Эхо Крови

      Благими намерениями выложена дорога в Ад. Эту фразу Луи слышал много раз и даже видел на страницах многочисленных книг, только в другом виде. Твоё желание принести благо может обернуться страшными катастрофами, способные сломать больше жизней, чем спасти. А простое желание прогуляться с ребёнком по вечернему комплексу, чтобы не запирать её в четырёх стенах постоянно, вылилось… В проблему. Огромную проблему. Кто же знал: Шио решила, что это догонялки, и начала убегать от него, из-за чего Луи пару секунд стоял в шоке от поведения, но потом собрался и отправился в погоню, с удивлением поняв, что догнать мелочь ему сложно. И всё бы ничего — вечером обычно никого не бывает, потому что дни здесь тяжёлые, а свободные днём Пожиратели уходят на ночные патрули. Но кто знал, что один учёный сейчас не спит, а Шио каким-то образом не заметит дверь и врежется прямо в неё.       — Вот оно как… — протянул Сакаки, смотря на Шио, которая с интересом крутила головой из стороны в сторону и смотрела на новые для себя вещи. — Понимаю ваше беспокойство, но не волнуйтесь, — Пейлор улыбнулся. — Я сам изучал человекоподобных арагами и хотел встретиться хоть с одним.       — Вы отреагировали… — Луи выдохнул. — Спокойно.       Амамия мог соврать, но никакая ложь не проходила проверок. Шио никто не видел, не знал, а в базах данных её просто нет. А значит любой всплеск паранойи Сакаки, и весь обман рассыпается как карточный домик. Поэтому ревенант решил рассказать правду и о встрече Алекса с девочкой после своей драки с Дьяусом. Идиотизм, но и выбора у него как такового не было. Или так, или попасться на лжи, что приведёт к трагичным последствиям.       — Естественно! — кивнул Сакаки и улыбнулся. — Я ведь изучал все слухи и истории о них! Зачем арагами форма человека? Почему клетки собрались именно так? Если они выглядят как люди, то обладают ли таким же интеллектом? — быстро задал эти вопросы доктор и посмотрел на Луи. — Но я не виню вас в сокрытии. Арагами… — он просто вздохнул, как и Амамия. Действительно. Люди ненавидят и боятся арагами, и даже умей хоть один из них говорить и не проявлять агрессии, люди всё равно боялись бы.       — У меня столько вопросов и к ней, и к вам, — с предвкушением произнёс Сакаки, а затем поправил очки, пока Шио крутила в руках раскрытую книгу и вопросительно смотрела в неё. Луи краем глаза следил за ней, но девочка ничего опасного не делала. Пока. Любопытство детей — страшная вещь.       — Шио — ребёнок, — произнёс ревенант. — И по внешнему виду, и поведению. Хотя учится она очень быстро. Вместо дней — часы. Вместо недель — дни.       — Невероятно, — медленно протянул доктор и покачал головой. — Даже не верится… Но клетки оракула это всё ещё большая загадка для нас, несмотря на многие открытия.       — Алекс считает, что она может стать ключом к решению проблемы с арагами, — добавил Луи, помня слова Алекса о том, что Сакаки очень похож на него в плане исследований и желаний. И своему другу Амамия верить привык.       — И он прав, — закивал Пейлор и поправил очки. — Если клетки смогли собраться в человека, а также обрести наш разум, то зачем? Возможно, они хотят таким образом начать переговоры? Или это ренегаты? Но самое важное — это клетки. Как не клетки сами могут рассказать нам о клетках?       — Но мы не можем никого заставлять помочь нам или насильно спрашивать вопросы, — вздохнул Пейлор, на что Луи скрестил руки на груди и устало покачал головой. Все они знали об этом, как и том, что руководство ничего узнать не должно.       — Как и позволить Шиксалю узнать о ней.       — Что? Разве вы не друзья?       В ответ на вопрос Амамии, Пейлор медленно и тяжело вздохнул, а затем подошёл к дивану и сел рядом с Шио. Да отвлеклась от осмотра книги и с любопытством посмотрела на учёного. Тот улыбнулся ей. Та улыбнулась ему.       — Вы выглядите умным, как папа!       — Спасибо, — поблагодарил доктор девочку, а затем перевёл взгляд на Луи. — Папа?       Ревенант снова тяжело вздохнул. Что же, раз начал, то пора бы и закончить, да? Тем более Сакаки не из тех, кто любит подшучивать над другими.       — Всё началось с Якумо…

***

      — Ты не выглядишь счастливым.       На фразу Мии Алекс только покачал головой и тяжело вздохнул. Узнать больше о себе, о своей жизни до всей этой катастрофы и становления фактически оружием против монстров, которые практически за мгновение поставили человечество на грань существования… Это было бы отлично! Всё-таки ревенанты живут воспоминаниями и стараются накопить как можно больше, чтобы при частых смертях у тебя было хоть что-то, ради чего стоит жить. Чтобы это связывало тебя с реальным миром. Ревенант, конечно, не станет потерянным, если потеряет всё… Но он с большим удовольствием сам примет такое решение, потому что смысла жить у него больше никакого нет. Нет воспоминаний, нет историй — нет жизни «до». Поэтому часто такие ревенанты просто ложатся и умирают. В любом смысле этого слова.       У его друзей тоже имелись потерянные воспоминания о жизни до или сразу после начала Катастрофы. Луи вспомнил о Круз и том, что они были друзьями (а может и больше, но Амамия молчит и не развивает эту тему), о том, что мог прервать её страдания, но не стал. О том, как она шагнула за границы разума и стала той самой Королевой. Но многочисленные смерти лишили его этих воспоминаний, но Алекс помог их вернуть… Якумо вспомнил о том, как воевал с арагами ещё до того, как стал потерянным. Как потерял практически всех товарищей, как «участвовал» в экспериментах Мидо… Ужасные воспоминания, но Шинономэ был рад снова увидеть лица своих сослуживцев… Миа же вспомнила о том, как выживала первое время вместе со своим братом. Как им было сложно. Как они встретили женщину, грубую и бесчувственную, но при этом опытную. И которая обучила Мию всему, что знала сама, скрывая за маской заботу по отношению к «мелким», как она говорила. Не зря он нашёл осколки воспоминаний этой женщины, чтобы Миа могла со спокойной душой идти дальше.       Смесь сладкого и горького, радостного и печального. В бочке мёда всегда имелась ложка дёгтя. У него же? Отец военной закалки и империалистических взглядов, желающий ничего, кроме продолжения династии и создания пятого рейха. Милитаристский идиот, который не видел дальше собственного носа. Каждое его слово отравляло ему жизнь, и лишь мама скрашивала эти моменты. Но даже так — жизнь до университета была наполнена только гневом, ненавистью и презрением. Ничего другого отец не вызывал, даже призрачного. Ни его служба, ни его возможные качества. Всё это затмевала неимоверное желание отправить Алекса в армию и выстроить новую страну. Лучшую только по его мнению.       Университет стал спасением, где влияние его отца испарилось, а всё естество Александра пело от возможностей. Возможность получить новые знания и возможность стать тем человеком, который может заставить мир сесть за стол переговоров и задушить войну в её зародыше. У него не было никаких воспоминаний о том, почему мир стоял на грани очередной мировой войны, но это явно было связано либо с ресурсами, либо с политическими дрязгами. Всё как всегда. Большие страны не умеди договариваться и лишь трясли оружием, пытаясь стать гегемоном. По разным причинам, но путь у всех один и тот же.       Шмидт вспомнил обо всех бессонных ночах, которые он тратил на учёбу. На изучение всего нужного. На беспокойство по поводу того, что в любой день у кого-то пропадёт любое чувство самосохранения, и миру наступит конец. Но годы шли, и Земля как-то держалась на краю, не падая в пропасть. И тогда его труд заметили, пригласив в новый и амбициозный проект по изучении чего-то нового. Невозможного. Нарушающего многие законы, которые они открыли и доказали. Клетки оракула. Человечество изучало их задолго до всего этого и, скорей всего, пришло к каким-то выводам. Но Шмидта пугала перспектива. Молодой и подающий надежды студент с желанием спасти мир наихудшим способом получает возможность этот способ сделать. Так почему не клетки? Почему не многочисленные эксперименты и дрессировка их на создание всех этих монстров? Почему не выпуск в мир, если тот отказался прийти к, собственно, миру?.. Если это он, кто виновен во всём, что случилось с человечеством? Одно эгоистичное желание, сгубившее миллиарды, но достигшее своей цели: войн больше не будет, если стран просто не станет.       И Алекс рассказал всё это Мии. Желание поделиться своими тревогами, а также настойчивость девушки всё-таки победили, поэтому он говорил. Говорил обо всём, что вспомнил. И об отце, и его студенчестве, и о клетках оракула, которые существовали давным-давно и люди даже умели их сдерживать в то время. То ли из-за наличия технологий, то ли из-за низкой активности. Шмидт не знал. Но собирался узнать. Есть шанс, что его память, единственное, что хранит в себе ключ решения нынешней катастрофы.       — Как удивительно… — прошептала девушка, когда он замолк. — Клетки были и раньше, твой отец оказался тем ещё тираном, а ты хотел стать злым учёным, чтобы спасти мир… — Миа покачала головой и мрачно хихикнула. — Последнее в твоём духе.       — Ну спасибо, — недовольно проворчал Алекс.       — Я имею ввиду, что я знаю только одного ревенанта, который смог бы разрушить собственную жизнь ради чужих, — Карнштайн обняла его и сжала чуть сильнее, чем нужно. — Мне не нравится такое поведение, я ясно изъясняюсь?       — Тебя беспокоит только это? — спросил Алекс, тяжело вздыхая.       — Именно. Я уверена, что ты не стал бы делать ничего безумного, — мягким голосом произнесла девушка. — Ты слишком добрый, чтобы сделать такое. Максимум, это создать вакцину от рака и заставить в обмен на формулу всех подписать мир на твоих условиях.       — Как много веры в меня… — прошептал Александр и покачал головой. — У меня у самого нет веры в себя.       — Потому что я знаю тебя, — продолжила говорить Миа мягким голосом. — Знаю очень хорошо. И ты бы никогда не позволил себе сделать нечто подобное. Даже с шилом в заднице и юношеским максимализмом. Потому что ты — учёный, — девушка отодвинулась от него, держа руки на плечах Шмидта. Её глаза посмотрели прямо в его. — Ты ведь сам говорил, разве нет?       — Я не говорю, что точно это сделал, — отведя взгляд в сторону, произнёс учёный. — Но есть возможность этого.       Именно это и беспокоило Алекса. Всегда существовала возможность. Всегда и везде. Так почему и бы этому не быть здесь? Дурость ударила в голову, и Шмидт начал натаскивать клетки на вред человечеству и способности к превращению в монстров из мифов и легенд? Благое намерение сделать мир во всём мире, которое привело к самому настоящему Аду? И сейчас Александр не мог сказать, сделал бы это он молодой, или всё-таки остановился и решил заняться лишь изучением? Ведь воспоминаний у него больше не было.       — Значит нужно найти больше воспоминаний, чтобы ты точно знал, — с улыбкой на лице сказала Миа. — И, возможно, нашёл решение всеобщей проблемы.       На это Алекс только вздохнул. Возможно, он и правда слишком много додумал и решил сразу же закопать себя из-за этих знаний. Нет, не возможно, а точно. Но… Просто это нервировало его. Постоянно маячило где-то позади и злобно улыбалось, пытаясь довести его до истерики или паники. «Ты это сделал. Это точно. Мелкий максималист, который дорвался до силы», — редкая ядовитая мысль проникала в его голову и разъедала. Медленно, но верно… Но Миа права. Нужно найти больше кристаллов, чтобы удостоверится до конца, а не пытаться утопить себя в своём собственном яде.       — Поэтому соберись, — Карнштайн взяла его голову, а затем поцеловала в лоб. — И мы вместе преодолеем твой кризис среднего возраста.       — Тебя Якумо покусал? — без веселья спросил у неё Алекс, на что получил в ответ только кривую улыбку и щелчок по носу, отчего он хмыкнул. Что же, пусть будет так.       — Но у меня нет идей, где могут быть кристаллы, — пожал плечами учёный. — Эти два были случайной находкой.       — Возможно, у меня есть идея, — Миа улыбнулась и встала с кровати, протянув ему руку. — Пойдём.       — И куда? — без энтузиазма спросил Шмидт, поднявшись с кровати, взяв при этом руку своей девушки. Та усмехнулась и посмотрела в сторону двери.       — Шиксаль. Возможно, кто-то из Фенрира находил подобные кристаллы.       Алекс открыл было рот, чтобы возразить, но быстро закрыл его. Эта идея была не самой ужасной, если не учитывать тот факт, что придётся рассказать много подробностей, чего не хотелось. Но это единственная возможность, которую он теперь видит. У Иоганна были связи с руководством и возможности узнать всё необходимое, а может даже и получить в свои руки кристаллы, но тогда придётся рассказать о многом, упустив некоторые детали…       «Ложь во благо?..», — подумал Шмидт и покачал головой. Ему это не нравилось, но это единственный нормальный выход… Который или спасёт их, или приведёт к ещё большей трагедии.