Call of Duty: Black Ops: Cold War

Штаб-квартира ЦРУ, Лэнгли, штат Виргиния, США Капитан Алекс Руперт Мэйсон Центральное Разведывательное Управление США 10 января 1981 года, 18:02       Поводом для вызова Джейсоном Хадсоном не абы кого, а целого меня, овдовевшего месяц назад, стали иранские студенты. Те самые, что захватили заложников в Тегеране ещё в позапрошлом году, когда исламисты свергли шаха. Лишь шесть дипломатов в результате операции «Канадская хитрость» были спасены и, таким образом, избежали участи быть заложниками.       А в первые дни после захвата посольства отпустили тринадцать человек. Ещё одна операция — «Орлиный коготь» — вообще закончилась полным провалом и предрешила участь Джимми Картера, нынешнего Президента, которому осталось десять дней править. Затем, в президентское кресло сядет Рональд Рейган, чьи политические взгляды почти полностью соответствовали моим.       В данный же момент я, Фрэнк, Хадсон, госсекретарь Эдмунд Сикстус Маски, глава аппарата Белого Дома Джек Хирн Уотсон-младший и директор ЦРУ адмирал Стэнсфилд Тёрнер сидели за общим овальным столом. Ждали мы не абы кого, а президента Картера. Хоть он и досиживал последние дни на этом посту, для него было долгом дать последние распоряжения по поводу заложников.       Как я слышал из подслушанного вчера вечером разговора Джейсона с Расселом Адлером, Картер задумал захватить в плен кураторов вооружённых студентов, осадивших наше посольство в Тегеране и получавших поддержку от новых властей Ирана. Звали кураторов Касым Джавади и Араш Кадивар.       Если бы не Расс, был бы я третий год на том свете, вместе с Хадсоном и Григорием Уивером, ныне уехавшим по каким-то личным причинам на историческую родину, в СССР. А всё из-за того, что некто Мистер Икс по почте, никем не перехваченной, предупредил меня, Джейса и Грега не лезть ни в коем случае в Йоханнесбург.       Прошло время, и Икс пригласил нас на встречу подальше от посторонних глаз, в Канаде. Сначала я думал, что это Виктор Резнов, якобы погибший в Воркутлаге. Но оказалось, что Мистер Икс — тот самый Расс, он же «Монстр Америки». Наверное, Расс хотел доказать, что он доверяет нашей троице. Что ж, Адлер не прогадал.       До сегодня Адлер не виделся толком с Фрэнком. Так, могли пересечься в коридорах Лэнгли. Но на совместных заданиях не были. То Расс занят работой с другими, включая меня, то Фрэнк готовится к своему второму дню рождения, случившемуся в далёком 73-м, когда он сбежал из Дананга, в сравнении с которым Ханой Хилтон, куда он попал после убийства Льва Кравченко, просто райский уголок.       Вот, двери распахнулись. Охрана пропустила Джимми Картера, он же Джеймс Эрл Картер-младший, в зал совещаний. Все встали со своих мест, включая нас с Фрэнком, и скрестили руки за спинами. Первым Президента поприветствовал Хирн Уотсон-младший:       — Господин Президент.       — Сэр, — отозвался Джейс.       — Господин Президент, — уже Расс здоровается с главой государства. Далее поприветствовали мистера Картера я, Фрэнк, Тёрнер и Маски. Слово взял адмирал Тёрнер:       — Господин Президент, как вы и велели, мы подготовили досье на Касыма Джавади и Араша Кадивара.       — Спасибо, адмирал Тёрнер, — поблагодарил Картер подопечного, первым садясь за стол. Только после него мы уселись, — но я уже ознакомился. Передайте досье капитану Мэйсону и сержант-майору Вудсу.       Адмирал Тёрнер положил передо мной папку с фотографией Джавади, а перед Фрэнком — папку с фотографией Кадивара. Мы открыли папки и стали читать про себя. Согласно досье на Касыма, он — сын солдата Туркестанского легиона вермахта, казаха по происхождению. Джавади-старший дезертировал из легиона, когда немцы отступили из юга СССР, укрылся в просоветском Южном Азербайджане, что на северо-западе Ирана, женился на туземке и стал отцом Касыму.       Далее в досье было написано, что Касым отрёкся от отца-предателя, переехал в Тегеран и намеревался стать врачом, но затем он бросил медицинское училище. Джавади перебивался случайными заработками, пока не встретился с другим виновником «торжества»: иранцем Арашем Кадиваром. Если Касым отвечал за финансовое обеспечение их банды, то Араш выступал лидером. Авторитетом, которому беспрекословно подчинялись.       Самое интересное началось после исламской «революции», проходившей под антимонархическими и антизападными лозунгами. За полгода до свержения поддерживаемого нами шаха Мохаммеда Резы Пехлеви Кадивар и Джавади исчезли с радаров. Зато 4 ноября 79-го некая Организация мусульманских студентов, действуя слаженно, захватила наше посольство в Тегеране. Далее шли две операции — частично успешная «Канадская хитрость» и роковая для администрации Картера операция «Орлиный коготь».       Согласно плану операции группа спецназа «Дельта» в сопровождении ударных самолётов и заправщиков должна была приземлиться в пустыне в центре страны. Другой же группе предстояло захватить и удержать заброшенный аэродром близ Тегерана. Остальные детали не так важны в сравнении с итогом: полное фиаско операции. Я удивлён, как так получилось, что после провалившегося «Орлиного когтя» иранцы не перебили всех заложников.       — Где в последний раз видели Джавади? — поинтересовался я у адмирала Тёрнера. За него заговорил Расс, затянувшийся сигаретой:       — Мои связные в Нидерландах сообщили, что Касым Джавади сейчас со своими подельниками в Амстердаме. Как и в иных домах, во временном укрытии Касыма новогодние украшения, алкоголь льётся Ниагарским водопадом.       — Десятый день, — вставил Фрэнк, закрывая папку с досье на Кадивара. Мы никак не отреагировали на его остроумную шутку. — А Араш там есть?       — Нет, — отрезал Расс. — Где он сейчас — неизвестно.       — Раз неизвестно, мистер Адлер, — вставил слово уже Президент Картер, тяжело вздыхая, — то ваша задача такова — найти Касыма Джавади, взять его живьём и допросить на тему местонахождения Араша Кадивара. Господа, — громче добавил глава государства, обращая внимание окружающих на себя, — в ближайшие дни наши доблестные агенты Центрального Разведывательного Управления под командованием специального агента Рассела Брэдли Адлера лишат Организацию мусульманских студентов кукловодов, манипулировавших наивными юнцами. Без кукловодов студенты, удерживающие наших граждан в заложниках, лишатся координации действий. Речь идёт о спасении жизней десятков наших сограждан, так что за работу. Дело передаётся адмиралу Тёрнеру и мистеру Адлеру. Вопросы есть?       Никто не ответил, даже мы с Фрэнком. Президент встал, и мы за ним:       — Что ж, раз вопросов никаких нет, то желаю вам удачи. Покажите новому правителю Ирана, что захват заложников в Тегеране не останется без ответа.       Последняя фраза стала недвусмысленным намёком на то, что Джавади не будет ждать. Постепенно мы стали расходиться, однако Адлер окликнул нас с Фрэнком и велел остаться. Я про себя усмехнулся: похоже, именно мы с Фрэнком и поедем в Старый Свет. Или не поедем, сейчас Расс скажет.       — Фрэнк, Алекс, — начал Расс, как только за собой закрыл дверь адмирал Тёрнер, — сегодня ночью вылетаем в Амстердам. Билеты уже подготовлены. На тебе, Фрэнк, — Адлер указал на Вудса, — получение оружия от одного моего хорошего человечка. А ты, Алекс, пойдёшь со мной в бар «Чёрная устрица». Я свяжусь с ещё одним хорошим человеком, Хансом Тиммерманом.       — Кто он? — озадачился я. Расс, само собой, объяснил:       — Начальник полиции Амстердама. Из тех, кто предпочитает работать в поле. Я назначу ему встречу в «Чёрной устрице», он скажет, где точно прячется Касым Джавади.       — А я с кем встречусь? — Фрэнки скрестил руки на груди. Адлер уточнил:       — Докер Сорен Касперсен, отвечает за обеспечение оружием. Тебя он узнает за милю.       — Хорошо, коли бы так, — буркнул Вудс. Он не шибко доверял людям вроде Расса: доброхотов, которым не нужна взаимная услуга. Фрэнк не раз и не два спрашивал Адлера, почему именно он спас меня, Джейса и Грега в 78-м. Ответа не последовало. Расс легко уходил от темы разговора, менял её на другую.       — Вроде бы всё… — пробормотал Адлер, стуча подушечками пальцев по столу. Я угадал мелодию: это была песня «Upside Down», прошлогодний хит в исполнении Дайаны Росс. — О! Забыл ещё пару деталей: по прилёту в Амстердам, мы с вами поедем во временное укрытие. На всякий случай, возьмите вот это, — Расс протянул нам две фотографии: Касыма и Араша. Мы вопросительно взглянули на «Монстра Америки». Тот ухмыльнулся: — Это если вы вдруг забудете и ненароком завалите в пылу боя обоих: что Джавади, что Кадивара.       — Спасибо, что напоминаешь, — с сарказмом произнёс Фрэнк, кладя фотку Араша Кадивара во внутренний нагрудный карман тёмно-синей куртки. А мне досталась фотка Касыма. — Кстати говоря, а как выглядит Сорен?       — Мужчина под сорок, рост два метра, коротко стриженый блондин, — вкратце описал Расс связного и добавил ещё нюанс: — Кажется жирным, но под этим жиром таится внушительная гора мышц.       — Злить его не стоит. Наверное, — встрял я, задвигая стул. Вот только Адлер уточнил насчёт этой мелкой детальки:       — Хоть Сорен и здоровяк, но на деле добрая душа. А «Добряк» — не значит «Наивный». Это на случай, если ты, Фрэнки, захочешь с ним поболтать по душам.       — Буду иметь в виду, — кивнул Фрэнк и поправил воротник куртки. — Что ещё нам нужно знать перед отправкой на боковую?       — На боковую, Фрэнк, вы отправитесь в самолёте, — поправил Расс бывшего сержант-майора. — А вот что по поводу того, что вам нужно знать ещё… Думаю, мне не стоит напоминать о гражданских.       — У него в хате гражданские будут? — не понял я. Вот уж чего, чего, а жертв среди штатских мне ой как не хотелось. Как и Фрэнку. Это Адлер — адепт принципа «Цель оправдывает средства». Джо Боумен, не погибни он в 68-м, с радостью поддержал бы нас с Фрэнки.       Расс, услышав вопрос от меня, закатил глаза под очками:       — Не у него в хате, а на улице. Если они попадутся, а шальная пуля их убьёт, проблем с полицией Нидерландов не напасёшься. Даже Ханс не поможет.       И так ясно, что ссориться со страной-союзником и членом НАТО нам ой как не хочется. По крайней мере, будь я главой государства, я бы точно не спустил дело на тормозах. Сдал бы говнюков, устроивших на улицах Амстердама битву за Хюэ. Отрёкся бы от них, будто они не наши подопечные. Как ни крути, мясники полезны только до определённого момента.       — Только Касыма оставляем в живых? — решил Фрэнк уточнить у Расса. Тот подтвердил:       — Ну разумеется. До тех пор, пока он не расколется и не выложит всё, как миленький. Остальных его боевиков можно в расход. По ним мы плакать точно не будем. Как и семьи заложников.       Адлер был прав. Лишь больные стокгольмским синдромом, получившим широкую известность в августе 73-го во время захвата заложников в банке Стокгольма, будут или всячески поливать правоохранительные органы говном, или пытаться заступиться за похитителей, или вообще сопереживать им. К счастью, таких будет немного. Я в этом абсолютно уверен.       — Во сколько к нам заедешь? — поинтересовался я у Расса. Говорить ему адрес Фрэнка не нужно было, он и так знал, где живёт Вудс. Я спрашивал не просто так: вдруг просплю, как и Фрэнки? Мне этого очень не хотелось. Ещё со школы боялся опоздать куда-либо. Неважно, на урок, на перемену, на свидание с девушкой, на роды…       — Самолёт вылетает в… — Расс взглянул наверх и одними губами стал что-то про себя говорить. Наконец, он вспомнил время вылета: — В 23:30 по местному времени. Заеду в 22 часа. Так что, если надумаете вздремнуть, будильник хотя бы поставьте. Ещё вопросы будут?       Мы с Фрэнком переглянулись и синхронно пожали плечами, мол, вопросов нет. Адлер улыбнулся нам:       — Тогда ступайте, набирайтесь сил. И не забудьте: в 10 вечера заеду.       — Не забудем, — сказал Фрэнк за меня и за себя. А я бросил взгляд на часы: те, что шли по местному времени, показывали «18:34». Значит, у нас ещё три с лишним часа свободного времени.       — Желаю вам не напиваться до потери сознания. Особенно тебе, Эл, — Адлер обошёл стол, хлопнул нам по плечам по-дружески и первым вышел из зала совещаний. Мы с Фрэнки тоже вышли в коридор, всё равно делать в Лэнгли больше нечего. А до его — Вудса — дома на Ван-Несс-стрит Северо-Запад надо ещё доехать.       Фразочка Расса о питье до потери сознания как бы намекала: нечего оплакивать ныне покойную жену. Понятно, что жизнь продолжается. Драгович, Кравченко и Штайнер сдохли. Спящие агенты Драговича так и не были задействованы, они продолжают жить среди нас, не подозревая, что кто-то другой может произнести ключевую фразу или последовательность чисел, и они подорвут бомбы с «Новой-6».       Увы, за 12 с лишним лет ЦРУ так и не смогло толком выяснить, где находятся те самые бомбы. Все трое мертвы, причём Драговича и Штайнера я убил самолично, а Кравченко погиб, наивно полагая, что заберёт с собой на тот свет Фрэнка. Дэниэл Кларк, что согласно досье, сумел стабилизировать некоторые летучие смеси? Тоже убит, но в Гонконге. Советским метким снайпером, которому не давали покоя лавры своих отцов и матерей, воевавших на фронте с нацистами и бывших такими же снайперами, как и он сам.       Как бы то ни было, сейчас мне необходимо сосредоточиться не на старых ранах, а на новой задаче, никоим образом не связанной с троицей покойников. Тьфу на них! Особенно на Штайнера, падлы даже на фоне говнюков Драговича и Кравченко. Те хотя бы — кадровые военные, пусть один ненавидел мою страну, а второй был ебанатом на всю голову.       — Эл, ты чего? — забеспокоился за меня Фрэнк, когда мы сели в его чёрно-синий седан Шевроле Импала пятого поколения, выпущенный в 1978-м году. Он сразу заметил, что я над чем-то, по его взгляду, задумался. Я отмахнулся и приврал другу:       — Да так, никак не могу и не хочу забыть Пэм.       Да, именно приврал, ведь жёнушка страдала от слабого сердца. Родила Дэйва, но увы, так и не оправилась от родов. Год с лишним пролежала в больнице. Я не запомнил причину смерти Пэм, ведь я в тот момент лишился возлюбленной. А Дэйв остался без мамы. Хорошая подруга нашей семьи, взявшая нашего с Пэм сына к себе на время моей командировки, не могла полностью заменить мать.       — Не знаю, как тебя утешить… — буркнул Фрэнк, выезжая на мост. — Но лично я хочу, чтоб ты не оставлял пацана одного. Потери папы он точно не выдержит.       — Не выдержит, — повторил я с сарказмом. — Ему всего год, Фрэнки. Он мало что понимает. Думаешь, я в годик был смышлёным гением уровня Эйнштейна?       — Да никто не был, Господи, — махнул свободной рукой сержант-майор. Вот только вопрос был риторическим, о чём я ему и сообщил:       — Это был риторический вопрос.       — Спасибо, что уточнил, — фыркнул Вудс. А чтобы не ехать в гробовом молчании, он включил радио и крутил регулятор, пока не услышал из динамиков рок. Кажется, AC/DC. Или другая рок-группа, хрен его знает. — Ты, Эл, лучше думай о миссии в Нидерландах.       — И то верно, — согласился я с другом. Полноценная возможность отвлечься от дум по поводу троицы Драгович-Кравченко-Штайнер, сына и утраты Пэм…       Я мысленно дал себе подзатыльник. Ты прав как никогда, Фрэнки. Довольно теребить старые раны хотя бы до тех пор, пока мы не поймаем Касыма Джавади и Араша Кадивара!