Чертёж

      Ну наконец Виктор смог добраться до своей любимой пижонской газетёнки. Руки чесались прочесть выпуск позапрошлой недели.       Большими буквами имя того самого ученика академии писать не стали, но в мелком тексте найти его не составило труда.       “Джейс Талис – обвиненный в незаконном изготовлении устройств, несогласованных с академией.”       Вот лопух.       “Спустя два дня мужчина покинул Пилтовер, скрывшись в неизвестном направлении.”       Скрылся? Неужели позора не выдержал? Или всё же утраты? Хм. Если бы кто-то подорвал мою мастерскую с лабораторией, я бы первым делом задумался о прыжке с крыши, желательно головой вниз и на жёсткую поверхность. Они точно нигде не нашли тела?       Пока Виктор заинтересованно почитывал прочие новости, попивая кофе с молоком и сахаром, неподалёку бродила Паудер, ну, то есть Джинкс, с интересом рассматривая его помещение. Силко предупредил, чтобы Виктор следил за языком при обращении к ней. Имя “Паудер” было под запретом. Как и упоминание сестры или кого-либо из прошлого. Хорошо, что его это не шибко интересовало. Девочка и так достаточно молчаливая, так что на подобный обмен откровенностями он и не рассчитывал.       Но Виктор должен был признать, девочка схватывала на лету. По началу было лишь осторожное наблюдение, во время которого под анализ шло каждое движение. И когда ей, наконец, выделили свой личный уголок в мастерской, неусидчивый и безмерно любопытный ребёнок принялся творить, если это можно так назвать. Виктор изредка поглядывал за её деятельностью и иногда даже задавал вопросы, на которые получал не самый развернутый ответ. Порой она прятала своё творение, стоило учёному подойти. И это не было плохо. Даже наоборот. Ведь это значило, что на него хотят произвести впечатление, а это показатель статуса. Хотя, признаться, иногда это даже малость обижало. Ему ведь тоже интересно.       Пять дней в неделю она посещала мастерскую, то наблюдая, то сама что-нибудь мастеря. Виктор видел, как девочка расслаблялась, привыкая к его присутствию. И он к её тоже. Постоянный плюшевый компаньён появлялся то тут, то там, вызывая лёгкое раздражение.       Джинкс была шумная, но не всегда из-за голоса. Виктор в первую же неделю обратил внимание на странную привычку девочки. Бывало, она говорила что-то сама себе, а потом продолжала разговор, словно ей кто-то отвечал. Голоса в голове? Шизофрения? Боже, только этого ему не хватало.       Металлические детали постоянно звенели и грохотали, так что в целях сохранения слуха Виктор решил перейти на шумоизолирующие наушники, от которых вынужден был отказаться на следующий же день, с удивлением обнаружив за спиной погром: измазанные неоновыми красками и о-боже-только-не-блёстками стены, которые будут напоминать о себе ещё лет пять, ибо отмыться от них было почти невозможно. Но как же хорошо, что уборкой будет заниматься не он.       Ребёнок был полон любознательности, интереса к миру и, как говорил Силко, энергии, которую Виктору еле удавалось сдерживать и перенаправлять в нужное русло. Уже спустя первый месяц подобной рутины, он осмелился дать Джинкс первое серьёзное поручение. Не обязательное, там дедлайн только через два года заканчивается, но для начала самое то, чтобы проверить навыки на практике.       И так мало-помалу атмосфера начала успокаиваться. Вспышки гиперактивности сходили на нет, концентрация улучшилась, и общаться она стала свободнее, хотя редкий бубнеж себе под нос, словно она с кем-то переговариваться всё равно остался. Виктор ни разу не повышал голос (хотя иногда хотелось), ни разу не упоминал ни одно из запретных имён, что всё равно не смогло исключить истерику. Однажды она разрыдалась при виде одной из клиенток Виктора, что зашла к нему за заказом. Кто ж знал, что чужие розовые волосы вызовут такие слёзы и крики, что учёному придёться потратить более часа на то, чтобы уговорить заныкавшеюся в угол девочку выпустить из рук самодельную гранату. Кажется, в тот день Виктор обзавёлся парой седых волосков.       Он знал о ней почти ничего. Была под опекой Вандера вместе с сестрой и ещё двумя, родителей, скорее всего, потеряла в раннем возрасте, потом рейд на лабораторию с какой-то компанией. Кто с ней был? Что они вообще оттуда взяли? И где всё награбленное? Но что бы там ни было, Зауну пришлось не сладко. В последствии погиб Бензо, Вандер, те двое парней, а сестра… вот про неё он вообще ничего не знал. Кроме имени, конечно.       Спустя три месяца, когда Виктору пришлось предотвратить очередной приступ истерики, какая-то часть всё-таки вскрылась.       Заяц, с которым она не редко таскалась почти везде, порвался, да так, что ушастая голова слетела с серого тельца. Как это случилось, Виктор не видел, потому что обернулся лишь когда по мастерской стали раздаваться тихие всхлипы.       — Что у тебя там? — мужчина поспешил подойти ближе и сразу же обнаружил обезглавленную игрушку в дрожащих, маленьких ручках.       — Я… я случайно… правда… — губы сжались, подавляя хныканье.       — Всё хорошо, её можно зашить,— он быстро откопал небольшую коробочку с нитками и иголкой и с кряхтением присел рядом за один изрисованный яркими красками стол.       Пока игла постепенно соединяла голову с туловищем, всхлипы под боком всё никак не могли успокоиться.       — И так всегда… всегда… — она дёрганно вытерала щёки и сопливый нос.       — С кем не бывает, — мякго произнёз Виктор, подавая ей небольшой платок из кармана. Но девочка его не приняла.       — Нет… нет, это всё из-за меня. Вай говорила, что это всё из-за меня. Я всё порчу… и приношу одни несчастья. Она сказала, что я её проклятие…       Оу. Так вот почему “Джинкс”?       Накатывало на неё всё сильнее с каждым предложением, и Виктор понял, что истерики не миновать.       — Да знаю я, что я виновата! Отстань! — маленькие кулаки громко ударили по столу.       Видимо, Паудер настолько поверила в своё проклятое невезение, что сделала из этого явно импульсивного и необдуманного прозвища новое имя. Что ж, Джинкс действительно была ходячей катастрофой, Виктор отрицать не будет, но видеть, как девочка винит себя в смертях близких…       — Из-за меня погибли Майло и Плаггер… — скорее всего, это имена тех двоих, — и... и Вандер… и поэтому Вай бросила меня! — когда Виктор потянулся к дрожащему плечу, чтобы успокоить, девочка вскочила с места и, спотыкаясь, побежала в сторону кладовой, отмахиваясь от чего-то, словно некто шептал ей гадости прямо в ухо.       С божьей помощью Виктору удалось подобраться к девочке, впившейся в одну из своих обезьянок, напичканных гвоздями. Касания были самым действенным вариантом. Сначала приблизится, кое-как сесть на задницу рядом, потому что опция сесть на колено ему была недоступна в связи с ортезом, аккуратно коснуться плеча, а после, когда удастся обвить девочку руками, быстро забрать бомбу.       Было видно, как девочке хочется выговориться, и сквозь бесконечные раскаяния мелькнуло кое-что интересное. “Я не знала, что она взорвётся с такой силой… не знала!” Виктор решил пока не нагнетать с вопросами. Пускай отведёт душу.       Когда прерывистое дыхание начало постепенно успокаиваться и приходить в норму, а раскалённая макушка под ладонью перестала вздрагивать от всхлипов, тихим, бархатистым голосом Виктор возобновил разговор, потому что Джинкс сейчас казалась совсем обессиленой.       — Так выходит… там, в лаборатории были все вы четверо?       — Угу… — Ответила она совсем вяло, лежа на его плече. Виктор даже и не знал, удивляться ему или нет. Вся горе-четверня Вандера. Ну конечно.       — А кто дал вам адрес? — пальцы прочесывали синие пряди.       — Один мальчик из лавки Бензо.       — Ты про Экко? — Джинкс сжала губы и несколько раз одобрительно помахала головой.       — Он проследил за одним парнем из Пилтовера, который заходил к нему. А потом рассказал нам.       Столько дерьма вызвал тот взрыв, надо признать. Горе-учëного исключили из академии, от чего тот бежал, а весь Заун подвергся натиску миротворцев. Джинкс потеряла столько близких, но самым страшным было скорее то, что чувство вины за их смерть сжирало девочку заживо.       Джинкс немного отстранилась, чтобы посмотреть в глаза мужчине. В них не было и намёка на осуждение. Лишь сочувствие и сожаление. Сожаление за то, что ей пришлось пережить всё это.       Она тут же уткнулась головой обратно в плечо, но сделала это так резко, что Виктор аж охнул от мелькнувшей боли. А потом руки вновь пригладили плечо и волосы.       — Того зайца, которого ты постоянно таскаешь сюда… кто подарил?       — Вай…       Как бы Виктор не любил своё одиночество, Джинкс он ценил. Такой талант и столько тараканов в голове. Но он справился. Он сделал чью-то ношу, может и не намного, но легче. И это то, ради чего он живёт. Ради того, чтобы помогать людям.       Он почувствовал, как от слёз и соплей размокло плечо. Рубашку придётся простирнуть.

***

      Было страшно представить, какую нагрузку испытывает юный мозг под натиском столь огромной вины и кошмарных галлюцинаций. Но залог эмоционально здорового человека кроется в уверенности. Уверенность в своих убеждениях, в мыслях и в силе своей личности, и с этим нужно было как следует поработать.       При прошлой встрече с Силко Виктор смог узнать, где именно находится Вай. Удивительно, но она была не мертва. И, судя по всему, сестру она не бросала. В тот вечер её упекли в “тихий омут”, но почему-то никто не торопился сообщать об этом девочке. Чего боялся Силко? Неужели бунта этой соплячки?       — Расскажите ей.       — Не лезь в не своё дело, — Виктор с интересом разглядывал рабочих сверху, неспеша прогуливаясь с Силко по высокому настилу.       — Только за последние пару недель Джинкс более трёх раз впадала в истерику, забиваясь в угол с бомбой в руках, — глаза Силко обеспокоенно расширились. — Я так седеть начну раньше времени, если хоть что-то не изменится. В моей мастерской она стремительно развивается, приступов стало меньше, и самочувствие явно улучшилось, но травма глубже, чем кажется. Одна из главных причин её галлюцинаций — это уверенность в том, что сестра покинула её.       Виктор знал, что сейчас сильно рискует, но образ заплаканного ребёнка с активированной гранатой в руках всё никак не покидал сознание.       — Чем раньше признаетесь, тем лучше будет, — продолжал он свой поток мыслей. — Можете подождать, пока её преданность к вам укрепиться, но учитывайте, что чем дольше вы тянете, тем острее будет реакция на правду. К тому же, ей пока только 11, самое начало пубертата, можете ждать сколько хотите, но потом легче не будет. Учитывая её характер, в 15 вы, скорее всего, ещё застанете попытки побега из дома, и не раз, но это будет всяко лучше, чем стремление превратить вашу жизнь в ад.       — Джинкс не успокоиться, узнав правду. Она точно попробует добраться до неё. Всеми возможными и невозможными способами.       — Тогда поставьте ей выгодные условия, чтобы этого не произошло. Расскажите, где Вай, и позвольте им увидеться. Ещё лучше будет, если вы и вовсе добьетесь освобождения.       — Нет у меня такой власти. "Тихий омут" под строгим надзором Пилтовера. И встреча их обернётся крахом. Вай знает, что случилось. Она всё видела, в отличие от Джинкс, так что при первой же возможности расскажет о том, кто повинен в смерти Вандера и тех парней.       Так значит, Силко замешан в смерти Вандера. Что ж, это было очевидно.       — Тогда… будьте быстрее и расскажите всё первыми. Лучше раньше, чем никогда, не так ли? Джинкс ребёнок, она во многое поверит, главное найти подходящую интерпретацию, — Виктор не был специалистом в детской психологии, он просто знал, что дети глупы и доверчивы. Зачастую. А ещё легко поддаются чужому влиянию.       — Я подумаю.       Как же тяжело быть отцом…

***

      Джинкс — проклятие, и Виктор на собственной шкуре ощутил силу этого явления.       Прямо в мастерской девочка случайно зацепила трость, да так, что та разломилась на две части, словно была сделана не из прочного, тёмного дерева, укреплённого металлом, а из сухой ветки. На пол повалились не только две половины, но и сама Джинкс, на которую первым делом Виктор и обратил внимание.       — Не ушиблась? — встав со стула и опираясь о стол, он подал руку, параллельно рассматривая возможные ушибы.       — Неа. Я в порядке, в отличие от… — она потянулась к руке, вставая на ноги, а после стыдливо перевела взгляд на пол, — ...твоей трости. Прости.       — Ничего страшного, — он легонько, ободряюще пожал её плечико. Да, за трость обидно. Причём очень. Красивая, простенькая, а главное, сделанная по индивидуальному заказу. Взять ту же клешню на конце. А теперь что?       — Её ведь можно как-то спаять?       — Скреплю как-нибудь.       Тёмное дерево, украшенное металлическими формами и узорами. Вещь была действительно красивой, но сейчас всю эту гармоничную картину нарушила грубая, металлическая пластина и одна железная спираль поверх для закрепления. Особые функции больше не работали, а вид стал подстать хозяину, ведь дефект его тела также, как мог, удерживал кусок металла на колене.       В знак извинения на следующий день Джинс принесла подарок.       — Угадай, что в руках! — воодушевлённая, она встала перед сидящим мужчиной, переминаясь с ноги на ногу. Виктор отложил инструменты и потёр подбородок.       — Хм, наверное, новая бомба-обезьянка?       — Нет!       — Тогда акула-кусачка?       — Мимо! — уже в нетерпении она вытянула руки с небольшим тканевым мешочком. Взяв его в руки, Виктор сразу нащупал что-то круглое, шарик, но не ровный.       Лишь слегка приоткрыв мешок, изнутри прорвался яркий голубой свет, заставивший на секунду зажмуриться. Пальцы аккуратно подхватили шар и медленно прокрутили. Всю его поверхность покрывали рубцы, а в пальцы отдавались лёгкие разряды, но это никак не мешало его чарующей красоте.       Переведя взгляд обратно на девочку, Виктор увидел одновременно радостный и чуть пристыженный взгляд. Реакция учёного ей точно нравилась, а сам подарок, видимо, был извинением.       — Это за трость, — полушёпотом добавила она.       Он уже догадался. Но всё равно было приятно. Правда… понять бы, что это.       — Только аккуратнее, — прошептала Джинкс и Виктор непонимаюше поглядел на девочку. — От резких движений может случиться... — руки резко распахнулись, а губы беззвучно произнесли "бум".       Нутро мгновенно сжалось, желудок свернулся в напряжении, а сам учёный проверил, надёжно ли его пальцы держат шар.       “Я не знала, что она взорвётся с такой силой… не знала!”       Чутьё подсказывало, что сейчас в его руках находилось то самое, что и спровоцировало взрыв на окраине Зауна. Просто невероятно...       — Где ты это нашла?       — Там… ну, в той лаборатории наверху, — Виктор нервно усмехнулся, прокрутив сияющий кристалл между пальцев.       Джейс мать-его-Талис, чем ты там вообще занимался?