он получает такие тяжелые раны.       Киришима оборачивается к их группе:       — Я ставлю на то, что первым придет Серо.       — А, так-то оно так, но не забывай, что там есть еще и Оджиро, — пожимает плечами Каминари.       — Деку будет последним, — перебивает Бакуго.       Кугисаки и Фушигуро молчат, и девушка начинает потягиваться. Бакуго хмыкает, зная, как сложится их группа: либо он, либо Фушигуро займут первое место, а последними будут либо Каминари, либо Кугисаки. А что касается нынешней группы, то Деку точно будет последним.       И вот снова Бакуго выставляют дураком, дураком перед Деку, который не должен быть в воздухе, используя приемы Бакуго, имитируя его техники и читая его атаки. Бакуго выставляют дураком, даже когда Деку поскальзывается и падает, даже когда Серо провозглашают первым в гонке, даже когда Киришима толкает его на террасу, где скоро объявят их очередь. Бакуго становится еще большим дураком, когда бросает последний взгляд на этого ублюдка Деку, к которому приближается Всемогущий.       (Позже, когда они переодеваются в раздевалке и приближается обед, Бакуго видит, как Деку вместе со Всемогущим уходят в учительскую. Не помогает и то, что Кугисаки тоже это видит, держа в руках пакет сока и выглядя так же безразлично, как всегда.       — Какого черта? Он что, стал его любимчиком?       Фушигуро ловит его взгляд и толкает Кугисаки локтем. Бакуго чувствует себя полнейшим идиотом).

━━━━━━━━━━━━━━━━

(комментарий автора)

      примечание! Мои праздники были сложными. Вот почему я не смогла выложить главу в прошлом месяце. По правде говоря, мне исполнилось 18 лет. Наверное, многие из вас думали, что я уже взрослая, а я, в свою очередь, не подтверждала это и не отрицала, сказав только, что учусь в старших классах.       Я искренне думала, что этот год будет знаковым, поэтому попросила у мамы более дорогой подарок, который стоил около 50 долларов, и она пообещала мне, что купит его. Но, в конечном счёте, она много жаловалась из-за этого, поэтому я просто купила его сама. В принципе, меня это не особо беспокоит. Потом мама и некоторые мои кузены обещали отпраздновать мой день рождения в определённом месте, и я была в восторге и взволнована одной этой мыслью. Они заставили меня купить всё необходимое для подготовки, но в конце отменили все планы, и мы просто поужинали в каком-то месте. И всё то время, что мы были там, они только и делали, что жаловались на цены.       Моё Рождество тоже было ужасным. Новый Год не был лучше, потому что мне пришлось есть в одиночестве у раковины, пока моя мама жаловалась на всё подряд, придравшись даже к тому, что я не ложусь спать вовремя, а хотя это был, на минуточку, Новый Год. Пусть подарков от нее я не получила, но мои друзья — потрясающие люди. И они были единственными, кто сделал меня счастливой в эти праздники.       Я чувствовала себя виноватой за свою неблагодарность по отношению к маме, поэтому купила ей продуктов на неделю, но, конечно же, она снова придиралась к еде, хотя сама же её и выбирала. И недавно у нас произошла большая ссора. Как многие из вас знают, моё психическое здоровье сейчас не на высшем уровне, но я справляюсь :)