О бедной русалке замолвите слово...

             — Абрам! Живо в машину!       Мэри заехала за ним после уроков. Его первая нормальная школа, странные одноклассники, некоторых так и чесались руки прибить. Не менее странные учителя. Но он понемногу привык и даже втянулся. Учиться вместе со всеми на самом деле оказалось весело.       Они жили здесь уже полгода, и мама немного расслабилась. Решила, что погоня отстала или вовсе прекращена. Они снимали маленький дом и прикармливали бродячую кошку. Приветливые соседи, с которыми они мало разговаривали. Мэри ходила на работу, устроилась в библиотеку. Жили тихо, старались не привлекать внимания.       Натаниэль проворно залез в машину. Он ещё не успел пристегнуться, а они уже мчались вперёд. Им навстречу с рёвом неслась пожарная машина. Он оглянулся. Столб чёрного дыма поднимался в небо.       — Это наш дом горит? Мам?       Мэри напряжённо кивнула.       — Я собиралась в магазин. Хотела приготовить твой любимый тыквенный суп, но у меня не осталось бекона. На улице залаял Флипс миссис Круз. Так зло, громко. Он же никогда ни на кого не лает. Я схватила наши вещи, села в машину и уехала. За те десять минут, что ждала тебя с урока, там начался пожар.       — Уверен, что это не суп так задымился, — он попытался пошутить, приободрить её немного.       — Верно, Абрам. Я не успела включить плиту.       Натаниэль покрепче прижал к себе рюкзак. Сейчас он был рад, что никогда не разбирал его. Правило, что оставалось неизменным: он был постоянно готов к тому, чтобы схватить его и бежать прочь. Именно в этом рюкзаке лежали все его вещи. Он с маниакальной тщательностью складывал туда то, что не было нужно в данный момент, но представляло ценность. Только что постиранную и высушенную одежду, свои тетрадки, ножи, любимую книжку про русалок, для которой купил пакет-непромокайку. Он был готов выйти из дома и не вернуться, а их преследователи обнаружили бы совсем пустой дом. Место, где ни одна вещь не указала бы на принадлежность к Натаниэлю Веснински.       — Куда теперь? — дежурно поинтересовался он.       — В Орегон. Там у меня тайник. План такой же: сначала новые документы.       За Орегоном последовал Техас, потом Миссури, Айова, Вашингтон, Оклахома, Невада. Они нигде не задерживались надолго, всегда были настороже. Мэри умудрилась наделать тайников, рассовав по ним оружие, одежду, деньги. В тот день она подчистую выгребла сейф мужа, прихватив помимо компромата на него и Кенго Морияму пять миллионов долларов. Чтобы не таскать с собой всё, она раскидала тайники по всей стране, заставив Натаниэля выучить их местоположение.       Новые имена и фамилии, снимаемые только на ночь контактные линзы, разный цвет волос. Простая одежда из секонд хэнда. Ничего яркого и бросающегося в глаза. Никаких друзей и домашних животных. Никаких привязанностей. За следующие два года он учился в школе всего четыре месяца. В остальное время занимался самостоятельно по учебникам. Потом они сгорали в очередном костре вместе с уже ненужными документами, а они бежали дальше.       Единственной книгой, от которой Натаниэль не избавился, была про русалок. Подарок на день рождения от его учителя истории. Мэри как-то раз обмолвилась, что его тоже убили, чтобы не проболтался о том, что у мясника был сын. Он берёг её, аккуратно обращался. Она напоминала ему о детстве, которого больше никогда не будет.       Единственное, чего он не понимал, это почему его мать не просит о помощи у своего родного брата? Он узнал о существовании мистера Хэтфорда в тот день, когда она заставила его выучить наизусть незнакомый номер телефона. Код принадлежал Берлингтону, штат Вермонт. На вопрос о том, чей это номер, она пожала плечами и бесцветно сообщила, что её младшего брата Стюарта. И что он всегда поможет с новыми документами, если очень нужно. Натаниэль предположил, что именно он помог сестре сбежать из дома, его люди подогнали внедорожник.       — Если он всё может, то почему мы не поехали к нему? — задал он очевидный вопрос.       Вместо ответа мать сильно ударила его по лицу. Стало больно и обидно. В последнее время она вела себя странно, больше кричала и ругалась. Требовала, чтобы он слушался её и не задавал глупых вопросов. А как тогда узнавать ответы? Ведь она ничего не объясняла! Совсем!       — За что, мама? — он в шоке прижал дрожащую ладонь к горящей коже. Аж зудело от боли. — Что такого страшного я у тебя спросил?       Мэри протянула руку, чтобы пожалеть, но он отшатнулся и не позволил ей осмотреть щёку. Знал, что завтра там будет синяк. Пусть смотрит! Раньше она никогда его не била.       — Ты не понимаешь!.. — пробормотала она.       — Конечно! Ты же не объясняешь! А я не умею читать мысли! Каким образом я могу догадаться? Скажи словами и больше никогда не смей меня бить!       Она раздумывала какое-то время, боролась с собой, но всё же решилась. Уж слишком возмущённый был у него вид.       — Твой дядя тоже в мафии, Абрам. Только не в американской. Он представляет Великобританию. Как дипломат, только в криминальном мире.       Натаниэль даже не моргнул.       — Он палач?       — Что? — казалось, что мать была шокирована подобным вопросом. — Нет, конечно!       — Тогда я не понимаю, почему? Ты смогла выйти замуж за мафиози, зная об этом, но не хочешь принимать помощь от родного брата, потому что он в мафии? Где здесь логика? — он возмущался всё сильнее и сильнее. Сначала говорил, а под конец уже кричал. — Мы бы могли давно уехать отсюда. Он же дипломат, вести переговоры, пусть и между бандитами — его работа.       Он смотрел на мать и на самом деле не понимал. Его этому учили. Натан серьёзно относился к образованию сына, готовил его на должность главного палача босса мафии. Должность его дяди не была декоративной и не включала в себя лишь добродушное кивание головой и успокаивающее похлопывание оппонентов по плечу. Стюарт Хэтфорд обладал реальной властью и мог приструнить зарвавшегося Морияму. Тем более если бы узнал, что сделка по продаже его родного племянника не была завершена и оформлена должным образом. Или вообще возмутился бы самому факту купли-продажи. Да лучше бы он стал личным помощником дяди, чем рабом. Всё равно больше ничего не умеет делать, а так хоть польза будет.       Мэри не ответила ни тогда, ни потом. Он решил пока замять тему, но забывать не собирался. Если станет совсем плохо, то он наплюёт на её крики и наберёт этот номер. Почему-то ему казалось, что дядя должен знать о существовании родного племянника. Если знает он, знает и остальная семья. Они жили в Англии, это он помнил по её скупым рассказам.       Германия, Австрия, Швейцария, Франция. Они какое-то время носились по Европе, как ужаленные в жопу, и вернулись в Штаты к Рождеству. После нового года у него было новое имя и новая школа.

***

      Второй раз двенадцатилетний Натаниэль услышал о русалках в новостях. Мир буквально взорвало известие о том, что рыбаки выловили одну живую в Тихом океане. Животное якобы случайно попало в сеть вместе с рыбой. Яркие фотографии заполонили каналы телевидения, обложки газет и журналов, новостные ленты в соцсетях.       Небольшое существо с примерно двухметровым хвостом, длинными светлыми волосами и абсолютно человеческим лицом выглядело жалким и напуганным. Изящные руки с полупрозрачными перепонками между тонких и длинных пальцев были обильно порезаны. Белая кожа, переходящая чуть ниже пупка в золотистую чешую, роскошный хвостовой плавник коричневого цвета.       При ближнем рассмотрении у него оказались золотисто-карие глаза в обрамлении длинных и густых ресниц, брови вразлёт, чуть полноватые губы, прямой нос и волевой подбородок. Очень красивое лицо. Будь он человеком, обязательно стал бы как минимум фотомоделью. На вид русалка была очень маленькой, скорее, подросток в человеческом понимании этого слова, лет двенадцать-тринадцать, не больше. Такого проще поймать, взрослые особи намного хитрее, раз ни одна до сих пор не попалась.       Но вряд ли его ловили сетью. Нат помнил из книги, что в прошлом эти удивительные существа всегда разрезали их и уплывали. И характер повреждений на теле указывал не на то, что русалка поранилась, а на то, что она отчаянно отбивалась. Вывод напрашивался сам: её поймали специально во что-то очень прочное, что она не смогла разрезать и уплыть. Значит, тщательно готовились. Возможно даже, что это не первая попытка отлова, но первая удачная. Бедная русалка!       Когда через несколько недель по телевизору сказали, что «раненую» русалку поместили для восстановления и реабилитации в самый крупный океанариум в стране под названием Эвермор в Чарльстоне, штат Западная Виргиния, он понял, что не ошибся. Ему стало жаль несчастное существо.       Диктор счастливо вещал с экрана о специально подготовленном для русалки аквариуме, в котором ей будет удобно, пока она не выздоровеет настолько, чтобы можно было выпустить её обратно в океан, а он понимал, что тот был приготовлен давно, заранее. Русалку выследили, поймали и привезли в тюрьму, где она закончит свои дни, прыгая через обруч с дельфинами, или чему там её попытаются обучить для шоу?       Ещё он знал, что этот океанариум принадлежал Морияме. Его построили на когда-то сделанное им пожертвование, «чтобы любой человек, будь то взрослый или ребёнок, мог прийти сюда и полюбоваться на удивительный и волшебный подводный мир». Эвермору было больше тридцати лет, он неоднократно перестраивался, добавлялись новые залы, увеличивалось количество аквариумов и бассейнов для разнообразных рыб. Хотя, и про это неоднократно упоминалось в рекламных буклетах, вход для маленьких детей и школьников до шестнадцати лет был бесплатный. Сюда приезжали экскурсии со всей страны, а разные каналы о животных (и даже ВВС) сняли бесчисленное количество документальных фильмов. Здесь зарабатывались и тратились очень большие легальные деньги.       Наверное, Кенго или его сыну однажды приспичило получить в свои загребущие руки русалку. Последняя реконструкция океанариума проводилась десять лет назад — это тоже можно было прочитать на сайте. Натаниэль подумал, что именно с того времени браконьеры и охотились за диковинкой. Он много читал и слушал новости, если они касались этого места. Даже втайне от мамы подружился с детьми из своего класса. Они часто обсуждали русалку. Информация об Эверморе находилась в интернете в открытом доступе. И все они мечтали попасть туда, чтобы посмотреть на чудесную русалку своими глазами.       Только Натаниэль мечтал о другом. О том, как спасает это невероятное существо и выпускает обратно в океан. Он не спешил высказывать своё негативное отношение к ситуации в целом, потому что понимал, что тогда останется в меньшинстве и снова станет изгоем. Сейчас для него самым важным стало однажды добраться до Эвермора и осмотреть там всё, а потом уже составлять план. Он сам много лет жил в клетке и не желал подобного русалке.

***

      В третий раз Натаниэль оказался открыто причастен к поиску информации о русалках. Ему исполнилось тринадцать лет, он уже жил в другом штате и учился в местной школе, когда в новостях передали о том, что несколько человек из Гринписа прорвались в Эвермор и устроили безумную акцию спасения русалки. Они пытались проникнуть в технические помещения, откуда был открыт доступ к верхушкам аквариумов. Там располагались открытые площадки, с которых персонал кормил обитателей, и именно туда они и рвались, чтобы спасти русалку от жестокого обращения. Они приготовили фургон и тележку, чтобы погрузить на неё русалку.       Нат снова увидел её почти год спустя с момента первого репортажа о раненой русалке. Журналистов пропустили, чтобы снять короткий репортаж и показать, что животное не пострадало от гринписовцев и содержится в хороших условиях. На кадрах русалка бесцельно нарезала круги по стеклянной тюрьме и, кажется, не осознавала своих действий. Её кожа выглядела ещё бледнее, вены проступали на ней чёрными узорами, а хвост потерял свой красивый золотой цвет, облез и совсем почернел. Он нашёл в интернете несколько видео русалок, снятых посетителями на представлении. Русалка, которая оказалась мужского пола, получила имя Эндрю. Его заставляли красиво проплывать перед зрителями, позировать в специальной арке у стеклянной стены, на сухой стороне в определённой точке ставили посетителя и делали моментальный снимок. Выглядело так, словно они стоят рядом. Некоторые особо припизднутые становились боком, а фотограф ловил момент, словно это был поцелуй. Но чаще Эндрю показывал всем фак и зверски скалился. На одном из последних видео было отчётливо заметно, как после очередного неприличного жеста он сильно вздрогнул, а рыбки прыснули во все стороны, прячась. Что это было? Его как-то наказали за непослушание? На следующий день это видео исчезло.       Ему почему-то показалось, что русалке очень больно плавать. Его сильно заносило на одну сторону, а хвостовой плавник выглядел больным. Знаете, как у рыбок-петушков после драки. Такой немного облезлый и потрёпанный. И Нату очень не нравилось белое пятно на хвосте, которого не было на ранних снимках. Что, если это какое-то воспаление? Короче, любой не слепой мог своими глазами увидеть, если бы внимательно пригляделся, что с русалкой что-то не так, и его нужно спасать. В этом вопросе он был солидарен с «зелёными», вот только их истеричные методы не одобрял. Тупицы! Каталку они привезли. Прям кража трупа из морга, как в бородатом анекдоте.       На волне замятого скандала с Гринписом учитель биологии задал классу написать доклад по русалкам. Лучшие он обещал отправить на национальный конкурс по биологии. Натаниэля это не привлекало, но тема показалась ему очень интересной, а доступ в интернет из школы предоставлялся неограниченный. Он прошерстил огромное количество информации в сети, собирал и классифицировал то, что не выглядело бредом, несколько дней, а потом засел в школьной библиотеке за компьютером и написал доклад. Чтобы вечером мать разорвала его в клочья, а потом снова ударила его. Он разозлился и ударил её в ответ. От неожиданности она села и вытаращилась на него. Не ожидала, что получит отпор.       — Мама, это было моё домашнее задание! Что я завтра сдам учителю? — он плакал, а Мэри злилась.       — Я же велела тебе не выделяться! Ты не должен привлекать внимание!       — Мама, я учусь в школе! Я и так ни с кем не общаюсь, сразу после уроков иду домой. Но вообще ничего не делать в классе тоже нельзя. Такое поведение выделяет меня ещё сильнее, делает фриком, а таких не любят. Тогда вообще не нужно было отправлять меня в школу, сидел бы на домашнем обучении и всё. Доклад задали всему классу, и только я его завтра не сдам. Спасибо, что помогла мне выделиться! На этот раз я не виноват, ты меня подставила! Завтра учитель опозорит меня перед классом, поставит двойку и позвонит тебе, чтобы рассказать, какой я лентяй! Не забудь похвастаться, что сама порвала мой доклад, может, тогда он исправит оценку на пятёрку!       Нат выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью. Он радовался, что сохранил доклад на флешку. Купил уже давно и спрятал от неё в дурацкий резиновый брелок. Он придёт завтра в школу пораньше и распечатает его ещё раз, потому что биология стояла первым уроком. Не сдадут доклады только двоечники, а он хорошо учился сам по себе, хоть все его справки с «прошлых мест учёбы» были липовыми.       Утром Нат опоздал на урок. Библиотекарь пришла на работу уже после звонка и совсем не торопилась открывать свои владения и позволять ему снова распечатывать доклад. Она видела его вчера. Пришлось придумывать сказку и для неё. Потом он долго извинялся перед учителем. А через неделю зачитывал свой доклад перед всей школой. Он был признан лучшим и отправлен на конкурс штата. В качестве подарка класс Натаниэля должен был поехать на экскурсию в Эвермор. Мэрия города полностью оплачивала поездку. Он понятия не имел, как сказать об этом матери.

***

      — Марк, ты принёс разрешение от родителей? — миссис Смит выловила его после последнего урока, пока он не успел втихаря улизнуть.       — Нет, мэм. Вчера она пришла с работы поздно ночью и спала, когда я уходил в школу. Я сегодня подпишу, честно. — Натаниэль состряпал самое честное и покаянное лицо, какое смог. Классный руководитель согласно кивнула на эту ложь.       — Хорошо, Марк, не забудь, пожалуйста, а то некрасиво получится, что ты заработал такой замечательный приз, а поехать не сможешь. Осталась неделя, поспеши. — Женщина вошла в школу, а он уныло побрёл домой.       Натаниэль не собирался показывать матери бланк разрешения на выезд за пределы штата. Она не должна знать точную дату посещения океанариума, а то у неё хватит ума запихать его в машину и уехать отсюда в течение часа. Он всё равно поедет, чувствует, что это очень важно. Бланк с поддельной подписью был спрятан в школьном шкафчике и ждал своего часа. Завтра отдаст, как и обещал.       — Абрам! — мать всегда называла его вторым именем и пользовалась фальшивыми только при свидетелях. Сейчас она напоминала разъярённую фурию, и он еле увернулся от пощёчины, перехватывая её руку. — Что я говорила? Что ты не должен выделяться в школе!       Она всё же ударила его, сильно толкнула. Он отлетел и дополнительно стукнулся затылком о дверной косяк. Из глаз посыпались чёрные кошмарики. Очень больно. Он смахнул слёзы и успел поймать то, что швырнули ему в лицо. Письмо от директора школы с благодарностью. Миссис Филлипс официально извещали, что её сын Марк прошёл отбор в своей возрастной группе на национальный конкурс по биологии, который будет проходить в марте месяце в Вашингтоне в институте Джефферсона. Он не собирался туда ехать.       Мэри кричала и била его. Повторяла свои правила безопасности, придуманные для них. Он всё это знал.       — Да не поеду я ни в какой Вашингтон! Прежде чем орать и лупить меня могла бы и спросить. Нормально. Как делают все нормальные матери. — Он поднялся с пола и стянул с себя порванную толстовку. На ту ещё из носа и кровь накапала. Он равнодушно вытер бесполезной тряпкой лицо. — Хорошо, что я тебе про поездку в Чарльстон не сказал. Ты б меня сразу убила. А это всего лишь школьное мероприятие, от которого я не могу отмазаться, потому что едет весь класс. Учеников постоянно возят на что-то подобное, а учительница отмечает, чтобы участвовали все без исключения. Ты должна подписать моё разрешение.       Нат не ожидал, что она кинется на него. Как кобра на жертву. Один быстрый и чёткий бросок, и он лежит на полу, закрывая руками голову, а носки её ботинок больно пинают его. Когда мать закончила, он буквально уполз в свою комнату. Лицо он спас, но руки, плечи, грудь и спина покрывали чёрные гематомы, а бок подозрительно болел. Он вспомнил какой-то щелчок или хруст, поднял руки и зажал рот, чтобы не заорать от боли. Мать реально сломала ему ребро. Он кое-как привёл себя в порядок и закрылся от неё в спальне, подперев дверь стулом.       — Ненавижу! Грёбаная маньячка! Как я завтра в школу пойду? Хорошо, что физрук заболел, а то бы я как раз набегался и напрыгался. Стоит хоть кому-то увидеть эти побои, и меня заберёт служба опеки. Вот тогда и посмотрим, как и куда ты дальше побежишь! — злился он.       Нат обиженно бубнил под нос и мазал мазью от синяков все больные места, точнее размазал её по спине и груди там, где смог дотянуться, чтобы не орать от боли. Ребро доставляло больше всего хлопот. В рюкзаке нашёлся батончик мюсли и яблоко. Ни обедать, ни ужинать он не пошёл. Поест завтра в школе, если не подохнет ночью.       Утром он кое-как оделся, выбрав наиболее закрытую одежду. Всё тело ломило от боли. Стащив из аптечки целую упаковку обезболивающих таблеток и проглотив сразу две, он постарался выпрямить спину и не выглядеть слишком разбитым и замученным.       Разрешение перекочевало из шкафчика в руки миссис Смит, а он не помнил, как отсидел все уроки. Хорошо, что в столовой детям выдавали бесплатное питание, он с аппетитом поел и набрал с собой в пакет побольше фруктов и пирожков, чтобы хватило на ужин и завтрак. Видеться с матерью не было никакого желания.       Мэри неожиданно оставила его в покое и совсем не лезла. Она каждый день, как ни в чём не бывало, звала его ужинать и никак не комментировала то, что он отказывался. Они разделились, и Натаниэль уже подумывал о том, чтобы однажды выйти из дома и исчезнуть. У него имелись навыки выживания, а мать тянула его назад. Она давно перестала быть для него авторитетом и превратилась из любящей мамы в злобную грымзу. И в одиночку у него было больше шансов, ведь люди Кенго до сих пор разыскивают мать и сына. Он решил дождаться шестнадцатилетия и свалить.       За день до поездки Мэри пришла мириться. Нат встретил её холодно, а когда открыл рот, то понял, что не может произнести ни слова. Он растерянно изображал золотую рыбку и тёр кожу на горле. Один из её ударов пришёлся по этому месту. Он на самом деле лишился голоса? В школе ему ни разу за неделю не пришлось открывать рот, чтобы разговаривать, и сейчас он обалдел от неожиданности. Стоило поискать блокнот.       «Ты покалечила меня! Я не могу разговаривать!» — он швырнул ей блокнот. Мэри испуганно осмотрела его, он вытерпел минуту и вырвался, схватился за больной бок. — «Не прикасайся ко мне! Одного сломанного ребра достаточно!»       — Прости, Абрам. Но ты должен меня понять…       Он не думал, что она раскаивается, и яростно строчил в блокноте.       «Нет, не должен и не понимаю. От твоих пустых извинений ребро не срастётся! Ты не слушаешь меня, хорошо, что больше не услышишь!»       Чудесная мысль пришла ему в голову внезапно и поселилась там, заняв всё свободное пространство. Он больше не будет разговаривать с ней. Даже если голос вернётся, то не скажет ни слова. Сделает вид, что от удара повреждены голосовые связки. Она ни за что не потащит его к врачу, чтобы проверить. А потом он уйдёт. Сбежит и оставит её наедине с прогрессирующей шизой.       Вот только съездит один разочек в Эвермор посмотреть на Эндрю. Оценить обстановку и придумать план. Почему-то он был уверен, что на днях они снова сорвутся с места. Так почему бы не сделать себе напоследок маленький подарок?       Вечером Мэри заглянула к нему, но он бросил в неё подушку. Она пролепетала что-то про ужин на плите и ушла в ночную смену. Хорошо. Потому что завтра утром её не будет дома, когда он уйдёт в школу. Она не узнает, что он уехал в Виргинию, он не сказал ей точное число.