Эхо Крови

      Алекс рассказал Шиксалю всё. Всё, что было в том воспоминании. И про отца, и про то, что на тот момент он уже являлся ревенантом уже как полгода. Мелкие детали воспоминания возвращались постепенно, но сейчас у него имелась вся картинка на руках. В прошлом, он конфликтовал с военными, да и политиками тоже, по поводу клеток оракула, информация о которых просочилась из-за предательства одного из исследователей. Старого, не молодого. И тогда начались разбирательства и конфликты, которые могли привести даже к рукоприкладству. Со временем, им даже пришлось искать финансирование на стороне, потому что правительство решило, что им много денег не нужно. Да и вообще можно работать за спасибо. И вот, при работе над клетками, Алекс отправился в турне, чтобы обойти самые загадочные и непонятные места мира. Всё-таки найти место происхождения, чтобы понять, какая среда привела к появлению подобных микроорганизмов.       И это привело его к болотам в США. Наполненные мистикой, легендами и самыми разными слухами, вплоть до вендиго, вампиров и других паранормальных существ. Конечно, он не верил в них, поэтому спокойно отправился туда, но вот только результат похода стал… Неожиданным. При углубление в болота, Шмидт начал сталкиваться со следами других экспедиций, которые, почему-то, провалились. Не затонули, а вещи просто бросили, словно от чего-то убегали. И вот тогда он узнал, отчего и слухи, и брошенные вещи, и отсутствие законсервированных тел. Ходячие мертвецы, вот только для мертвецов они выглядели слишком целыми. Если не считать одежды, конечно… Это и стало первым столкновением Александра с самыми первыми потерянными. Паразит обитал прямо в болоте и ожидал носителя, притаившись. Тогда учёному удалось сбежать, чтобы рассказать об этом самым верным коллегам. А затем недели и месяцы подготовки, чтобы получить в свои руки ценные образцы. В итоге это привело ко второму проекту. И Алекс сам вызвался стать первым ревенантом. Самым первым. Который появился задолго до Катастрофы.       В то время паразит не был настолько сильным, что делал ревенантов в стократ сильнее и быстрее. Тогда он давал только усиленную регенерацию, но потом начал мутировать, и не только самостоятельно, что привело к нынешнему виду БОР-паразита, которым они и пользуются. А он? Его паразит просто мутировал. Прошло много времени с первого прототипа, и тот успел развиться в нынешнее своё состояние.       Из этого выходит одно: Алекс является тем, кто запустил проект по выведению БОР-паразитов. Он и есть тот самый, который наладил их превращение из диких в «прирученных»… Шмидт стал основателем всего этого, тем самым одновременно защитив тысячи жизней и сгубив сотни. Каждый страдающий ревенант, каждый потерянный, каждое безумие — это всё его рук дело. Необязательно напрямую, но его, потому что он создал это. Из благих намерений, но ими выложена дорога в Ад. Вот и вышло, что он обрёк какое-то количество на страдания, чтобы большее число могло выжить. Да, могли использовать и без его участия для создания армии, но сам факт создания подобного — ужасен.       От этого факта ему было тяжело. Да, скорей всего, он самолично не участвовал в этом всём, а паразит спас много людей, но многих и обрёк на вечную жизнь даже после смерти с риском стать безумным чудовищем, которое не знает ничего, кроме жажды.       — Великие творцы всегда задавались таким вопросом, а их изобретениями всегда пользовались во зло, — произнёс Шиксаль и покачал головой. — Вспомнить только Нобеля. Он изобрёл динамит, чтобы расчищать завалы и быстрее копать шахты, но люди нашли способ использовать его творение как оружие.       — Тебе не стоит брать на свои плечи вину, которая не принадлежит тебе, — директор хлопнул Алекса по плечу и чуть улыбнулся. — Лучше посмотри на это с другой стороны: если бы не это, ты бы умер, все твои друзья — умерли, а мы бы так и стояли на одном месте, пытаясь победить арагами.       — Я знаю, но ничего не могу с собой поделать, — покачал головой Алекс и вздохнул. — Теперь каждый потерянный для меня будет как бич, наказывающий за мои ошибки.       — Но сейчас куда важней мне рассказать последнюю вещь, — Шмидт после этих слов выдохнул и посмотрел прямо на Иоганна. — Мне известна формула препарата, который изменил клетки оракула в прошлом.       Это та самая кипа бумаг, которую его образ рассматривал в самом конце, и от которой у него тогда болела голова. Именно в тот момент он получил всю нужную информацию о формуле, самом препарате и способе его изготовления. Всё в мельчайших подробностях, прямо из рук перебежчика, что лично увидел результат своих трудов в виде заживо сожранных коллег. И на основе этого, Алекс и его команда хотели создать препарат, который нивелировал бы эффект предыдущего. Или хотя бы ослабил, чтобы у них было больше времени. Но… Шмидт не хотел признавать, но последний кристалл как раз содержит в себе причины, почему у них не вышло. Нечто подорвало их деятельность, и совсем скоро он выяснит, что именно. Но учёный ставил на арагами.       — Это… — Шиксаль ярко улыбнулся. — Это же замечательная новость! С этим мы сможем начать работать над тем, чтобы разобраться в изменениях и вернуть всё обратно!       — Чтобы воспроизвести её, может понадобиться много времени, — Алекс не хотел портить настроение своем мрачным тоном, но не сказать об этом тоже не мог. На это Иоганн лишь отрицательно покачал головой.       — Сам факт наличия такой формулы окупает все наши риски. А время, — Шиксаль пожал плечами и хмыкнул. — Время мы выигрываем с самого начала конца света. Каждый день.       — Тогда я отправлюсь заниматься формулой, — твёрдо заявил Александр, поднимаясь со стула. Иоганн посмотрел на него с беспокойством.       — Я бы посоветовал отдохнуть и поговорить с твоей дамой сердца, прежде чем начинать. Но в итоге решать только тебе, — кивнул директор. — Удачи.

***

      Миа выдохнула и с улыбкой потянулась после долгого дня. Сегодня удалось убить пару арагами, потом ещё парочку, а после посидеть с Шио, хотя её быстро украли. Девушка чуть нахмурилась. Если бы она могла, то обязательно убила бы Якумо и доктора Пейлора! Это же какая безответственность: рассказывать о Шио! А Алекса она бы закопала рядом, чтобы разрешения за её спиной на такое не выдавал! Без объяснений, без слов, просто взяли и влили её в общество Пожирателей! Да даже без стоящей охраны! Если бы она была там, то устроила бы настоящую взбучку всем участникам этого ужасного события! Да, даже несмотря на то, что всё прошло замечательно! Она не сомневалась в Алисе и Сакуе, всё-таки женщины, но вот Сома вызывал вопросы с его вечным мрачным настроением и взглядом исподлобья. Вот с ним они могли быть и поосторожнее! Но нет — всё сделали за её спиной, хотя и утверждают, что она — мама Шио! Вот же…       И теперь Пожиратели стараются выкроить время для девочки, что дать ей как можно больше. Они понимают её важность, поэтому стараются изо всех сил. Но вот Шио сама привязалась к Соме, называет его «братом» и часто ходит за ним хвостом. Ворчит, хмурится, но терпит и даже не позволяет себе ничего противоправного. Миа вздохнула и покачала головой. Девочка произвела какой-то магический эффект на вечно хмурого Пожирателя, который к арагами испытывал ничего, кроме ненависти. А тут…       Нет, она не жаловалась. Это хорошо, что у её дочери появились и другие воспитатели, но она просто… Беспокоилась. Очень сильно. Маленький ребёнок, который мало знает о мире, так ещё и является «монстром» и взрослые лбы, которые на этих монстров охотятся. Бурная смесь, которая может в любой момент взорваться. «Сначала нужно что-то доказать, чтобы утверждать», — всегда говорил Алекс, но разве сердцу такое скажешь? Вот и варилась она медленно, стараясь не представлять себе страшных картин. Сложно, но она пыталась.       — Да, входите! — Миа встрепенулась, когда в дверь постучались. Девушка с удивлением посмотрела на вошедшего Алекса, который молча закрыл за собой дверь. Приятный сюрприз, как раз есть с кем поговорить…       — Эй! Ты в порядке?! — выкрикнула девушка, когда её парень подошёл к ней, упал на колени и положил свою голову ей на бёдра.       — Тяжело… — проворчал Шмидт, смотря куда-то в сторону стены. — Очень тяжело…       — Что на тебя вообще нашло? — Миа покачала головой и с нежностью посмотрела на своего парня. Он никогда себя так не повёл бы, если бы не случилось что-то… Особое. Возможно, шокирующее.       — Я посмотрел предпоследний осколок воспоминаний, — глухо ответил он и поднял на неё взгляд. — И он вызвал у меня смешанные чувства.       — Так… — протянула Миа, положив свою руку на голову Алекса. Она улыбнулась. У них может не быть нормальных свиданий и отношений в человеческом понимании, но эти моменты нежности она ни за что не променяет, даже на полноценные свидания.       — Я знаю, что клетки оракула стали агрессивными из-за воздействия третьих сторон и знаю исходную формулу, — безжизненным голосом произнёс Александр. На такое девушка только улыбнулась и погладила его по голове.       — Разве это плохо? Ты сможешь разработать противодействие и избавиться от этой угрозы раз и навсегда!       — А ещё это я стоял во главе проекта по созданию БОР-паразитов. И стал самым первым ревенантом в мире. Ну, а ещё я проверил его эффективность после того, как меня попытался застрелить собственный отец, — невесело хмыкнул Алекс и выдохнул.       — Так что я оказался застреленным собственным отцом, а также создателем трагедии для тысяч душ, что были обречены на жизнь с жаждой и риском стать безумным. Это забавно, — добавил он безжизненным голосом, а Миа лишь пялилась на него, пытаясь переварить услышанное. Создатель паразитов?.. Застрелен собственным отцом?.. Это… Это вообще не может уложиться в голове! Как и зачем? Почему? Каким образом?!       — Я… — Миа попыталась что-то сказать, но не смогла. Слова соболезнования не лезли изо рта, как и слова поддержки, потому что такое невозможно выразить обычными словами. Поэтому она просто продолжила гладить его по голове и быть рядом. Единственное, что она может сейчас.       — Прости, что обрёк тебя на это существование, — прошептал Алекс, за что мгновенно получил ладонью по голове. Миа недовольно проворчала и гневно посмотрела на своего парня, который никак не отреагировал на её удар.       — Да, жизнь ревенанта полна опасностей и огромных рисков. Да, нас боятся обычные люди, — девушка вздохнула и печально улыбнулась. — Но благодаря тебе я и мой брат живы. И мы можем делать практически всё то, что делали раньше. Если бы не ты, — девушка нервно вздохнула и закрыла глаза. — Мы бы давно были съедены арагами или похоронены в холодную землю. И я бы не хотела уходить раньше своего срока, и не хотела бы такой же участи Николя.       — Да, мы страдаем, да, мы находимся на грани. Да, многие погибли или стали потерянными, этого отнять я не могу, — Миа грустно посмотрела на Алекса, который перестал шевелиться и просто слушал. — Но это стало для большинства вторым шансом. Исправиться и начать новую жизнь. Трудную. Но жизнь. Все мы погибли когда-то. Но были возвращены обратно. И за это стоит благодарить тебя.       — Тебе может казаться, что это неправда и ты принёс только страдания, но я же здесь. И говорю то, что думаю, — напоследок добавила Миа мягким голосом. А затем нахмурилась. — Ну, а твой отец — мудак.       — Лаконично, — весело произнёс Алекс. — Но правдиво.       — И как мне его ещё назвать? — вопросительно изогнула бровь девушка. — Жадный до власти и силы человек, который с лёгкостью выстрелил в собственного ребёнка ради амбиций.       — Кто-то назвал бы его амбициозным… — добавил Шмидт тихим голосом, на что девушка ничего не ответила, лишь продолжила гладить своего парня по голове. У неё больше не было слов, поэтому она продолжит поддерживать его во так: своим присутствием, своей нежностью и своими делами. А слова никогда не способны залечить сердце. Они могут развеять сомнения, но какая сила у слов, если нет никаких дел? Поэтому Миа встанет рядом и будет до конца. До самого конца, каким бы он в итоге не был.       — Уж лучше остаться самым обычным человеком, чем иметь такие амбиции, — произнесла Миа спустя пару минут.       — Мой отец не согласился бы, — с нотками протеста заявил Алекс, на что девушка с улыбкой стукнула его по голове своей ладонью.       — Твой отец — мёртв.       Шмидт не стал парировать её высказывание и молча закрыл глаза, на что Карнштайн облегчённо выдохнула. Она не помнила своих собственных родителей, но, возможно, это и к лучшему. Может, и у неё в семье был тиран или тиранша, от которых она страдала вместе с братом… Но даже если и так, их время вместе было самым счастливым в её жизни.       «И я сделаю всё, чтобы у тебя появилось такое время».