«Всё ради Аркейна»

- О чём вы только думали? - взрывается Ваймак. Его грубый, очерствевший от местного табака голос взрывается сокрушительной волной в полупустой комнате. Он ударяет кулаком в стену, не справившись с эмоциями, и ожидает объяснений, которых не последует. Рене открывает рот, но тут же закрывает, не проронив ни слова. Она и не должна. Эндрю потащил их наверх, ему и нести ответственность. - Мы хотели принести пользу, - говорит Эндрю. Ему бы полезнее молчать, но не в его характере смиренно принимать удары. - Какую пользу и кому вы принесли, вломившись в дом семьи Рейнольдс? - Ваймак нависает сверху, опираясь ладонью в подлокотник. Его сильная аура давит на Эндрю - единственная аура, способная подавить буйный нрав Миньярда. - Мы не знали, что это дом Рейнольдсов, - глупо тянет Эндрю. Ваймак зло рычит над его ухом и поворачивается к Рене. - Ладно эти идиоты, - выпаливает он. - Но ты-то куда лезешь? - А почему я не должна? - Рене выглядит совершенно спокойной, равнодушной, ни сколько не напуганной тирадой Ваймака. Она знает, что за злостью скрыта бесконечная забота и любовь. - Тем более, мне полезнее находиться рядом, так я могу хоть что-то контролировать. - Так почему не проконтролировала, когда вы полезли в дом к самой влиятельной семье Пилтовера? - Как Эндрю и сказал, мы не знали, что это их дом. Ваймак поверженно громко выдыхает, не находя в себе силы и дальше давить, и опускается в кресло во главе двух старых диванов. Между его густых бровей пролегает глубокая морщинка. - Что унесли? - вздыхает Ваймак. - Да ничего особенного, - Эндрю бросает на стол между диванами потрёпанный временем рюкзак, который до этого прижимал к своему боку, и тянет за верёвки. Ваймак подтягивает ношу ближе, чтобы заглянуть внутрь. В рюкзаке не такой уж большой улов, чтобы из-за этого злиться, так что Ваймак молча перебирает барахло, выкладывая на стол потенциально ценное - бинокль, позолоченный кубок, головоломку, будильник. - Вот это можно продать в лавке, - в итоге заключает он. - Остальное - барахло, можете раздать на улице или выбросить. Это точно всё? Эндрю кивает, затягивая жгуты на горле рюкзака, и переводит взгляд на Аарона, когда тот безмолвно кладёт на стол толстую тетрадь. - Что это? - удивлённо тянет Ники. Четыре пары глаз устремляются на второго близнеца. - Это получилось случайно, - оправдывается Аарон. - Я листал её, когда в коридоре раздался шум, а потом уже понял, что всё ещё держу тетрадь в руке, когда надо было вылезать на крышу. Эндрю поверженно стонет, откидываясь на спинку. Затвердевшая от времени кожа потрепанного дивана впивается в спину даже сквозь одежду. - Кто автор? - спрашивает Ваймак. - Тут инициалы на каждой странице, К и Д. Ваймак жмёт плечами, невпечатлённый. - По крайней мере, точно не Рейнольдс, - выдыхает он с облегчением. - Иначе вас ждала бы тюрьма. Кто знает, какие записи они ведут. Ники отвешивает Аарону шутливый подзатыльник, но Аарон хватается за ушибленную голову с такой театральностью, будто получил нагоняй от самого Ваймака. - Я отнесу ваше барахло в лавку Бензо, - говорит Ваймак и поднимается. Он сгребает отложенные в сторону находки в мешок и перекидывает его через плечо, направляясь к выходу. - От остального рекомендую избавиться. Так вас будет сложнее найти. - Какого хрена, Аарон? - взрывается Эндрю, как только за Ваймаком закрывается дверь подвала. Аарон молчит, только демонстративно листает стащенную записную книжку. Эндрю сначала заглядывает на страницы, а потом просто ударяет ладонью по тетради, закрывая Аарону обзор. Аарон поднимает взгляд, не впечатлённый, скорее раздражённый. - Какого хрена? - повторяет Эндрю. Ники и Рене молча ожидают завершения. Эндрю знает, они не станут встревать, только не в перепалку между близнецами. Аарон поднимается, всё также молча оглядывая помещение. Его отстранённость кажется подозрительной, даже жестокой, и Эндрю даёт ему время на то, чтобы собраться с мыслями. - Мне надоело, - всё-таки говорит Аарон спустя мгновение тишины. Рене переводит взгляд с него на Эндрю, пытаясь отыскать объяснение. Она не находит ничего, потому что Эндрю тоже не понимает. - О чём ты? - Ники берёт на себя смелость озвучить то, что желает узнать любой из присутствующих. - Мне надоело всё это, - Аарон оборачивается, обводит взглядом комнату, в которой они находятся - старый подвал в Последней капле, который за столькие годы стал почти домом. - Грязь, нищета, даже этот воздух. - Тебя солнце наверху ударило? - хохотнув, спрашивает Ники. - Да послушайте же вы, - взвывает Аарон. - Здесь нас не ждёт ничего. Рано или поздно мы все сгниём либо от болезней, которые вызывает вода, которую мы пьём, либо задохнёмся в парах от производства. Надо валить отсюда. - Ты же не серьёзно? - осторожно интересуется Рене. - Здесь наш дом. - Нет никакого дома, - тихо отвечает Аарон. - Заткнись, - взрывается Эндрю. Аарон послушно замолкает, смотря на брата. Эндрю хватает со стола раскрытую тетрадь с чужими записями и со злостью сжимает её между пальцами. Листы мнутся, но ему всё равно. Он поднимается, становясь наравне со своим братом, и подходит ближе. - Считаешь, что здесь нет дома? - его голос сквозит злостью. Он подходит вплотную, утыкая в грудь Аарона сжатый кулак. Тетрадь мнётся сильнее. - Тогда кто мы? Эндрю видит, как Аарон переводит взгляд на сидящих позади Эндрю Ники и Рене, - что-то мелькает в глубине зрачков, - а затем он снова смотрит на Эндрю. Взгляд совсем другой, подёрнутый злостью и обидой. - Вы моя семья, - тихо говорит Аарон. - А выглядит всё так, будто мы для тебя никто, - замечает Эндрю. - Тебе чуждо всё, что мы делаем, чуждо это место, эти люди, эта жизнь. Ради собственного благополучия ты готов пасть в ноги этим идиотам, рождённым с золотой ложкой во рту, - он не называет имён или должностей, но поднятый вверх указательный палец говорит красноречивее любых слов. - Они навешали на нас ярлыки нищебродов и отбросов, и ты делаешь то же самое. Аарон собирается ответить что-то, открывает рот, но Эндрю, не дожидаясь, продолжает. - Если собираешься свалить к ним, дерзай. Только не жди, что, когда тебя не примут за своего, ты сможешь вернуться обратно. Аарон несколько секунд смотрит Эндрю в глаза, а затем медленно вытаскивает смятые записи из его пальцев. Грубо, решительно. - Я всё равно сделаю это, рано или поздно. - Лучше рано, - говорит Эндрю. - Тебя уже ничего не спасёт. Аарон выдыхает тихий смешок сквозь ноздри и давит однобокую ядовитую улыбку. Он проигрывает этот бой, ничего удивительного. Но не в его характере демонстрировать поверженность и покорность. Он театрально разглаживает чужую тетрадь и, скрутив трубочкой и спрятав в карман, направляется к выходу. - Аарон, - зовёт его Ники, поднявшись, но Аарон игнорирует его, захлопнув за собой дверь. Тишина окутывает мрачное помещение.

***

Солнце бросает жёлто-оранжевые блики на светлые стены сквозь высокие витражные окна, окрашивая в богатое золото и без того помпезное помещение. Круглый каменный стол в центре - единственное, что присутствует в комнате, помимо семи высокопоставленных членов Совета, Кевина Дэя и небольшой группы людей у входа, желающих стать частью суда. Кевин медленно плетётся к центру, минует высокие колонны и приостанавливается, прежде чем войти в центр, в углубление стола, где его допросят. Он старается скрыть, как вздрагивает его тело, когда над головой медленно затягивается купол, скрывая витражные окна от солнечного света. Помещение медленно погружается в темноту. Взгляды, обращённые к нему от Совета и зрителей, давят и затягивают в пучину волнения. В глубине души скребётся нелепая вина, взять ответственность за которую Кевин страшится так же сильно, как и желает. Из этого нет выхода. Железный купол над его головой сужается к центру, и вместе со светом из помещения будто уходит весь воздух. Кевин чувствует фантомные ядовитые пары, намертво приклеившиеся к нему, словно клеймо, хоть и знает, что это не так. Он в Пилтовере. Здесь нет паров, здесь чистое небо, и Кевин тоже чист. - Я в Пилтовере, - шепчет Кевин полоске света, скользящей по полу, словно единственный источник его спасения. - И я не виноват. - Вы что-то сказали? - Кевин поднимает взгляд на голос. Напротив него, устремив взгляд с прищуром, восседает профессор Хеймердингер. Его проницательный, знающий взгляд пронизывает насквозь. А затем купол задвигается окончательно и помещение утопает во тьме. Кевин, кажется, слышит стук собственного сердца и дыхание. - Кевин Дэй, - объявляют громко и величественно. Яркий луч света ударяет Кевина по макушке. Он на мгновение щурится, но подавляет рефлекс закрыть глаза. В полумраке можно рассмотреть всех семерых членов Совета. Он оглядывает каждого, впервые в своей жизни видя их так близко и воедино. - Вам вменяют наказание в хранении предметов, несущих опасность для окружающих и порочащих репутацию Академии и Пилтовера, - зачитывает Стюарт Хэтфорд. Он на мгновение останавливается, чтобы оценить реакцию обвиняемого, прежде чем спросить: - Вы признаёте вину? - Да, сэр, - поверженно кивает Кевин. - Но прошу заметить, что я не знал всей опасности, что может понести за собой использование древних артефактов. - Как получилось, что в Академии учится студент, не разбирающийся в науках? - грубо тянет миссис Уайлдс. Хэтфорд реагирует на её изречение издевательской усмешкой. - Это область, которую в Академии не изучали прежде, - пытается оправдаться Кевин. - Я пытался использовать древние знания, которые давно забыты. - В чём суть твоего исследования? - внезапно спрашивает Рейчел Рейнольдс. Её интонация снисходительная, какой и должна быть, когда ведётся суд над собственным протеже. - Это не имеет значения, - виновато тянет Дэй. - Оно так и не было закончено. - Получается, ты зря тратишь время? - вмешивается Хеймердингер. Кевин тяжело вздыхает. Вот как это выглядит со стороны. - Видимо, так и есть. На мгновение в зале воцаряется тишина, нарушаемая лишь звонким постукиваем кольца-когтя миссис Уайлдс по каменному столу. - Мальчик мой, - глубоко вздыхает Хеймердингер. - У каждого великого учёного должны быть исследования, которые он не завершил. Это показатель нашего стремления и ошибок, которые должны стать двигателем прогресса. Но каждый учёный должен понимать, какой дорогой он идёт. Сознательный выбор это то, чем обладает твой вид. Ты понимаешь это? - Да, профессор, - угрюмо кивает Кевин. - Я видел твои записи, - Дэй удивлённо вскидывает взгляд. - В них есть смысл, но нет того, что ты пытаешься получить. Это путь в никуда. - Но разве... - Нет, - грозно прерывает его профессор. - Я видел, что может произойти. Исход всегда один. Мы не должны допустить это снова. Кевин кивает, хоть и не понимает. Его помыслы чисты, а намерения искренни. Ему не хватает лишь поддержки и немного помощи. - По правилам, - вклинивается миссис Уайлдс. - Мы должны исключить тебя из Академии. Но перед заседанием мы успели посовещаться. Ты должен благодарить миссис Рейнольдс. Кевин бросает взгляд влево. Взгляд Рейчел Рейнольдс серьёзный, хоть и снисходительный. Кевин быстро кивает ей, действительно благодарный за содействие. - Мы изымаем твои записи для подробного анализа. - Что? - что-то в груди со звоном падает вниз и разбивается. - Вы не можете. - Тихо, - взрывается Хэтфорд. Его ладонь глухо ударяется о каменную поверхность стола. - Это не обсуждается. Мы уже приняли решение. И тебе остаётся лишь смириться. - После изучения твои записи будут безопасно утилизированы. А те, что не несут никакой опасности будут возвращены. Всепоглощающая досада вгрызается в его сердце, дробит рёбра и ворошит органы. Кевин демонстрирует недовольство свирепым взглядом и скрещенными на груди предплечьями. Конечно он не в том положении, чтобы бороться, но вспыльчивый характер сложно подавить. - Это конец, - тихо говорит Хеймердингер. А в следующее мгновение купол над головой Кевина медленно ползёт назад. Луч света падает на пол у его ног и на мгновение ослепляет. Возможность снова вдыхать воздух возвращается. - Кевин, - зовёт профессор Хеймердингер, но Дэй игнорирует его и торопливо уходит. Элисон догоняет его у выхода из зала Совета. Люди искоса поглядывают на нарушителя и перешёптываются. - Ты же сказал, что ничего важного там не было, - агрессивно шепчет Элисон. Её бело-золотое платье задевает колено Кевина при каждом шаге. - Я поручилась за тебя перед родителями. Ты понимаешь, как подводишь меня? - Я не мог признаться, - Кевин останавливается, чтобы оглянуться, нет ли вокруг посторонних ушей. - Меня бы выгнали отсюда. - Они будут изучать записи, - напомнила Элисон. - Это может быть опасно для тебя? - Если расскажу, то и ты будешь в опасности. - Кевин. - Ты ничего не знаешь, - уклончиво говорит он и уходит, оставляя девушку посреди длинного коридора.