Гарри Поттер и Правда о Предателе / Harry Potter and the Truth of the Traitor

            Следующие две недели были одними из самых странных и самых невероятных в жизни Гарри. Итальянская кухня, решил он, стала любимой, но даже еда не могла сравниться с прелестями чужого города и библиотеки Забини.       У него никогда раньше не было возможности путешествовать, а Венеция была совершенно другим миром. Гарри уговорил Блейза начать учить его итальянскому языку и обнаружил, что ему нравится общаться на этом языке, хотя Блейз с идеальным покер-фейсом сообщил ему, что у него ужасный акцент. «Как и твоя работа по трансфигурации», — невинно заметил Гарри. В результате его чуть не выкинули из лодки Забини, а Маттео укорил его за отсутствие приличий.       — Если ты думаешь, что это шокирующая культура, то тебе стоит попробовать себя в племенах волшебников Сахары, — с чувством сказал Невилл.       — Мы с бабушкой провели с ними несколько недель прошлым летом, помнишь? Так интересно, но чертовски безумно. Почему вы хотите жить в пустыне…       Маттео продолжал заниматься с Гарри и Джастином, хотя, по его словам, они оба уже неплохо учились и не особо нуждались в помощи. Гарри воспринял это как-то, что он прекрасно справится с теми ожиданиями, которые возлагаются на тринадцатилетнего подростка, и решил не беспокоиться о свадьбе. Гермиона, когда ей удавалось вспомнить, замечательно справлялась с традиционными манерами, хотя и отказывалась от них, как только они оказывались рядом с книжным магазином.       К ее чести, она действительно старалась не быть всезнайкой в вопросах школьной работы. Даже Дафна с неохотой признала разницу и также нехотя приняла помощь Гермионы с историей, от которой раньше принципиально отказывалась.       На следующий день после свадьбы, которая, честно говоря, была довольно скучной, если не считать волшебных украшений, язвительных комментариев Эрисс и ставок на то, кто быстрее исчерпает терпение графини Забини или терпимость её нового мужа к алкоголю по мере того, как будут продолжаться танцы, они сидели в библиотеке. Тео достал книгу с очень серыми заклинаниями и протянул её Гермионе с подозрительно невинным выражением лица. Гермиона, к ее чести, слегка побледнела, но затем взяла книгу и решительно открыла ее.       Через полчаса она уже была в полном восторге.       Гарри встретил взгляд Тео поверх её головы и обменялся с другом ухмылкой.

***

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ       — Ты уверен, что не хочешь остаться со мной до конца лета? — спросил Блейз       — Или со мной, — добавил Невилл. — Моя бабушка не возражает. Она все равно не очень любит твоего отца, и я думаю, что она с удовольствием будет его раздражать, взяв тебя к себе.       — Как бы это ни было заманчиво, Невилл, я собираюсь остаться в «Дырявом котле», — сказал Гарри. Три дня, проведённые там между катастрофой с Мардж и отъездом в Италию, были восхитительны — независимость, сумка, полная золота, и весь Косой прямо за выходом из трактира.       — Увидимся в поезде, хорошо?       Блейз театрально вздохнул.       — Если ты уверен.       Гарри посмотрел на него. Он подозревал, что Блейзу может быть довольно скучно с его мамой, которая проводит медовый месяц в Абу-Даби со своим новым мужем…       — Ты тоже можешь остаться, Блейз, — неожиданно сказал он. — В любом случае, Надзор не очень хорошо работает в этом районе, здесь всё забито оберегами, и это мешает обнаружению.       — Остановится в «Дырявом котле»? — спросил Блейз, скривив губы.       Гарри пожал плечами. Комнаты в «Дырявом» не были похожи на поместье Забини или общежитие Слизерина, но они были гораздо лучше, чем койка в чулане под лестницей.       — Может быть, это пойдет вам на пользу, мистер Избалованный чистокровный принц. Если вы не можете с этим справиться…       — Прости, — сказал Блейз, задрав нос, — но мне кажется, ты спутал меня с Малфоем. Сколько это стоит за ночь?       — Четыре сикля, — сказал Гарри.       Блейз подошел к Старому Тому.       — Хорошо сыграно, — сказала Пэнси, в то время как Тео хмыкнул, а Невилл покачал головой.       — Я понятия не имею, что ты имеешь в виду, — сказал Гарри, потягивая чай.       Блейз вернулся и сел на свое место, самодовольный. Затем он обратил внимание на ухмылки Слизеринцев, недовольство Невилла и язвительное веселье Джастина. Гермиона, как и следовало ожидать, читала и не обращала внимания на остальных.       — …подождите, — сказал Блейз. Он сосредоточился на Гарри. — Ты разыграл меня!       — О, браво, — сказала Пэнси. — Ты просто гений.       — Ты заплатишь за это, Поттер, — сказал Блейз.       Гарри поднял бровь.       — Не сомневаюсь.       — Это всего на неделю, — сказал Джастин, безуспешно пытаясь изобразить сочувствие. Он явно считал, что все это шутка. — Не факт, что ты что-нибудь подхватишь.       — Я могу, — сказал Блейз, глядя на пожилого волшебника за несколькими столиками, который чихал во время их прощального обеда.

***

      На следующий день Гарри вернулся из неторопливого утреннего похода по одному из подержанных и новых книжных магазинов, расположенных на границе между Косым и Лютным переулками, с рюкзаком, нагруженным настолько, что даже элитные Расширяющие чары напрягались, и он чувствовал его тяжесть. По крайней мере, несколько книг были из тех, с которыми его не должны были застать в школе, но он всё равно не осмеливался заходить в настоящий Лютный, и поэтому ни одна из них не была полностью запрещена законом.       — Гарри!       Гарри обернулся и заставил себя улыбнуться.       — Жюль, Рон — рад вас видеть.       Улыбка стала искренней, когда он посмотрел мимо них и увидел Джинни, Фреда и Джорджа.       — Клыкастый змеёныш Поттер, — сказал Джордж, ухмыляясь. — Давно не виделись.       — Раздувал кого-нибудь в последнее время? — невинно спросил Фред.       Жюль хмурился. Рон пробормотал что-то о ненавистниках магглов.       — Что такое, Рональд? — вежливо спросил Гарри. — Я не слышу тебя из-за того, что моя дорогая тетя Мардж называет моего отца пьяным бесполезным бездельником, мою мать — наркоманкой, которая продала себя за наркотики, а меня — бесполезным уродом.       Рон в ужасе посмотрел на Гарри. Жюль стал белым, словно полотно.       — Похоже, у тебя было фантастическое лето, — сказала Джинни. Она ухмылялась.       — О, это было превосходно, — сказал он, ухмыляясь в ответ. — Свадьба Забини даже не привела к покушению. Покупаете школьные вещи?       — Надеюсь, в этом году Люциус Малфой ничего не подсунет в наши сумки, — фыркнула Молли Уизли с несвойственной ей ядовитостью. — Пойдёмте, детишки, пойдёмте…       Каким-то образом Гарри оказался втянутым в этот хаос. Близнецы удержали его, и тут же начали негромко рассказывать о том, на что они намекали в письмах всё лето, но близнецы сказали, что, по их мнению, мама подозревает, что они что-то замышляют, и проверяет их почту, поэтому они стараются быть незаметными. Гарри под впечатлением выслушал результаты их экспериментов.       — Почему вы не лучшие в Зельях? — удивлённо спросил он.       — Честно говоря, мы считаем, что лучше использовать наше время на другие вещи, — ответил Джордж.       — И Снейп не заслуживает благодарности за то, что мы доказали, что хорошо разбираемся в его предмете, — добавил Фред.       Гарри не мог с этим спорить, поэтому оставил эту тему.       Через пять минут, когда Джинни и Рон собачились друг с другом в книжном магазине, Гарри, который вместе с близнецами просматривал раздел «Защиты», рассчитывая на то, что очень светлая книга из «Флориш и Блоттс» пополнит их запас чем-то достаточно интересным, поднял бровь на Джорджа.       — Что с ними не так?       Джордж и Фред переглянулись и посмотрели на книжный отдел для студентов. Джинни злобно смотрела на Рональда, в то время как её брат, казалось, насмехался над ней за что-то, а Жюль стоял в стороне, скрестив руки.       — Они занимались этим все лето, — мрачно сказал Фред. — Он не очень хорошо воспринял ее сортировку, ты же знаешь…       — Я заметил, как ни странно, — сказал Гарри. — Но в конце учебного года они, кажется, разобрались с этим.       — Так и было, — сказал Джордж. — Примерно на неделю. Потом Рон перестал быть благодарным за то, что она жива, и решил, что ему не нравится, что наша сестра ведет себя как «слизеринский придурок».       Гарри нахмурился.       — В общем-то, да, — сказал Фред. — Я имею в виду… Она всегда была язвительной, но при всех, кроме нас и Билла, она прикусывала язык.       — Мы думали, что она просто беспокоится, что они не сочтут это смешным…       — Билл и мы вдвоем гораздо лучше разбираемся в юморе, понимаешь…       — Но с тех пор, как она вернулась на лето, она не беспокоилась об этом.       — Это наводит нас на мысль, что раньше она боялась, что ее не полюбят за то, что она огрызается, или еще какую-нибудь чушь, и больше не боится.       — Рон считает, что это признак того, что она испорчена.       — Мы считаем это забавным.       — Отчасти потому, что это выводит Рона и Перси из себя.       — А отчасти потому, что, по нашему мнению, этой семье не помешало бы поменьше хорохориться.       Гарри вздохнул. Ну, слава Мерлину, что гриффиндорцы так много рассказывают; он обдумывал все возможные углы и тонкие расспросы, чтобы получить всю информацию, которую они свободно выплеснули.       — У вас нет проблем с тем, что она… больше слизеринец?       — Ты шутишь? — сказал Фред. — Ты что, не слушал, что мы только что сказали?       — Это чертовски фантастично, — сказал Джордж. — Немного лишнего хаоса никому не повредит. И если Слизерин помог Джинни отрастить клыки, это хорошо. Рону нужно, чтобы кто-то, близкий к его возрасту, давал ему отпор.       — Билл на прошлой неделе накричал на Чарли, — признался Фред. — За то, что тот беспокоится о маленькой Джинни в Слизерине.       Гарри скорректировал свое мнение о Билле и Чарли соответствующим образом.       — Хм, — это было все, что он сказал.       Через несколько минут к ним подошла Джинни, все еще хмурясь.       — Слава Мерлину за Надзор, а то, подозреваю, у Рона уже летучие мыши из носа вылетали бы, — сказал Гарри, когда она остановилась рядом с ними.       Разгорячённая двенадцатилетняя девочка вскинула руки.       — Поверьте, у меня было искушение! Если он хоть слово скажет мне в школе…       — Только не попадись, — одновременно сказали Гарри, Фред и Джордж.       Они посмотрели друг на друга.       Близнецы разразились хохотом, а Гарри широко улыбнулся.       — Ух ты, — сказала Джинни. — Гарри Поттер улыбается? Редкое зрелище. Сомневаюсь, что Эвелин и Натали поверят мне, если я им расскажу.       — Тебе доверен секрет величайшей важности, — торжественно сказал Гарри. — Не нарушай моей веры, Джинни Уизли.       Она имитировала наложение заклинания на свои губы.       — Хоорошо — сказал Фред. — Теперь сарказм имеет больше смысла.       — Неужели хомяк в колесе, питающий твой мозг, наконец-то догнал всех нас? — сладко сказала Джинни.       Джордж гоготнул.       Через несколько минут Гарри заметил, что Джинни с тоской смотрит на коллекцию наступательных и защитных сглазов.       — Заинтересовал нашу простушку сестричку вредной магией, Поттер? — пробормотал Джордж, усмехаясь.       Гарри притворно посмотрел на близнецов.       — Я знаю, что вы владеете магией пострашнее, чем все, что написано в этой книге. Вы научили меня некоторым из моих первых сглазов два года назад.       — У мамы был бы инфаркт, если бы она увидела Джинни, читающую это, — радостно сказал Фред.       Джордж многозначительно посмотрел на брата.       — В прошлом году мы заработали кучу денег на заколдованных ручках…       Фред усмехнулся.       — Я думал, вы копите деньги, чтобы открыть магазин? — сказал Гарри.       Джордж пожал плечами.       — Это всего три сикля. Если она хочет научиться сглазу, мы не собираемся ее останавливать.       — Справедливо. Нужно отвлечь, пока ты его покупаешь?       — Я знал, что ты нам не просто так нравишься, — сказал Фред.       Гарри подошёл к мистеру Уизли, который дружелюбно просматривал стопку учебников по маггловедению для шестого курса. Рядом с ним стояла большая клетка с яростно ссорящимися пушистиками. Одного этого вида и шума было достаточно, чтобы Гарри радовался, что решил не брать «Уход». Миссис Уизли последовала за Жюлем и Роном в секцию квиддича; Гарри слышал, как она ругала их, но её не было видно.       — Здравствуйте, мистер Уизли, — сказал Гарри. У него не было никакого плана на этот разговор, но он умел импровизировать, а мистер Уизли был достаточно приятным человеком, поэтому он не волновался. Гарри специально расположился так, чтобы мистер Уизли, повернувшись к нему, оказался спиной к кассиру.       — Гарри! — обратился к нему мистер Уизли. — У меня не было возможности поздороваться с тобой в пабе… Мне было ужасно жаль слышать о твоей стычке с тётей… Случайная магия может быть неприятной штукой…       О, хорошо, они все еще верят, что это была случайность. Надо будет поблагодарить Райта при следующей встрече.       — Да, но я благодарен, что Министерство отнеслось к этому с пониманием, — сказал Гарри с улыбкой.       — Ну, мы все знаем, как это бывает… Вы, подростки, склонны к излишней реакции, я вырастил свою долю мальчишек, я то знаю… ах, какие трюки вытворяли Чарли и близнецы, когда их раздражала Молли или я! — Он рассмеялся, не замечая, что улыбка Гарри стала довольно натянутой. Или что близнецы стояли у прилавка позади него и покупали четыре книги по защитной магии для своей восхищённой младшей сестры.       — Я… да, наверное, подростки действительно склонны к импульсивности, — сказал Гарри.       — Верно… кстати, об этом… — Мистер Уизли вдруг стал выглядеть очень нервным. — Я хотел спросить… если ты не мог подписаться на «Пророк» у своих родственников, то не упоминал ли кто-нибудь…       — Сириус Блэк? — закончил Гарри, решив избавить мужчину от страданий.       Мистер Уизли выглядел безмерно облегчённым.       — Да, его. Есть опасения среди некоторых людей, что ты… возможно, будешь искать его, чтобы убить и отомстить.       — Я не хочу и не буду этого делать, — честно признался Гарри. — Мне тринадцать, а он — взрослый волшебник, который участвовал в войне. У меня нет шансов. Ловлей преступников лучше заниматься аврорам.       — Отлично, — сказал мистер Уизли, — Рад это слышать… Я, конечно, уже говорил с Жюлем об этом же… Он не показался мне таким уж понимающим…       Ну, конечно, нет, он же безрассудный гриффиндорец, как и все ваше семейство, кроме Джинни.       — Мистер Уизли, раз уж мы заговорили об этом, у меня возникло несколько вопросов, и я хотел бы знать, сможете ли вы на них ответить.       — Конечно, Гарри, я постараюсь…       — Ну… — Гарри колебался; он не мог выглядеть слишком нетерпеливым. — Просто мне стало любопытно. Насчет Блэка, понимаете? Поэтому я написал в архив Министерства, попросил прислать мне записи о судебных заседаниях.       — Я не удивлюсь, если они были запечатаны, Гарри, — сказал мистер Уизли. — Информация, содержащаяся в них…       — В том-то и дело, — нерешительно сказал Гарри. — Записи не были… они не были запечатаны, мистер Уизли. Они пропали.       Мистер Уизли удивленно моргнул.       — Пропали?       — Да, полностью. Они сказали, что подозревают ошибку в оформлении, но… мне интересно, насколько это правдоподобно?       — Я полагаю… ну, это же магическая система… кто-то мог неправильно наложить сортировочные чары или чары вызова… или, может быть, это был преднамеренный саботаж? Я никогда не слышал о подобном, но архивы Министерства огромны, и я обычно не обращаюсь к файлам, не имеющим отношения к моим собственным делам.       — Ну, а я посмотрел в первую очередь потому, что заметил кое-что… странное, — сказал Гарри. — Насчет времени последней войны…       Мистер Уизли наклонился.       — Да?       — Простите. — Гарри быстро посмотрел на пол. — Простите, об этом трудно говорить, понимаете…       — О, конечно, — сказал мистер Уизли. — Конечно, если ты хочешь отложить этот разговор, я буду рад ответить на любые твои вопросы позже…       — Нет, — решительно сказал Гарри. — Нет, все в порядке… Я просто хотел спросить… ну. Во всех книгах говорится, что Блэк годами шпионил за Светлыми.       Не нужно было пока говорить, что он знает о плохо скрываемом «тайном» Ордене Феникса Дамблдора.       — Но мои мама и папа ушли под Фиделиус за несколько недель до того, как их предали. Если Блэк всё это время был предателем, то почему на нас не напали на следующий день после наложения чар?       Мистер Уизли выглядел ошеломлённым.       — Это, конечно, интересная теория, Гарри. Честное слово, я никогда не задумывался… Да, в этом есть какой-то смысл… Это, конечно, не моя сфера, но я мог бы навести кое-какие справки — если это поможет тебе?       — Я был бы вам очень признателен, мистер Уизли, — сказал Гарри с ранимой улыбкой. — Я не рос, слушая рассказы отца, и это просто… немного раскроет мне глаза, понимаете? Узнать, что произошло…       — Конечно, — повторил мистер Уизли. — Рад помочь. Это так успокаивает, что у Джинни есть такой друг на Слизерине…       Гарри прятал ухмылку, наблюдая, как миссис Уизли вытаскивает Жюля и Рона из спортивного отдела, чтобы купить учебники для студентов. Близнецы аккуратно спрятали новые книги Джинни в свои сумки.       Честно говоря, на гриффиндорцах можно было играть, как на трубах.

***

      Одним из преимуществ проживания в «Дырявом котле» было то, что Гарри мог добираться до станции через камин. Почему Уизли каждый год ездили на машине, он не имел ни малейшего представления. Может быть, Молли слишком беспокоилась о том, что потеряет кого-то из своего выводка, как это случилось с Жюлем, который в прошлом году надышался сажей, поперхнулся и попал в Лютный, а может быть, Артур настоял на том, чтобы они поехали маггловской дорогой в целях осмотра достопримечательностей. В любом случае, Гарри это не интересовало. Ему хватило маггловского способа ведения дел на всю жизнь.       Они с Блейзом выскочили из камина на станции, смахнули сажу со своих мантий — Гарри старался не потревожить Эрисс, которая спала, обмотавшись вокруг его пояса, и направились к поезду, засунув в карманы уменьшенные чемоданы.       Они обнаружили, что несколько их друзей уже на месте. Невилл держал в руках растение в горшке и оживлённо спорил с Тео, к удовольствию Гарри, который уже некоторое время тихонько пытался вытолкнуть гриффиндорца из своей скорлупы. Пэнси удалось завязать с Гермионой разговор о чарах для волос, и Гермиона выглядела нехотя заинтересованной, хотя бы в теории и устройстве заклинаний. Гарри внутренне посмеялся над ними и сел между Джастином и Блейзом.       Через тридцать минут поезд дал свисток и отправился в путь. Гарри пытался и не мог заглушить свое волнение. Многие предметы были скучноваты, особенно Зелья и Трансфигурация, так как он уже два года работал с опережением учебного плана, но даже в них были свои забавные моменты, и он не мог дождаться, когда начнутся Арифмантия и Древние Руны. Не говоря уже о том, что Хогвартс был местом, где были его друзья. Хогвартс был его спасением от Дурслей. Хогвартс был его домом.       У него был целый год, чтобы придумать, как он будет жить следующим летом, потому что он точно знал, что не вернётся на тисовую улицу.       Фред и Джордж разыскали их уже через несколько минут после начала поездки на поезде, принеся с собой большой пакет с конфетами, сделанными на заказ. Гарри с подозрением посмотрел на них и тут же попросил Тео наложить на них различные обнаруживающие чары. Джордж поклялся, что сладости безвредны, и они принялись за еду. Гарри немного расслабился и достал учебник по зельям для шестого курса, наслаждаясь ощущением, что его окружают друзья.       Он настолько погрузился в учебник по зельеварению, делая пометки на полях замаскированной гелевой ручкой — как бы ему ни хотелось в этом признаваться, но у него всё ещё были проблемы с пером, ведь он не вырос с волшебными письменными принадлежностями, что на какое-то время не заметил, как Гермиона обратила на него внимание.       — Гарри, — наконец сказала она с раздражением.       Он поднял голову, немного удивлённый, от «Законов Голпалотта»       — А?       — Помнишь, ты просил меня разобраться?       Остальные притихли, слушая с интересом.       Гарри вздохнул. Тактичность Гермионы явно нуждалась в доработке.       — Я сейчас объясню, ребята. Что ты выяснила?       Гермиона огляделась по сторонам, поняла, что всем интересно, и выпрямилась с видом преподавателя, собирающегося читать лекцию. Блейз закатил глаза.       — Я искала информацию о Сириусе Блэке, — сказала она. — И о конце последней войны.       — Гарри, ты же не собираешься охотиться за ним? — обеспокоенно сказал Невилл.       Гарри нахмурился.       — В последний раз говорю, нет. Я не идиот. Хотя… Невилл, Джордж, Фред… Жюль вполне может, и я был бы признателен, если бы вы просто… присмотрели за ним?       — Ты называешь своего брата идиотом, Гаррикинс? — Фред ухмыльнулся.       — А ты как думаешь? — сказал Гарри, ухмыляясь.       Пэнси внимательно изучала Гарри.       — Почему тебя заинтересовал Блэк?       — Я объясню через минуту, — сказал Гарри. — Сначала я хочу услышать, что узнала Гермиона.       Ему не хотелось заводить этот разговор со всеми, но ничего не поделаешь.       Гермиона подняла подбородок.       — Сначала было то, о чем, я уверена, мы все слышали. Блэк был хранителем секретов Поттеров, он предал их Сами-Знаете-Кому, Лили Поттер умерла на Хэллоуин 1981 года, а потом Жюль Поттер каким-то образом уничтожил Сами-Знаете-Кого. Суд над Блэком показал, что он много лет был шпионом, поставляя информацию Тёмным, и его коронным достижением стало то, что он выдал Поттеров.       — Но? — сказал Тео, наблюдая за ней как ястреб. Гарри старался наблюдать за своим лучшим другом, не подавая виду.       — Но… — Гермиона прикусила губу. — Мне было любопытно. Я написала в архив с просьбой прислать стенограмму судебного процесса. Они ответили, что не могут прислать мне копию. Я спросила, почему, но ответа не получила.       — Они сказали мне, что потеряли их, — мрачно сказал Гарри. — Вероятно, они начали искать их после того, как вы написали, и к тому времени, когда я поинтересовался, они уже решили, что записей нет.       — Странно, — сказала Пэнси, нахмурившись. — Моя семья работает в Министерстве уже несколько поколений. Система архивирования древняя и проверенная временем. Моя двоюродная бабушка совершила революцию около ста пятидесяти лет назад, и мои родители используют ту же систему для своих дел дома — сомневаюсь, что они могли просто потерять что-то, особенно такую важную запись, как запись суда над Блэком.       — Ну… — Гермиона прикусила губу. — Гарри, я полагаю, что ты тоже заметил это и не хотел говорить мне, чтобы не затуманивать мое мнение, но что-то не имеет смысла.       Выражение лица Тео было задумчивым.       — Поттеры ушли под Фиделиус за несколько недель до того, как на них напали. Если Блэк все это время был Темным шпионом, зачем ему было ждать?       Глаза Невилла стали огромными.       — Мерлин, — вздохнул он. — Я никогда не думал об этом…       Гарри выпустил дыхание, которое, как ему казалось, он не мог сдержать.       — Ладно-ладно, приятно знать, что я ничего не выдумываю.       — Ты ведь говорил об этом с нашим отцом, не так ли? — неожиданно спросил Фред. — В книжном магазине?       — Да, — сказал Гарри, ухмыляясь. — А что?       — Мы подслушали, как кто-то связывался с ним через камин на днях. Он спрашивал об архивной системе.       Большинство их друзей посмеялись над смелостью близнецов.       — Тео? Что думаешь? — спросил Гарри       Тео сделал паузу, когда внимание переключилось на него. Казалось, он тщательно подбирал слова.       — Это определенно странно. Я… признаюсь, я никогда не слышал, чтобы о Блэке говорили в моем доме, когда узнавал, как закончилась война.       Перевод: Отец Тео, якобы под Империусом, бывший Пожиратель смерти, никогда не рассказывал ему о том, что Блэк был шпионом. Это может быть как секретом лорда Нотта, так и свидетельством того, что здесь кроется нечто большее.       Взгляд Гермионы устремился на Тео. Она открыла рот. Невилл заставил ее замолчать, ударив ногой. Гарри возблагодарил Мерлина за то, что ему попался один из немногих здравомыслящих гриффиндорцев.       — Остается надеяться, что мистер Уизли что-нибудь придумает, — сказал Джастин. — Я согласен, что это выглядит странно, но… Это может быть просто теория заговора, Гарри.       — Я знаю, — сказал Гарри с ухмылкой. — Может быть, во мне сидит слизеринец, который видит заговоры там, где их нет.       Атмосфера разрядилась, но Гарри не верил своим словам, и он мог сказать, что Пэнси, Невилл, Блейз и Тео тоже не были уверены.       Гарри вернулся к своей книге.       Джордж и Фред вскоре ушли, сказав, что им нужно разыскать своих однокурсников. Гарри выкинул Сириуса Блэка из головы. Какие бы секреты из прошлого ни существовали, они ждали своего часа двенадцать лет; ему нужно было сосредоточиться на учёбе. Долгосрочные цели пока не были определены, но одно не подлежало обсуждению — продолжать быть лучшим в классе и превосходить Жюля во всём.       С шипением и лязгом поезд начал замедлять ход.       Гарри моргнул и посмотрел вверх. На улице уже начинало темнеть; они находились на борту поезда уже около пяти часов из шестичасовой поездки.       — Что происходит? — спросила Дафна. — Поезд никогда не останавливается по пути между Кингс-Кросс и Хогсмидом.       В этот момент поезд резко остановился. Свет погас.       — Люмос, — сказал Гарри. К нему присоединились ещё несколько голосов; волшебный свет заполнил купе. Они уставились друг на друга.       — Может быть, мы кого-то подбираем? — неуверенно сказал Невилл.       Гермиона посмотрела в окно.       — Это середина леса… подождите… неважно, я вижу, что там кто-то движется…       Невилл и Блейз сгрудились рядом с ней, чтобы посмотреть.       — В капюшоне, — добавил Блейз.       Гарри и Тео почти одновременно стали в позу для дуэли. Дафна и Джастин не отставали.       Дверь не была заперта. Гарри хотел убедиться, что близнецы смогут вернуться в купе, если захотят, а также, что если Жюль и Рональд захотят заглянуть к нему и устроить беспорядки, он сможет отвлечься.       Джастин потянулся к двери и открыл ее, заглянув в коридор прежде, чем кто-то из Слизеринцев успел его остановить.       — Все чисто, — тихо сказал он.       Гарри встал рядом с ним. Множество других голов с любопытством заглядывали в проход; палочки были вытянуты, и желтоватый свет отражался от стен…       — Почему так холодно? — сказал Тео.       Гарри уже собирался отступить в купе, когда в другом конце вагона появилась высокая фигура в капюшоне, источающая мощную ауру... Смерти. Палочки рядом с ней потухли. Он услышал несколько криков.       Его желудок опустился к пальцам ног.       — Мерлин, — вздохнул Джастин.       Тео оттолкнул Гарри локтем в сторону и побледнел.       — Дементор!       Это слово произвело немедленный эффект. Все, кроме Джастина, вздрогнули. Гарри читал об ужасных стражах Азкабана, но это было нечто большее, чем он мог себе представить.       Тео потащил Джастина обратно в купе. Гарри захлопнул дверь, задернул занавеску, зажег под потолком шар волшебного света и начал произносить все известные ему запирающие и ограждающие заклинания. Блейз и Дафна присоединились к нему, накладывая заклинания поверх собственных.       — Гермиона, — сказал Тео. — Невилл. Согревающие чары, сейчас же! — Температура резко упала. Все трое начали накладывать согревающие чары один за другим, но это почти не помогало.       Происходило что-то странное. Гарри утешался тем, что его окружают единственные люди, которым он был близок к доверию, но ему становилось всё труднее цепляться за это хорошее чувство… В животе поднималось тошнотворное, бездонное отчаяние… Каким-то образом он знал, что это чувство неестественно, и изо всех сил бил его по зубам, но оно не было похоже на его обычные эмоции, даже Окклюменция не помогала, разве что слегка притупляла эффект…       Он понял, что перестал кастовать. Блейз тоже. Дафна успела произнести ещё одно «Коллопортус», но, похоже, тоже не смогла поднять палочку.       Дверь распахнулась, словно их заклинания были не более чем паутиной, которую нужно было смахнуть.       В дверном проёме возникла фигура в капюшоне.       У Гарри подкосились колени. Он боролся за то, чтобы не вырубиться, глядя на это существо и цепляясь за всю свою ярость, всю свою ненависть к тому, чтобы что-либо влияло на его настроение и разум. Это была неприятная эмоция. Но она помогала ему оставаться в сознании.       По крайней мере, до тех пор, пока дементор не наклонился к нему.

***

— Простите меня! Простите меня! Пожалуйста… Ремень снова хлестнул по его плечам. Извинения были бесполезны. Он был беспомощен на полу. Он засунул руку в рот и сильно прикусил, когда ремень прошелся по нему еще четыре раза. — Это научит тебя не воровать еду, — удовлетворенно сказал Вернон. — Возвращайся в чулан. Гарри убежал. Позже он обнаружил следы на руках, которые он прикусил, чтобы не шуметь. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ — Моешь посуду, стираешь, пропалываешь клумбу перед домом, гладишь рабочие брюки Вернона, и если я увижу хоть одну складку, ты будешь сидеть в чулане неделю, понял? — Да, тетя Петуния. Он вышел во двор, отчаянно желая оказаться в библиотеке — где угодно, только не здесь. — Ловите его! Ловите его! Гарри бежал изо всех сил, но он был мал для своего возраста, и его легкие горели, а Пирс Полкисс и Джаред Баркли были и выше, и стройнее, и быстрее — они регулярно получали еду, и у них была подходящая обувь, и они догнали его у парка. И повалили его на землю. Дадли, Сэмвелл и остальные остановились через несколько секунд. Большое красное лицо Дадли раскраснелось от напряжения и возбуждения. — Ловля Гарри! Ловля Гарри! — закричали остальные. Гарри закрыл глаза и свернулся в клубок, когда первый удар пришёлся по его ноге. Ему пришлось защищать голову, очки и живот — эти места болели сильнее всего. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ — Ты, наверное, списывал, — пренебрежительно сказала учительница. Гарри в ужасе уставился на нее. — Я никогда! Я бы не стал! — Твоя тетя рассказала мне все. Учительница печально покачала головой. — Мне очень жаль, Гарри, но ты никак не мог получить такую оценку без списывания. Боюсь, мне придется на неделю лишить тебя права на перекус и перемены, а также написать домой. Он не мог описать того, что чувствовал. Ужас, отчаяние, резкий и злобный гнев, леденящий вены и делающий глаза ледяными, но он взял гнев и засунул его подальше внутрь, потому что из-за гнева происходят странные вещи, и, прежде всего, он не мог позволить никому увидеть, каким чудаком он был. Даже то, что на следующий день волосы учительницы посинели, не помогло уменьшить голод в желудке. Он возненавидел её за то, что она лишила его перекусов — одного из немногих источников стабильной пищи. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ

***

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ       — Гарри! ГАРРИ!       Он открыл глаза.       На несколько секунд, пока не вернулась память, Гарри охватила паника, но конечности не слушались, они были такими холодными, не холодными от гнева, а холодными от оцепенелого отчаяния, вялыми, и он не мог нормально сесть, а потом он вспомнил о дементоре и о том, где он находится, и перестал бороться.       — Что случилось? — прохрипел он.       Над ним проплыло обеспокоенное лицо Невилла.       — Ты потерял сознание, приятель.       Гарри рывком сел.       Блейз откинулся на спинку кресла, его лицо приобрело сероватую бледность. Дафна смотрела на него, не в силах скрыть своего беспокойства. Тео яростно палил в дверь запирающими чарами. Гарри знал, что это не принесёт никакой пользы, но если Тео так хочет справиться с проблемой, он не собирался ничего говорить. — Съешь это, — сказала Пэнси, протягивая ему плитку шоколада, — моя мама однажды попала в Азкабан, вернулась домой и съела целый шоколадный торт…       В этот момент Гарри был готов попробовать все, что угодно, и он, не обращая внимания на манеры, засунул шоколадку в рот. Вскоре к пальцам вернулось тепло, и он смог подняться на скамейку.       — Что это было, во имя Мерлина? — спросил Джастин, бледный и трясущийся. Гарри знал, что если бы он посмотрелся в зеркало, то его смугло-коричневая кожа, вероятно, была бы почти серой, как асфальт.       Глаза Гермионы были широкими и похожими на совиные.       — Дементор, — сказал Невилл. — Я только читал о них — они питаются твоими худшими воспоминаниями…       Ох. Гарри внезапно стало плохо, и он отвернулся.       Тео сел рядом с ним, не прикасаясь, но ощущая постоянное присутствие.       — Неудивительно, что они так сильно повлияли на тебя, Гарри, — сказала Гермиона. Дафна, Тео и Невилл повернулись и уставились на неё в шоке и гневе.       — Прости!       — Да ты сама бестактность, — усмехнулась Дафна.       — Все в порядке, — устало сказал Гарри. — Она права, ты знаешь.       Дверь заскрипела.       — Эй? Ау, там кто-нибудь есть?       — Это взрослый, — шипел Блейз. — Тео…       Тео бросил «фините» на заклинания, наложенные на дверь; поскольку он их наложил, они легко слетели.       Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился измождённый путешествием песочноволосый мужчина лет тридцати в потёртой, но чистой мантии, с палочкой наперевес.       — Все в порядке? — спросил он, и тут его взгляд упал на Гарри.       Он замер.       — Мы в порядке, спасибо, — пробурчал Блейз, похоже, придя в себя.       Мужчина оторвал взгляд от Гарри.       — Эээ, верно. К вам подходил дементор?       — Да, — сказала Гермиона. — Мы пытались заблокировать его, но он прорвался сквозь наши заклинания, потом он пришёл, осмотрелся и ушёл.       Слава Мерлину, она забыла о коллапсе Гарри.       — Шоколад, — сказал мужчина. — Шоколад поможет…       — Мы уже съели, спасибо, — сказал Невилл.       Гарри, наконец, собрался с силами и заговорил.       — Простите, сэр, но кто вы? И что эта штука здесь делала?       — Ах! Точно, извините. Профессор Люпин, в этом году я буду преподавать вам Защиту. И я полагаю, что дементоры ищут Сириуса Блэка.       Люпин улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. Казалось, он с усилием удерживает внимание Гарри.       — Я уже столкнулся с дементорами — они меня разбудили, но я решил проверить студентов, убедиться, что со всеми всё в порядке. Простите за вторжение.       Он ушел так же быстро, как и вошел.       — Ну, — сказала Пэнси. — Он выглядит неловким. Интересно, почему профессор едет в поезде?       — Подумай лучше, почему в поезде дементоры? — потребовал Тео. — Как будто мы прячем Сириуса Блэка в сумках.

***

      — Гарри? — Голос Невилла остался почти неслышным, когда поезд снова тронулся. — Ты в порядке?       Гарри глубоко вдохнул через нос и ухватился за Окклюменцию. Благодаря этому и шоколаду он уже приходил в себя.       — Постепенно прихожу в норму. Спасибо, Невилл.       — Да. — Невилл, казалось, не знал, что сказать. — Ты… ты видел мою мимбулус мимблетонию раньше?       — Нет, — сказал Гарри, — не совсем…       Невилл достал маленький кактус и начал рассказывать о его свойствах и циклах роста. Гарри сосредоточился на потоке абсолютно мирской и академической информации и постепенно успокоился. Минут через пять у него окончательно закончились слова, но Гарри уже более-менее контролировал себя, и он послал другу благодарный взгляд, после чего проверил, что происходит с остальными. Возникло несколько тихих разговоров, но все выглядели сдержанными.       — Никто не узнает, что я отключился, — твёрдо сказал он. Если Малфой, Жюль или старшекурсники Слизерина узнают об этом… он подавил дрожь.       — Конечно, — презрительно сказала Дафна.       Остаток пути до школы прошел в тишине.       На платформе Гарри заметил Джинни с группой друзей: Полумной, Демельзой Робинс, Терри Бутом, Натали, Эвелин, Алексом Роулом, Финном Салливаном и Арией Кросс. В основном это были слизеринцы, но ему было приятно видеть, как она тянется к когтевранцам и даже гриффиндорцам.       — Поттер, — сказал Финн, кивнув.       Джинни помахала ему рукой, Натали улыбнулась, а Эвелин лишь слегка наклонила голову. Полумна улыбнулась с неопределённым удовольствием, а остальные выразили различную степень настороженности и интереса.       — Гарри Поттер, — обратился Гарри к Робинс и Буту. — Приятно познакомиться.       — Мне тоже, — сказал Бут. Робинс улыбнулась. У нее была щель между зубами и озорной блеск в глазах, который немного напоминал ему близнецов, только не такой злобный.       — Просто хотел удостовериться — вы все получили шоколад? — сказал Гарри. Это был весь второй курс Слизерина и их друзья; у него было что-то вроде ответственности перед ними.       Натали кивнула.       — Приходил профессор и дал нам его.       — Ремус Люпин, — сказала Джинни, глядя на него. — Мои родители иногда говорили о нем.       Оооо. Именно этот Люпин. Друг Джеймса Поттера и крёстный отец Гарри. Вспышка ледяной ярости пронеслась по его венам, и он с трудом сдержал её. Человек, которого он встретил в вагоне поезда, отказался и от Гарри, и от своих обязанностей крёстного отца, когда тот сбежал и в течение двенадцати лет занимался своими делами, пока Гарри гнил у Дурслей. Гарри было всё равно, что этот человек ничего не знает. Крёстный отец так не поступает.       — Интересно, — сказал он, одарив Джинни слабым кивком одобрения за полученную информацию. Она становилась хорошим Слизерином. — Рад, что с вами все в порядке. Помните, Слизеринцы, вы будете приветствовать первокурсников после Сортировки на своем конце стола.       Он посмотрел на Натали, которая была более или менее лидером в группе благодаря своей силе характера.       — Помните правила.       Все кивнули, слегка расширив глаза. Робинс и Бут выглядели растерянными; Полумна, казалось, даже не обратила на них внимания.       Гарри еще раз кивнул слизеринцам и догнал своих друзей.       Джастин рассказывал о Сладком королевстве.       —…слышал, там продают всякие сладости — кислые конфеты, тараканьи гроздья, какие-то очень странные вещи…       Гарри с замиранием сердца вспомнил, что так и не смог добиться от Дурслей подписи на бланке разрешения. Возможно, он мог бы попросить Джеймса подписать его… да, это должно сработать. Юридически его опекунами по-прежнему были Дурсли, но Джеймс был его кровным отцом и лордом Поттером. Конечно, это сработает.       Гарри решил, что утром первым делом отправится в Совятню.       В этом году на Сортировке Слизерин получил одиннадцать новых учеников, включая Асторию Гринграсс и полукровку, с которой она познакомилась в поезде, по имени Ромильда Вейн. Гарри хлопал вместе с остальными членами своего Дома и набрался сил, чтобы вежливо улыбнуться в их сторону.       Однако перед началом пира встал Дамблдор.       В зале воцарилась тишина.       — Добро пожаловать на новый год обучения в Хогвартсе! — сказал Дамблдор, обращаясь к ним. — Мне нужно сказать вам несколько слов, и поскольку одно из них довольно серьезное, я хотел бы рассказать о нем сразу, пока вы не были сбиты с толку нашим великолепным пиром…       — Единственное, что может сбить нас с толку, это аляповатый оранжевый цвет, — проворчал Тео, глядя на мантии Дамблдора так, словно они нанесли ему личное оскорбление. Гарри усмехнулся, Панси и Блейз захихикали.       Дамблдор прочистил горло.       — Как вам стало известно после обыска Хогвартс-экспресса, в нашей школе сейчас находятся дементоры Азкабана, прибывшие сюда по делам Министерства магии. Они расположились по краям территории школы, и пока они находятся у нас, я должен пояснить, что покидать школу без разрешения категорически запрещено. Дементоров не обмануть ни уловками, ни маскировкой, ни даже мантиями-невидимками, — добавил он. Гарри увидел, как Жюль и Рон обменялись гневным взглядом. Они не понимают мольбы и оправданий, поэтому без колебаний нападут. — Я надеюсь, что наши деканы и старосты обеспечат безопасность всех студентов в этом году. На более радостной ноте мы должны поприветствовать двух новых преподавателей в этом году: Профессора Ремус Люпина, который будет преподавать вам Защиту от тёмных искусств.       Люпин встал. Несмотря на седину на висках, он был даже моложе, чем выглядел при слабом свете поезда. На фоне других преподавателей он выглядел особенно потрёпанным. Гарри отвернулся, чтобы его взгляд не был слишком заметен.       — Посмотрите на Снейпа! — шипел Блейз.       Гарри бросил взгляд на своего старосту и поднял брови. Мастер зелий выглядел совершенно взбешенным.       — А вот это уже интересно, — сказал Тео.       — А второй, Рубеус Хагрид займет должность профессора по уходу за магическими существами после ухода профессора Кеттлберна.       — Мерлин, — пробормотал Блейз. — Ну конечно, этот олух выбрал кусающийся учебник.       Гарри постарался не рассмеяться.       — И с этим позвольте начать пир! — сказал Дамблдор, когда столы внезапно оказались завалены едой.       Пэнси покачала головой, наблюдая за тем, как все начали накрывать на стол.       — Гарри, твой отец и Снейп учились в школе в одно и то же время, верно?       — Вот почему они ненавидят друг друга, — сказал Гарри. — Жюль и Джеймс мало что мне рассказывают. Джеймс только сказал, что Снейп — жирный, сопливый, не заслуживающий доверия слизеринец. Впрочем, он, похоже, так думает о каждом слизеринце, так что я воспринял это с большой долей соли.       Это вызвало несколько непонимающих взглядов.       — Извините, — сказал он. — Маггловское выражение.       Дафна слегка скривила губы.       — Как бы то ни было, — сказала Пэнси, — мне кажется, я уже слышала имя Ремуса Люпина в связи с Джеймсом Поттером. Что они были друзьями в школе. Это объясняет некоторые вещи.       — Он мой крестный отец, — мрачно сказал Гарри. — Адриан Ремус Поттер.       Глаза Пэнси расширились, и она кивнула.       — Обычно второе имя наследников является именем крестного отца наследника. Ты когда-нибудь встречался с ним?       — Я спрашивал о нем Джеймса тем первым летом, — сказал Гарри. — Люпин был… путешествующим, я думаю. Джеймс сказал, что он не хотел оставаться здесь после последней войны. Предательство Блэка и все такое. Блэк был моим крестным отцом, но потом Джеймс сменил его на Ремуса, после того как… все случилось.       Дыши.       — А кто же тогда крестный отец Жюля? — спросила Пэнси.       — Второе имя Жюля — Чарлус, в честь прадедушки, я думаю. Его крестным отцом… был Питер Петтигрю, но он умер, и я думаю, что Джеймс заменил его Итаном Торном.       — Хммм… — Пэнси смотрела на Люпина умозрительным взглядом, пока они ели. Гарри сунул в карман несколько порезанных кусочков обычного стейка, завернутых в салфетку, для Эрисс. Позднее она ускользнёт на охоту и подружится с другими замковыми змеями, но она будет голодна, когда он вернётся в общежитие и выпустит её.       — А как вообще все связанно с крестными родителями? — спросил он. — Я имею в виду, маглы делают это, но они, кажется, не воспринимают это так серьезно…       Тео проглотил кусок пирога со стейком и почками, чтобы ответить.       — Крестные очень важны для нас. Хотя зачастую крестный родитель может быть только один, если у тебя есть крестник, от тебя ожидают, что ты будешь играть важную роль в его жизни и возьмешь его к себе, если его настоящие родители не хотят или не могут заботиться о нем.       — Так что, поскольку Блэк и Петтигрю не участвуют в жизни Джеймса, ему нужны были живые люди, готовые заменить его, — сказал Гарри. — Обычно у близнецов разные крестные?       Пэнси нахмурилась.       — Нет.       — Хм… — Гарри пропустил это мимо ушей, и, к его облегчению, разговор вскоре перешел на другие темы, обходя его семейную драму.       Наконец, пир закончился. Гарри обычно наслаждался пирами в Хогвартсе — восторг от возможности есть столько, сколько хочется, ещё не успел выветриться, но он был измотан и скучал по Эрисс.       Его фамильяр, казалось, уловил его плохое настроение, как только он достал ее из сундука.       — Что случилось? Мне нужно кого-нибудь укусить?       — Никаких укусов, — сказал Гарри, слегка усмехнувшись. Он осторожно, стараясь держаться спиной к Малфою, забрался в свою кровать, держа Эрисс так, чтобы её не было видно, и направил палочку на шторы. Они задвинулись с характерным звуком, и он принялся накладывать защитные и глушащие чары вокруг своей кровати. Он много практиковался в Дырявом и мог наложить защиту, связанную с простым серебряным кольцом на правой руке, которое нагревалось, если кто-то пытался залезть в его вещи, а также парализовать обидчика. Правда, это действовало только один раз, поскольку он все еще не был достаточно силен для долговременных заклятий и не знал, как использовать руны, чтобы закрепить долговременное заклятие на месте и сохранить для него силу.       Эрисс поднялась и села на его плечи.       — Но ведь что-то произошло, да?       Гарри немного замялся и рассказал ей о дементоре, о том, что он видел, и, наконец, о Люпине. Никто больше не должен был слышать о его видениях… но Эрисс была его фамильяром. Ей он мог доверять, как никому другому. А она была рядом с ним после каждого из его кошмаров этим летом.       Когда он закончил, Эрисс яростно наматывала круги на его плечах и шее.       — Эти глупые магглы. И этот твой крестный. Он тоже глупый.       — Я никогда не вернусь, — твердо сказал Гарри. — Никогда.       — Хорошо. Возможно, мне придется нарушить твое правило «не кусаться», если ты это сделаешь.       Гарри снова усмехнулся. Ей всегда удавалось его развеселить.       — Я чувствую запах еды?       — Действительно. — Он достал из кармана завернутые кусочки стейка и протянул их Эрисс. Эрисс с жадностью схватила их, стараясь случайно не укусить, и с довольным шипением перевернулась на спину.       — Ты будешь сегодня охотиться?       — Нет. Этого было достаточно. Завтра я буду исследовать замок, пока ты ходишь на занятия. Мне любопытно. Здесь чувствуется… старая, старая магия. Мне это нравится.       — Хорошо, потому что мы собираемся провести здесь много времени.       Её смех был мягким, сиплым и успокаивающим. Гарри лёг спать, как обычно, свернувшись калачиком — старая привычка, оставшаяся от холодных ночей в чулане, и Эрисс прижалась к его торсу и коленям, где было теплее всего. Он положил левую руку ей на спину и позволил ее присутствию успокоить себя. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ       Беспомощный. Слабый. Утром готовил, днем прятался в библиотеке, после обеда работал до боли в спине, ночью запирался в шкафу. Как бы он ни старался, магия не приходила. Он не мог отпереть дверь, не мог пошевелить пером, не мог даже зажечь огонь, чтобы согреться. Он был один, у него не было магии, он был неудавшимся бесполезным чудаком, мерзостью, пустой тратой… ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ       — Мастер! Мастер! Проснись!       Гарри сел прямо, и отголоски крика захлебнулись в его горле.       — Эрисс, — сказал он, обхватив ее рукой. — Эрисс.       — Ты видел сон.       — Я знаю.       — Я не могла тебя разбудить.       — Я… — Он хотел извиниться, правда, хотел. Но слова не шли у него из горла.       Эрисс ткнулась носом в его челюсть.       — Я здесь.       — Спасибо.       — Всегда. Ты мой.       Он медленно лег на спину и попытался справиться с дыханием.       На втором курсе кошмары более-менее прошли, так как он упорно работал над Окклюменцией. Без Легилименса, который бы ему действительно помог, Гарри было бы труднее продвинуться на средний уровень Окклюменции, но на низших уровнях нужно было контролировать свои эмоции, очищать мысли и успокаивать подсознание. Это очень помогало при плохом сне. Проклятый дементор должен был вернуть всё обратно.       Тридцать минут он медитировал в постели, успокаивая свой разум, и в конце концов снова погрузился в сон.