Рождество на двоих

***

В комнате, как и во всем общежитии Офелия Холл царила такая непривычная тишина, что стук печатной машинки сейчас ощущался как раскаты грома среди этой всеобъемлющей пустоты звуков. Уэнсдей, нарушая свою идеальную осанку, понуро сидела за рабочим столом, перечитывая только что напечатанные строки. Мгновение, и очередной листок, нещадно скомканный быстрым движением тонких пальцев, полетел в мусорную корзину. Девушка раздраженно отодвинулась, скрипнув стулом, от чего скривилась еще больше. Сегодня муза решила над ней поиздеваться, бродя где-то вокруг, но даже ни на толику не приблизившись к Аддамс. Обеспокоенный пятипалый друг, увидев явное недовольство своей хозяйки, тотчас подбежал поближе, что-то спрашивая жестами. — Я в порядке! — не поворачиваясь, пробурчала Уэнсдей. Однако Вещь не унимался, скача по столу из стороны в сторону. — Уймись! — не выдержала Аддамс, резко оборачиваясь на замершую конечность. — Я не знаю, почему не получается, понятно? Хватит прыгать передо мной со своими глупыми советами! Вещь задрожал, напуганный до костяшек, и быстро убежал, скрывшись где-то под кроватью. Уэнсдей шумно выдохнула, выпуская пар, словно разгоряченный чайник. Она скользнула взглядом по клавишам, задержалась на полузаполненной урне и застыла у подножия кровати, где исчез преданный ей Вещь. Невыносимо было признавать, что он оказался прав, и Уэнсдей просто не может написать что-либо, потому что ее мысли занимает нечто другое, нежели продолжение истории Вайпер. Оставалось разобраться, что именно? Аддамс прикрыла глаза, сосредоточившись. Она так давно мечтала об этой тишине, однако, воплотив ее, девушка уже не была так радостно настроена. Почему же? В обычные дни, когда ей требовался покой, Уэнсдей просила Энид хотя бы немного помолчать или же, что случалось чаще, уходила сама. Однако сейчас тишина была без требований, без просьб и без вынужденных уходов. Сейчас она была всепоглощающей просто так, просто потому, что ее некому было нарушить, и, как бы странно это не казалось, но это было непривычно, словно не хватало детали для работы всего инструмента, а если быть точнее, не хватало для работы Уэнсдей. Придя к такому противоречивому, но неуклонному выводу, Аддамс продолжила свою цепочку размышлений, углубляясь в первопричину этой тишины. Нарушить ее могли ученики, но большинство, по словам Энид, решили уехать из Невермора после утреннего сообщения директрисы. Эврика! Хотелось подпрыгнуть на стуле, но Уэнсдей лишь мысленно упрекнула себя, что не додумалась до этого раньше. Решение не проводить торжество привело к большему, чем ожидалось, отъезду неверморцев. Именно поэтому в комнате, холле, да вообще во всей академии так непривычно и мертвенно тихо. Однако тотчас появлялся новый вопрос — Почему отменили Рождество в Неверморе? Строя в уме многочисленные догадки, Уэнсдей невольно усмехнулась одной из них. «Неужели директриса Уимс наконец-то поняла, что столь глупый и бессмысленный праздник давно надо было отменить… Она что, повзрослела? Перестала верить в сказки?» Редкая и едкая улыбка чуть оттянула острые уголки губ, но мысли продолжали строить свои теории так же быстро, как и лицо Аддамс неожиданно вытянулось, стоило ей вспомнить об объявлении в мельчайших подробностях. Давно следовало сообразить, что с первого момента директриса показалась ей не собранной, не готовой к этой новости, и на это указывало множество признаков, начиная от ее нескладной речи и подрагивающей улыбки и заканчивая ее полной растерянностью и быстрым побегом после объявленного. Теперь уже Уэнсдей нахмурилась. Истинная причина, почему директриса Уимс отменила празднество, до сих пор оставалось загадкой номер один, а Уэнсдей, что уже не могла остановиться в своем маленьком «расследовании» просто сгорала внутри от любопытства узнать ответ на этот вопрос. Поскольку главная сплетница Невермора покинула его стены на добрых две недели, то у Аддамс не оставалось выбора, кроме как пойти и выяснить все самой. Обдумав все свои дальнейшие действия, Уэнсдей решительно направилась к выходу, однако на секунду задержалась у напольного зеркала соседки, где та часто рассматривала свои наряды, часами подбирая кровоточащий глаза образ. Девушка поправила воротник белоснежной рубашки, прикрывающий ее длинную шею, и разгладила темную вязаную жилетку, после чего, быстро оглядев свое отражение, вышла из комнаты.

***

Директриса Уимс неизменно сидела за рабочим столом, скрываемая от вошедших экраном дорогого ноутбука с эмблемой Невермора, когда в кабинет без стука вошла Аддамс. Только эта юная особа могла так бесцеремонно врываться в ее кабинет. Зато директриса точно знала, кто был ее новый посетитель, не отрываясь от важных печатных дел. — Присаживайтесь, мисс Аддамс. — тут же произнесла блондинка, что-то быстро набирая и наконец-то опуская крышку ноутбука. Она безэмоционально взглянула на вошедшую поверх очков, на что Уэнсдей, не видевшая ее ни разу в оправе, удивленно уставилась на поблескивающие стекла. Мисс Уимс, заметив неподдельный интерес ученицы, мысленно улыбнулась и, сняв очки, устало потерла переносицу, после чего вновь взглянула на девушку молочно-голубым взглядом. — Вы что-то хотели? — Да, я хотела вас поблагодарить. — непринужденно ответила Уэнсдей, выделив последнее слово. Ярко-красные губы на миг растянулись в знакомой улыбке, однако тут же вернулись, придавая образу чуть строгое выражение лица. — За что же? — заинтересованно произнесла мисс Уимс, довольная тем, что это не очередная проблема, с которой необходимо разобраться, а лишь вежливая благодарность, да и от кого — одной из самых ворчливых и вечно недовольных учениц. Облокотившись на спинку кресла, блондинка подняла сцепленные пальцы перед собой, словно поддталкивая Аддамс продолжить. — Вы отменили это… недоразумение. — с ноткой радости произнесла Уэнсдей. — Для меня это лучшая новость за последние дни. — Я рада, что смогла вам угодить, мисс Аддамс. — блеснула глазами директриса. Уэнсдей заметно нахмурилась. — Не врите ни себе, ни, тем более, мне, мисс Уимс. — строго предупредила ученица. — Я дам голову на отсечение, что вы вовсе не мне старались угодить. На столь неожиданный и резкий ответ директриса напряглась, теперь уже вжимая крепкие пальцы в обивку кресла и строго глядя в ясные угольки глаз напротив. — Вы сделали это для себя. — констатировала Уэнсдей. Мисс Уимс тотчас выпрямилась в кресле. — Из года в год вы устраивали шумные и веселые вечеринки для учеников, зазывая туда всех. — начала Аддамс, встав с места и принимаясь расхаживать вдоль камина. — Так что же сейчас? Неужели отсутствие рыжей психопатки, что неуклонно выполняла все ваши просьбы, дабы не быть застуканной в покушении на изгоев, подорвало в вас это неуклонное стремление везде и всегда поддерживать позитивный настрой? Вы больше не справляетесь одни?.. Нет… Тут дело совершенно в другом… В вашем нежелании проводить все это… Почему же, мисс Уимс? — останавливаясь напротив рабочего стола, резко закончила она. Заработавшая в экстренном режиме грудная клетка тяжело вздымалась и опускалась, позволяя стремительно глотать обжигающий легкие воздух, не принося при этом ни капли облегчения. Блондинка, категорически отказывающаяся признавать, насколько близко Аддамс подошла к разгадке, стремительно подалась вперед, подавляя столь бестактную выходку ученицы, и остановилась всего в нескольких сантиметрах от ее лица. — Сегодня утром я имела неосторожность растеряться от столь негативной, но ожидаемой реакции учеников на мое решение, и, должно быть, вы приняли это за слабость, решив воспользоваться этим сейчас! Но я запрещаю вам говорить со мной в таком тоне! Не лезьте не в свое дело, мисс Аддамс! — строго парировала мисс Уимс, почти испепеляя ледяным взглядом крошечную темную фигурку перед собой. Уэнсдей отпрянула от неожиданности. Такую директрису Уимс, возвышающуюся над ней, подобно разъяренной дикой гарпии, и отделяемую, чтобы ее разорвать на мелкие кусочки, лишь жалкой полированной деревяшкой, она еще не видела. — Вы хорошо «поблагодарили» меня, мисс Аддамс. А теперь я попрошу вас уйти. — жёстко произнесла она, отчеканивая каждое слово. — Но вы так и не ответили… — попыталась возразить ученица. — Уходи! — безжалостно выкрикнула Лариса, указывая на дверь. Аддамс попятилась назад и, прислонившись лопатками к входной двери, тотчас исчезла, словно ее тут и не было. Спустя несколько минут Лариса глубоко выдохнула, облокотившись на рабочий стол и опустив голову. Напряжение, сковавшее величественное тело на протяжении столь обострённого диалога, постепенно сходило на «нет». Неожиданно в тишине кабинета послышался всхлип и вслед за ним на матовую крышку ноутбука упало несколько солёных блестящих капель.