Гарри Поттер и Правда о Предателе / Harry Potter and the Truth of the Traitor

      Гарри успел пройти два квартала, прежде чем его гнев начал таять, словно весенний лед.       Он присел на низкую стену сада и задумался, рассеянно перекатывая палочку между пальцами. (Когда он успел её достать?)       Это была одна из самых сложных ситуаций, в которые он попадал. Гарри знал, что сможет добраться до Дырявого котла довольно легко. Кондуктор «Ночного рыцаря» слишком тупой, чтобы узнать его, особенно, если он будет стараться избегать развязного поведения своего брата. Но как только он доберется до гостиницы, он окажется на радаре, и ему придется тщательно обдумать, что делать, прежде чем он туда доберется.       — Что ты с-с-собираешься делать? — Эрисс высунула голову из-под воротника и уютно обхватила его за шею.       — Минис-с-стерство не может прос-с-сто так выс-с-следить меня. — В прошлом году Гарри немного читал о магии слежения на случай, если летом ему понадобится сбежать, и знал, что для заклинаний слежения требуется ритуал, основанный на рунах, и немного биоматериалов человека, которого собираешься выслеживать. С тех пор он тщательно вычищал расческу и сжигал волосы, а также сжигал все обрезки ногтей. Не говоря уже о том, что с юридической точки зрения подобные вещи были весьма сомнительны к законности. Так что до тех пор, пока он оставался в маггловском Лондоне, ему ничего не угрожало. В его сумке из Гринготтса лежали фунтовые банкноты, и он мог уменьшить свой сундук, не попадаясь под Надзор, так как магия была его частью и активировалась только прикосновением палочки.       — Если понадобитс-с-ся, я могу исчезнуть в маггловском Лондоне, но только в самом крайнем с-с-случае. Если меня ис-с-сключат и захотят наказать еще больше. Я думаю, что смогу избежать ис-с-сключения, и более или менее уверен, что с-с-смогу избежать более с-с-с-серьезных обвинений.       — Хорошо иметь запас-с-сной вариант, — согласилась Эрисс.       Инстинкты Гарри затрепетали в тот самый момент, когда его фамильяр скрылся под одеждой и оповестил о слежке.       — За нами кто-то с-с-следит.       Гарри резко поднял голову и просканировал окружающее пространство: палочка была наготове, а гардус крутился на языке и норовился высвободиться. Он не мог заблокировать ничего, кроме элементарного сглаза и большинства маломощных чар, но ему все еще не хватало основной силы для полноценного протего, чтобы защититься от более опасных заклинаний…       Глаза сверкнули. Гарри мгновенно перешёл в защитную стойку и направил палочку на фигуру.       Собака. Это была просто собака. Большая, правда, и довольно пугающая, если честно, но Гарри не заметил в её поведении ничего злобного.       — Она с-с-с-странно пахнет, — шипела Эрисс. — И она голодная.       В свете ближайшего уличного фонаря он разглядел, что под грязной шерстью отчетливо выделяются ребра.       Он опустил палочку.       — Эй, мальчик, — тихо сказал он. — Или девочка.       Собака настороженно шагнула вперед, разглядывая его. Точнее, его палочку в руке.       — Нет, ты не можешь с ней играть, — сказал Гарри, снова присаживаясь, чтобы не выглядеть угрожающе. — Это волшебная палочка, понимаешь? Она особенная. Я могу найти другую палочку, если ты хочешь поиграть…       Гарри бесцельно помахал своей палочкой. Она была направлена в сторону от них, но собака всё равно вздрогнула. Сердце Гарри болезненно сжалось. Гарри задумался, что говорит о нём то, что он легче сопереживает животным, чем людям. Эту собаку явно морили голодом, да и физически били, если судить по её реакции на движущуюся палочку. Гарри убрал палочку.       — Хочешь поесть? — тихо сказал он, доставая свой сундук и увеличивая его до нормальных размеров.       — Зачем ты его кормишь?       — Потому что я уже голодал и не желаю того же этой с-с-собаке.       — Как с-с-скажешь… — Эрисс, как он понял, это не нравилось. Она прекрасно ладила с Алектой, которая была птицей волшебника, умной и знала, что лучше не есть фамильяра хозяина. Алекта даже несколько раз приносила Эрисс мышей. Эрисс ела их, хотя обижалась, когда ей приносили еду, говорила, что это лишает ее удовольствия от охоты.       Собака навострила уши и подползла поближе.       Гарри открыл багажник в отделе зелий и обнаружил в одном из больших отделений, предназначенных для ингредиентов для зелий, свой тайник с едой — аккуратно упакованные свёртки, и достал половину мясного пирога, который он купил в бакалее три недели назад и сохранил половину. Он снял упаковку и положил ее на пол.       — Держи, — сказал он, подталкивая его к собаке.       Собака, настороженно глядя на него, ела так, как едят только те, кто давно не ел.       — Похоже, он и вправду голоден, — сказала Эрисс. — Кормить его было хорошей идеей.       — Может быть, ес-с-сли я с ним поговорю, он рас-с-слабится.       — Ты умеешь говорить по-собачьи?       — Нет, но я где-то читал, что с-с-собакам нравятс-с-ся голос-с-са людей, если это хороший человек.       — Ты вс-с-се еще мой хозяин.       — Конечно, — согласился он, аккуратно поглаживая ее тоненький хвост, который вилял где-то в районе груди.       — Мне знакомо это чувство, — сказал он собаке. — Быть голодным. Интересно, кто это с тобой сделал? Я бы хотел их проклясть… но сейчас я уже на тонком льду, я как бы… случайно или нарочно взорвал сестру дяди за то, что она надо мной смеялась… и, кажется, у меня проблемы с законом.       Собака покончила с мясным пирогом и пристально смотрела на Гарри. Он медленно протянул руку, дал ей обнюхать себя и очень осторожно погладил одно ухо. Собака чуть склонилась к его прикосновению, но не расслабилась. Гарри не мог его винить.       — Думаю, я смогу выкрутиться, — сказал он. — Но мой отец не любит меня. Думаю, он использует любой шанс, чтобы лишить меня наследства. Жаль для него, что я умею выходить сухим из воды, а учеба в Слизерине этому способствует…       Собака чихнула.       Эрисс вздрогнула.       — Фу…       Гарри засмеялся. Эрисс медленно села. Он снова принялся чесать ухо; похоже, ему это нравилось.       Некоторое время они сидели в тишине.       Вздохнув, Гарри переместился и сел ровнее. Собака тоже, явно уловив, что тишина затянулась.       — Мне пора идти, — сказал Гарри. — Надеюсь, ты найдешь семью, которая будет с тобой хорошо обращаться. Мерлин знает, что я все еще ищу такую семью.       Затем он сделал паузу. Собака была полуголодной, но если дать ей нормальную еду и искупать — Гарри обнюхал свою руку и поморщился: несомненно, искупать, и с большим количеством шампуня, — то, похоже, она будет в полном порядке. И он мог бы заслужить его преданность так же легко, как Дамблдор, или Снейп, или почти все взрослые в Хогвартсе на первом курсе, если бы только они относились к нему прилично, заботились о нём и заставляли его доверять им — но они оставили его на произвол судьбы, и теперь он не доверял никому из них и, вероятно, никогда не сможет. Или сможет. В последнее время Гарри все чаще задумывался о том, способен ли он вообще на настоящее доверие. Но собака, возможно, ещё не прошла этот этап. И никто не помог Гарри, когда он был в тяжелом положении… Он мог бы попытаться помочь собаке.       — Вообще-то, — сказал он, — Ты мог бы пойти со мной…       — Что?!       — Эрисс, успокойся, она просто голодная. Ты прекрасно ладишь с Алектой.       Эрисс надулась.       — Только потому, что она так явно нуждается в волшебнике.       — Хогвартс не разрешает нам брать с собой ничего, кроме кошки, крысы или жабы, — продолжал Гарри, поскольку его голос, казалось, успокаивал собаку. — Но я уверен, что смогу их уговорить. Скажем, ты мой фамильяр, и мне будет так ужасно, если я не смогу держать тебя рядом… Если уж на то пошло, я думаю, что знаю женщину, которая могла бы тебя оставить, Уизли замечательные, и родители, по крайней мере, любят меня, наверное, потому что я спас жизнь их дочери в прошлом году… То есть, Жюль помог — фактически он убил василиска, какой герой, черт возьми, — она бы взяла тебя, и с удовольствием кормила бы тебя каждый день.       Собака скулила.       — Давай, — успокаивающе сказал Гарри. Он готов был доплатить, чтобы посадить их обоих в Рыцарский автобус, если бы пришлось. — У меня никогда не было собаки, но я обещаю, что буду лучше, чем тот, кто держал тебя раньше…       С тихим лаем собака бросилась бежать и исчезла в считанные секунды.       Гарри со вздохом встал.       — Ну и дела.       — Все равно он пах с-с-с-странно.       Он поднял свой сундук и приготовился.       — Голодным? Больным?       — Нет… прос-с-сто… с-с-с-странно. Не только голод.       — Хм. Ладно, я с-с-с-собираюсь вызвать автобус «Ночной рыцарь» — помнишь, о чем мы говорили?       Эрисс вздохнула.       — Я должна ос-с-ставаться в тени, и мы не можем говорить, когда рядом другие люди.       — Верно. — Он погладил ее по голове и приподнял подбородок, чтобы ее темные глаза смотрели на него. — Мне это не нравитс-с-с-ся, и, может быть, когда-нибудь тебе не придется прятаться, но они попытаются забрать тебя — они будут избегать меня за это. Люди не любят Говорящих. Они думают, что это делает меня Темным.       — Твоя кожа немного темнее, чем у твоей тети, — предложила она. — Но вс-с-се же не очень темная…       Гарри хмыкнул.       — Это из-за моего отца. Его мама была родом из региона под названием Юго-Восточная Азия. Я имел в виду «темный», как пользователь темной магии.       — А как пахнет Темная магия? Я чувствовала только запах твоей. Я начала улавливать его только нес-с-сколько недель назад. Твой с-с-сундук тоже пахнет магией, но безвкус-с-с-сной.       — Не знаю. Люди не могут чувс-с-ствовать запах магии. Я как-нибудь раздобуду что-нибудь Темное и дам тебе попробовать, как тебе такой вариант?       Эрисс задумалась.       — Интересно. А люди считают, что эта Темная магия плохая? Почему?       — Некоторые из них уродуют твое тело или душу. — Гарри пожал плечами. — А некоторые из них просто опасны и сильны, поэтому они говорят, что это Тьма, чтобы оправдать свой контроль над ней, и люди думают, что она по своей сути злая или плохая. Что, честно говоря, довольно глупо. Важно то, как ты используешь заклинания, а не то, что они делают.       Он сделал паузу. Ну что ж. Похоже, Слизерин повлиял на его мнение сильнее, чем он думал.       — Значит, теперь мне нужно с-с-спрятаться.       — Извини.       — Можно я поеду в твоем с-с-сундуке? С одеждой, если ты с-с-сделаешь ее теплой для меня?       Гарри засмеялся.       — Конечно. — Эрисс много спала — видимо, гадюки из её части Африки были довольно вялыми, особенно в холода, и её любимым местом для сна была куча поношенных хлопковых футболок, которые пахли Гарри и на которые были наложены согревающие чары без палочки. Он уложил её, снова запер сундук, уменьшил его и поднял палочку.       Автобус «Ночной рыцарь» появился с грохотом и яркой вспышкой.       Из двери выскочил все тот же Стэн Шанпайк.       — Я тебя узнал, — сказал он, прищурившись на Гарри, и Гарри неприятно вздрогнул: — Ты гнал в этом автобусе в прошлом году по дороге в Хог!       — Э-э-э, да, — сказал Гарри, позволяя Стэну придержать для него дверь.       — Как тебя там? — Спросил Стэн. — И где будешь?       — Симус. Финнеган. Симус Финнеган. В «Дырявый котел», пожалуйста.       Гарри хотелось ударить себя по лицу — обычно он врал гораздо лучше, чем сейчас, но Стэн, казалось бы, не заметил ничего странного.       Гарри забрался в автобус и мимоходом бросил одиннадцати сиклей. Ночью в конце июля здесь было гораздо меньше народу, чем в полдень первого сентября. Ему удалось занять место, точнее кровать, в передней части автобуса, где он мог следить за выходящими и входящими людьми.       — Это наш водитель, Эрни Прэнг, — сказал Стэн, который казался скучающим и готовым поговорить с кем угодно. — Это Симус Финнеган, Эрн.       Эрни кивнул Гарри, который сел на выбранную им кровать и схватился за перила.       — Погнали, Эрн, — сказал Стэн.       Автобус снова дернулся. Гарри выглянул в окно. Они ехали по совершенно другой дороге.       — Где-то в Уэльсе, — сказал Стэн.       — Лучше разбуди мадам Марш, Стэн, — сказал Эрни. — Через минуту мы будем в Абергавенни.       Стэн направился к задней части автобуса. Гарри привстал.       Эрни нажал на тормоз, и автобус с визгом остановился возле небольшого дома, в окнах которого колыхался желтый свет. Появился Стэн, который вел за собой тускло-зеленоватую ведьму с платком на губах.       — Вот, держи, — радостно сказал Стэн, она спустилась со ступенек, Стэн бросил ей вслед сумку, и автобус снова тронулся.       Честно говоря, почему люди ездят на этой штуке, а не камином, Гарри не представлял.       Ему было интересно, почувствовала ли Эрисс толчок, или же внутренняя часть его сундука, или же слои заклинаний, наложенные на него, уберегли её от физический воздействий. Надо будет спросить позже, — и он осторожно открыл сундук на случай, если движение не даст ей уснуть, ведь она была раздражительной, когда не могла заснуть. Гарри знал, что спать он точно не будет. Он был слишком возбужден, и даже если бы остатки адреналина не били через него, в автобусе «Ночной рыцарь» не было условий, способствующих сну.       Стэн немного поболтал, затем достал газету и начал читать.       Гарри прищурился, глядя на обложку. С первой полосы на него угрюмо смотрел полуголодный человек с сальными, всклокоченными черными волосами и впалыми щеками.       — Кто это? — спросил он, указывая на него.       — Кто? Ах да, Сириус Блэк, — сказал Стэн, явно желая поделиться сплетнями. — Он сбежал из Азкабана, а ты че не в курсах-то, Симус?       У Гарри забурчало в животе. Он сделал домашнее задание — он знал историю своей семьи, знал, что Сириус Блэк предал свою семью Волдеморту, а его маму убили.       — Можно мне почитать?       — Конечно. Надо больше читать газет, Сим.       Гарри сдержался, чтобы не нахамить Стэну, что он не может подписаться на «Пророк», иначе его дядя действительно может купить ружье и попытаться застрелить Алекту.       — Спасибо.       В статье не было ничего срочного, чего бы он уже не знал. Хотя было интересно, что у Фаджа есть связь с премьер-министром; Гарри этого не знал. Он усмехнулся над определением пистолета, данным в «Пророке», и протянул газету обратно.       — Стремный, да? — сказал Стэн.       — Полагаю, в Азкабане любой может выглядеть довольно устрашающе, — рассеянно ответил Гарри. Сириус Блэк, сбежавший из тюрьмы. Предатель его родителей. Как заметил Тео в прошлом году, есть разница между нападением, которое исходило от врага, и нападением, которое исходило от доверенного друга. Наверное, им следовало бы убить Блэка, а не бросать его в тюрьму.       Похоже, что в ближайшее время ему предстоит провести здесь еще одно исследование.       Гарри улегся на свою пуховую перину, закрыл глаза и занялся Окклюменцией. Даже за час работы ему не удалось достичь состояния медитации: автобус был слишком шумным и отвлекал, но, по крайней мере, он мог сохранять спокойствие и пустоту среди хаоса, что было уже неплохо. К тому же это помогало скоротать время, не размышляя о Блэке или юридических проблемах.       Наконец Стэн сказал что-то о Лондоне, и Гарри вернулся в настоящее и сел.       — Моя остановка? — спросил он.       — Конечно, Симус, — ответил Стэн.       Гарри отрывисто попрощался с ними обоими и вышел из автобуса, который с очередным ВЖУХ отчалил куда бы то ни было. Чувствуя некоторое дежавю, он направился к двери дырявого котла.       — Вот ты где!       От страха он перешел в оборонительную позицию, палочка была уже наготове.       — В этом нет необходимости, Поттер, успокойся.       К его вечному шоку, Спенсер Райт, как никто другой, вышел из «Котла». Он выглядел холодным, измученным и раздраженным.       — Ты всех извел за последний час, — сказал он, схватив Гарри за плечо и направляя его внутрь. Гарри, всё ещё ошеломлённый, позволил увести себя, даже не отреагировав на то, что кто-то положил на него руку, как это было бы обычно. — И, конечно же, никто из важных персон не собирался тебя преследовать, поэтому они свалили всё на самого молодого человека в кабинете министра. Типично. Садитесь. Том, принеси нам немного сливочного пива, ладно?       — Э-э, — разумно сказал Гарри. — Ты работаешь в Министерстве, почему они посылают тебя за делом о правонарушениях?       Райт ухмыльнулся и расплатился с барменом, Старым Томом, за напитки, которые поплыли к их столику. Гарри сделал глоток и почувствовал тепло.       — Видишь ли, они в правильном состоянии. Между нами говоря, это было бы ужасно плохой прессой, если бы оказалось, что отец героя войны Мальчика-Который-Выжил бросил своего Наследника с набором самых мерзких магглов, которые когда-либо были магглами, не так ли? Не смотри на меня так, все на Слизерине, у кого есть глаза, видели, что ты был недокормлен и злобно напряжён, когда ты появился, мы знаем эти признаки. Нашему Дому достаётся больше, чем просто плохое детство.       — Ах, — сказал Гарри, испытывая одновременно облегчение и дискомфорт. — Они это скрывают.       — Сейчас в твоем доме работает команда стирателей памяти и разрушителей заклинаний.       Райт осушил последний бокальчик сливочного пива и продолжил.       — Министр Фадж не в восторге, скажу я тебе, но радуйся, что все обошлось. Друг адвоката твоего отца, Итан Торн? Да, он хотел представить всё так, будто ты — провинившийся злобный фанатичный Слизерин, который издевается над магглами ради забавы. Ты должен поблагодарить Руфуса Скримджора за то, что он в свое время это пресек.       — Пожалуйста, передай ему мою благодарность, когда увидишь его в следующий раз, — сказал Гарри, хотя он понятия не имел, кто такой Скримджор.       Райт усмехнулся.       — Обязательно.       Гарри поднял бровь.       — И я полагаю, что это никак не связано с тем, что Сириус Блэк находится на свободе?       — Никак, — невинно ответил Райт. — Это не имеет никакого отношения к тому, что Министерство боится, что он убьёт тебя, пока ты будешь беззащитен на улице вдали от своего маггловского дома, что приведёт к ещё большему возмущению общественности тем, что Поттер погиб из-за того, что Министерство не может выполнить свою работу.       — Верно, — сказал Гарри. Он и забыл, как приятно поговорить с товарищем по Слизерину. — А разве забота Министерства о моем благополучии распространяется на уголовные обвинения?       — Конечно, распространяется, — сказал Райт. — Они все уверены, что это была случайная магия, так что технически это не сокрытие, а обычная процедура для магглорождённых, которые выходят из себя перед магглами, не подвергающимися опасности.       — Они все убеждены?       Райт усмехнулся.       — Я видел, как ты работаешь с магией, Поттер. Ты искусен. Я не уверен, что ты не можешь, ээээ, направлять свои магические вспышки, когда ты достаточно зол… но, конечно, никто не стал бы слушать младшего заместителя секретаря, даже если бы он был достаточно заботлив, чтобы сказать что-нибудь, так что какое это имеет значение?       — Очень малое, — согласился Гарри, ухмыляясь.       — Я слышал, что в этом месяце ты приглашен к Забини. Старина Том сказал, что одиннадцатый номер свободен, и ты можешь пока пожить здесь, — сказал Райт. — Или где-нибудь еще. Честно говоря, мне все равно. Просто постарайся остаться в волшебном Лондоне, хорошо?       — Как будто я хотел бы его покинуть, — с чувством сказал Гарри.       Райт фыркнул.       — Рад тебя видеть, Поттер. О, и продолжай хорошо летать в этом году.       Он чуть не хлопнул Гарри по плечу, но остановился на полпути и ограничился кивком (за что Гарри был ему благодарен), и выскочил за входную дверь.       Гарри допил остатки пива и позволил Тому уложить его в его комнате в «Дырявом котле». Он был измотан и оцепенел от облегчения, и единственное, что пробивалось сквозь туман, было приятное удивление от того, что Алекта уже в его комнате. Он запер дверь, достал из сундука Эрисс и улегся с ней на спине под одеялом.       Через несколько минут он уже спал.

***

      На следующее утро он написал несколько писем, отправил их Алектой, зашел в «Флориш и Блоттс» и потратил довольно много денег на книги. Четыре из них подробно описывали историю Войны Волдеморта, как её называли, её окончание и последствия. Он не мог отправиться исследовать Лютный, поскольку Министерство следило за его передвижениями, а Итан Торн, очевидно, ждал удобного случая, чтобы наброситься на него. Зато он мог провести небольшое исследование и выяснить, что именно заставляет Сириуса Блэка бояться.       Знай своего врага.

***

      Прекрасная возможность.       Гарри подкрался к Пэнси сзади и приложил палец к губам, ухмыляясь, когда Тео и Блейз, сидевшие напротив, заметили его. Они сделали вид, что ничего необычного не произошло. Он подождал, пока она окажется рядом, и тяжело опустил руки ей на плечи.       Пэнси вскрикнула и подпрыгнула.       — Гарри!       Ухмыляясь, он придвинул стул и сел рядом с ней.       — Скучала по мне?       — Нет, — ответила она, хмуро глядя на него.       Он положил руку на сердце.       — Ты меня ранила.       — Хорошо, ты это заслужил.       — Нет.       — Итак, Гарри, — сказал Тео, наклонившись вперед.       — В твоем письме было мало подробностей.       — Мне пришлось переписывать все семь раз, — сказал Гарри.       Тео кивнул.       — Я прощаю тебя, но теперь тебе нужно выложить всё.       Гарри посмотрел на часы.       — Мы можем подождать, пока придут остальные?       — Зачем ты меня так мучаешь? — резко сказал Блейз.       Гарри ухмыльнулся.       — Тебе явно не повредит.       — А пока, — сказала Пэнси, понизив голос, — вы все читали газеты, верно?       — О Блэке, — сказал Гарри.       Она кивнула.       Выражение лица Тео немного приблизилось к изумительной скуке — его обычная защита. Гарри, наверное, следовало бы сказать ему, что это такой же признак того, что ему не по себе, как и то, что он действительно показывает свой дискомфорт.       — Интересно, как он это сделал, — сказал Блейз. — Никто ещё не сбегал из Азкабана.       — Говорят, Темный Лорд обучил его Темной магии, — сказала Пэнси. — И что он должен был стать вторым помощником.       Гарри хотел оставить свои вопросы при себе. Это может подождать до свадьбы. Он не хотел портить никому лето. Но если они предоставят ему такую прекрасную возможность…       — Привет, ребята!       Джастин опустился на место справа от Гарри, и момент был упущен.       — Джастин, привет, — сказал Гарри. Блейз коротко кивнул.       — Все получили свои учебники? — сказал Джастин. — Я пролистал учебник по Защите на этот год. Похоже, мы будем работать над магическими существами, представляющими угрозу. Должно быть интересно.       — Книга «Уход за магическими существами» — это просто чудовище, — сказал Блейз. — В буквальном смысле. Она покрыта мехом и кусается. Мне пришлось заклеить ее тем заклинанием, которому близнецы научили Гарри, чтобы заклеивать чужие книги.       — А разве Кеттлберн не ушел на пенсию? — сказал Тео. — Кто новый профессор по уходу?       Все посмотрели на Пэнси, но она лишь пожала плечами.       — Они держали это в тайне. Я расспрашивала всех. Никто ничего не сказал. Хотя Снейп выглядел еще более раздраженным, чем обычно, когда я его спросила, так что я подозреваю, что он недоволен этим назначением.       — Ставки на то, кто сегодня первым бросит сглаз — Дафна или Гермиона? — сказал Блейз. — Им уже почти пора возвращаться.       — Ни то, ни другое, они не могут использовать магию, — сказал Тео. — Идиот.       — Блейз, кто такой Маттео? — спросил Джастин. — Ты был раздражающе молчалив.       Блейз ухмыльнулся.       — Друг семьи.       — Ты назвал его дядей, — заметил Гарри.       — Так и есть.       — Он один из братьев твоего отчима? — спросил Джастин. Слизеринцы вздрогнули. — Что? Я могу быть тонким, когда хочу, но, честно говоря, так проще.       — Пуффендуйцы, — сказала Пэнси, но без особой злобы.       Джастин усмехнулся.       — Нет, — ответил Блейз. — Он не мой кровный или брачный родственник. Спроси его сам, когда увидишь его завтра.       — Ладно, — проворчал Джастин.       Тео посмотрел на Гарри через плечо, и его брови поднялись.       — Мерлиновы яйца, они обе целы. Я просто поражен.       Гарри, Пэнси и Джастин повернулись, чтобы посмотреть.       Дафна и Гермиона входили в «Дырявый котёл», за ними следовала леди Гринграсс, которая окидывала взглядом внутреннее убранство паба со слабой усмешкой отвращения. Выражение лица Дафны было похожим, хотя и менее изысканным. Гермиона выглядела просто потрясенной.       Гарри поднял брови. Она была одета в типичную одежду волшебников, а не в маггловскую, которую обычно выбирала, когда не была в школьной мантии: приталенная бордовая мантия, которая удивительно хорошо сочеталась с ее волосами.       — Гермиона, — сказал Тео, ухмыляясь, как кот с канарейкой, когда к ним присоединились остальные девушки. — Теперь ты выглядишь как настоящая ведьма.       Гермиона нахмурилась, но потом сумела изобразить улыбку. — Рада встречи, наследник Нотт.       Блейз разразился хохотом.       — Не стоит быть с нами такой формальной.       — Я тренируюсь, — жестко ответила Гермиона.       Леди Гринграсс холодно кивнула им.       — У меня есть другие дела. Наследник Забини, я вверяю свою дочь заботам вашей семьи.       — Именем Дома Забини, я принимаю ответственность, — сказал Блейз, его голос внезапно стал официальным.       — Пожалуйста, передайте мои поздравления графине. — С этими словами леди Гринграсс удалилась.       — Кто-нибудь объясните это, — сказал Джастин.       Пэнси наклонилась к Гарри.       — Давай, Гермиона, покажи нам, чему ты научилась.       Гермиона посмотрела на нее, подняв подбородок. Вообще-то это была гринграссовская манера. Не то чтобы Гарри, который в данный момент работал сверхурочно, чтобы подавить смех, собирался сказать ей об этом.       — Это связано с несовершеннолетними наследниками знатных домов, — скучно сказал Тео. — Леди Гринграсс поручает своего наследника другому Дому. Формально, если бы кто-то прибежал сюда и убил Дафну прямо сейчас, Гринграссы могли бы объявить кровную месть Забини.       — Я думала, что это ужасно шовинистично, — сказала Гермиона. — Но, видимо, это относится как к мужчинам, так и к женщинам-Наследникам.       Дафна пожала плечами.       — Я уверена, что мои родители не объявили бы кровную вражду, если бы только Блейз был рядом. Ему тринадцать лет. Они не могут ожидать, что он пожертвует своей жизнью ради моей. Фактически, в прежние времена так и делали. Сейчас это больше формальность, чем что-либо другое.       — Это сделал твой отец, Гарри? — спросил Джастин.       Гарри фыркнул.       — Вряд ли. На самом деле, если на этой свадьбе будет совершено покушение и я слягу от проклятия, он, наверное, пошлет убийце цветы и шоколадных конфеток. И Забини тоже, если он сможет это вынести. У меня есть сведения, что его друг-адвокат пытается лишить меня наследства.       — Итан Торн, — с отвращением сказала Пэнси. — Скоробогач. Семья его отца родом откуда-то из Восточной Европы.       — Есть ли кто-нибудь, кого ты не знаешь? — сказал Джастин.       Пэнси ухмыльнулась.       — Новый учитель по уходу, — заметил Тео, вызвав убийственный взгляд Пэнси.       — Теперь мы ждем только Невилла, верно? — сказала Гермиона. — Раз уж Ханна не может прийти.       Гарри кивнул.       — А его бабушка придерживается этих старых традиций? — сказала Гермиона. — И Тео, а как насчет твоего отца?       — На самом деле, так же строго, как и мама Дафны, — сказал Блейз. — Оба. Лорд Нотт лично сделал это сегодня утром. Лорд Паркинсон тоже. Августа Лонгботтом на прошлой неделе прислала моей маме письмо с неопределенной угрозой, в котором поручала своего внука и наследника нашему попечению, начиная с сегодняшнего дня.       Гермиона выглядела ошеломленной.       — Невилл ничего не сказал.       — Он боится, — тихо сказал Тео. — Если он признается, что его семья придерживается старых взглядов, они будут еще более суровы к нему, и в результате он может потерять тебя.       Гарри внимательно наблюдал за Гермионой, пока Тео объяснял. На ее лице появилось что-то похожее на чувство вины. Они так и не поговорили всерьез обо всем, что произошло в прошлом году. Об их ссоре. Гарри не собирался извиняться, если только не было другого способа спасти дружбу, потому что он терпеть не мог извинений. На самом деле, он предпочёл бы просто ничего не говорить и жить дальше, и осторожно переоценить своё доверие к их дружбе, если бы ей удалось изменить своё поведение. Но Гермиона не Тео и не Дафна; она любила и даже нуждалась в том, чтобы всё обсудить. Он готовился к этому разговору всё лето. Однако, похоже, вмешательство Гринграсс несколько упростит ситуацию.       — А вот и он, — сказала Дафна. — Опаздывает, как обычно.       Невилл нахмурился.       — Минута до полудня, это вы рано.       — У тебя выросли клыки, — сказала Дафна.       — Где Эрисс? — сказал Невилл.       Гарри усмехнулся.       — Спит, как обычно.       — Как поживает твоя бабушка? — спросила Гермиона, когда Невилл занял последнее место за их столом, и посмотрела на него с властной заботой.       Гарри вздрогнул. Значит, над ее тактом еще нужно было поработать.       Невилл пожал плечами. По крайней мере, казалось, что он принимает Гермиону в штыки.       — Ей… легче. Она была немного властной. Когда росла. Мы вроде как поссорились из-за этого в первую неделю после возвращения из школы. Я думаю, что случайно вызвал у нее чувство вины…       — Убеждения могут быть очень эффективными, если применять их в нужное время и не переусердствовать, — размышляла Пэнси. — Как только цель думает, что это сделано намеренно, она теряет часть своей силы… Что?       Невилл и Гермиона уставились на нее.       Джастин начал смеяться.       — Вы, ребята, уже должны привыкнуть к Слизеринцам.       — Что, а ты? — сказала Гермиона. — Пуффендуйцы не такие!       — Мои родители — бизнесмены, — сказал Джастин, все еще смеясь. — Гермиона, они оба генеральные директора разных компаний. Я вырос и научился двум вещам: как манипулировать людьми — в основном у мамы, и как быть этичным в этом деле — в основном у папы.       — Я… понимаю, — сказала Гермиона. — Но все равно.       — Как будто ты не была такой, — поддразнил ее Гарри, ухмыляясь.       Она покраснела.       — Только для того, чтобы мои родители покупали мне книги.       — Это самая Гермионистая вещь, которую ты когда-либо говорила, — хмыкнул Тео.       — Дай угадаю, ты все еще чувствуешь себя виноватой за это? — сказал Блейз.       Гермиона выглядела смущенной.       — Наверное… ну, нет, в основном я чувствую вину в том, что не чувствую себя виноватой за это.       — О нет, — сказала Панси, ее ликующее выражение лица совершенно не соответствовало ее словам. — Мы её портим…       — Какой ужас, — пробормотала Гермиона, но она не выглядела расстроенной.       — Теперь ты расскажешь нам историю? — сказал Блейз, выжидательно глядя на Гарри.       Все оживились. Гарри помрачнел.       — Ладно…       Гарри рассказал о Мардж, о сделке, которую он заключил с Верноном, о словесных оскорблениях, которые она обрушила на него, и о событиях, которые привели к его уходу из дома. Остальные в шоке уставились на него, когда он закончил.       — Гарри, — сказала Гермиона. — Удивительно, что тебя не исключили.       — Забудь об исключении, ему следовало бы предъявить обвинение, — сказала Пэнси.       Гарри пожал плечами.       — Если бы моя фамилия была не Поттер, так и было бы. Видимо, они опасаются, что Сириус Блэк хочет убить меня и Жюля в качестве мести, поэтому они отправили оперативную группу на поиски меня, и когда я появился в Котле, меня ждал Райт. Он теперь работает в Министерстве, вы знали? — Пэнси явно откладывала эту информацию на потом. — Итан Торн хотел изобразить меня гнусным маггло-ненавистником, фанатиком Слизерина, но кто-то вмешался и все скрыл. Технически это все равно была случайная магия, так что я был освобожден от дальнейших обвинений и, возможно, исключен из школы в соответствии с Указом об ограничении магии несовершеннолетних. Министерство не может исключить меня по закону — это может сделать только директор школы, — не то чтобы я ожидал, что Дамблдор бросится меня спасать, но все же.       — Конечно, он это сделает, — сказала Гермиона.       Гарри поднял на нее бровь.       — Хагрид. Камень. Цербер. Василиск.       Она поморщилась.       — Справедливо…       — Ты знаешь все юридические тонкости, — сказал Невилл, впечатленный.       Гарри пожал плечами. Все знали, что в детстве он проявлял магические способности гораздо чаще, чем другие, и в большинстве случаев относили это к открытому секрету его ужасной домашней жизни. Только Пэнси, Невилл, Блейз и Тео знали о его наклонностях к беспалочковой магии.       — Они бьют по моим слабым местам. Иногда моя магия уходит от меня. Я изучил этот вопрос в прошлом году, чтобы подстраховаться на случай, если что-то случится этим летом.       — Хорошая мысль, — сказала Гермиона. Она все еще хмурилась, вероятно, из-за того, что ее слепая вера в авторитеты столкнулась со всеми доказательствами того, что у Гарри не было никаких других вариантов, кроме как разобраться с этим самому. Гарри задавался вопросом, когда же она поймёт то, что он знал с самого детства: в конце концов, нельзя полагаться ни на кого, кроме себя.       — Рад видеть, что магглы получили по заслугам, — пробормотал Блейз.       Гермиона бросила на него взгляд. — Блейз…       — Они ужасные люди, — сказал он, глядя на неё исподлобья. — Не потому, что они магглы, а из-за того, как они обращались с Гарри. И не похоже, чтобы магглы или представители Министерства собирались что-то сделать.       Гермиона прикусила губу. Сделала глубокий вдох.       И кивнула.       — Верно.       Интересно, что сказала ей Дафна.       — Замечательно, что мы разобрались со всеми интересующими нас сплетнями, — язвительно сказал Тео. — Мы можем идти?       — Пожалуйста, — с облегчением сказала Гермиона. — Мне не терпится увидеть библиотеку Забини…       — Нет, ты обещала, что не будешь пропадать в ней до свадьбы, — нахмурился Блейз. Они начали собирать свои сумки — тем, у кого нет сундуков с Уменьшающими чарами, пришлось взять их с вешалки у камина и готовиться к перемещению по камину.       — Я обещала, что не исчезну, — сказала Гермиона. — Я не обещала, что не буду искать…       — Мы определенно ей поднадоели, — заявил Тео.       Невилл покачал головой.       — Не могу дождаться, когда она выйдет против Рональда в этом году…       Гарри отозвал Дафну в сторону, пока остальные расставляли свои чемоданы и сумки у камина, а Старый Том готовил камин.       — Как она справилась?       — Мама в какой-то момент довела ее почти до слез, — прямо сказала Дафна. — Не из-за одежды, а из-за того, что она, похоже, была просто ошеломлена… Думаю, это произошло из-за того, что ей указали на ее иногда шокирующую узость мышления. Но я думаю, что мысль дошла до нее. И я заставила её признать ещё до нашего прихода, что старые порядки не являются «фанатичными» по своей сути.       — Прогресс, — сказал Гарри.       — Тебе это необходимо, — сказала Дафна, глядя на него. — У тебя получается гораздо лучше, чем у Гермионы, но я, конечно, одобряю то, что Блейз поручил своему дяде обучать тебя и Джастина. Я бы поручила это маме, но даме из благородного дома не подобает обучать молодых волшебников таким вещам.       Он пожал плечами.       — Заметь, я не стал спорить, когда Блейз заговорил об этом.       — По крайней мере, ты признаешь, что тебе нужна помощь, — фыркнула Дафна.

***

      Маттео оказался не таким, как ожидал Гарри. Он и сам не знал, чего именно ожидал, но Маттео оказался не таким. Джастин и Гарри ждали его на террасе дома Забини, попивая чай и спокойно обсуждая о книге по арифмантии, которую Гарри прочитал наполовину, а Джастин — первые несколько глав. Маттео, когда он нашёл их, оказался совершенно непритязательным во всех отношениях, кроме одного: у него были клыки, которые показывались, когда он улыбался.       — Здрас-с-ствуй, друг змееуст, — сказал он.       Гарри вздрогнул так сильно, что чуть не выронил чашку с чаем. Даже две. Спрятавшись в мантии, Эрисс зашевелилась.       — Что… — Он кашлянул, вспомнил о своих манерах и перешёл обратно на английский, чтобы Джастин мог его понять. — Как вы…       — Блейз с-с-с-сообщил мне о твоих с-с-спос-с-собнос-с-стях, — сказал Маттео, самодовольно улыбаясь. — Я решил проверить тебя, выяс-с-с-снить для себя, правду ли он сказал…       — Как ты стал змееус-с-стом?       Джастин уставился между ними.       — Это парселтанг?       — Это родовая магия моего рода. Ты не узнаешь язык своего друга, когда он говорит на нем? — Маттео сказал с неодобрением, которое было слабым, но не менее резким.       — Я не часто его использую, — сказал Гарри. — При них.       — Как глупо с твоей стороны, — пренебрежительно сказал Маттео. — Всегда уместно напоминать своим вассалам, почему они вассалы и почему ты лорд.       Гарри вздрогнул. Джастин кашлянул, вероятно, скрывая фырканье.       — Сэр, они не мои вассалы, — сказал Гарри. — Просто друзья.       — Глупости, вы же наследник дома Поттеров, не так ли?       — А мои друзья — наследники домов Забини, Нотт, Гринграсс, Паркинсон и Лонгботтом, — сказал Гарри.       Глаза Маттео слегка расширились. Он был настолько невыразителен, что это было равносильно возгласу удивления.       — Я поговорю с мастером Блейзом за то, что он не предупредил меня о том, что у него такой интересный круг общения. Наследник Лонгботтом, говорите?       — Да, — сказал Джастин.       — Гриффиндорская семья. Очаровательно. А кто вы?       Джастин моргнул.       — Э-э-э, Джастин Финч-Флетчли…       — Неправильно, — сказал Маттео.       — Нет-нет, это мое имя…       Маттео угрожающе сверкнул глазами, и Джастин замолчал.       — Блейз сообщил мне, что ваша семья, хотя и является обычной, обладает внушительным престижем, влиянием и финансовыми ресурсами в немагическом мире, так?       — Верно, — сказал Джастин.       — Нет! Кость с кровью, эта задача окажется сложнее, чем я ожидал. Вы не старший сын, но вы должны представлять семью, мистер Финч-Флетчли. Вы должны уверенно представиться как Джастин из дома Финч-Флетчли. Меня не волнует, что ваша семья не принадлежит к Дому волшебников. Если вы хотите, чтобы вас воспринимали всерьез в этом мире, следуйте обычаям волшебников и ведите себя так, чтобы это делало честь вам и вашей семье. Я правильно понял?       Джастин моргнул и выпрямился. Даже Гарри был немного подавлен этой тирадой, хотя в случае с Маттео его обычное рефлекторное недоверие к незнакомым взрослым было как-то неуместно. Чем дольше он находился в обществе этого человека, тем больше ему хотелось ему доверять и нравиться. Это вызвало сильный сигнал тревоги в голове Гарри, и он действительно был настороже, даже больше, чем обычно, пусть и старался каждые несколько секунд напоминать себе, что не доверяет ему, не нравится ему.       — Да, сэр, — твердо сказал Джастин.       — Отлично. Попробуйте еще раз. Кем бы ты мог быть, мальчик? — Маттео отпил чай, воплощая собой элегантные манеры высшего общества, и холодно посмотрел в глаза Джастину.       — Джастин из Дома Финч-Флетчли, ученик третьего курса из школы магии и волшебства Хогвартс, — сказал Джастин с поднятым подбородком и железным взглядом. Это был слишком резкий переход, контрастирующий с обычным образом пуффендуйца. Гарри вдруг отчетливо почувствовал, что Джастин вырос в маггловском эквиваленте мира чистокровных древних родов и просто не понял, какие его части переносятся в общество волшебников.       Маттео кивнул.       — Прогресс. А вы? — обратился он к Гарри.       — Я Адриан, нас-следник Рода Поттеров, — просто ответил Гарри. По какой-то прихоти он позволил себе на парселтанге слегка коснуться буквы «с» в слове «наследик», что заставило Эрисс крепче обхватить его за талию, и Маттео одобрительно улыбнулся.       — Улучшение в обоих случаях. Представление — тонкое искусство, и оно жизненно важно как для формирования положительного впечатления в сознании других, так и для доказательства владения законами, по которым живет ваша культура. Например: «Здравствуйте, наследник Поттер, мистер Финч-Флетчли. Маттео Барези, кровно связанный из дома Забини». — Маттео снова отпил чай. — Наследник Поттер, проанализируйте для меня это заявление.       — Вы указали меня первым, потому что технически, как Наследник Древнего и Великого рода, я превосхожу Джастина, — быстро ответил Гарри. — Вы указали сначала своё имя, а затем принадлежность к Роду, что говорит о том, что вы не являетесь ни волшебником, ни членом другого рода, о котором вы должны были бы нас проинформировать.       — Очень хорошо. А что, мистер Финч-Флетчли, вам, по логике вещей, нужно знать в данный момент?       — Форму обращения, — сказал Джастин. Его глаза блестели. Почему-то казалось, что ему это нравится. Гарри не нравилось — ну, вообще-то, это была ложь. Ему нравилось. Ему это определенно нравилось. Не то чтобы он когда-нибудь признался в этом Гермионе или Блейзу.       Маттео кивнул.       — Любой разумный неволшебник, присягнувший благородному дому волшебников, получает приставку Romesse, производную от французского promesse, или promise, откуда и пошла эта традиция.       Гарри изучал его.       — Если позволите, Ромесс Барези, вы больше похожи на волшебников, чем все известные мне разумные существа, не являющиеся волшебниками.       — О, действительно, очень похож, наследник Поттер, — сказал Маттео, улыбаясь чеширской ухмылкой. — Мистер Финч-Флетчли, вы можете расшифровать его запрос?       — Да, — сказал Джастин. — Технически это был не запрос, так как он сформулировал его как простое заявление. Я бы сказал «фактически», но на первом курсе Защиты мы говорили о вампирах, суккубах, упырях, фантомах и банши, а также о некоторых других видах, которые Министерство относит к «разумным неволшебникам», и у Гарри неплохая память, так что я полагаю, что он опирается на свой статус студента, чтобы оправдать свое предполагаемое невежество и надеется заставить вас точно сказать, к какому виду вы принадлежите.       Они с Гарри усмехнулись друг другу.       — Я отказываюсь от своего предыдущего разочарования. Вы оба — способные ученики. — Ухмылка Маттео расширилась, обнажив клыки. — Как вы уже догадались, я вампир, и поэтому не могу колдовать в том смысле, в каком это понимают волшебники. Однако у меня есть некоторые… природные дары… которые достались мне от природы, и среди них — парселтанг. Другому, наследник Поттер, вы сопротивляетесь восхитительно. И волшебники, и обычные люди в присутствии вампира чувствуют едва уловимое принуждение любить вампира, доверять ему, дружить с ним и ценить его мнение.       Джастин моргнул.       — О. Ооо. А я-то думал, что вы просто милый.       — То, что вы вообще это заметили, делает вам честь, мистер Финч-Флетчи, — сказал Маттео. — Многие взрослые волшебники и смертные никогда этого не делают. Наследник Поттер, простите меня, если я вас обидел, но вы необычайно сильно сопротивляетесь внушению, и мне интересно, заслужил ли я ваше недоверие, или это общая реакция?       Гарри задумался над тем, как ответить. Это было больше, чем он обычно признавал, по крайней мере, вслух, но он доверял Джастину, и, похоже, Маттео уже раскусил его. Возможно, Блейз рассказал ему.       — Мое детство было не самым лучшим, — сказал он. — Укоренилась привычка не доверять взрослым, особенно незнакомым людям. Я заметил, что не испытываю автоматического недоверия к вам, скорее наоборот, и это вызвало некоторые тревожные сигналы.       — Ммм… — Маттео уставился на него пустым взглядом. Его невыразительные карие серые глаза были более угрожающими, чем у Снейпа. — Справедливый ответ, Наследник Поттер, но, если позволите, вы раскрыли больше, чем нужно было. Если бы Блейз уже не намекнул мне о характере смертных, вырастивших вас, я мог бы задать тот же вопрос, и вы бы выдали информацию, которая в будущем может быть использована против вас.       Настал черед Гарри удивленно моргнуть.       Маттео ухмыльнулся.       — Вы хорошо танцуете, для своего возраста, но на сцене есть более опытные исполнители, чем вы, наследник Поттер. Вам бы следовало быть внимательнее к старшим.       Джастин усмехнулся.       — Я буду обучать вас этикету, такту и словесной игре на протяжении всего нашего общения, — сказал Маттео.       — Итальянский эквивалент Косого переулка — это вершина волшебного общества. Вы должны молчать, пока мы не разберемся в конкретной ситуации, быть вежливыми, следить за своими манерами и словами, запоминать то, что я вам говорю, и наблюдать за тем, как мы общаемся, поскольку я буду задавать вам вопросы о них при каждом удобном случае. Все это будет происходить, пока мы улучшать ваши гардеробы.       — Эти мантии — подарок от семьи Гринграсс, — сказал Гарри.       — И они вполне подходят для повседневных дел. Мистер Финч-Флетчли, вам удалось уловить стиль одежды волшебников лучше, чем большинству смертных, но это не идеальная интеграция. — Он отставил чашку с чаем и улыбнулся им обоим. — Постарайтесь сегодня не обидеть никого слишком важного.

***

      —Что ж, — сказал Джастин.       Гарри посмотрел на коробки и посылки, загромождающие холл возле гостевых апартаментов Забини. — Ага.       Маттео был чем-то другим.       — Не думаю, что я смогу все это вспомнить, — сказал Джастин, выглядя примерно так же ошеломленно, как и Гарри. — Все лакомые кусочки и имена…       — Я очень сомневаюсь, что от нас этого ждут, — сказал Гарри, надеясь, что это правда. —Он уже три столетия принадлежит к роду Забини, помнишь? Он, вероятно, забыл больше светских приёмов, чем любой из нас когда-либо узнает. И я готов поспорить на хорошие деньги, что многое из того, чему он нас научил, со временем улетучилось.       — Надеюсь, — сказал Джастин.       Гарри пнул одну из посылок рядом с собой.       — Я и не думал, что нам понадобится столько одежды.       — Я тоже, — согласился Джастин. Он вдруг застонал. — О нет, мама сказала, что хочет увидеть меня во всем этом, она очарована культурой волшебников, она собирается заставить меня примерить все это, когда я вернусь домой…       — Просто сделай, может быть, половину и скажи, что это все, — предложил Гарри.       Джастин покачал головой.       — Она всегда знает, когда мы лжем. Это жутко. Мне придется примерить все.       — Повеселись от души, — торжественно сказал Гарри, стараясь не выдать своего смеха, и начал переносить свои пакеты в комнату.       Ворча, Джастин последовал за ним.       Комната, которую отвели Гарри, была роскошной, но не аляповатой, со вкусом и элегантностью, не выставляя богатство напоказ. Декор вполне соответствовал общежитию Слизерина: мебель из тёмного дерева, дополненная зелёной и серебряной фурнитурой, тонкость и простота. Блейз явно предложил матери, чтобы домовики оформили гостевые комнаты в стиле общежитий Дома. Ему было интересно, как выглядят комнаты Невилла. И уж тем более ему было интересно, как выглядит общая комната Гриффиндора изнутри. Технически, насколько Гарри мог судить, Слизерин был единственным домом с официальным правилом не приводить других студентов в общую комнату — он почти наверняка смог бы уговорить Джастина и Ханну пустить его как-нибудь в пуффендуй, даже если бы половина старшекурсников их Дома по-прежнему его недолюбливала. Для Гриффиндора ему придется хитрить. Может быть, сварить в Комнате оборотное и использовать его. На секунду он подумал о том, чтобы не говорить Гермионе и посмотреть, как ей это понравится… но нет, это только раззадорило бы их.       Кстати об этом.       Гарри посмотрел на часы. 8:13. У него ещё было время.       — Мы с-с-собираемс-с-ся поговорить с девочкой с кус-с-стис-с-с-стыми волос-с-сами? — спросила Эрисс.       — Да. — Гарри пошел по коридору.       Эрисс извивалась, и Гарри переложил её в более удобное и не такое скрытое положение.       Он постучал в дверь Гермионы, которая находилась в четырёх шагах дальше по коридору.       Без ответа.       Гарри хмыкнул. Либо она спала, либо была в библиотеке. Он пропустил официальную экскурсию по Дому Забини, которую остальные провели утром, но это не означало, что он не мог немного побродить по дому в одиночестве…       После пятнадцати минут блужданий по роскошным внутренним помещениям поместья Забини Гарри наконец-то нашёл библиотеку, хитроумно спрятанную за высокой голубой вазой на третьем этаже. Гарри вошёл внутрь и сделал глубокий вдох: в запахе этих книг было что-то успокаивающее. В библиотеках хранились знания, а знания — это сила. Следовательно, библиотека — это власть, престиж, преимущество. Не говоря уже о надежном убежище. В таком ценном месте была своя святость, которую Гарри ощущал даже острее, чем большинство людей, выросших в публичной библиотеке, ведь тот прятался от Дадли. Не то чтобы маггловская публичная библиотека могла сравниться с этой. Стеллажи были высотой с двухэтажный дом, уставленные перекатывающимися лестницами, и тянулись аккуратными рядами почти на десять метров. Она не была такой большой, как библиотека Поттер-Мэнора… но здесь определённо была другая атмосфера. Более скрытная. Более властная. Гарри это нравилось.       Он достал свою палочку.       —Хоменум ревелио       — Что это заклинание делает? — спросила Эрисс, выползая из-под его рубашки. Она знала, что он пришел за Гермионой, которая уже знала Эрисс.       Гарри провел отсутствующей рукой по голове своего фамильяра.       — С-с-смотри.       Палочка в его руке уже меняла направление, настраиваясь на слабое прикосновение к его сознанию — прикосновение в направлении всех, кто находился поблизости. Заклинание было настроено скорее на волшебников и ведьм, чем на магглов, а Гарри было всего тринадцать лет, и его магическое ядро ещё не сформировалось, поэтому радиус действия был крайне ограничен. Но это избавит его от нескольких минут поисков. Он последовал за ней.       — Гермиона!       Её кустистая голова вскинулась.       — О! Гарри, привет. Я… читала.       — Я вижу. — Он указал жестом на второе мягкое кресло в уголке для чтения, который она нашла. — Можно мне?       — Конечно.       — Что читаешь?       Она показала ему обложку.       — Четвертое издание «Взлета и падения Темных искусств». Знаешь ли ты, что с момента основания Хогвартса в Англии было по крайней мере четыре гриффиндорских Темных Лорда и Леди?       Гарри не видел смысла отрицать это.       — Тео рассказал мне.       Гермиона нахмурилась.       — Конечно. Интересно, почему этого нет в текущем издании книги?       Она пролистала другой экземпляр, который был больше и в гораздо лучшем состоянии.       — Они полностью пропустили по меньшей мере шестнадцать ключевых фугр за последние две тысячи лет существования Темной магии.       — Интересно. — У Гарри возникли подозрения. — Гермиона, я не хотел поднимать эту тему в письме…       Она закрыла книгу с решительным выражением лица.       — То, что произошло в прошлом году.       — Да.       — Послушай, — сказала она. — Та ссора была… глупой, и я сожалею. Я была узколобой и предвзятой к Гриффиндору. Невилл прочитал мне закон о беспорядках после окончания школы. Это было… грубое пробуждение.       — Я тоже не очень хорошо с этим справился, — заставил себя признать Гарри. — Это было… трудно… для меня. Из-за того, что мои… тётя и дядя обращались со мной так, как они обращались со мной из-за того, что я волшебник. Я знаю, что не все магглы такие ужасные, как они — родители Джастина тому живое доказательство. Но это не меняет… того, что я думаю о сепаратизме. Нашим мирам лучше оставаться порознь.       Гермиона нахмурилась.       — Мне очень хочется поспорить, но я не могу.       Он слегка улыбнулся.       — В это трудно поверить. Ты можешь поспорить с камнем, если приложишь к этому усилия. Как Тео и Пэнси.       — Хватит с тебя, Поттер, — сказала она, но усмехнулась. — И… я согласна быть более подозрительной к авторитетам, если ты согласишься быть менее подозрительным к ним.       Гарри обдумал это.       — Как насчёт того, чтобы я согласился объективно рассматривать своё рефлекторное недоверие в каждом конкретном случае и непредвзято относиться к призывам о том, что мы можем доверять авторитетным лицам?       — Справедливо.       Эрисс высунула голову из-под рубашки Гарри.       — Передай ей привет.       — Эрисс передает привет, — сказал Гарри, хмыкнув.       Гермиона уставилась на змею.       — Я никогда не привыкну к этому…       — Еще бы, — сказал Гарри с ухмылкой.       — Ну и ладно, — хмыкнула Гермиона. — Я полагаю, ты собираешься хранить ее тайну?       Гарри поднял бровь.       — Весь прошлый год я потратил на отражение проклятий, потому что люди считали меня наследником Слизерина, до такой степени, что помощь Мальчику-Который-Выжил в убийстве василиска и спасении двух первокурсников была единственным, что остановило их, и ты спрашиваешь, собираюсь ли я держать в секрете свою смертоносную гадюку, которая является моим фамильяром?       Она поморщилась.       — Хорошо, я поняла.       — Может ли она погладить мне живот? У нее теплые руки.       Гарри улыбнулся.       — Она хочет, чтобы ты взяла ее к себе. И погладила ее животик. Видимо, у тебя теплые руки.       — Оу… наверное. — Гермиона выглядела немного нервной, но она взяла себя в руки и взяла Эрисс у Гарри. Змея была уже около полутора футов в длину и тяжелее, чем когда Гермиона встретила ее в поезде в прошлом году. Она свернулась калачиком на коленях Гермионы и частично перевернулась на спину, властно и беззвучно приказав. Гермиона начала осторожно поглаживать её, а Гарри старался не рассмеяться.       — И я подумаю о Дамблдоре, — нехотя добавила Гермиона. — Он… ну. Невилл указал на все подозрительные обстоятельства, связанные с первым курсом и камнем.       Вперед, Невилл. Гарри стало интересно, что именно гриффиндорский мальчик думает о Дамблдоре. Он никогда не слышал, чтобы Невилл так или иначе отзывался о старом гусе.       — И потом… Хагрид. В это так трудно поверить!       — Верить — значит убеждаться без доказательств, — сказал Гарри, перефразируя слова учителя естествознания, которые он читал в третьем классе, о религии и науке. — Не обязательно убеждаться, когда есть доказательства. Просто посмотри на факты.       — Я буду. Я имею в виду, я так и сделала.       Некоторое время они сидели в тишине.       — Я не собираюсь изменять своим принципам, — твердо сказала Гермиона. — Если люди будут называть меня грязнокровкой, я буду злиться.       — Ты имеешь полное право, — сказал он. — Тео и Пэнси постоянно твердят: «Кровь важна. Способности важнее». Если уж на то пошло, я не очень хорошо отреагировал на то, что в моем собственном Доме меня стали называть грязнокровкой.       — Я знаю, — сказала Гермиона. — Малфой?       — Он тот ещё засранец, — сказал Гарри, нахмурившись. — Я работаю над ним. В прошлом году я до смерти напугал его после инцидента с оборотным, и с тех пор с ним стало легче.       — Так это из-за тебя он оказался в больничном крыле, — сказала Гермиона, широко раскрыв глаза.       — Э… да?       Она пожала плечами.       — У Лаванды аллергия на арахис, а Рональд забыл об этом и съел арахисовую помадку в общей комнате. Она была в больничном крыле на лечении, когда пришел Малфой, как оказалось, лысый и с большим набором рогов.       Гарри ухмыльнулся.       — Да, это был я. Антеокулатиа. Я знаю контрпроклятие, но… ну. Если бы я сам его вылечил, это бы не помогло, не так ли?       — Разве это не Темное заклинание? — слабо сказала Гермиона.       Гарри сделал паузу. Он полагал, что да, но в Слизерине было то, что ты очень быстро переставал заботиться о светлых и темных заклинаниях. Когтевран тоже были склонны к этому — они погружались в учебу, исследования или любопытство и решали совершенно забыть о таких глупых вещах, как законы, гласящие, что интересные заклинания запрещены.       — Это… немного сомнительно, — наконец сказал он. — Скорее серый, чем темный, правда. Но… ну. Я не знаю, является ли принадлежность к Слизерину причиной или следствием… но я склонен рассматривать заклинания как хорошие или плохие в зависимости от того, как ты их используешь. Маггловские бензопилы могут рубить деревья на дрова, чтобы сохранить жизнь семье во время плохой зимы, или же они могут быть использованы для жестокого убийства. Но ведь бензопила — это не зло, не так ли?       — О… — Она скорчила лицо, но все равно понимала. — Я поняла, что ты имеешь в виду.       — Ты ненавидишь чувствовать себя неправой, не так ли? — сказал он, ухмыляясь.       — Да! — Она взмахнула руками в воздухе, заставив Эрисс съежиться и вернуться к Гарри. — Ты не…       — Что? Понимаю? — Гарри пожал плечами. — Может быть, и нет. Мы определенно очень разные люди. И Невилл или Джастин были бы более сочувствующими слушателями, чем я.       — Думаю, именно поэтому я и хочу тебе это сказать, — сказала Гермиона, нахмурившись. — Банальности бесполезны. И я не прошу жалости, так что не смей мне ее давать.       Гарри откинулся на спинку кресла и лениво жестом попросил Гермиону продолжать, когда Эрисс забралась к нему на колени.       — Когда я была маленькой, мои родители не часто бывали рядом, — сказала Гермиона. — Школа была для меня тяжелой. И мама, и папа, и учителя, и другие ученики — все ожидали, что я буду блестящей, а другие ученики обижались на меня за это, и в итоге я стала много читать. С книгами было проще, чем с людьми. Я люблю читать, и я люблю учиться. А ошибаться — это как…       — Как будто все, на чем ты построила свою личность, рушится, — сказал Гарри.       Она моргнула.       — …да.       В другой жизни он мог бы построить свою личность на том, чтобы быть хорошим маленьким гриффиндорцем — если бы он на десять минут позже или раньше купил телескоп и никогда не встретил своего первого, лучшего друга, если бы Джеймс Поттер не бросил его, если бы Дамблдор не был таким манипулирующим засранцем, если бы, если бы, если бы…       Когда Гарри больше ничего не сказал, Гермиона пожала плечами.       — Поэтому, когда Джастин сказал мне, что я выгляжу как властная всезнайка, не понимающая чужого личного пространства, я подумала, что он просто драматизирует. Дафна была жестока в этом отношении. Но она поняла, о чем идет речь. Я хочу сказать, что… Я попробую, хорошо? И я хотела бы попросить, чтобы ты попытался взглянуть на вещи с моей точки зрения. Можешь ли ты понять, почему я подозревала Малфоя в прошлом году?       Гарри размышлял над этим несколько секунд. Затем он уловил выражение ее лица и усмехнулся.       — Ты, конечно, ожидала, не так ли?       — Возможно.       — Просто мне трудно понять, как кто-то может считать его способным, — сказал Гарри. — Но… я думаю, я живу с ним. А ты — нет. Тео был прав. Он артистичный и книжный умник, надо отдать ему должное, но хитрым его не назовешь. По крайней мере, пока нет. А ведь именно таким нужно быть, чтобы открыть комнату и бегать по коридорам, нападая на людей с василиском наготове, и не попасться. Кроме того, ему было двенадцать. Даже Тому Рэддлу это удалось только на пятом курсе, а Дамблдор назвал его «самым блестящим учеником Хогвартса, которого когда-либо видел». Но я полагаю… если смотреть на это как гриффиндорец… это имеет немного больше смысла.       — Немного, — пробормотала Гермиона. — Я согласна. Я была бы признательна за извинения, знаешь ли. Это вежливо, когда кто-то извиняется перед тобой после ссоры.       Черт.       — Гермиона…       — Но ты не любишь извиняться, так что давай просто сделаем вид, что ты сказал эти слова, а не просто намекнул на них, и пойдем дальше.       Он хмыкнул.       — Согласен.       Эрисс щелкнула хвостом.       — Гнездоволос-с-сая девочка умнее, чем я думала.       Гарри рассмеялся и не мог остановиться.       — Что она сказала? — спросила Гермиона.       — А… что-то не очень лестное о твоих волосах, — признался Гарри, помрачнев. — Но также она сказала, что ты очень умная.       Гермиона закатила глаза.       — Не понимаю, почему все так волнуются, — сказала она. — Это просто волосы. Мама Дафны дала мне книгу с чарами для волос, одежды и макияжа и куклу, на которой я могу их примерить, чтобы не поджечь себе голову и не облысеть при первой же попытке.       — Интересно, а кто-нибудь придумал сглаз из рогов от неудачных причесок? — размышляет Гарри.       В глазах Гермионы появился блеск, означающий новый исследовательский проект.       — Гермиона, — сказал Гарри, прежде чем у него сдали нервы.       — Да?       — Не могла бы ты… не могла бы ты оказать мне услугу и поискать Сириуса Блэка и историю того, как закончилась последняя война? — Если бы ему удалось заставить нейтральную сторону, а не друга Слизерина, в связях которого с Пожирателями смерти он не был уверен, подтвердить его подозрения без лишних слов, всё стало бы намного проще.       Она нахмурилась.       — Гарри, ты же не собираешься отправиться на поиски Блэка?       — Что? Нет, во имя Мерлина, зачем мне делать такую глупость?       Гермиона прикусила губу.       — Ну… Парвати сказала мне, что она беспокоится о том, что Жюль так поступит. Она проводила много времени с Жюлем и Роном этим летом, и мы… случайные друзья, или что-то в этом роде. В английском языке нужно больше слов для обозначения разных уровней дружбы.       Гарри насмешливо хмыкнул.       — Да, но это потому, что мой брат — безрассудный гриффиндорец, а я — нет.       — Определенно нет, — сказала Гермиона, устремив взгляд на Эрисс.       Гарри ухмыльнулся и поднял своего фамильяра. Она легко обмоталась вокруг его правой руки.       — Спасибо, Гермиона. Увидимся завтра.       — Не могу дождаться встречи с графиней Забини, — язвительно пробормотала Гермиона.       Гарри усмехнулся ей через плечо, уходя.       — Может быть, попробуешь один или два из этих чар для волос, а?       Он увернулся от брошенного ею пера и вышел из библиотеки, продолжая ухмыляться. Гермиона была великолепна. Возможно, если бы у него в детстве была сестра или кузина, и он попал бы в приличную семью, это было бы то, что он мог иметь с самого начала.

***

      — Добро пожаловать в Casa di Angeli.       Разговор за столом во время завтрака сразу же оборвался, как только в комнату ворвалась графиня Забини.       В буквальном смысле слова ворвалась. Когда Гарри присмотрелся, она почему-то двигалась по ковру из зачарованного воздуха. Вероятно, это был шоковый фактор. Это подействовало на Невилла и, что удивительно, на Дафну и Пэнси.       — Дом Нотт благодарен вам за гостеприимство, графиня, — официально произнес Тео.       Гарри вспомнил уроки Маттео. Наследники Древних и Благородных домов за столом могли идти в любом порядке, за ними следовали наследники домов, которые были только Благородными, а затем Гермиона и Джастин.       — В точности, как и Дом Поттер.       Пэнси и Невилл закончили список Древних и Благородных наследников, затем к ним присоединилась Дафна, и, наконец, Гермиона с «немагической семьёй Грейнджер» и Джастин с семьёй того же статуса.       Графиня Забини с милостивой улыбкой встала во главе стола.       — Я приветствую всех вас в своём доме как графиня дома Забини. Я всегда рада встретить друзей моего сына.       Под ее тщательно скрываемым теплом скрывался жесткий, расчетливый тон. Гарри видел, что она необычайно красива, и надо было быть слепым, чтобы не заметить этого: высокие скулы, большие жиденькие глаза, насыщенная коричневая кожа, гладкие и идеально уложенные чёрные волосы, общее впечатление ожившей статуи. Но поскольку он тоже не был идиотом, то видел, что она оценивает все стороны и, возможно, думает, как использовать дружеские отношения Блейза с наследниками нескольких влиятельных семей в своих интересах. Разглагольствования Блейза в Рыцарской комнате о том, что он не может ей доверять, обретали гораздо больший смысл.       — Я прошу вас, пока вы находитесь здесь, уважать дом и владения моих предков, а также итальянские законы, касающиеся магии несовершеннолетних.       Гарри уже нарушил этот закон предыдущим вечером, и, судя по тону графини, она не ожидала, что они будут его соблюдать. Блейз предупредил их заранее, что итальянское министерство спокойно относится к магии несовершеннолетних, если никто не пострадал, но его мама всё равно скажет что-нибудь для формальности.       Когда все кивнули, она радостно улыбнулась.       — Замечательно. К сожалению, мне нужно заняться подготовкой к свадьбе, поэтому вы можете чувствовать себя как дома. Пожалуйста, воспользуйтесь многочисленными достопримечательностями нашего славного города. Блейз, может быть, прокатимся на гондоле? Я уверена, что Луис с радостью согласится.       — Конечно, мама, — сказал Блейз, опустив глаза.       Она кивнула и царственно вышла из комнаты.       Несколько секунд прошло в молчании.       — Черт возьми, Блейз, — наконец сказал Джастин. — Так вот откуда у тебя чувство драматизма.