Мандрагора

" - Что, тринадцатилетние мальчишки ещё не слишком взрослые для песен про котяток? - улыбнулась Астория, поглаживая белокурые растрёпанные волосы сына. Они лежали в тесной больничной койке, прижимаясь друг к другу изо всех сил. Ноги Скорпиуса, который за прошедший учебный год вырос на две головы, упирались в спинку кровати, шея затекла от слишком тонкой и неудобной больничной подушки, но удобнее, чем сейчас, в объятиях матери, ему не было ни на одной перине в мире. - Потеряли котятки На дороге перчатки Ив слезах прибежали домой: - тихо запела миссис Малфой. – Мама, мама, прости, Мы не можем найти, Мы не можем найти Перчатки! С каждой строчкой ее голос утихал, словно она теряла силы едва хоть слово слетало с ее губ. – Потеряли перчатки? Вот дурные котятки! - подхватил юноша. - Я вам нынче не дам пирога. - Мяу-мяу, не дам, Мяу-мяу, не дам, Я вам нынче не дам пирога! - напевали они в унисон. Он так отчетливо слышал в ее голосе улыбку, что мог не глядя увидеть как она улыбается. - Ты моя кошка. - усмехнулся Скорпиус. На него нахлынули воспоминания, позабытые среди запутанных больничных коридоров: он, едва способный связывать слова в предложения, и она - здоровая и улыбающаяся среди цветов в их маленьком саду. - А ты мой котенок. - ответила Астория. Всего четыре слова, благодаря которым он вновь нащупал опору. Всего четыре слова, в которых для него было больше смысла, чем в четырех сотнях других слов. Он был в безопасности. Все было хорошо. - Мам... - прошептал юноша. - Я очень тебя люблю." Стук дверь крюком вырвал его из теплой дремоты, и от неожиданности мужчина чуть не свалился со стула. - Да? - недовольно рявкнул он. Неужели нашелся хоть один человек, который наконец постучался, а не ввалился к нему в кабинет с очередной коробкой барахла? Дверь открылась и в комнату вошла девушка из лаборатории. Черт... А как ее зовут? - Удобно? - поинтересовалась она. Мужчина кивнул, разминая плечи. - Я пришла сказать спасибо. - улыбнулась девушка, протягивая ему небольшую коробочку с крестом на крышке. - Аптечка? - удивился он. - Я похож на того, кто... - Это не просто аптечка. - Поттер пропустила колкость мимо ушей, подрагивая в нетерпении. Когда крышка коробки открылась, оказалось, что большую ее часть занимала упаковка летучих шипучек. Малфой улыбнулся. - Как руки? - поинтересовался он, заметив, что левая ладонь ещё была перебинтована. Время, что он провел в Мунго, казалось, слилось в один нескончаемый день, и он с трудом мог представить, сколько прошло времени. Голова была занята совсем другим. - Лучше. - ответила девушка, пряча руку в карман фартука. - Могу взглянуть? Лили недовольно вздохнула, нехотя протягивая больную ладонь. - Да, я сапожник без сапог. - поморщилась девушка, когда он начал разматывать повязку. - Вполне достойная перевязка. - Я бы наложила швы, но ткани ещё слишком... - Швы? - удивился Малфой. Откуда она про них знает? - Черт... Не говори никому, здесь такое... Не приветствуют... - Я в курсе. Хотя Сепсис знал, что я умею их накладывать, когда брал меня на работу. - покачал головой Скорпиус, рассматривая рану, рассекающую ладонь девушки. - Да, Вы правы, слишком рано для швов, могут начать мокнуть. - Я не пациент, со мной можно на "ты". - поправила его Лили, пытаясь сдержать дрожь в руке, придерживая ее более здоровой. - Откуда такие познания в магловской медицине? - Я доктор. Не целитель. Он поднял голову, встретившись с ее округлившимися от удивления глазами и, к своему удивлению, смутился. - Мне всегда хотелось столько всего спросить у доктора, но... Сейчас в голове просто пустота. Скорпиус хитро прищурился, а затем повернулся к рюкзаку и достал оттуда мазь, выдавливая ее на поражённую ладонь. Поттер светилась как новогодняя ёлка. - Это... Магловское лекарство? - восторженно спросила она. Малфой кивнул, чувствуя как наполняется ее радостью. Он бережно наложил свежую повязку, а затем убрал свои руки в карманы брюк. Лили любовалась своей ладонью, словно та была сделана из чистого золота и, пробормотав что-то сродне прощанию направилась к двери. Боже, как ребенок. Слегка удивленный, он пожал плечами и отхлебнул кофе из стаканчика, мгновенно поморщившись. Снова остыл.

***

Запах жженых кофейных зёрен заставил проснуться гораздо эффективнее, чем любой будильник. Опять?! Дверцы шкафов хаотично открывались и закрывались, заполняя грохотом весь дом, а аромат казался настолько невыносимым, что мужчина не пролежал в постели и пары минут. - Зачем это все? - недовольно спросил он девушку. Полуобнаженная брюнетка, что орудовала у него на кухне, от неожиданности уронила турку на белоснежный пол. - Говорил же, что не завтракаю. - небрежно бросил Малфой, разворачиваясь из кухни прочь. - Ну послушай, разве мы не... - с досадой сказала девушка, судорожно пытаясь остановить расползающееся пятно всем, что находила под рукой. - Думал, мы обо всем договорились, Сьюки. - не поворачивая головы ответил он. - Зачем было соглашаться, если хотела другого? Она вздохнула и Скорпиус всем телом почувствовал, на себе ее взгляд. Он вновь повернулся, приближаясь к ней так близко, как позволял себе только когда они оказывались в постели. - Слушай, не теряй время... - сказал он, обнимая Сьюки за плечи. - Я не дам тебе большего, и даже если ты готова каждый день готовить для меня завтраки, ничего не изменится. - Почему ты так решил? Я ведь просто хотела... Просто проявила немного заботы, что в этом плохого? - Не нужно обо мне заботиться. Я об этом не просил. - Но разве мы... - Я сам в состоянии о себе позаботиться. - Ты уделяешь этому слишком много внимания. Это просто кофе, просто... дружеский жест. - Мы не друзья, Сьюки. - покачал головой Малфой. - Мы просто спим, а потом расходимся по своим делам. - Да, но... - Прости, нам пора все это заканчивать.

***

- Выглядишь паршиво. - сказала Лили, склонившись над полулежавшей в кресле ординаторской Дианой. - У меня температура под 40, даже сигаретку не выкурить... Конечно я выгляжу паршиво. - еле шевеля губами ответила блондинка. - Как на работу то выходить, я не могу найти замену для этого Гринграсса, все отказались. - Сильно тяжёлый? - И злой как собака. Я бы списала это на его болезнь, но он, кажется, всегда был сукой. - Ты, кажется, опять преувеличиваешь. - Да, конечно, и поэтому до меня он сменил 7 медсестер. Ему просто повезло, что мне его слишком жалко, иначе... Можешь сама убедиться, у меня все равно больше никаких вариантов.

***

Сама его палата выглядела угнетающе. Воздух в ней был таким тяжёлым и пропитанным страданиями, что кровь невольно стыла в жилах, а во мраке плотных портьеров витала вся та боль, что чувствовал измученный мужчина, похожий на обтянутый кожей скелет, над которым едва заметно теплился свет его целительских диаграмм. - Поттер или Уизли? - прохрипел он с какой-то издёвкой. - Простите? - ответила девушка, поправляя сбитое в ногах покрывало. - Раньше всегда можно было определить, а теперь... Лили посмотрела на пациента. Казалось, жизнь слабо теплилась только в его серых глазах. Серых, как небо перед дождем. - Где та, лысая? Сбежала наконец-то? Поттер покачала головой. Мужчина продолжал ворчать что-то себе под нос, будто в бреду, пока она расставляла зелья на маленьком столике, и сердце ее сжималось от жалости - сколько же он скрывал за этой бессильной злобой. Его рука, черная как смоль дрожала и дергалась сама по себе, отчего его лицо искажала гримаса боли, стоило конечности пошевелиться. Обезболивающие, обезболивающие, ещё и снова, одни лишь обезболивающие - препараты лишь снимали боль, не убирая ее причину. Это было... Странно, впрочем, она слишком долго работала здесь, чтобы удивиться этому. Лили бережно взяла мужчину за здоровую руку и начала разминать ее, слегка массируя сжатые в судороге пальцы. Он удивлённо округлил глаза. - Зачем? - спросил пациент, слабо пытаясь одернуть руку. - Это поможет быстрее снять приступ. - улыбнулась она. Мужчина пристально заглянул ей в глаза и она была готова поклясться, что увидела едва заметный отблеск благодарности. - Моя жена говорила то же самое. - тихо сказал он и гриффиндорка почувствовала, как стала униматься дрожь в его пальцах. - Вот и хорошо... - тихо сказала Поттер, поднимаясь выше запястья. Она добралась до плеча, мягко массируя его тонкую, будто детскую, руку, слушая, как выравнивается дыхание мужчины. Его нужно лечить. Лили взяла шприц, набирая в него зелье, и, сопротивляясь сама себе, сделала ему укол. Тело пациента тут же расслабилось настолько, что он обмяк как тряпичная кукла, а зрачки расширились так сильно, что глаза стали казаться черными. Она влила ему в рот микстуру и он будто и вовсе покинул эту реальность, устало прикрыв веки. Ещё один пузырек и он останется в забытии до утра. Это неправильно. Ей хотелось выбросить пузырек с зельем и намылить шею его целителям, но ее действия могли навредить ему гораздо больше. Гриффиндорка помогла мужчине расправиться ещё с одним зельем, после чего он погрузился в глубокий сон. Девушка осторожно коснулась его левой руки - та была холодной и закоченевшей, что вряд-ли он сам смог бы пошевелить хоть одним пальцем, но при этом ее то и дело разбивало неконтролируемой дрожью. Она взглянула на медицинскую нашивку на его пижаме, подоткнула одеяло и проверила диаграмму, после чего направилась к выходу. - Почему... Ты здесь, а я все равно так по тебе скучаю? - сказал он. Девушка обернулась. - Астория... Вернись... - еле дыша прошептал мужчина. - Я вернусь. - тихо сказала Лили. - Обещаю.