Frog in a well

Глава 35: Даже самая вкусная еда не доставит удовольствия в одиночестве.

      Честно говоря, все, что может сделать Нитта Акари в этот момент, это лишь тяжело вздохнуть. Как назначенный опекун Фушигуро и Кугисаки, она - первый человек, к которому будут обращаться, если произойдет какое-нибудь происшествие. Поэтому, когда Акари проснулась посреди ночи после того, как решила ненадолго вздремнуть (Спортивный Фестиваль, к сожалению, поспособствовал появлению огромного количества проклятий, но, к счастью, большинство из тех, с которыми ей пришлось иметь дело, были почти крошечного размера), она уже знала, что Фушигуро и Кугисаки опять что-то натворили. А когда она увидела имя звонящего - «Сэр Ночноглаз», прогерой, присматривающий за этой проблемной парочкой, а также тот, кто потенциально мог помочь им найти Итадори, - Акари уже знала, что этой ночью ей не удастся нормально поспать.       Сэр Ночноглаз сразу же сообщил ей, что потерял Кугисаки и Фушигуро, принося извинения, которые Акари, конечно же, прервала, потому что никто не должен извиняться за этих проблемных детей. А сразу после этого она получила сообщение от Комиссии Героев, в котором сообщалось, что эти самые проблемные дети бродят по Хосу прямиком на Нуэ. Акари постаралась наполнить свой кувшин не водой, а кофе. Очень много кофе, и достаточно горького, который помог бы вмиг разбудить ее, потому что, конечно же, эти двое должны были вляпаться в какую-нибудь заварушку со злодеями посреди поисков Итадори. Конечно, Кугисаки и Фушигуро просто обязаны были оказаться в больнице после того, как последний оказался вовлечен в дело Убийцы Героев: Пятна; конечно, Кугисаки должна была быть там, помогая Старателю в уничтожении Ному, и, конечно, они должны были солгать Старателю и Гран Торино о разрешении от Сэра Ночноглаза на участие в бою, когда на самом деле были далеко в Шимокитадзаве, в приличном таком расстоянии от Хосу, приехав на поезде. Хотя нет, верхом на Нуэ.       — Прошу прощения за Мегуми-куна и Нобару-чан, — вздыхает Акари, стоя перед Старателем, Мануалом, Гран Торино и... начальником полиции города Хосу, голова которого была как у собаки. Кажется, его звали Цуругамаэ Кэндзи.       Сэр Ночноглаз, который выглядит более сердитым, чем изможденным, качает головой.              — Вам не нужно извиняться, Нитта-сан. Они оба были под моим присмотром, но им все равно удалось ускользнуть, — и, судя по его рассказу, они сбежали как раз тогда, когда собирались вернуться в агентство. Как она поняла, Фушигуро призвал Нуэ, оправдываясь вместе с Кугисаки тем, что они хотят проверить ближайший продуктовый магазинчик, сказав Бабблгёрл и Многоножке пока что идти вперед. Но они так и не вернулись.       Гран Торино скрещивает руки.       — Если на то уж пошло, то и мы со Старателем должны извиниться, — продолжает он, прежде чем Старатель успевает вставить слово: — Эти два мальчика тоже были под нашей опекой, но все закончилось также.       — Тогда и я... — Цурагамаэ поднял руку, когда Мануал попытался сделать то же самое.              Он улыбается им... вроде как. Ей трудно определить, улыбается начальник полиции или нет, с такой-то непривычной внешностью.       — Вмешательство детей закончилось тем, что Убийца Героев теперь под нашей стражей, что мы и пытались сделать в течении последних нескольких недель. Из-за их, в отсутствие лучшего слова, мятежа, больше ни один герой не будет подвергаться подобным нападениям, — добродушно говорит он. — И за это я благодарю вас всех за их наставление.       Акари чувствует, как краска стремительно приливает к ее щекам от того, как низко кланяется Цурагамаэ. Она быстро помогает ему выпрямиться.       — Как насчет того, чтобы мы просто поблагодарили друг друга, Цурагамаэ-сан? Благодаря вашей помощи их... вольность не будет раскрыта, а Старатель-сан позаботился обо всем остальном, — она украдкой смотрит на Пламенного Героя. Брр, он напоминает ей Зенин Наобито в те редкие случаи, когда она мельком видела его в токийском филиале их колледжа.       (Она знает, возможно, слишком много о Старателе, Тодороки Энджи, который был одним из самых молодых прогероев, попавших в первую десятку рейтинга, уступая лишь Ястребу, Номеру Три, и Всемогущему, Номеру Один. Но, по словам Фушигуро и Кугисаки, которых она отругала за подслушивание, его статус «вечного героя Номер Два» не слишком хорошо отразился на его самом дорогом младшем сыне, обладающему причудой «огня и льда», одному из самых выдающихся и перспективных учеников UA среди всех первокурсников… Сказать, что у них были плохие отношения - значит не сказать ничего. Что-то про матерей, насилие, пренебрежение - все было в одном предложении, от чего Акари кажется, что перед ее глазами разыгрывается настоящая Зенинская драма.       Фушигуро было неприятно такое сравнение, но он все равно с ним согласился. Когда навыки и таланты участвуют в развитии ребенка, а вместе с ними - сожаления и амбиции родителей, ничего хорошего не получится. В пример можно взять Зенин Маки, которая никогда не сдвинется со своего статуса мага четвертого ранга, если в дело не вмешается кто-то высокопоставленный, за исключением Годжо Сатору. Амбиции родителей передаются по наследству, и людей, которые не могут пройти через них, буквально отметают в сторону. Акари пусть и не принадлежала к какому-либо магическому клану, и её родители также никоим образом не были магами, в конце концов, она всё равно была вынуждена занять эту роль. Ей оставалось быстро адаптироваться под ситуацию или же просто умереть. Ради своего брата. Ради Араты.)       — Да, да, — сдается Цурагамаэ. — Ну, мне нужно навестить детей. Прошу прощения.       Акари провожает его взглядом, пока тот окончательно не скрывается за дверью.       Ах, она замирает. Теперь она застряла между четырьмя героями - Мануалом, Гран Торино, Сэром Ночноглазом и Старателем... в особенности со Старателем.       — О, эм...       — Ха! Подумать только, эта девушка была под вашим началом, Сэр, — внезапно комментирует Гран Торино, подходя к Сэру Ночноглазу. — Как там её звали? Кубосаки?              Сэр Ночноглаз вздыхает, поправляя Гран Торино. Акари неловко переминается между ними. Время от времени она косится на Старателя, у которого, впервые, не было языков пламени на щеках в основном из-за того, что они были в больнице. Как ей вообще вести себя среди этих людей? Она даже не герой или сотрудник правоохранительных органов, а просто...       — Представитель Комиссии Героев? — она едва не выпрыгивает из кожи, когда Старатель обращается к ней.       Акари вежливо улыбается - автоматическая реакция, которую она отточила за годы общения со старомодными высшими чинами в Магическом Обществе. Галстук на ее шее вмиг стал казаться слишком душащим, а сердце словно хотело выпрыгнуть из груди.       — Опекун Нобары-чан и Мегуми-куна, — говорит она, не исправляя или отрицая факт, однако этого уже вполне хватало. Но, казалось бы, Старателю этого было явно недостаточно. Он приподнимает одну бровь, и на его щеках вспыхивает пламя. Она тут же добавляет: — Для меня большая честь познакомиться с вами, Старатель-сан, — но этого все ещё недостаточно.       Она остается в неловком положении, отстраняясь от разговора Сэра Ночноглаза и Гран Торино, внутренне молясь о том, чтобы эта напряженная атмосфера наконец закончилась.       — Так Нитта-сан воспитала Фушигуро-куна и Кугисаки-чан? — Мануал, вероятно, такой же напряженный, как и она, решает завязать разговор.       Акари качает головой.       — О, нет, — говорит она. — Мы выросли в одном месте. Они мне как младшие брат и сестра. Я считаю правильным остаться с ними, ведь теперь я вполне могу их обеспечивать.       «Помни предысторию», - повторяет она про себя.       — Я видел Фушигуро-куна и Кугисаки-чан на Спортивном Фестивале! Они были очень хороши. Настоящий талант, — Акари поняла, почему Мануала называют «нормальным героем», при всем уважении к нему. — Честно говоря, если бы они просто не вышли друг против друга прямо перед финальными матчами, они могли бы занять более высокое место… — Акари и Мануал вспотели, только тогда поняв, что человек рядом с ними – сам Старатель и отец мальчика, занявшего второе место на Фестивале. — Ахаха, думаю, если все будут стараться, то смогут попасть и в тройку лидеров, конечно!       Акари нервно соглашается.       — Это правда.       Тишина вновь воцаряется в комнате. Старатель работает практически как обогреватель, несмотря на то, что находится на расстоянии метра или двух от нее, а Гран Торино и Сэр Ночноглаз по-прежнему были слишком заняты. Тем временем Мануал почти находится в таком же положении, как и она: плечи сгорблены а пот градом лился по спине. Акари в отчаянии.       Когда же выйдет Цурагамаэ-сан?!

***

      «Я их друг! Они меня знают! Вы знаете, как с ними можно связаться?» — Мидория Изуку просыпается раньше обычного, выныривая из сна благодаря воспоминанию, которое пронеслось в его голове. Это было, наверное, самый опасный момент, который когда-либо был в его жизни. Ному был… не таким, как Убийца Героев. Ному был более звероподобным, страшным, как самое настоящее дикое животное, умирающее от голода, когда как они были простым мясом; Убийца Героев же был другой историей. Он был более искусен, чем они. Любой может перехитрить дикого зверя, имея правильное снаряжение, ум и хорошую стратегию, и Убийца Героев заставил их почувствовать себя дикими животными, когда сам он взял роль охотника. Он не только знал свою причуду как свои пять пальцев, спланировав все далеко наперед, но и знал её ограничения, опираясь на свои мечи, которыми так умело пользовался. Изуку чувствовал себя неполноценным.       Тем более, когда он сражался вместе с Фушигуро и Тодороки и узнал, что Кугисаки помогала Гран Торино и Старателю в борьбе с несколькими Ному. «Я все еще слишком слаб», - думает он, глядя на свою забинтованную руку. Когда-то давно он просто хотел иметь причуду, чтобы стать настоящим героем. Он хотел поступить в UA, чтобы стать героем, помогать людям и быть похожим на Всемогущего, который дарит улыбки людям, сажая злодеев в тюрьму, или что-то в этом роде. Но Изуку считает, что на сей раз он стал более жадным. Теперь он не просто хочет быть героем. Он хочет стать сильным героем. Он хочет стать сильнее, чем он есть, и не быть таким жалким, как мальчик, который смотрел, как его одноклассник побеждает злодея... отрезав тому язык. Изуку оглядывает комнату: Кугисаки спит на кровати, где должен был отдыхать Фушигуро, а сам Фушигуро примостился на диване для посетителей. Он не может удержаться от усмешки.       Может быть, ему было бы еще веселее, если бы не тот факт, что Фушигуро буквально отрезал язык Убийце Героев. Отрезал. Как будто это было просто какое-то обыкновенное мясо. Изуку бледнеет. Он совершенно не знает, как на это реагировать. Цурагамаэ-сан сказал, что никто не узнает о том, что именно Фушигуро сделал это, и что он вышел за рамки того, что должен делать герой, но что это делает с ним? Может, всё дело было и впрямь в адреналине? Насколько известно Изуку, Фушигуро немного занимался кендо, так что, может быть, у него просто сработали инстинкты? (Кто вообще разрешил Фушигуро иметь меч… подождите, меч ведь появился из тени Фушигуро, так что это, вероятнее всего, часть его причуды. Также была возможность, что ему изначально никто не разрешал и не запрещал держать при себе этот меч. Изуку знает законы становления прогероем как свои пять пальцев, и для героев, решивших взять в руки оружие, существует множество проверок и бумажной волокиты. Поэтому естественно, что к кому-то, кто ещё не является героем, должны относиться строже, верно?) И Фушигуро однажды помимо языка отрезал кое-что еще. Он отрезал руку Ному в первый раз и бросил ее Кугисаки, а Кугисаки, она… звонкий щелчок. Изуку поднимает голову, и кровь пачкает его щеки, тело пошатнулось, упав на землю и… Ному умер? Разве Ному вообще являлись людьми? Кто такие Фушигуро и Кугисаки?       «Я их друг! Они меня знают!», — Изуку краснеет от смущения, вспоминая тот случай в поезде.       Вчера несколько пассажиров узнали его по трансляции со Спортивного Фестиваля, и как бы ему ни хотелось быть польщенным, пассажиры лишь обеспокоенно переглядывались, говоря о каком-то подозрительном парне в тёмной одежде с кровью на руках и ребёнком рядом с ним, с теми же пятнами на всём теле. Честно, Изуку ожидал худшего. Они с Гран Торино помчались в то место так быстро, как только могли, и вот, перед ними предстал тот самый парень: бледно розовые волосы, словно выцветшие, а не насыщенно яркого оттенка, как, например, у Ашидо. Тело парня было таким же громоздким, как у Изуку, но очень исхудалым, а под глазами залегли темные мешки. Изуку помнит, что его одежда показалась ему знакомой, но красная толстовка под гакураном несколько сбила его с толку, и, в конечном итоге, он слишком сосредоточился на подозрительно красных руках парня и маленькой девочке рядом с ним, чтобы заметить это.       «Это недоразумение», — тут же оправдывался парень, — «Большое недоразумение. Я знаю, что со стороны это выглядит плохо, но на самом деле все не так уж и плохо...», — и через мгновение его взгляд прояснился, с надеждой в голосе спрашивая: — «Вы герои?»       Изуку знал, каково это, когда тебя узнают случайные люди, но никто из них не выглядел так же обнадеженно, как этот розововолосый парень. А потом он начал называть имена, которых Изуку меньше всего ожидал. Как ни странно, это было в какой-то степени даже неудивительно. Темная одежда, уникальная золотая пуговица на их гакуране и тот факт, что они казались такими не от мира сего.       «Кто...», — поезд затрясся, и в итоге у Изуку осталось больше вопросов, чем ответов. Кем был этот парень?       Теперь, когда Изуку думает об этом, он вспомнил, что когда Кугисаки приехала немного позже, чтобы встретиться с ними, другие герои, которые недавно прибыли, говорили о какой-то беловолосой девочке, которую они спасли. И пусть Изуку так и не смог разглядеть спасенную девочку, эти события странно совпадали между собой: парень в такой же форме, как у Кугисаки и Фушигуро, ребенок рядом с ними, появление Кугисаки с ребенком, обеспокоенное выражение их лиц, их странно долгий разговор с их опекуном и то, что им даже пришлось покинуть палату, чтобы о чем-то поговорить, их связь с Комиссией Героев, их навыки… не связаны ли они каким-то образом со злодеями? Но они ведь часть Комиссии Героев, а Комиссия Героев - это правоохранительное агентство... которое также известно своей подозрительной деятельностью. Ястреб и его необычайное восхождение на пост Номера Три говорит об этом само за себя, но как все это связано друг с другом? Изуку мучает множество вопросов, поэтому, как бы грубо это ни показалось, он хромает к Фушигуро, который открывает глаза еще до того, как Изуку успевает приблизиться:       — Тебе что-то нужно?       — Мне, — заикается Изуку. Он не знает, как задать интересующие его вопросы, но, в конце концов, ему кажется правильным наконец задать их. Фушигуро и Кугисаки были загадкой с самого первого дня; они по-настоящему талантливы и имеют выдающиеся причуды, которые позволят им стать настоящими героями, а еще как-то связаны с Комиссией Героев, однако все их присутствие просто казалось... каким-то не таким. — Мне нужно с тобой кое о чем поговорить... и с Кугисаки-сан тоже, если ты не против.       — Я не против, — сердце Изуку замирает, когда он слышит голос Кугисаки. Он оборачивается. — Вообще-то мы ждали, когда ты наконец заговоришь об этом. Маленькая птичка сказала, что ты встречался с ней вчера.       И вот так Изуку оказывается почти как заключённый, ожидающий допроса в столовой больницы. Напротив него сидели Кугисаки и Фушигуро, одна из которых была в повседневной одежде, а второй в больничной пижаме. Изуку беспомощно смотрит на напиток из автомата, который предложил ему Фушигуро.       — Что? Тебе не нравится молоко…       — Нет! Мне нравится, нравится... — сердце Изуку бьётся сильнее, когда он осознаёт, что перебил Кугисаки. Глаза девушки пристально смотрели на него. — Я имею в виду, я… я... э-э, люблю молоко! Молоко мой лю…       Фушигуро машет рукой.       — Она просто издевается над тобой. Прекрати, Нобара.       — Как скажешь, — фыркнула девушка. — Давай начнём.       Изуку крепко сжимает пакет с молоком. Он пытается украдкой взглянуть на Кугисаки, но в ответ получает от неё лишь хмурый взгляд.       — Итак, э-э, — он делает глубокий вдох, собраясь с мыслями. — Вчера мы с Гран Торино возвращались в его агентство и сели на поезд. Пока мы ехали, несколько пассажиров узнали меня и сказали, что в поезде был подозрительный человек, и он как будто держал ребёнка в заложниках.       Это привлекло внимание дуэта. Взгляд Кугисаки наконец-то смягчается, в то время как у Фушигуро наоборот ожесточается. Изуку примерно догадывается, чем все это закончится.       — Конечно, мы сразу же отправились в то место, и увидели парня с ребенком. Пассажиры были правы, но мы так и не смогли ничего разузнать от них, и... честно говоря… он был одет так же, как и вы. Ваша форма, золотая пуговица, и даже цвет, но единственное, что значительно отличалось, это…       Фушигуро перебивает его.       — Его красная толстовка.       — Да, — подтверждает Изуку. Он замечает, как Кугисаки и Фушигуро обмениваются взглядом, довольно многозначительным, словно между ними происходил молчаливый разговор. Изуку колеблется, но все равно продолжает. — Мы пытались спросить его о том, что происходит, но он отвлёкся, потому что узнал нас… особенно меня. Он спросил меня о том, знаю ли я вас двоих, называя ваши имена и сказав, что вы друзья. Он также спросил, есть ли у меня способ связаться с вами, и…       — Тогда почему ты не помог ему?!       Кугисаки внезапно встаёт с места, а её голос раздаётся по всей столовой. Изуку видел Кугисаки злой, раздраженной, веселой, но такой резкой он не видел никогда. Она выглядит... искренне рассерженной, и все это было направлено только на Изуку. Фушигуро молчит, но его взгляд становится ещё мрачнее.       — Если бы ты просто помог ему, всё было бы… — он резко тянет Кугисаки вниз, заставляя девушку сесть обратно на стул, предупреждая её простым окликом по имени. Это ухудшает настроение Кугисаки, но, к счастью, на сей раз её гнев переключается на Фушигуро. — Не надо мне твоё "Нобара"! Если бы этот парень просто помог Итадори, мы бы не сидели сложа руки и не ждали, пока какой-то ребенок очнется!       — Нобара, я сказал...       — Что? Ты всегда ведешь себя так, словно ты здесь главнее! Думаешь, кто там стоял перед ним и смотрел, как его забирают…       — Нобара!       Изуку смотрит на пакет молока. Тишина поглощает всю столовую, а некоторые прохожие останавливаются и смотрят на их столик. Изуку хочется провалиться сквозь землю, прекрасно понимая, что этот конфликт возник по его вине. И он заговорил прежде, чем успевает поймать себя на том, что ведет себя довольно бестактно:       — Ному напали на поезд прежде, чем мы смогли поговорить больше. Именно тогда мы разделились, а потом я получил сообщение Ииды и, не раздумывая, помчался туда. Гран Торино, вероятно, тоже забыл о нём, так как его отвлекли Ному... — он замолк, но, словно пытаясь успокоить их, продолжил: — Поскольку он прошел через железнодорожную станцию, я уверен, что там есть камеры. Мы могли бы найти вашего друга быстрее, если бы рассказали полиции… или они уже знают? В-вы не против рассказать мне, что произошло? Конечно, это не обязательно, но мне просто интересно, сообщили ли вы уже...       — Типичная вербовка школьников, — говорит Фушигуро, угрожающе постукивая указательным пальцем по столу. Кугисаки скрестила руки, глядя в окна столовой, отказываясь смотреть на них обоих. — Злодеи пытаются завербовать молодых людей, чтобы на них можно было как-то повлиять, но достаточно взрослых, чтобы их можно было также чему-то научить. Они... обманули нашего друга детства. Он немного альтруистичен. Полиция занимается этим уже несколько лет, но пока никаких следов.       Изуку хмурится, чувствуя вину.       — Так вот почему вы решили стать героями? Чтобы найти его?       Указательный палец Фушигуро останавливается.       — Да, — говорит он. — Все ради этого парня.       Он встает, потянув за собой Кугисаки. Они идут к Изуку.       Изуку инстинктивно вздрагивает, но чувствует лишь легкое похлопывание по плечу. Он поднимает взгляд на Фушигуро, который впервые искренне улыбается ему.       — Спасибо, что попытался помочь, — говорит он и уходит вместе с Кугисаки... или, скорее, уводит Кугисаки от него и столовой прочь.       «Они не такие плохие, как я думал», - думает Изуку.       Он всегда находил Кугисаки и Фушигуро несколько подозрительными или слишком уж хорошими, чтобы на самом деле быть правдой, и к тому же еще немного высокомерными. Они обращались с ними как с младшими, словно считая, что они заслуживают намного большего, чем быть вместе с ними в одном классе, и вели себя так, будто они уже должны быть героями, а не играть в притворство, как это делают ученики класса 1-А. Но, как и Тодороки, который в момент слабости рассказал ему всё, Изуку видит в Кугисаки и Фушигуро, пусть и на миг, что-то человеческое. Такими же, как они. Подростков, которые стараются сделать то, что считают правильным, но спотыкаются на полпути и пытаются исправить свои ошибки. Итадори, так они назвали парня.       Этот Итадори был настолько важен для них, что Кугисаки отреагировала так быстро, яростно и агрессивно, выплёскивая свой гнев только на Изуку, единственного человека, который видел и общался с Итадори. Изуку чувствует себя виноватым, словно он должен был стараться намного больше… словно он мог бы сделать ситуацию намного лучше.       Он прячет лицо в ладонях, а его локоть едва задевает нетронутый пакет молока.       «Вы герои?», — он слышит надежду в голосе Итадори и видит, как тот посмотрел на них, когда подтвердил свои догадки, и… Изуку нравится думать, что он уже спас несколько человек. Индеец. Иида. Скорее помог им, чем спас, но он никогда не чувствовал себя таким беспомощным, когда Итадори смотрел ему в глаза и… — «Я их друг!», — Изуку не знает, кто такой Итадори и почему его руки были запачканы кровью больше, чем он видел за всю свою жизнь, или почему он был с ребёнком посреди поезда, весь измазанный в сводящий с ума красный цвет, но... Кугисаки и Фушигуро хоть и были и высокомерными и недосягаемыми людьми, они не были плохими людьми.       Изуку верит, что даже если Кугисаки и хотела целенаправленно убить Ному в инциденте USJ, а Фушигуро отрезал чей-то язык, в целом, они не были плохими людьми. Плохие люди не помогают своим одноклассникам тренироваться, особенно тем, кто из класса 1-С; плохие люди не благодарят кого-то так искренне, из-за чего Изуку кажется, словно он этого не заслуживает; плохие люди не приходят в ярость при одном упоминании своего друга, который был так близко и так далеко одновременно, буквально на расстоянии одного вдоха, но их воздух так быстро отобрали. А Фушигуро и Кугисаки? Они не плохие люди.       Поэтому пока что он им верит. У него скопилось так много вопросов. Так много вопросов, на которые нет ни единого ответа, из-за чего он сомневается, что сможет спокойно спать дальше. Но он верит в Кугисаки и Фушигуро. Он верит тем Кугисаки и Фушигуро, которые смотрели на него и критиковали за то, что он не умеет хорошо бить. Итадори, думает он и старается запомнить его розовые волосы и такие яркие глаза.       Его телефон внезапно звонит. Он быстро отвечает на звонок, и его щеки краснеют, когда он видит имя контакта.       — Урарака?       Он изо всех сил пытается игнорировать тот факт, что это первый раз, когда ему звонит кто-то противоположного пола, не считая родственников, пока Урарака засыпает его беспокойными и тревожными вопросами.       — Я просто рада, что с вами всё в порядке... Когда пришло то сообщение с твоим адресом, моё сердце заколотилось как сумасшедшее… — чувство вины вновь возвращается, и Изуку чувствует, как его желудок скручивается. — Отдохни немного, хорошо? И расскажешь мне обо всем случившимся позже… — Изуку вздрагивает, услышав, как знакомый прогерой зовет Урараку. — Точно! Поговорим позже в школе! Прости, если я звоню тебе в неподходящее время…       — О, нет, все в порядке...       — А, кстати, ты можешь проверить Фушигуро-куна и Кугисаки-сан? Я просто хочу убедиться, что с ними всё в порядке после того, что сейчас распространяется в сети... Ладно, мне нужно идти. Поговорим позже…       Изуку даже не успевает осознать, что говорил с девушкой по телефону. Прежде чем он успевает осознать свои движения, его пальцы движутся, набирая «Фушигуро Мегуми» и «Кугисаки Нобара» и…       Вот оно: Кугисаки в статье не было, в то время как Фушигуро был.       Фушигуро Мегуми, рекомендованный ученик UA и третий на Спортивном Фестивале, вовлечён в дело о предполагаемом отрезании языка Убийцы Героя: Пятна.

***

      Акари хочет уйти из жизни.       Ее похороны будут примерно такими: небольшая церемония, которую будет вести её брат. Она хотела бы, чтобы её кремировали, поскольку это безопаснее для работы с проклятиями. У нее достаточно сбережений на банковском счету, чтобы обеспечить Арате нормальную жизнь. Она думает, что будет разочарована тем, что не увидит, как Арата обзаведется семьей и продолжит их скромный род Нитта. Она сделает всё возможное, чтобы присматривать за Аратой и этими тремя проблемными детьми, потому что она точно знает, что её работа не закончится даже после смерти. У неё много сожалений, таких как то, что она не вышла замуж до тридцати лет или не завела семью, но прямо сейчас ей очень хочется умереть.       — Акари-чан, ты не можешь убежать от этого, — зовет ее Кугисаки.              Акари сдается.              Она выпрямляет спину, натягивая улыбку.       — Фушигуро-кун, что я говорила тебе о сдерживании?       Фушигуро, по крайней мере, выглядит искренне виноватым. Он старается решать проблемы напрямую, когда знает, что в самом деле виноват, и прямо сейчас он смотрит в глаза Акари и послушно склоняет голову.       — Я просто... это было инстинктивно, — объясняет он. — Источником причуды Убийцы Героев был его язык. Поэтому я просто инстинктивно отрезал его. С помощью причуды Тодороки мы заморозили его так быстро, как только могли, и.. и, кроме того, тот начальник полиции, похожий на собаку, сказал, что они позаботятся о том, чтобы всё прикрыть...       Акари поднимает палец.       — Прежде всего, мы должны поблагодарить их за то, что они защищают вас, несовершеннолетних, так что не говори о них так неуважительно. Цурагамаэ-сан есть Цурагамаэ-сан. Следи за тем, что ты говоришь, Фушигуро, иначе слухи о тебе только усугубятся.       — Но я не...       — Я знаю, Фушигуро. Я знаю, — успокаивает его Акари, продолжая. — И даже если полиция все прикроет, утечки все равно будут. И, честно говоря, эта статья об отрезанном языке, в лучшем случае, пока что являются лишь слухами. Так что если мы ничего не скажем, то в дальнейшем это не будет обсуждаться. Всё просто. Я спрошу Комиссию о том, могут ли они отвозить вас в школу, чтобы вас не доставали СМИ. В любом случае, это не то, на чем нам стоит заострять внимание.       Фушигуро легко подхватывает ее слова. Он наклоняется вперёд, опираясь локтями на колени, и наконец-то становится более серьёзным.       — Ты хочешь сказать, что это было сделано специально? — пробормотал он.       — Что? — недоверчиво говорит Кугисаки. — Не может быть. Ты хочешь сказать, что дело с Пятном было подстроено?       Акари хмурится.       — В этом я не уверена. Судя по интервью, которое полиция получила от вас и Индейца, Пятно не был похож на других злодеев. Его цель... достойна восхищения, но его методы, как говорится, делают его злодеем, — говорит она. — Так что я очень сомневаюсь, что Пятно мог сотрудничать с Лигой Злодеев таким образом или даже с Ши Хассайкайем...       Кугисаки поднимает руку.       — Подожди, подожди, подожди. Лига Злодеев? Ты имеешь в виду ту Команду Ракета с их ублюдочным Мачампом из USJ? Какое отношение они имеют к... ох, — оборвала она себя на полуслове, осознавая. — Итадори был с Ши Хассайкаем все это время, но... он сбежал, и когда его забрали, я увидела... того туманного парня... они явно задерживают нас.       — Точно, — вздохнула Акари. Ей хочется очень, очень долгого отпуска после всей этой истории с «другим миром». — Они знают. Они знают, что мы не отсюда, что мы нацелились на Итадори, и что мы знаем, что он с ними. Велика вероятность, что именно они привели нас сюда, и если то, что вы видели в USJ, было верным, то они привели нас сюда ради одного: Рёмена Сукуны.       Она уверена, что они уже давно пришли к этому выводу, что эта теория мучила их в глубине души, и что это, очевидно, правильный ответ, но произнести это вслух - совсем другое дело. Фушигуро на удивление охотно берется за дело:       — Они не знают, как использовать пальцы Рёмена Сукуны. Они использовали инъекцию, но, очевидно, не смогли ее применить. Уверен, они ничего не добьются от Итадори.       — Если только Сукуна не вмешается, — возражает Кугисаки.       — Сукуна? Договориться с таким монстром, как Ному? Он и так ненавидит Итадори.              Кугисаки прикусила губу.       — А что, если это не Ному? Что, если... это человек? Сукуне определенно понравится завладеть телом с причудой, а не тем, что ограничено Проклятой Энергией или Техникой.       Акари хлопнула в ладоши, привлекая их внимание.       — Итадори контролирует Сукуну, помните? Вы ведь, ребята, сами так сказали.       — Ну, — начала Кугисаки. — Его рот... ну, рот Сукуны иногда появляется на щеке Итадори.       — Он что…?              Фушигуро проводит рукой по волосам и коротко выдыхает. Он откинулся на спинку стула, и теперь случайная комната, которую они все это время занимали, выглядит более тесной, поскольку Акари понимает, что они находятся в больнице.       — Итадори может держать информацию под контролем. Мы уже знаем, что Лига каким-то образом присутствовала во время боя с Пятном... Скорее всего, именно они распространили этот слух, чтобы помешать нам найти Итадори. А Кугисаки уже видела, как туманный парень забрал Итадори. Все, что нам остается - это искать, где они находятся. Дальше все просто. Найдем их, заберем Итадори и вернемся домой.       Кугисаки кивает.       — Верно. Вернемся домой.       — Нам не нужно их искать, — объявляет Акари и тут же получает вопросительные взгляды. Она прочищает горло и роется в сумке, лежащей рядом с ней, вытаскивая оттуда письмо. — Вот. Опекунам заранее выдали письмо о предстоящем летнем лагере.       — Летний лагерь?       Улыбка Акари расширяется, и она передает им письмо.       — Летний лагерь в горах. Если Лига не воспользуется этой возможностью, чтобы напасть на UA, то они многое упустят, — выражение лиц Кугисаки и Фушигуро меняется, читая письмо. Акари подмечает их реакции. — Что думаете?       Кугисаки присвистывает.       — Акари-чан, из тебя получился бы неплохой злодей, так ведь?