Путь к вечности

      Фрейя в дремоте погрузилась в мир сновидений, едва касаясь нежной поволоки сна. Пространство вокруг приобрело блеклые оттенки грозового неба — загадочные и мрачные. Она оказалась в величественном зале Асгарда, где сидел на троне Один — великий и всевидящий отец богов. В его облике читалась суровость и столь неистовая власть, что сердце Фрейи заколотилось быстрее.       Рядом с Одином стояли другие боги, величественные и несокрушимые. Тор, бог грома, возвышался как молодое грозное дерево, с длинной рыжей бородой и глазами, полными молний. Хеймдалль с мраморно–белыми волосами и глазами, что видели во тьме и на свету, держался отстранённо. Локи — хитроумный плут с улыбкой змеи, его проделки отмечались насмешливым взглядом. Бальдр — светоч и надежда, грациозный и благородный, но сейчас его очи сияли с суровой решимостью. Фригг, с лицом, лишенным эмоций, её тихая мудрость лишь подчеркивала глубину сожаления. Нежными лучами светилась юная Идунн, держащая корзину яблок бессмертия. Её присутствие притягивало уют и спокойствие, делая зал теплее. И богиня Хель, дочь Локи и управляющая подземным миром, стояла в стороне, ее одна половина лица была прекрасной как утренний рассвет, другая жуткой, как мрак полночный, сведя в единый кивок свое одобрение. Они поглядывали на Фрейю, словно судьи, готовые вынести приговор.       — Фрейя, — заговорил Один, его голос, словно раскаты грома, проносился над залом, — Ты пренебрегла своими священными обязанностями, позволив своему сердцу склониться к духу смертной девы, нарушив божественный порядок.       Его слова, словно каменные глыбы, обрушивались на неё, каждой новой фразой возвращая к земной реальности её ошибки.       — Несмотря на твоё могущество и добросердечие, мы не можем допустить подобного хаоса. Дабы не подвергал тебя соблазну дух девы, он должен быть отправлен в Хельхейм, где ему и место.       Фрейя смотрела на него, горло ее сжималось от отчаяния. Перед мысленным взором стояли образы той девушки, светлой и юной, словно утренний луч во влажных травинках. Но голос Одина отдавал непреклонностью и не оставлял места для протеста.       Хель ещё раз утвердительно кивнула, ее разнополярная красота излучала хладнокровность и беспристрастность. Все вокруг замерло в тишине, как будто сама громада зала задержала дыхание в ожидании слов Фрейи.       Фрейя, исполнившаяся отчаяния, попыталась возражать, но слова её разбивались о властные взгляды богов — не было надежды на прощение. Её голос сорвался, как ветка под тяжестью снега, и она в ужасе очнулась от страшного сна, тяжело дыша. Взглянув в темноту своей спальни, она попыталась унять дрожь, охватившую ее тело. Сон был таким ясным, столь реальным: Один, сидящий на троне, с каменным лицом отправлял Хейлу в Хельхейм. Несмотря на утреннюю прохладу, Фрейю бросило в жар.       — Это не просто сон, — подумала она. — Это видение.       Фрейя знала: Фригг, мудрейшая среди богинь, единственная, кто может провидеть будущее богов. Неужели и впрямь то, что она увидела, — истина? Смятение и тревога переполнили ее душу. Даже будучи богиней, она чувствовала свою беспомощность перед решением Одина.       Сможет ли она пойти против его воли? От этой мысли у Фрейи сжималось сердце. Если единственный выход — это отдалиться от Хейлы, то так тому и быть. Но мысль о том, что ради безопасности Хейлы ей придётся разорвать эту нежную связь, словно горькая зола, омрачала её душу.       Лежа рядом с Хносс и Герсими, пушистыми кошками, она гладила их шелковистую шерстку, стараясь успокоиться. Кошки тихонько мурчали, прижимаясь к ней, как будто чувствовали ее волнение и пытались утешить.       — Видимо, я никогда не познаю счастья, — прошептала Фрейя, обращаясь больше к себе, чем к своим молчаливым спутникам.       Мысли крутились в голове, внушая тревогу и тоскливый страх перед будущим, которое, возможно, уже предопределено. В этот миг, среди мягкой шерсти и умиротворяющего тепла, Фрейя молилась о чуде, о будущем, в котором счастье еще возможно.       Она долго лежала в мягких объятиях своей постели, задумчиво глядя в потолок, где мягко скользили солнечные зайчики, пробиваясь сквозь полупрозрачные занавески. Тягостные мысли терзали ее сознание, но она знала, что сегодня ей предстоит важный день, и ей необходимо подняться. Сегодня было время отправляться в зал Сессрумнир, где она должна принять души, жаждущие аудиенции.       С тяжелым вздохом Фрейя встала и начала собираться. Она открыла массивный резной шкаф, где висели платья, каждое из которых было создано искусными мастерами и украшено драгоценными камнями и вышивкой, отражающей сияние северного неба. Ее выбор пал на платье из легкого серебристого шелка, струящегося по телу, словно тихая вода. Оно было усыпано мелкими лунными камнями, что отливали мягким светом при малейшем движении, привнося в образ Фрейи эфемерное очарование и величие богини.       Она медленно расчесывала свои золотистые локоны, и каждая прядь блестела и переливалась, словно в них были вплетены солнечные лучи. На голову она надела изящную диадему из соединенных в единое целое кусочков аметиста, символизирующих её власть и благородство.       В завершение образа, накинув своё знаменитое ожерелье Брисингамен, она почувствовала величественную силу, которая текла из сердца самой земли. Этот драгоценный талисман не только подчеркивал ее красоту, но и напоминал, что дар вдохновлять и наставлять души в ее руках.       Однако, частички кошмара, который стал ее недавним ночным гостем, до сих пор не отступали. В его мрачных объятиях она видела, как Один сурово посылал душу Хейлы в темные глубины Хельхейма. Этот образ настойчиво выбивался на передний план ее раздумий, как только она пыталась сосредоточиться на текущих обязанностях. Холодок, проскользнувший по спине при этом воспоминании, заставил Фрейю встряхнуть головой, стараясь избавиться от цепкой тени кошмара.       Собравшись с духом, украшенная и готовая к предстоящим задачам, Фрейя медленно вышла из своих богато убранных покоев, сопровождаемая величественными и грациозными кошками, которые шли бок о бок с ней, создавая ауру тишины и мощи. Их шаги были почти беззвучными, но достаточно внушительными, чтобы каждая их лапа оставляла едва заметное впечатление на мягком ковре под ними.       Лучи утреннего солнца нежно ласкали её сверкание, отражаясь от лунных камней на платье, которое струилось за ней подобно речному течению. Фрейя легко скользила по просторному залу, и её присутствие заполняло пространство, вызывая чувство удивления и благоговения у всех, кто был достаточно удачлив, чтобы наблюдать за её проходом.       Почти сразу же к её ногам проскочил Хильдисвини — её верный вепрь, который, похоже, сегодня избрал своим занятием не игривую суету на лугах вместе с необузданным духом молодой Хейлы, а приветствие своей покровительницы. Он скакал с лёгкой неуклюжестью, которую можно встретить у существ, не забывших свои более дикие корни, но в его глазах светилась нежность и преданность.       Фрейя остановилась, чтобы слегка поднять руку и коснуться морды Хильдисвини, её губы сложились в ласковую улыбку. Столь малый жест, но наполненный значением, он был отмечен всеми, кто находился неподалёку. Он символизировал связь между ними — глубже, чем просто связь хозяйки и её любимца.       Кажется, именно такие моменты были для неё источником истинной радости — безмятежность и единение с близкими сердцу существами, будь то юная душа или преданное животное.       Так в сопровождении своих верных спутников — Хносс, Герсими и величавого Хильдисвини, она направлялась в зал Сессрумнир.       Устроившись в длинных переходах дворца, со всех сторон эхом отдавались мягкие шаги её спутников, которые бесшумно ступали по гладкому мрамору, освещённому дневным светом. Фрейя шла с благородным великодушием, безмолвно приветствуя души, что обретались в пространстве вокруг неё. Их просьбы, шёпоты и мольбы проникали в воздух, образуя мелодию, едва осязаемую для тех, кто обладал слухом божественным, как у неё.       Достигнув зала Сессрумнир, огромные двери распахнулись перед ней, словно рассеивая ожидания и надежды, собравшиеся в этом месте. Свет зала окутал её божественный облик, заставляя его сиять ещё ярче, мерцая множеством оттенков, отливая драгоценными камнями. Под её уверенным шагом богатые ковры поднимали лёгкие вздохи пыли, которой казалось, самой Фрейи не было дано коснуться.       Окружённая величием, Фрейя, с грацией богини, медленно опустилась на трон, излучая мудрость и уверенность в каждом своем движении. Кошки, словно осознанные и молчаливые стражи, устроились у её ног, а Хильдисвини, как всегда бдительный, встал неподалёку, готовый служить ей, как она того его научила.       Аудиенция началась. Существа, алчущие её внемлющей благосклонности, стекались к её престолу. Один за другим они подходили к ней, чтобы испросить её милости, и каждый приносил свои печали и надежды.       Первым перед Фрейей предстал мужчина по имени Эйнар. Его голос дрожал, но не от страха, а от надежды, когда он обратился к богине.       — О, великая Фрейя, — начал он, — я прошу, чтобы ты позволила моей жене, Хильдегард, присоединиться ко мне здесь, в этом благословенном месте.       Он рассказал о глубоких чувствах, которые связывали их при жизни, об их стремлении быть вместе даже после смерти.       Фрейя улыбнулась мягко и кивнула, одарив его своим благоволением.       — Пусть ваши души воссоединятся в гармонии, — произнесла она, и горизонт надежд Эйнара стал более ясным.       Вторым подошел статный воин с тёмными, как ночь, глазами. Его звали Бьорн, и он явился со смиренной просьбой.       — О мудрая Фрейя, позволь моей дочери, Эйрдис, увидеть мир, который сокрыт от нее, — сказал он, описывая её жажду знаний и приключений.       Фрейя, понимая жажду юности, обещала оберегать девушку, направляя её шаги, даже если она выберет путь среди миров, о которых не знают живые.       Третьей подошла женщина с сияющими волосами, подобными солнечному свету. Её просьба была иной — она хотела, чтобы Фрейя помогла её народу, оставленному среди смертных. Добрая богиня выслушала её с вниманием, обещая свет своего благословения, что будет сиять путеводной звездой для заблудших.       Четвёртым подошел к Фрейе юноша по имени Эйрик. Его глаза сияли надеждой и уверенностью. Он тихо, но твердо попросил:       — О, мудрая Фрейя, моя жизнь была коротка, но среди радостей земных я опознал стремление учиться и познавать. Прошу тебя, даруй мне возможность продолжить мое обучение и развивать свои умения здесь, в твоём доме.       Фрейя, с выражением понимания, одобрительно кивнула:       — Живи, Эйрик, как жаждешь. Пусть твоя жажда знаний никогда не угасает, и пусть мудрость ведет тебя вперед.       Пятой к Фрейе подошла пожилая женщина, её волосы были белоснежными, словно снег на вершинах гор. С глубоким поклоном она сказала:       — О, милосердная Фрейя, я желаю покоя для моего сына, погибшего в бою. Молю, успокой его дух и даруй ему место среди лучших героев.       Фрейя внимала её просьбе с состраданием и тихой решимостью.       — Пусть твой сын найдет покой среди тех, кто отважно сражался прежде него. В Фолькванге он обретет заслуженный мир.       Так в зале Сессрумнир одна за другой звучали просьбы, и в каждом случае Фрейя проявляла благодатную мудрость, принимая к сердцу искренние желания душ, что искали её справедливого решения.       Спустя десятки прошений в зал вошла Хейла в глазах которой горело любопытство и стремление. Фрейя почувствовала, как внутри нее что–то слабо, но отчетливо отзывается. Это было нечто большее, чем простое любопытство. Казалось, что сама ее душа тянется к этой юной душе, неведомо почему стремясь узнать о её печалях и надеждах.       Но Фрейя помнила сон пророчества, показанного Фригг, — предупреждение, которое нельзя было игнорировать. Мудрое чутье настоятельно советовало ей не привязываться к Хейле больше, чем к другим посетителям, и не позволять чувству тяги взять верх над ее рассудком. Она понимала, что необдуманные действия могут повлечь за собой необратимые изменения в тканях судеб.       Тем не менее, Фрейя решила выслушать девушку. Она вскользь посмотрела на Хейлу, ослепительную юную душу, и слегка улыбнулась, призывая подойти ближе. Ее голос был мягок и успокаивающ, когда она обратилась к девушке:       — Что привело тебя ко мне, дочь Халвдана? Расскажи свою историю, и, возможно, среди слов твоих я найду истину, которая ждет, чтобы быть услышанной.       — О великая Фрейя, — начала она с едва заметной дрожью в голосе, — я пришла с просьбой, что более чем нестандартна для подобных встреч. Я желаю учиться магии.       Фрейя на мгновение застыла, а тишина, словно покрывало, легла на залу. Она и не помнила, когда кто–либо в последний раз из ее окружения обращался с такой просьбой. Мирное течение времени вокруг задумалось, словно само ожидая ответа богини.       — Магии? — переспросила она, тщательно скрывая волнение за маской спокойствия.       Боги всегда были рядом с Фрейей, но просьбы о магическом обучении давно не звучали в её адрес.       Хейла молчала, ожидая решения, но её глаза, подобно светилам в глубине ночи, не отрывались от богини, полные надежды и решимости.       Почувствовав себя словно бы в ловушке собственных мыслей, Фрейя глубоко вздохнула. Её разум понимал, что отказать юной Хейле будет гораздо сложнее, чем возможно даже научить её тайнам искусств. Тем более что отпора, которому можно было бы рационально придать форму благовидного отказа, у Фрейи не имелось.       Она кивнула, соглашаясь, в то время как в мыслях напоминала себе правила: ей нельзя сближаться с Хейлой, осторожность должна быть на первом плане.       — Хорошо, я научу тебя, — ответила она, добавив уверенности в собственный голос.       Но ее клятва себе была скреплена: Хейла не станет для нее более, чем обычной ученицей. Просто уроки, просто магия, просто путь, запуганный былыми опасениями.       Хейла, услышав желаемое, слегка склонила голову, принимая её слова. Её губы едва тронула улыбка, маленькая, но значимая.       Однако сердце Фрейи подсказывало, что в этой встрече было заключено больше, чем просто просьба о знании. Но это был будущий путь, о котором сейчас лучше не гадать. Ибо каждый урок имеет свой сокровенный смысл, открывающийся с течением времени.       Аудиенция у Фрейи в зале Сессрумнир продолжалась, но после просьбы Хейлы, Фрейя никак не могла сосредоточиться на других прошениях. Величественный зал, украшенный резными деревянными панелями и искрящимися подвесками, заполнился легким гулом ожидания, но Фрейя, погруженная в свои мысли, будто не замечала его.       Она сидела на возвышении, смотрела на истлевшее пламя в сердце зала, но мыслями была далеко. Как вдруг откуда–то из тени донесся твердый голос:       — Ты сегодня не внимательна, сестра.       Фрейя вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял Фрейр, ее брат–близнец, с мягкой улыбкой на устах и искринкой в глазах. Его присутствие будто развеяло облака забот и путаницу мыслей, так внезапно определивших ее настроение.       — Фрейр! — воскликнула она, и ее лицо осветилось радостью. Напряжение, скрывавшееся в её сердце, отступило, уступая место теплу братской любви. — Я так рада тебя видеть!       Фрейр, с легкой улыбкой на губах, подал ей руку.       — Кажется, прошения подошли к концу, — сказал он. — Пойдем, я составлю тебе компанию в твоих покоях. Нам давно нужно было поговорить.       Фрейя стремительно поднялась с трона. Она осознала, что именно этот момент, когда рядом был брат, был ей сейчас жизненно необходим. Бросив последний взгляд на зал и кивнув в знак завершения аудиенции, она направилась вместе с Фрейром к своим покоям.       Тишина окружила их, когда они шагали по длинным коридорам дворца. Тут, вдали от чужих глаз и слушателей, Фрейя могла позволить себе быть просто сестрой, а не мудрой богиней на троне. Поверхностные тени мгновений прошедшего дня начали растворяться, и с каждым шагом её беспокойство уступало место радости и спокойствию.       — Как же ты выбрался из своих дел, чтобы навестить меня? — настороженно спросила Фрейя.       — Я соскучился, — просто ответил Фрейр и пожал плечами. — Да и чувствовал, что тебе, возможно, понадобится поддержка.       Фрейя вспомнила недавнюю просьбу Хейлы и слегка нахмурилась.       — Знаешь, ко мне приходила душа одной девушки с просьбой научить ее магии. И эта просьба оставила меня в замешательстве.       — Ты ведь всегда славилась мудростью и способностью делиться знаниями, — заметил Фрейр, поднимая бровь. — Что же тебя тревожит?       — Заходи, я всё тебе расскажу, — вздохнула она, толкая дверь своих покоев.       Тяжёлые деревянные двери, украшенные вырезанными в древности рунными защелками, поддались с лёгкостью, и они оказались в комнате, где время словно остановилось. Они мягко опустились на диваны из красного бархата, которые стояли по обе стороны от небольшого резного столика, украшенного изображением древних рун. Как только они устроились, в воздухе колдовским образом появилась пара кубков, полных искрящейся медовухи, которые плавно опустились перед ними. Фрейя, подняв свой кубок, улыбнулась Фрейру с нежностью и лёгким кокетством.       — Всё–таки какими судьбами ты явился в Фолькванг, брат мой? Дело ли срочное или повод более приятный? — в её голосе звучало лёгкое любопытство, смешанное с беспокойством.       Фрейр, отведя взгляд к пылающему камину, словно искал там ответы, с минуту молчал. Затем, отставив кубок и обратившись обратно к сестре, тихо заговорил:       — Мне показалось, Фрейя, что тебе нужно мое присутствие. Не знаю, почему, но в сердце закралось это чувство, как будто оно мне стало сигналом.       Фрейя удивлённо вскинула брови, но быстро скрыла своё замешательство за улыбкой.       — Пожалуй, интуиция тебя не подвела. На душе у меня как–то неспокойно, и, быть может, твоё появление — как раз то, что нужно, чтобы вновь обрести равновесие.       Фрейр внимательно всмотрелся в её глаза, заметив легкую тень, которую тот обычно не видел.       — Ты явно чем–то обеспокоена, сестра, — сказал он мягко. — Я никогда не видел тебя в такой растерянности. Поделись, что тревожит тебя?       Фрейя откинулась на спинку кресла и вздохнула, позволяя себе на мгновение потерять маску уверенности.       — Я заинтересовалась одной замечательной девушкой по имени Хейла, той самой, которая обратилась с просьбой научить ее магии. Однако, прошлой ночью мне приснился сон, посланный самой Фригг. В этом сне я видела, как Один отправляет Хейлу в Хельхейм, и всё из–за меня. Этот сон не оставляет меня в покое, и я боюсь за ее судьбу.       Фрейр задумчиво нахмурился, обдумывая услышанное.       — Звучит тревожно, сестра. Но сны, посланные Фригг, не всегда однозначны. И прежде чем впадать в отчаяние, я бы посоветовал тебе поговорить с ней. Узнай у нее, что означает этот сон и действительно ли он вещий. Ведь небеса полны тайн, которые порой понять дано лишь провидцу.       Фрейя задумалась над его словами, ощущая облегчение от простого и мудрого совета брата.       — Наверно, ты прав. Я слишком забеспокоилась, не узнав всей правды.       Они продолжали беседу, погружаясь в воспоминания о прошлом, где светлые дни и моменты испытаний складывались в общую мозаику их жизни. Рассуждая о будущем, они строили мечты и планы, внимательно всматриваясь в каждую деталь, как художники, создавая великое полотно их общей судьбы. Время скрывалось от них в беседах тишины и доверия, ведь связь между ними была нерушима, как сама вечность, сплетаясь в дружеское объятие нитями заботы и любви.