Парадокс Мультивселенной

      Рыжеволосая девушка, натянувшая капюшон так, что разглядеть лицо не смог бы даже стоявший в пяти шагах от нее подвыпивший краснолюд, проскользнула в корчму вслед за компанией каких-то моряков, прибывших со Скеллиге всего лишь несколько часов назад. Не было ничего сложного в том, чтобы затеряться в толпе, когда на улице кромешная тьма, с которой изо всех сил боролся лишь жалкий и непостоянный свет масляных ламп.       Оказавшись внутри помещения, девушка тут же юркнула вбок, оказываясь в подсобной комнате прямо по соседству с пьяницей, который посапывал, рухнув на удивительно крепкую корзину. Протиснувшись между корзиной и стеной, она успела прижать ухо к тонкой перегородке, но тут же отпрянула назад, как только столик за стенкой взорвался хохотом.       — Не-не, — рыгнув, пробурчал один из охотников за колдуньями, делая очередной глоток из огромной кружки. Медовуха текла по его бороде, стекая на форму и оставляя на ней уродливые, расплывчатые пятна, но его уже не заботило требование о «приемлемом внешнем виде», внедренное совсем недавно, — я те говорю, она страшная как смерть, вот и все. Плакаты — это как у дьяволиц всяких, знаешь, да? Знаешь?       — Не понимаю я, ик, чего ты, ик, несешь, — отозвался тот, кто сидел напротив. Всего за столом было четверо охотников, но один из них уже клевал носом, а последний был близок к тому, чтобы выблевать на третьего все то, что удалось выпить за вечер.       — Ме-ле-хольд, — по слогам прогундосил первый охотник, — точно тебе говорю, та еще дьяволица. Я слыхал, ее настоящий… кх, облик… способен убить даже самого смелого мужика.       — Ты о ней в первый, ик, раз вообще когда услышал? Неделю… — собеседник смахнул с бороды и усов хлебные крошки, — назад?       — И чо? — оскалился первый. — Ты вообще шваль какая-то подзаборная, так что не тебе…       В этот момент к ним подошел корчмарь, который явно наблюдал подобную картину слишком часто для того, чтобы не научиться реагировать вовремя.       — Кажется, вы уже порядочно выпили, ребята, — с нотками подобострастия в голосе произнес он, склоняя спину так, словно перед ним находилась знать, а не отбросы, надевшие новую форму, — я заверну остальное вам с собой.       — Осталь-ное? — икнув, тут же переключился первый охотник. — А это… можно! Можно! Давай сюда остальное!       — Вот, держите, достопочтенные, — склонился еще ниже корчмарь, вытаскивая откуда-то из-за пазухи завернутый в пергамент кулек, который тут же перекочевал в руки второму охотнику, сохранившему остатки рассудка.       Ощупав сверток и убедившись, что там лежит по меньшей мере четыре палки колбасы и даже кусок грудинки, охотник ухмыльнулся и всем телом повернулся к корчмарю, который не двинулся с места.       — Чего-то ждешь? Проваливай, приблуда! — выдал он, поднимаясь из-за стола, пока корчмарь мелкими шажками засеменил в сторону прилавка.       Перехватив сверток покрепче, он нахмурился, но потом все же расстегнул форму и сунул еду внутрь, чтобы оставить руки свободными. С трудом, но это все же удалось сделать, после чего охотник, покачнувшись так, словно готов был грохнуться на дощатый пол корчмы в любой момент, наклонился, опираясь рукой о жалобно скрипнувший стол.       — Эй, ты, поднимайся! — ткнул он спящего соседа, стараясь не смотреть в сторону первого охотника, разговор с которым оборвался на оскорблении. — Вставай, а то я те щас как отвешу, неделю будешь одним ухом слышать, паскуда безвольная!       Судя по всему, «спящий» пребывал в состоянии, при котором чувство реальности все еще не покинуло его, потому что не прошло и десяти секунд, как он со стоном искреннего недовольства начал вылезать из-за стола, покуда первый охотник уже помогал встать последнему из их небольшой компании.       Сжав губы, Трисс Меригольд, которая все это время простояла в подсобном помещении, направилась к выходу, вновь обходя спящего пьяницу, продолжавшего похрапывать на прикрытой корзине. Дождавшись, пока неровный свет от беспокойного огонька внутри масляной лампы не оставил входную дверь в полумраке, Трисс прошмыгнула к выходу, оказываясь снаружи быстрее, чем кто-либо успел заметить хрупкую фигуру в холщовом плаще поверх обычной одежды.       Стоило ей вернуться на улицу, как осенний холод вновь дал о себе знать, заставив чародейку поежиться и тут же коснуться небольшого медальона на шее. Тепло мигом разлилось по телу, даруя Трисс не только комфорт, но и необходимый настрой. Разумеется, жить в городе стало сильно легче после того как странный знакомый Лютика и Золтана расправился с Менге и нагнал страху на охотников за колдуньями, но… Иерарх и Радовид не собирались упускать из рук власть в Новиграде, несмотря на внезапный и болезненный удар.       Заметное снижение градуса нетерпимости, последовавшее после смерти Менге и уничтожения Связной башни, постепенно возвращалось к прежнему уровню, несмотря на все усилия Трисс. К сожалению, чародеи и чародейки, проживавшие в Новиграде, вообще не понимали, что им грозит, несмотря на запах горелого мяса, каждый вечер растекающийся по улицам города, словно проклятый туман. Все они думали, что смогут пережить, переждать преследования, не покидая насиженное место, но… всякий раз они ошибались.       Меригольд заключила тайный договор с верхушкой Ковира, который счел бы выгодным даже независимый оценщик, но едва ли это помогло ей, когда речь зашла о сборе чародеев, которые готовы будут отправиться в королевство, где к ним будут относиться как… к людям. Редкой удачей было мгновенное согласие, но и то случалось в основном тогда, когда чародеи самостоятельно разыскивали «знаменитую Трисс Меригольд», чтобы покинуть Реданию.       Трисс могла без малейшего преувеличения заявить, что именно она сейчас была самым разыскиваемым человеком на территориях, подконтрольных Радовиду. Спасая чародеев и помогая нелюдям перебраться в Ковир, она заработала определенную репутацию, которой наверняка гордилась бы, не будь ситуация в городе такой плачевной. К сожалению, недостаточно было просто убить одного, пусть и важного, человека, чтобы все изменилось. Гарри Поттер действительно спас немало людей и нелюдей, когда устроил поджог и каким-то чудом сумел выбраться через крышу, не умея открывать порталы, но позитивный эффект от его действий медленно, но верно сходил на нет, покуда охотники за колдуньями возвращали себе былое могущество, продолжая втаптывать этот город в грязь, чтобы никто не способен был взглянуть вверх и увидеть солнце.       А теперь еще и Лютик…       Трисс вздохнула, продолжая стоять в тени и терпеливо ждать компании из четырех пьянчуг-охотников, который должны были покинуть корчму и… дать ей ответы на терзающие ее вопросы, главным из которых было местонахождение провалившегося сквозь землю Лютика, пропавшего неделю назад. Ни Золтан, ни сама Трисс поначалу не обратили внимание на то, что бабник-бард исчез, все-таки он нередко просыпался в чужих спальнях, несмотря на песни, посвященные Присцилле, но когда Золтан спустя пять дней заглянул в комнату Лютика и обнаружил там разлитое на тумбе масло виверны, рядом с которым лежал скомканный сверток с порошком фосфора, то забил тревогу.       Даже краснолюд, несмотря на искреннее неприятие алхимии, прекрасно знал, на что способно подобное сочетание. По сути, все упиралось лишь в количество, и при достаточной сноровке и избытке масла можно было взорвать, наверное, все на свете. Трисс готова была поставить на то, что эту бомбу наверняка приготовил шарлатан Адальберт Калькштейн, но незадача состояла в том, что алхимик (хоть Трисс и отказывалась его так называть) тоже как в воду канул, хоть ранее и нередко мелькал в самых паршивых подворотнях. Ходили слухи, что Король Нищих предоставил ему свою протекцию, но Трисс искренне сомневалась в этом с учетом того, как быстро Франциск Бедлам расправлялся с теми, кто не приносил ему достаточной выгоды.       Разумеется, существовала немалая вероятность, что исчезновение Лютика так или иначе, но все-таки связано с тем, что он рассорился с людьми Ублюдка-младшего, но тогда становилось непонятно, каким вообще образом в его комнате оказались компоненты настоящей бомбы. Трисс собиралась начать с охотников за колдуньями, все-таки добраться до них было намного проще, чем до Ублюдка.       Подведя мысленную черту, Меригольд напряглась, стоило входной двери корчмы открыться. На сей раз компания из четверых рослых мужчин все-таки вышла на улицу, держась друг за друга. Шли они так, что становилось ясно: хватит одного удара, чтобы скинуть всю четверку в городские каналы, обрекая их на смерть. Трисс прищурилась, но все же отправилась вслед за ними, как только они покинули дощатый помост и вернулись на каменную мостовую.       — Еще раз… — пропыхтел один из них. — Еще раз ты меня обзовешь, Казимир… Еще раз… И пожалеешь об этом, понял?       Ответа не последовало, потому что упомянутый Казимир, судя по всему, перестал адекватно воспринимать реальность.       — А-а-а, — протянул первый охотник и сплюнул себе же под ноги, — пьянчуга ты дряхлый, завтра будешь все отчеты царапать, уяснил?       — У-уяс… — размашисто кивнул Казимир.       Продолжая двигаться вдоль домов, избегая освещенных углов и участков улицы, Трисс медленно, но верно подбиралась к тому месту, которое идеально подошло бы для допроса: не только вдали от патрулей других охотников, но еще и на «нейтральной территории», где расследование происшествий могло затянуться на несколько недель, если не месяцев.       Как только нужная подворотня наконец мелькнула на горизонте, чародейка все же решила ускорить шаг, чувствуя, как адреналин в крови буквально контролирует каждое ее движение, подталкивая к тому, о чем она могла бы в будущем пожалеть. Ненароком коснувшись бугристого ожога на приоткрытом участке груди, она смогла вернуть себе контроль над разумом и тут же взмахнула рукой, отправляя охотников за колдуньями в угловую подворотню, которая по сути своей была тупиком.       — О-о-ох, — простонал Вацлав, открывая глаза и тут же переводя взгляд на товарищей, которые лежали рядом, — ты, — протянул он руку, чтобы ткнуть пальцем в одного из них, — очнись, полудурок!       Казимир никак не отреагировал, лишь дернулся, словно Вацлав мешал ему спать.       Командир отряда, который по совместительству был еще и самым трезвым из них в эту ночь, медленно перевернулся на спину, пытаясь вспомнить, что произошло. Разум, кажется, отказывался идти на сотрудничество, подкидывая вместо реальных воспоминаний лишь фрагменты каких-то мутных картинок. Вот они… выходят из корчмы, идут по улочке, а потом… бах!       Стоило ему перевернуться на спину и открыть глаза, чтобы рассмотреть место, в котором они вообще находились, как он тут же вздрогнул, заметив фигуру в плаще, которая стояла в паре шагов от него. Стояла и словно ждала чего-то, но делала это молча.       — Слышь, приблуда, — прохрипел он, — иди сюда.       Никакой реакции.       — Я как-то неясно выразился? — Вацлав приподнялся на локтях и сплюнул сквозь щербинку между зубами, продолжая смотреть на незнакомца. — Я командир восьмого…       — Я знаю, кто ты, — прервал его женский голос, доносящийся из-под капюшона, — где Лютик?       — Кто? — нахмурился Вацлав. — Погоди, а что…       — Я задаю вопросы.       — А нахер пойти… не хочешь? — Вацлав начал подниматься, пытаясь нащупать рукоятку меча на поясе, но чего он точно не ожидал, так это того, что внезапно все его тело окажется сковано какими-то… магическими путами.       Рухнув на землю вновь, на сей раз он не поскупился, когда во всю глотку завопил:       — ЧАРОДЕЙКА! ЧАРОДЕЙКА!       Прошло несколько секунд, но на его крик не отреагировали даже посапывающие в нескольких шагах от Вацлава товарищи, вынуждая тяжело дышащего командира отряда вновь посмотреть в сторону фигуры в плаще. На сей раз не было сомнений в том, зачем девице нужен плащ: кем бы она ни была, для чародеек в Новиграде существовал лишь один путь — прямиком в огонь, где уже встретили свою смерть сотни других чародеев и нелюдей.       — Тебя ждет праведное пламя, шлюха безмозглая, — процедил Вацлав, но тут же взвыл, когда почувствовал страшную боль в запястье. Не было ни крови, ни перелома, лишь боль, словно в руку воткнули нож.       — А тебя — расплата, — спокойно произнесла Трисс, которую буквально колотило из-за всего происходящего, — где находится Лютик?       — К-кто?       — Бард по имени Лютик, — объяснила Меригольд, чувствуя, как сердце замирает.       — Понятия не имею, у нас в застенках бардов нет, — прохрипел Вацлав, — мы в основном распечатываем таких как ты, а потом отправляем их на площадь. Учуяла запах сегодня утром, а? Это была одна из твоих…       Боль была такой, что Вацлав всерьез задумался о том, что готов принять смерть, лишь бы ничего не чувствовать. К тому моменту, когда он вновь смог вернуться в реальность, чародейка уже успела сбросить капюшон и теперь смотрела на него, освещаемая тусклой лампой, подвешенной на специальном крепеже к стене каменного дома. Несмотря на полумрак, взгляд ярко-голубых глаз и огненно-рыжие волосы ясно сигнализировали о личности той, кто была ответственна за происходящее.       — Меригольд! — выплюнув фамилию, словно ругательство, прошипел Вацлав. — Тебя ждет костер, ты слышишь?! Костер!       — Интересно, что будет ждать тебя, когда я оставлю вас всех здесь до утра, — не стала затягивать с ответом чародейка, продолжая с презрением и ненавистью смотреть на того, кто проживал день за днем, пытая и убивая тех, кто не сделал ничего плохого. Он занимался этим не только ради власти и денег, но и потому что искренне наслаждался процессом. О Вацлаве, командире восьмого отряда и самом результативном охотнике за колдуньями последних двух месяцев, ходила печальная слава.       — Никто не посмеет тронуть меня.       — Да, но и оставлять тебя в живых… — Трисс вздохнула. Она никогда не желала этого. Черт побери, она так хотела, чтобы мира можно было достичь без крови, но, кажется, вселенная оставляла ее желания без внимания. Вытащив из ножен небольшой кинжал, она метнулась к охотнику и приставила нож к его горлу. — Еще раз повторяю, Лютик. Ты слышал это имя, не так ли?       Охотник не собирался отвечать, пока не почувствовал, как по шее начинает течь тонкая струйка крови. Похолодев, он задержал дыхание, но все же выдавил:       — Знаю.       — Ты знаешь, где он находится? — Трисс надавила чуть сильнее, наблюдая за тем, как лезвие кинжала медленно окрашивается в красный цвет. На сей раз охотник не медлил.       — Не знаю, — прохрипел он, — просто слышал, что Сиги Ройвен упоминал о нем.       — Он упоминал о Лютике?       — Да, что-то о… хранилище или… не знаю!       Трисс проглотила возникший в горле комок, после чего закрыла глаза и дернула рукой так резко, что кровь брызнула и на нее, в том числе. Дийкстра был как-то связан с исчезновением Лютика. Дийкстра, черт бы его побрал! Нужно было срочно рассказать обо всем Золтану. Натянув капюшон, Трисс покинула подворотню, оставляя там троих спящих охотников и одного мертвого.       Не было ни единого шанса, что хоть кто-то из них доживет до утра в нейтральной части города, но она должна была убедиться, что командир восьмого отряда точно отправится в мир иной. Возможно, эта смерть спасет многие жизни… По крайней мере, Меригольд на это искренне надеялась.

***

      Гарри и двое торговцев из деревни Подлесье остановили повозку в нескольких милях от Новиграда, чтобы дать лошадям напиться и передохнуть, прежде чем приближаться ближе к городу, где их могли бы остановить, пустив в обычную очередь и вынудив ждать по меньшей мере сутки, судя по рассказам. Поттер спрыгнул с повозки, разминая затекшие мышцы и вновь возвращаясь к размышлениям, связанным не только с беловолосой девушкой, но и с Новиградом, с Севером в целом…       Проехав его насквозь, хоть и по юго-западной границе, Поттер наконец понял, что чередование масштабных войн и междоусобиц превратило регион в настоящую клоаку, которая выживала лишь за счет крупных торговых маршрутов, которые веками пролегали через эти земли. Не будь их…       — Можешь пока зайти в корчму, если хочешь, — предложил один из торговцев, подойдя к Поттеру, — я сейчас отцеплю лошадей и уведу их, а Лешек будет повозку охранять.       — Не голодные? — спросил Гарри, посмотрев сначала на Игора, а потом и на Лешека.       — Не особо, — пожал плечами второй. Первый кивнул, подтверждая сказанное.       Вздохнув, Гарри направился в корчму, которая, наверное, была самым «нарядным» зданием в селе. Двухэтажная постройка, со всех сторон украшенная какими-то резными вставками, и даже выкрашенная в разные, пусть и спокойные, цвета, чтобы сразу привлекать к себе внимание. Оказавшись внутри, юноша тут же отметил необычно приятную для этих мест обстановку, после чего подошел к женщине, стоявшей рядом с печью.       — День добрый, — кивнул он, приветствуя ту, кто явно отвечала за кухню, — поесть бы чего-нибудь горячего. Суп какой-нибудь имеется?       — Щи кислые имеются, — кивнула женщина, — аккурат на печи стоят.       — Пойдет, — улыбнулся Поттер, — а пироги?       — Сладкие есть с клюквой тертой, кулебяка с грибами и картошкой есть, булки медовые…       — Тогда еще и две кулебяки, — кивнул Гарри, после чего передал женщине стопку монет и уселся за ближайший стол. Как только перед ним оказался горшочек с горячим капустным супом и деревянная ложка, юный алхимик без промедления приступил к уничтожению внушительной порции, пусть в ней и оказалось не слишком много мяса для такой цены. Конечно, близость к Новиграду и необходимость поддерживать заведение в чистоте наверняка требовали определенных затрат со стороны владельцев.       Пироги тоже оказались на столе, но Гарри тут же завернул их в пергамент и перевязал тонкой тесемкой, рассчитывая передать торговцам. В конце концов, они без каких-либо жалоб и проблем довезли его аж до самого Новиграда, а это дорогого стоило с учетом того, что для всех жителей Подлесья он был всего лишь чужаком из Туссента, недружелюбного государства и вассала Нильфгаарда.       — Приятного аппетита, — к столику Поттера подошел какой-то совершенно незнакомый лысый мужчина, склонив голову так, словно увидел представителя знати, — можно подсесть?       Незнакомец был одет в плотную тунику грязно-желтого цвета, всю перевязанную какими-то кожаными ремешками. Один из них удерживал на небольшой холщовый мешок, а на втором рядом с поясом болтались ножны, из которых торчала рукоять кинжала. Выражение лица — вот, что заинтересовало Поттера, когда он поднял глаза, чтобы рассмотреть мужчину. Сосредоточенное и даже серьезное, но при этом добродушное и как будто… бесконечно мудрое.       Окинув взглядом полупустой первый этаж корчмы, Гарри вновь покосился на незнакомца, но все же кивнул. В конце концов, всегда можно уйти, верно?       — Далекий же путь вы проделали, не так ли? — мужчина присел на стул напротив Поттера, сцепив руки в замок и посмотрев на юношу. — Иной раз я задумываюсь о том, что заставляет людей идти вперед, и мне так приятно, что некоторые по-прежнему ищут что-то, что сложно оценить с помощью звона монет. Любовь? Тайные знания? Быть может, даже неизведанные силы?       — Прошу прощения…       — Мое имя Гюнтер О’Дим, — представился незнакомец, — а вас зовут Гарри Поттер, я прекрасно знаю это.       — Вот как? — Гарри отложил в сторону деревянную ложку и пристальным взглядом посмотрел на странного дядьку.       — Еще бы, грех не знать человека, который разыскивается в Туссенте по подозрению в государственной измене, — усмехнулся О’Дим. — Неудивительно, что мы встретились именно здесь, близ вольного города.       — Кто вы на самом деле? — нахмурился Поттер, мысленно вздыхая из-за того, какой оказалась реакция Анны-Генриетты. Иного ожидать, конечно, не стоило, но все же он рассчитывал на какое-то менее громкое дело.       — Я уже сказал вам свое имя, Гарри Поттер. Я Гюнтер О’Дим, всего лишь жалкий бродяга. Быть может, вам интересно, почему я сегодня выбрал эту корчму и этот стол?       Гарри промолчал.       — Людские судьбы так загадочны, сложны и пусты одновременно, — не дождавшись ответа, произнес Гюнтер О’Дим, — но нет ничего важнее взаимовыручки, не так ли? Вот я и решил помочь вам, Гарри Поттер, раз уж вы в моей помощи нуждаетесь.       — Я нуждаюсь в помощи? — Гарри напрягся. — Честно говоря, господин О’Дим, мне кажется, вы ошиблись.       — Вы проделали такой долгий путь, чтобы оказаться сегодня здесь, Гарри. Ради знаний, силы, любви… Просто вы пока еще не осознаете это до конца. Вы ищете беловолосую девушку, которая продемонстрировала вам что-то, в чем вы нуждаетесь на самом деле.       Сердце юноши пропустило удар, стоило ему услышать это. Слежка, этот О’Дим следил за ним! Магия сама по себе начала искрить на кончиках пальцев, что вызвало у бродяги широкую улыбку.       — Будет вам, Гарри, — он словно расслабился еще сильнее, — я всего лишь хотел познакомиться лично.       — Откуда…       — В краю туманов и ветров, средь темных скал и мертвых вдов, — подмигнул Поттеру О’Дим, произнеся эту странную фразу таким голосом, словно находился с подветренной стороны ураганного ветра. С его лица так и не сошла улыбка. — Удачи, путешественник между мирами.       Гарри даже моргнуть не успел, как «жалкий бродяга» вдруг исчез. Просто испарился, словно его и не было вовсе. Внезапно юноша заметил, что все вокруг просто… замерло. Время остановилось, из-за чего крестьянин за соседним столом застыл, не успев поднести ложку с супом ко рту.       С запозданием Гарри осознал, что с того самого момента, как Гюнтер О’Дим подсел к нему, он не слышал ни звука. Судя по всему, чародей использовал какой-то неведомый трюк еще тогда, заперев Поттера в петле или…       Не успев даже осознать произошедшее, Гарри внезапно осознал, что все вернулось на круги своя. Вновь послышался стук деревянных ложек о тарелки и горшки, вновь затрещал огонь в печи, вновь хохотом взорвался дальний стол, за которым сидело по меньшей мере человек семь. Оглянувшись по сторонам, маг ощутил, как на лбу выступил холодный пот: чувство непонимания и беспомощности, которое он испытал в тот момент, когда заметил, что время остановилось, тяжело было переоценить. Что ж, все произошедшее стоило… хорошенько обдумать.