Factory Settings

Глава 39

— Поверить не могу, что никогда не задумывался над тем, что Небеса могли солгать на твой счет, — бормочет Азирафель, сжимая пальцами переносицу. Он решительно хватает Рафаеля за запястье и отводит его вглубь библиотеки. — С чего бы тебе было задумываться? — спрашивает Рафаель. — Они сказали, что собираются превратить Кроули в ангела, а потом появился я. — Да, но… Я просто принял это! Даже когда Гавриил упомянул, как трудно это было бы провернуть. Я лишь предположил, что они так хотели, чтобы ты сыграл на своей трубе, что решили, что дело того стоит, так что сделали именно то, что утверждали, только по худшим причинам, чем они сказали мне сначала. Правильные вопросы, которые следовало бы тогда задать, даже не пришли мне в голову. Какой же я идиот! — Никакой ты не идиот. Всё в порядке, ангел. Мы во всём разберемся, — заверяет его Рафаель, полностью уверенный в том, что так и будет. Возможно, это займет какое-то время, но если это не сделала сама Всевышняя, то где-то там обязательно найдутся ответы. Он поддается порыву прикоснуться к Азирафелю и кладет руку ему на плечо. Решимость его друга заметно возрастает, и это приятно видеть. — Кроули должен быть где-то здесь. В тебе есть его частички. — Конечно, есть. Это как когда я рассказывал Нине о ящике с предложениями, — поясняет Рафаель. — …Прости? Я не понимаю. Ты о чём? — Точно, ящик для предложений! — восклицает он, щелкая пальцами. — У меня не было возможности поблагодарить тебя за это. Я заметил его на Небесах, прежде чем всё пошло катастрофически не по плану. Это ведь ты его там установил, не так ли? Невозможно скрыть теплоту его тона и блеска звезд в его глазах, но даже если бы он мог, то вряд ли захотел бы. Азирафель краснеет и смущается от его слов. — Это была хорошая идея. Ее следовало осуществить давным-давно, — решительно говорит он, и это сражает наповал. Рафаель поражен осознанием того, что, хотя он был отрезан от благодати за это, и остальные Небеса по-прежнему относились к нему с осуждением, Азирафель всё равно считает, что это Небеса ошибались. Сейчас ему очень хочется что-то сделать, но он не уверен, что именно. Он ограничивается улыбкой. — Мы должны построить свои собственные Небеса, — говорит он. — У нас может быть ящик для предложений и… Я не знаю. Голосование? И профсоюзы всякие. — Рафаель читал о профсоюзах в одной из книг Азирафеля и эта идея пришлась ему по душе. — Все ангелы и демоны, которым не нравится нынешняя система, могут присоединиться к нашей, и мы позволим человеческим душам присоединиться к ней, это будет здорово. Азирафель качает головой. — Как мы вообще сможем построить свои собственные Небеса? — возражает он. — Понятия не имею. Но это было бы здорово, не так ли? — настойчиво повторяет Рафаель. —Ты меня подначиваешь. Может, и так. Подначивает и предается чистым фантазиям. В конце концов, он божественный инженер в библиотеке, и у него даже нет при себе своих инструментов, а если бы и были, он мог бы использовать их только для создания обыденных вещей вроде планет или звезд, а не целых божественных царств. Но это так приятно — представить себе идиллическое место, где все будет работать как надо. Его энтузиазм несколько угасает, когда он осознает, насколько отличается их нынешняя ситуация. Рафаэль опускает взгляд и принимается внимательно себя изучать, пытаясь найти хоть какие-то следы той «книги», которую, по-видимому, видел Адам. Он не уверен, говорил ли антихрист метафорически или может он неверно истолковал увиденное, но, как бы он ни присматривался, он не находит ничего, что подходило бы под это описание. — Ты видишь это? То, что удерживает меня здесь? — спрашивает он друга. В ответ Азирафель тоже принимается внимательно его осматривать. Его глаза слегка поблескивают от интенсивности прилагаемых усилий, доходит даже до того, что он решает похлопать Рафаеля вдоль груди. Проходившая мимо женщина бросает на них странный взгляд, но быстро решает удалиться к другим книжным полкам. Табличка над их головами гласит: «Романтические книги в мягкой обложке». Через минуту Азирафель грустно качает головой. — Я даже не уверен, в правильном ли месте мы ищем, — говорит ангел. Сейчас он так близко. Рафаель хочет быть еще ближе. Он начинает жалеть о том, что их крылья сейчас не выпущены, ведь тогда он смог бы снова почувствовать, как их перья касаются друг друга. Не задумываясь, он ещё больше подается вперед. Глаза Азирафеля расширяются, и он отстраняется, а после прочищает горло. — Мне нужно идти и… и убедиться, что Гавриил и Вельзевул не… эээ… доставляют хлопот, — настойчиво произносит он и исчезает прежде, чем Рафаель успевает отреагировать. — Оу… — Рафаель со вздохом оглядывает книжные полки вокруг себя и пытается побороть свое разочарование. Он даже не уверен в том, что именно пытался сделать, поэтому вряд ли стоит расстраиваться из-за того, что Азирафель ему в этом отказал. Неплохо было бы обняться, думает он, но может быть это только для особых случаев? Он поправляет пиджак и рубашку, возится с серым шелковым шарфом какое-то время перед тем, как перевести взгляд на стоящие рядом книги. Они выглядят иначе, чем те, что были в книжном магазине. Более тонкие, с потрескавшимися корешками и крупно написанными названиями, которые, тем не менее, едва можно разобрать из-за множества потертостей и складок на большинстве из них. Многие люди на обложках обнимаются. Счастливчики. С лицом, которое сторонний наблюдатель мог бы назвать угрюмым, Рафаель бродит несколько минут, пока его душевное равновесие не приходит в норму. Затем он вспоминает слова Азирафеля, сказанные им перед тем, как тот сочинил оправдание своему уходу. «Я даже не уверен, в правильном ли месте мы ищем». Рафаель растерянно моргает и нахмуривает брови, на мгновение снимая солнцезащитные очки, чтобы с любопытством их рассмотреть. Если Небеса не сделали того, о чем говорили, то как насчет очков? Метатрон знал о них и утверждал, что сам их создал. В то время это не казалось чем-то невероятным. Подбросить их в книжный магазин было бы легко: он мог просто отдать их Мюриель и попросить её положить их куда-нибудь на видное место. Хотя, если бы он так и поступил, откуда ему было знать, что Рафаель появится в магазине и найдет их? Или он рассчитывал, что Азирафель найдет их первым? Но если он не восстанавливал ангельский статус Рафаеля, а случилось что-то иное, откуда он узнал об очках? Может, он просто знал, что в них есть что-то от Кроули? Что-то, что может быть полезным? Так что, возможно, он действительно подбросил очки или, по крайней мере, знал о них, но на самом деле не создавал. А значит, что бы он ни предполагал о них, все может оказаться неверным. Рассмотрев поверхность очков и их внутреннюю структуру, Рафаель осознает, что не изучил их с абсолютной тщательностью. Он опускается на стул у одного из столов, водружает на поверхность очки, упирает подбородок в руки и начинает смотреть так пристально, как только может. Это просто очки. На самом деле это странно само по себе, потому что он знает, что это не так. Это напоминает ему о Джиме и о чуде Гавриила и Вельзевул, которое они совершили, чтобы замаскировать ее. Ещё больше сузив глаза, он продолжает исследовать очки уже с некоторым нажимом. Это рискованно, потому что так он может повредить их. Но когда он это делает, они начинают сопротивляться. Губы Рафаеля изгибаются в победной ухмылке. — Попались, — говорит он. Определенно, это не обычный предмет, даже не материальный. Может, это и не очки вовсе? Он постукивает по ним пальцем. Теперь он чувствует это чуть более отчетливо, даже от простого прикосновения. Звенящее эхо, состоящее из чувств. Если бы с ним что-то произошло, что-то, что грозило бы перечеркнуть всё, чему он научился за прошедшее время, и вернуть его в какое-то другое состояние, как бы он поступил? Очевидно, он попытался бы поместить свои воспоминания в какое-нибудь иное место, чтобы потом снова их найти. Именно так поступил Гавриил при схожей угрозе. Это был самый разумный вариант действий; даже если ты не можешь вспомнить достаточно, чтобы вернуть себе свои воспоминания, это все-таки лучший вариант, чем позволить им быть полностью уничтоженными. Если бы он был Метатроном и нашел нечто подобное, разве он не предположил бы, что так оно и есть? Хитрый демон попытался спастись, поместив часть себя куда-то ещё. Но солнцезащитные очки — это не воспоминания, думает он. И, возможно, они также не являются простым вместилищем или линзами, показывающими чувства. Или все-таки являются, но не в привычном понимании. Если в Рафаеле есть что-то вроде книги, то в таком случае очки могут служить чем-то вроде указателя? Помогающие найти частички Кроули в ангеле, которым он когда-то являлся. Частички, относящиеся к Рафаелю благодаря его связи с собственным будущим. Кто, но и когда. О. О. Он готов себя треснуть! Ну разумеется. Это прозвучало в одной из первых странных фраз, которые Адам произнес, глядя на него. «Ты совершил путешествие во времени?» Он рассматривал материальные вещи, энергии, скрытые состояния, но всё это в контексте «здесь и сейчас». Это не тот слой бытия. Ему следует взглянуть на время как следует. Но для этого ему нужно найти свои инструменты.