Factory Settings

Глава 7

Еще до начала Времен, когда Бог только создала ангелов, существа были поделены на две первые в истории бытия фракции: Всевышнюю и Небеса. Многие ангелы любят опускать этот момент, предпочитая считать себя прямым продолжением Воли Бога, что, в какой-то степени, и верно (по крайней мере, если сравнивать ангелов с теми же демонами). Но если бы Бог и ангелы были бы так неразделимы, то во всех Ею организованных многочисленных собраниях не было бы никакого смысла. Метатрон еще одно тому доказательство – Глас Божий, несмотря на свой титул, с технической точки зрения являлся посредником. Рафаель всегда знал, что его собственные идеи и идеи Бога существовали независимо друг от друга. Также он никогда не ощущал себя инструментом в руках другого создания, даже такого могущественного, как Всевышняя. Принимая участие в сотворении многих вещей, Рафаель мог часто наблюдать, как даже самые незначительные частицы и элементы, едва появившись на свет, не только становились независимыми от своего создателя, но иногда даже работали не так, как задумывалось первоначально. Почему тогда ангелы должны были быть исключением? Факт того, что они являлись самостоятельными личностями, не был для Рафаеля чем-то из ряда вон выходящим. Ангелы были даже способны напортачить настолько, что претерпевали изменения на уровне самой природы своей сущности. Метатрон либо не был в курсе того, что не являлся прямым продолжением Бога, либо полностью отвергал эту мысль. Первый раз, когда Рафаель столкнулся с его неодобрением, случился как раз потому, что он посчитал разговор с Богом и разговор с Гласом Божьим разными вещами. Рабочий день тогда был знатно подпорчен, и вряд ли их с Метатроном отношения улучшились за последующие шесть тысяч лет. Но в конечном счете Метатрон являлся коллегой. И вот сейчас он даже привел его к краю космоса, чтобы посмотреть на материю мироздания. Это было… мило с его стороны. Рафаель принимает свой истинный облик, предварительно упаковав свое живое тело в безопасное место, и с облегченным наслаждением расправляет крылья. О да, как же все это знакомо! Раскинувшиеся перед ним мерцающими морями звезды и межзвездные ветра навевают чувство щемящей ностальгии. Метатрон явно не разделяет восторга. Он принимает обличие большой головы и в его выражении видна… усталость? – Прошу меня извинить, но мне понадобится некоторое время. Я давно не находился так далеко от Небес, – тяжело дыша, говорит Метатрон. – Конечно, без проблем. Я не тороплюсь, – отвечает Рафаель и переключает свое внимание на музыку сфер. Она изменилась, и это так захватывающе и прекрасно. Он окидывает взглядом все вокруг, примечает место, где находится Земля, ненадолго задерживается на Альфе Центавра. Только здесь и сейчас, находясь в своей стихии, Рафаель осознает, насколько дезориентированным он себя раньше ощущал. – Это все прекрасно, не правда ли? – восхищается Рафаель. Кажется, что космос никогда не перестанет его будоражить. – Еще лучше, чем во время моего предыдущего визита. Правда, черных дыр оказалось больше, чем я рассчитывал… кто-то внес дополнительные изменения? – Да, насчет этого, – отвечает Метатрон, наконец придя в себя. – Наша работа тут бесчисленна и велика. Завет величия Всевышнего. Но эта работа только лишь ничтожная часть на полотне бесконечности. Часть энтузиазма Рафаеля испаряется. – Опять он за свое, – бурчит под нос Рафаель. – Что, прости? – Ничего, ничего! Просто думаю вслух. Метатрон нахмурился. – Рафаель. Работа имеет место быть. Особенно божественная. Но только когда работа заканчивается, наступает время истинного покоя. Время кульминации Великого Плана уже наступило. И твоя роль в нем так же важна, как и тогда, когда все только начиналось. Ох, Рафаелю точно не нравится, куда ведет этот разговор. – Послушайте, я не утверждаю что все должно существовать вечно, – он указывает на расстилающийся перед ним вид космоса. – Но всего шесть тысяч лет - это же смешно! – Рафаель! Планы Всевышнего не «смешны»! – А я и не говорю, что они таковыми обязательно являются! Я просто думаю, ну, может нам надо уточнить? Может, кто-то не записал все нули или что-то типа того. Шесть тысяч лет? Даже шестьдесят тысяч лет это едва ли миг! И если это все было сделано для Земли и людей, не можем ли мы хотя бы оставить все включенным до момента, пока Солнце само себя не уничтожит? Это больше похоже на целесообразный график… – Рафаель! – рявкает Метатрон, не давая договорить. – Ты хотел знать, по какой причине ты пал. Я хотел сжалиться над тобой и оставить все как есть, но теперь я вижу, что это было глупостью с моей стороны. Те же изъяны, что послужили твоему разрушению, до сих пор при тебе. Так знай вот что: вот это то, что было причиной твоего падения. Это твое сопротивление по отношению к божественному замыслу, своенравное неповиновение, это бунтарство. Воля Бога такова: всему сущему суждено закончиться! И если только ты не хочешь, чтобы вечность была одним страданием, ты поможешь привести все к финалу! Рафаель потерял дар речи. Получается… так, минуту. Он ничего не уничтожал? И это стало проблемой? Его приговорили к страданиям не потому, что он съехал с катушек и попытался нанести урон сущему, а потому что он отказался это делать? Это… это вот уже больше похоже на него. Это… хм. Так. Все начало вставать на свои места. – Пойми, еще не поздно избежать повторения своей судьбы, – говорит, слегка смягчив тон Метатрон. – Тебе был дан величайший из даров, редчайшая возможность. Даже Люциферу, самому любимому ангелу Бога, никогда не будет дано познать такой щедрости. Все, что нужно тебе для того, чтобы оставаться ангелом, оставаться собой, это дать мне код доступа к взрыву звезд. Метатрон замирает в ожидании. Рафаель приподнимает бровь. Потом выдыхает и заставляет себя принять более расслабленное положение, а потом тянет руку к своим волосам и чешет голову. – А? – отвечает он. – Чего? – КОД ДОСТУПА ДЛЯ ВЗРЫВА ЗВЕЗД! – извергает он. Ага, теперь понятно, для чего Рафаель им на самом деле понадобился. Сейчас у него в голове сложилась практически целая картинка. Разрушить всю вселенную почти так же сложно, как и построить ее. – Но я думал, что мы следуем Божественному Плану? – говорит он, складывая руки на груди. – Ты только что это сказал, что необходимо следовать Плану и если этого не делать, то это будет расцениваться как предательство Воли Божьей. – Это и является Божественным Планом. – Нет, не является! – начинает спорить Рафаель, качая перед собой указательным пальцем. – Я был на тех собраниях, и я ни одно из них не забыл. Даже если Бог поменяла кучу вещей за шесть тысяч лет, взрыв всех звезд никогда не был частью Плана. И точно не преждевременное детонирование Солнца. Ее План был подробен и изящен, а не «бабах» и дело с концом! – Последовательность событий стала известна только после твоего падения, – поясняет Метатрон. – Теперь именно так должно закончиться существование вселенной. – Не-а, не думаю. – Но это так! Ты глупый, несносный выскочка! Я – Глас Божий! ДАЙ МНЕ КОД ДОСТУПА! – Нет. Огромная голова угрожающе придвигается так близко, что Рафаель вынужден прогнуться назад. – Если ты не будешь сотрудничать, ты не будешь изгнан обратно в Ад. Ты доказал, что недостоин даже вечных мук. Я не позволю Небесам снова пострадать от твоего демонизма. – Ничего не понимаю. Минуту назад ты сказал, что я буду изгнан в Ад за неповиновение, не так ли? Космические ветра вокруг них усилились. Что-то приближалось, но Метатрону до этого или не было дела или он попросту не заметил. – Ты будешь полностью уничтожен. Стерт из реальности будто тебя никогда не существовало. Во имя Бога, я отменю твое существование! Рафаель содрогнулся в смехе. – Ты не можешь этого сделать, – подмечает он. Бедный Метатрон, что с ним случилось, что сделало его таким… несчастным? – Я принимал участие в создании всего сущего. Если ты уничтожишь меня, это уничтожит все, а это точно не входит в План. К тому же, помимо меня есть другое существо, умеющее взрывать звезды, и для этого Ей точно не нужен ни я, ни мои коды доступа. Если все так должно произойти, Бог сама может это сделать. Это, как посчитал Рафаель, было разумное отклонение неразумного требования. К его огорчению, Метатрон его явно не услышал. Или слова Рафаеля не оказали на него должного эффекта. И сейчас Глас Божий выглядит так, будто собирается испепелить Рафаеля на месте. «Это может доставить некоторые неудобства» думает Рафаель и готовится к обороне. Метатрон извергает бессвязный крик, исходя искрами и вспышками и чуть ли не лопаясь от опасного количества энергии в процессе. А потом Бентли на колоссальной скорости врезается в его большую голову, отправляя того рассекать просторы космоса.