Ведьмак: Буря Осколков

«…реки высохнут, горы рассыплются, а краснолюды никуда не денутся. Может, мы и низенькие в сравнении с эльфами и людьми, да только в силе и закалке им с нами не тягаться. Мы — само воплощение стойкости!» Родольф Казмер, купец-оружейник, контрабандист, военнослужащий.

***

Второй раунд! То есть не возврат во времени, а продолжение текущего боя. Я ещё не закончил. Все живы. А значит… нужно продолжать! Меня встретила встревоженная пятёрка. Встав перед ними, я заметил на земле палку, которой меня пытались ударить ранее, так что схватил её и разломил пополам о колено, оставив в левой руке острую щепу. На правой всё ещё был намотан мой кожаный пояс. С грязной руганью пятёрка осознала, что ничем хорошим это не кончится, а потому начала готовиться к схватке. Молодой сдал было назад, но понял, что идёт к тупику, после чего заозирался, словно рассчитывая найти тайную калитку, позволившую бы выбежать наружу. Седой, сплюнув кровью из разбитого рта, встал в бойцовскую стойку. Козлобородый крепче сжал свой нож, вытянув руки вперёд. Детина с глупым выражением лица даже не пошевелился, продолжая опираться о стенку и тяжело дышать. Крепыш с перебитой рукой и ногой, хромая, шагнул к товарищам, но со спины. Подмоги от него будет немного. Через секунду мы, словно открыв второе дыхание, вновь сошлись в безжалостной схватке. Несмотря на то, что седой стоял первым, он умело пропустил вперёд куцебородого, который совершил такую же ошибку, как и крепыш ранее, — слишком широко размахнулся ножом. Перехватить его руку своей правой ладонью не составило мне проблем, после чего я сильно ударил его по горлу тупой стороной трофейной палки. Он забулькал и опал, как озимые. Тут же переключившись, я отбил прямой удар седого, после чего махнул острым концом палки у него перед носом, заставив отброса отпрыгнуть. Завладев инициативой, молниеносно нырнул вперёд и всадил кончик палки ему в бедро — прямо над коленом. Мужик заорал и согнулся, после чего получил этим же остриём по другой ноге. Подтянувшийся крепыш со своей одной рукой не стал даже задержкой. Окровавленная щепа вошла ему в бок, благополучно там застряв, а потом я ударил правой — с кастетом — в лоб, надёжно его вырубая. Ну, может, не очень надёжно, но какое-то время точно полежит. От инерции и быстроты происходящего я споткнулся и упал, однако оставшиеся враги не спешили этим воспользоваться. Детина лишь сейчас осмыслил происходящее, после чего несмело двинулся ближе. Молодой терялся где-то за его спиной. Подхватив валяющийся на земле котелок с остатками какого-то варева (вместо потерянной палки), я, удерживая его за ручку, раскрутил импровизированное оружие наподобие кистеня, прописав им зазевавшемуся детине по морде. Кровь и выбитые зубы веером взлетели в воздух. Мужик взвизгнул и схватился за обезображенное лицо ладонями. Я пнул его в живот, после чего выпустил котелок и обхватил широкую шею, начав душить. Даже я сам не знал, собираюсь ли убить его или только лишить сознания. Молодой прошмыгнул мимо меня, как проворная лиса. Я было подумал, что он направился на выход, собираясь бежать, но нет. У сукиного сына был иной план. Он схватил мой арбалет. Я вытаращился на него, когда парень лихорадочно принялся вставлять болт, отчего отпустил едва сипящего детину и вновь подхватил котелок, быстро сближаясь с последним боеспособным представителем врага. — Сдохни, тварь! — взвизгнул он, но мой котелок прописал ему по лицу куда быстрее, чем он управился с зарядкой сложного механизма. С криком молодой завалился на колени, а потом получил по голове ещё один удар котелком. Кость отчётливо хрустнула. Потерявший сознание парень осел на землю. Я остался единственным стоящим на ногах. Оглянувшись, криво усмехнулся. — Навык не потерян, — шипя порванными губами, пробурчал я. — Но такой итог мне не нравится. Переиграем. Лишь с третьего раза я смог завершить бой с пятёркой этих боевитых обрыганов так, чтобы не огрести. Не огрести слишком уж сильно, имею в виду, потому что победу я одержал и в первый раз. Использовать арбалет и разные фокусы, облегчающие схватку, мне не хотелось. Это была тренировка. Особая тренировка, которую я просто-таки обязан пройти, на случай… хер бы его знал. На всякий случай. Мало ли что? Пока есть, хе-хе, возможность, надо ей пользоваться и продолжать оттачивать свои навыки. И вот третий заход принёс мне то, чего я и желал: достаточно спокойный и «ровный» замес, где я выносил каждого противника буквально парой ударов. Все действия были будто автоматическими: уворот, удар, блок, пинок, выбить нож, заломить руку, прикрыться, снова ударить… — Парень, не делай этого! Не бери грех на ду!.. — пытался вымолить седой свою жизнь, но нож, который я ранее выбил у козлобородого, пробил ему глаз и вонзился в мозг. Ему хватило. В последний раз я получил лишь пару синяков, когда отводил удары. В общем — чистая мелочь, не стоящая внимания. — Спасибо, господин! — поднялась женщина, смотревшая на меня широко раскрытыми влажными глазами. — Спа-спасибо! — заикнувшись, поддержал её избитый мужчина, с трудом поднявшийся на ноги. У него уже начал заплывать глаз, а из носа продолжала течь кровь, хотя перелома вроде как удалось избежать. Похоже, местные отморозки ещё не успели как следует разогреться, чтобы начать действовать всерьёз. Ему повезло. Им обоим повезло. Опрокинутый котелок со скудной едой, которая размазалась по грязному переулку, а потом была жестоко растоптана, пять окровавленных тел и две спасённые жизни. Хорошая тренировка. Правда хорошая. Никогда не любил тех, кто лезет в чужие дела. Вот зачем эти твари прикопались, ради чего?.. Нет, я понимал, ради чего, но от этого становилось лишь более мерзко. Тьфу. В такие моменты невольно хочется помочь «диким» эльфам вырезать на хер побольше людей. И ведь, самое смешное, подобная поебота происходит в любом месте и любом человеческом поселении! Нет ни одного, где не нашлось бы ублюдков наподобие этих. Дерьмо! Не зря говорится: «В семье не без урода». На каждую сотню адекватных людей приходится один отмороженный мудак. И десяток менее конченых. Это что, десять процентов населения? Сука, сумасшедшие же цифры! Неужели у нас в крови быть ублюдками? Ха-а… похоже, так и есть. И благодаря этому мы вышли победителями из «гонки рас». Или вопреки этому? Хороший вопрос… — У вас слишком чистый и опрятный вид, чтобы походить на бездомных, — смерил я парочку подозрительным взглядом и развёл руками. — Ещё и засели на границе района «Путь Славы». Хуже него лишь Обрезки. Там с точно таким же шансом можно самим прыгнуть на нож. — Я плохо знаю эти места, — отведя глаза, проговорил мужчина. — Ранее бывал лишь на центральных улицах, проездом — продавал товар. Я разорившийся купец, Игнац Кмивлир. А это моя супруга — Радка. — Не разорившийся, а ограбленный, — возразила женщина, успевшая осмотреть и меня, и мои жертвы. Во взгляде была благодарность, но вместе с тем и настороженность. Это хорошо. Значит, у неё есть мозги и отлично работает чувство самосохранения. Хотя нет — последнее точно сбоит. Иначе никогда не решилась бы составить своему мужу компанию в переулках Новиграда! Ну, теперь хотя бы понятно, что она в нём нашла. Купец. Похоже, не из последних. Неужто просто ради денег? Но почему тогда не бросила его, как только деньги помахали рукой? Влюбилась, что ли?! Так не молоденькая девица, а взрослая опытная женщина! Тут уже не о любви речь, а о практичности, привычке и комфорте. И когда всё это пропадает, то… даже винить за уход её было бы нельзя. В любом случае у нас, людей, есть такая штука, как «оценка». Кто-то прямо конкретно её использует, кто-то подсознательно — не суть. Мы оцениваем других каждый день своей жизни. Видим, идёт красивая девушка — сразу же подсознательно определяем, смогли бы с ней переспать или нет? А жить с ней? А завести семью? Возможно, не прям столь углублённо, но хотя бы поверхностно — точно. Женщины, как я узнал ещё в прошлом мире, исключениями не являются. Они тоже оценивают нас, мужчин. К кому-то они сразу относятся лояльно, а к кому-то нет. Именно поэтому, когда один парень, например на работе, рассказывает анекдот, смеётся весь офис, отдел или цех, а когда другой — не раздастся даже случайного хмыка. Когда красавчик с подвешенным языком подаст своей коллеге карандаш или дотронется до её руки — он «внимательный и чуткий». Когда то же самое сделает нелюдимый уродец — это «домогательство»! Все оценивают друг друга, выстраивая отношения — как интимные, так и дружеские. Это правила социума, в котором мы живём. Причём, забавный факт, оцениваем мы не только противоположный пол, но и свой. Правда, тут уже немного иная система. Человек оценивается как потенциальный соперник. Мы сравниваем внешний вид, силу рук, мышцы, лицо и прочее-прочее. И лишь потом, после этой первоначальной оценки, если нам посчастливилось начать общаться с этим человеком, неважно, своего или противоположного пола, мы можем В НЕБОЛЬШИХ ПРЕДЕЛАХ пересмотреть оценку. Так красавица, которая окажется не умнее курицы, всё ещё будет привлекать нас физически, но вот желание завести с ней семью может угаснуть — оценка потеряет один или два балла. Так не слишком симпатичная женщина, на «пять из десяти», может раскрыться при общении, проявив себя с положительных сторон и добавив балл-другой. Однако получить «сверху» пять или семь баллов не получится никак. Точно так же нельзя их и «сбросить». Серийный убийца, оказавшийся голубоглазым блондином с правильными чертами лица, соберёт себе целую фан-базу, которая будет хором умолять суд о снисхождении. Заплывший как боров нефтяной магнат с постоянно потеющими ладонями, волосами из носа, вечным запахом пота, который не может перебить даже дезодорант, никогда не сможет рассчитывать на взаимность в отношении противоположного пола. Кроме как за деньги. Да и те с него возьмут как за двоих. Оценка. Всё решает внешний вид и — самую каплю — наша «харизма». Однако уроду не помогут и деньги, а симпатичному человеку открыты все дороги. Кхм, так вот, к чему я это? Люди обычно подбирают себе пару на плюс-минус схожих уровнях, но здесь и сейчас я вижу, что супруга Игнаца, Радка, выше его сразу на несколько баллов. Что в этом мужике нашлось такого, что он сумел привлечь столь шикарную женщину? Ум? Деньги? Искромётный юмор? И почему она не бросила его, когда деньги пропали? Ответ на это мне только предстоит найти. — Ограблен или нет, — пожал бывший купец плечами, — к делу это не относится. Я разорён. Факт есть факт. — Факт есть факт, — согласился я. — Мужчины… — вздохнула Радка. Я огляделся. Картина впечатляла. И хоть район был не из лучших, убийство пяти человек — не то, на что стража закроет глаза. — Уходим отсюда, — махнул я рукой, после чего парочка быстро похватала какие-то свои вещи и отправилась со мной. Выйдя из переулка, я снова огляделся. Никого поблизости не наблюдалось. Похоже, крики той пятёрки всех распугали. Хм, не удивлён. — Мы оставив их тела вот так? — спросила женщина, ткнув пальцев в проулок. — Можете порыться в их карманах, — пожал я плечами. — Не сочтите за насмешку, но более вы вряд ли что-то сумеете сделать. Разве что отправиться в тюрьму как убийцы. Но разве оно вам надо? — Прости её, — тут же произнёс Игнац. — Стресс. — Я имела в виду… — его супруга вздохнула. — Ну да, похоже, ничего другого уже не остаётся. Невольно я ещё раз, уже в нормальном (хоть и вечернем) освещении, осмотрел эту парочку. — Опять же, могу прозвучать грубо, — почесал я подбородок, заметив кровь на пальцах, после чего вытащил платок, вытирая руки, — но я удивлён, что ты, Радка, не бросила своего мужа. Думаю, варианты жизни не на улице у тебя бы нашлись. Она и правда выглядела очень привлекательно. Уверен, такая женщина легко могла бы стать любовницей какого-нибудь чиновника или более состоятельного торговца. — Я не из тех, кто готов бросить супруга в трудной ситуации, — фыркнула она, задрав подбородок. Ещё не сломали. Хорошо. Похоже, они и правда совсем недавно оказались в тяжёлой ситуации. Будь всё иначе, эта женщина давно пропала бы из его жизни — так или иначе. Или, окажись Игнац менее высоких моральных качеств (правда, о них я пока ничего не знаю), мог бы сам начать торговать её телом. Что же, значит, не всё потеряно. Выходит, я не просто спас две души, но и могу позволить им восстановиться. Двойное доброе дело. Комбо! Хех, дело в том, что опустившийся бродяга — это образ жизни. Психическое изменение, а не физическое. Помню, ещё в моём прошлом проводили эксперименты: вытаскивали людей с улицы, приводили их в порядок, лечили, чистили, одевали, находили работу… И что потом? Через месяц, если не раньше, уже снова на улице! Потому что сломленный человек не мог жить по-другому. У него не только физические, но и психические отклонения. Тьфу. В моём прошлом современном мире имелось множество способов подняться со дна. Столовые для бедняков. Дешёвые ночлежки, где можно перекантоваться, если совсем нет иных вариантов. Низкооплачиваемая работа, куда брали всех, с которой можно хотя бы накопить на одежду из секонд-хенда и аренду дешёвого жилья. А там, с доступом к воде и электричеству, уже реально привести себя в божеский вид, нацепить пусть и дешёвые, но адекватно выглядящие тряпки да идти искать нормальную работу. Тот, кто стремится к вершине, всегда найдёт выход. А сломленные… им это и не нужно. Здесь речь не шла о последних, чему я, признаться, оказался приятно удивлён. Изначально, ещё только направившись в переулок на звуки довольного гогота и испуганных криков, думал, что местные уроды нашли парочку бродяг, на которых решили отыграться за собственную херовую жизнь. Оказалось иначе, и я был чертовски рад тому, что не прошёл мимо. А ведь было желание… было… — Что же, ваш ужин я не спас, но думаю, вы всё равно рады итогу, — слабо улыбнулся я и махнул рукой, чтобы супруги двигались следом. Если я прав, то на шум скоро подтянется патруль. Не слишком быстро — так, чтобы дать преступникам время сделать всё, что они хотят и, соответственно, не рисковать своими жизнями при возможной поножовщине. Не любят у нас стражи это дело, ой не любят! — Надо было, наверное, и правда у этих уродов в карманах пошарить, — произнесла Радка. — Мародёрство, — поморщился Игнац. — Понимаю. — Знаешь, даже одежда могла бы нам помочь, — серьёзно заявила женщина. — А у них ведь ещё и обувь была. И ножи. И, наверное, парочка крон бы нашлась. Бывший купец вздохнул, а потом оглянулся. Однако бежать обратно, в переулок, не рискнул. — Добрый господин… — обратилась Радка ко мне. — Амброзий, — запоздало представился я. — Так меня зовут. Но предпочитаю сокращение — Амброз. — Господин Амброз, — поправилась она. — Боюсь, это прозвучит весьма дерзко, но… вы не могли бы… — женщина замялась, явно не привыкшая кого-то просить, а потому быстро взглянула на мужа. — Помочь нам подняться на ноги, — тихо дополнил он, шмыгнув носом. — Речь явно не о прямом смысле этого слова, — коротко покосился я на них. — Это и правда дерзко, Радка, — снова вздохнул Игнац. — Слова с трудом выходят из моего горла. Женщина тоже вздохнула, а потом с толикой разочарования на него посмотрела. — Есть моменты, когда нужно убивать гордость, — спустя какое-то время тишины произнесла она. — Из-за неё мы… — и оборвала саму себя. Наша компания наконец-то покинула переулки Пути Славы, оказавшись возле каналов, ведущих к Площади Иерарха. Только не сверху, а снизу, где периодически проплывали лодки торговцев рыбой, везущих по утрам товар на продажу. Ещё здесь появлялись чистильщики каналов, периодически вылавливающие трупы. На слова супруги мужчина горько рассмеялся. — Гордость! Да, ты права. Из-за неё мы здесь. Потому что я решил, что смогу совершить последний рейс между Темерией и Реданией, хотя слухи о войне из-за пограничных столбов уже начались. И вот к чему это привело!