узлы

      

Когда мои раны заживут, я должен вернуться туда как можно скорее.

Из заметкок о спиритическом сеансе

                           19 день месяца холода              Марло сложил последние бумаги в картотеку и выглянул в окно, выходящее во двор Башни. Там, в укромном уголке за садом, где взгляды стражников их не побеспокоили бы, две служанки играли в волан. Густые тучи наконец рассеялись, и за тонким покровом облаков светилось яркое пятно солнца.       Было бы замечательно прогуляться в такой день по делу, однако все свои планы он уже выполнил. Карноу поставил печати на все отчеты, ввел его в ситуацию по Бейлтону, где он работал в прошлый раз, и уже составил приказ для шпионов в Кулеро по поводу банды Соломона. Императрица настояла, чтобы он остался в Башне до решения вопроса с Аттано, поэтому Марло ходил по мелким поручениям канцелярии, возился с бумагами, которые остались после временного, как они все надеялись, отстранения главы тайной службы, собирал сплетни по улицам Дануолла и успел даже выпить с Еленой и Артуром в полусгнившем пабе Винного квартала, где полы помнили цвета и запахи блевотины всех прежних посетителей. Было не так уж много других дел, которым он мог посвятить себя. Привычка постоянно находиться вне дома значительно укорачивала список хобби.       Он решил спуститься вниз и прогуляться, чтобы покурить; может быть, одним глазом взглянуть на игру леди, если они еще были там. Но, открыв дверь, он встретился с императрицей Эмили Колдуин, которая как раз собиралась войти в офис. На ней был простой черный плащ, застегнутый до воротника. Только бордовый шарф из дорогого шелка и золотая заколка выдавали знатность положения.       — Марло, — произнесла она. — Доброе утро. Тебя я и искала.       — Доброе утро. Что я могу сделать для вас?       — У меня дело в Старом порту. Ты не против составить мне компанию?       — Конечно. Что-то произошло?       Он мысленно перебирал все сведения, полученные в последнее время из района Старого порта. Росс и его люди захватывали заброшенные дома для черного рынка. Недавно обрушилась самая старая постройка в округе, оказалось, в ней еще жили люди; к счастью, никаких жертв. Недавно стражника там нашли мертвым, предположительно, в результате стычки с бандами, хотя это выглядело как громкий и намеренный вызов властям. И, конечно, спиритический клуб «Пурпур» набирал популярность. Владельцы бизнеса утверждали, что могут связаться с умершими душами через прикосновение к Бездне.       Все это требовало своего внимания. Потому Марло удивился, когда императрица ответила:       — Нет. Всего лишь личный визит.       Хотя это и озадачило, Марло согласно склонил голову, не задавая вопросов.       Они покинули Башню, но императрица не взяла карету, а отправилась к общественному дилижансу. Край шарфа, который она придерживала, прикрывал часть ее лица, хотя в такой тесноте, среди рабочих и служащих, никому не составило труда узнать ее. Марло, наблюдая, видел, как удивление преображало их постные лица. Императрица, впрочем, не обращала на это внимания, прислонившись к дальней стене и глядя в окно на мчащийся мимо город, осиревший в наступающей зиме.       — Закройте окно, — раздался голос с другого конца дилижанса. — Холодно!..       Марло задавался вопросом, почему они изначально не воспользовались проездом по реке — это было бы быстрее и менее заметно.       После рельсового переезда по мосту Колдуинов они направились к порту. Еще несколько лет назад два берега в трещине Старого порта соединяли лишь деревянные мостки на металлических балках. Теперь это был полноценный пешеходный мост, протянувшийся над зеленоватыми от зарослей водами. Пахло тиной и сырой землей, а также желчью хрустаков, которые скапливались далеко внизу целыми колониями, как нигде в другом месте.       Прошло шестнадцать лет, а Радшор все еще восстанавливали. Строительство дамбы завершилось в сорок шестом, и квартал полностью осушили. То, что было найдено там… Трудно забыть этот кошмар и по сей день. Марло своими глазами видел, как добровольцы и рабочие доставали тела. Иногда это были даже не тела — время сотворило из них что-то другое, едва ли человеческое. Можно было идти сквозь воду и неожиданно обнаружить, что стоишь сапогом на чьем-то лице, почти слившемся с землей. Это была национальная трагедия, запоздало нахлынувшее горе. Скорбь охватила народ. Многие опасались возвращения чумы, даже с распространяемой вакциной.       Однако район был расчищен. Затем появилась проблема с мародерами, а после, как ни странно, с эмигрантами и подставными торговцами недвижимостью. Кроме того, закупка ресурсов для отстройки дорог и домов требовала новых торговых соглашений, в частности, с Морли, и эта необходимость только больше натянула их отношения с Гристолем. Поэтому теперь, идя по мосту Старого порта, вдалеке можно было увидеть белую стену дамбы, а под ней — трубы заброшенных фабрик и китобойных заводов, крыши полуразвалившихся домов и пустые черные пятна, где когда-то были улицы. Свидетельство как давней трагедии, так и современной. Переворот Далилы замедлил многие процессы развития инфраструктуры, не говоря уже о замерших на острие ножа дипломатических отношениях.       Позиции императрицы только укрепились в Гристоле и на Серконосе. Тивия всегда соблюдала нейтралитет и почтение к короне. Морлийцы не стали бы развязывать войну. С другой стороны, они славились своими шпионами. Кому, как не Марло, знать об этом.       Сколько ни думал, на ум ему никак не приходило, что могло понадобиться императрице в Старом порту. Тем больше было его удивление, когда они остановились возле цветочной лавки, которую, похоже, и искали последние полчаса, блуждая по улицам в бесцельном направлении. Марло тут же припомнил несколько кладбищ Дануолла. Вряд ли императрица привела его на тайное свидание — Виман, насколько он знал, все еще был в Морли, — и он отбросил версию о какой-нибудь старой родственнице. Линия Колдуинов теперь была слишком тонка, и Далила, как все надеялись, была последним сюрпризом.       Кладбища поблизости не было, однако Марло не ошибся в своем предположении. Они отошли от тесных улиц и поднялись на небольшой зеленый холм, который с обратной стороны был покрыт камнями и скатывался в Ренхевен. На вершине располагались два металлических венца, покрытые старой блестящей эмалью, и каменные ограды, обозначавшие могилы. Они заросли редкой жухлой травой.       Императрица разделила купленный букет на две части.       — Ты не мог бы найти мне пару камней? — спросила она, и Марло послушно нашел и принес ей два крупных камня, которыми она закрепила цветы возле венков.       Там не было никаких имен, позволявших определить личности мертвецов. Марло молчаливо стоял рядом с императрицей, ожидая, назовет ли она их. Кое-что он уже понял. Старый порт — бывшее прибежище лоялистов. Имело смысл, что кто-то важный умер на этой земле.       Ветер здесь был сильнее, но было и тихо, как нигде в городе. Только шумела река и доносился отдаленный звон колоколов из доков. Башня Дануолла виднелась на противоположном берегу, и Марло задумался, можно ли было оттуда увидеть этот холм.       — Каждый год в месяц холода Корво приходит сюда, чтобы вспомнить друзей и союзников, — сказала императрица Эмили. — В этом году я решила прийти за него.       — Полагаю, он был бы благодарен за заботу, — ответил Марло. Кончик ее бордового шарфа трепетал на ветру. Он впервые познакомился с императрицей как следует, когда той исполнилось четырнадцать. Тонкая и сильная женщина, которой она стала, выросла из дитя, не успевшего попрощаться с телом матери, из дитя, использованного как пешка в политической игре. Глядя на нее, он никогда этого не забывал. Впрочем, были истории и похуже. Но так уж случилось, что он и его сочувствие оказались здесь.       Марло не был отцом и не склонялся к родительству. Однако он представлял тяжесть ее утраты. Печальная ирония заключалась в том, что, если ей повезет и Корво Аттано излечится от своей загадочной болезни, у нее впереди еще будет шанс и потерять, и оплакать потерю.       — Честно говоря, я плохо помню людей, которые здесь похоронены, — продолжила императрица. — Хотя Лидия… она нравилась мне больше всех. Я даже думала, что хочу стать такой же, как она, когда вырасту. Она говорила все что хотела и когда хотела, даже в лицо Фарли Хэвлоку. Но это просто детские воспоминания, я ничего о ней не знала и не знаю. Она и Уоллес были убиты лоялистами. Я бы забыла о них, даже несмотря на то, что их застрелили на моих глазах. Но Корво все эти годы помнил. Не знаю, почему. Хотя навскидку можно придумать множество причин.       Марло на память пришла цитата из известной пьесы.       — Мудрые хранят прошлое…       — …Прошлое хранит мудрость, — закончила Эмили. — Старо, как мир.       — И произнесено стариком. Все же правдиво.       — Может быть.       — Будем надеяться, Корво Аттано поправится достаточно скоро, чтобы рассказать вам, почему он возвращается сюда каждый год.       — С ним все будет в порядке.       Уверенность в ее голосе ободрила, но и насторожила Марло.       — Как он? Удалось ли понять, что с ним случилось?       — По словам Чужого, его душа раскололась. Осколки дрейфуют среди Бездны. Все это время… он был все равно что мертв. Сегодня утром в его глазах было больше жизни, чем я видела за последние месяцы.       Ее глаза и голос были нежны. Даже если кто-то и учил ее придерживаться нейтральности при разговоре об отце, эти уроки были неважны теперь, когда он возвращался к ней после долгой потери.       — Я понимаю так, что это заслуга… Чужого?       Императрица обернулась, чтобы взглянуть на него.       — Билли рассказала тебе, что произошло с ними в сердце пика Шиндейри?       Марло редко собирал слухи — они приходили к нему сами. Своего рода профессиональная деформация. Поэтому он хорошо знал, что императрица и Чужой встречались несколько раз за неделю для каких-то тайных бесед. Многие полагали, что они обсуждали Корво Аттано, но Марло знал, что между ними была своя история и свои секреты, о которых можно было поговорить.       — Не в красках и подробностях, — ответил Марло. И это мягко сказано. История напоминала притчу, никак не действительность. — Если вы спрашиваете, понимаю ли я, как Чужой оказался по эту сторону мира, то ответ — нет.       — Он был человеком когда-то. И теперь он человек снова. Но у него есть способность призывать Бездну. Я не знаю, как. Ничего похожего среди моих умений нет. — Она сжала и разжала пальцы левой руки. Ладонь была обернута повязкой Корво Аттано. — Но он использует ее для поисков души Корво, и, полагаю, я могу только благодарить его за это.       — Души?..       — Да, Марло, души, — повторила она, словно иронизируя над невежеством его практичного ума. Что ж, если императрица знала так много о душах, кто он был такой, чтобы выражать скептицизм. Мир был полон тайн, а в Бездну умел зреть не каждый.       Однако скоро он понял, что гораздо больше она иронизировала над своей собственной наивностью. В последние месяцы от нее часто можно было услышать эту горькую и осознанную насмешку над собой. Марло вновь подумал о том, что ей пришлось повидать за месяцы в Карнаке. Он сам увидел многое, во что прежде не верил, когда стая ведьм попыталась выпотрошить его, едва корабль причалил к берегам Дануолла.       — Я знаю, что в это трудно поверить, — задумчиво сказала императрица. — Что это звучит… еретически.       Марло повел плечом.       — Натурфилософы не отрицают культ загробной жизни. Существование души не секрет. Что меня удивляет, так это неожиданные свойства души распадаться и соединяться. К тому же, я бы последним обвинил кого-либо в ереси.       Помолчав, императрица произнесла:       — Ты был правильным человеком для этого поручения.       — Я тоже так думаю, — просто согласился Марло. — Итак, ваш друг помогает собрать душу лорда-защитника воедино. Прошу прощения за бестактность: безвозмездно?       Императрица взглянула на него неожиданно насмешливо.       — Ему слишком нравится Корво, чтобы чего-то просить.       Марло не сомневался. Две недели на корабле заставили его задуматься, мог ли в мире существовать более равнодушный, незаинтересованный человек. Билли Лерк была права: то, что он согласился помочь, уже превышало всякие ожидания.       Тем не менее, Марло хорошо знал людей — и не нужно было приглядываться, чтобы понять, какой жизнью жил этот Чужой в Карнаке. В доме, куда он привел их, за стенами жужжали трупные осы. Если это вообще считалось домом.       — Вы сами сказали — он человек. Он плохо одет и явно недоедает. На его месте было бы разумно просить плату.       Но императрица уже качала головой, словно даже попытка навязать ему подобное поведение была абсурдна.       — Ты не неправ. Но Чужой… его и Корво связывают особые отношения. Теперь не имеет смысла скрывать, и ты наверняка знал — Корво поклонялся ему с тех пор, как получил метку. Я много спрашивала об этом — о Бездне, о Чужом, но он всегда предостерегал меня, говорил не доверять магии, не романтизировать сны. Он не верил в Чужого-бога, если хочешь. И все равно Чужой никогда не оставлял его. Если и есть кто-то, кто может ему помочь, то это тот, кого ты привез из Карнаки. Человек или нет.       Может быть, подумал Марло, она и знала, что Чужой больше не был богом. Но забывала и о том, что он лишь человек. Возможно, потому, что у нее самой была связь с Бездной, недоступная обычным людям.       Предмет один — но кто-то понимает его слишком мало, а кто-то — искаженно. Истина, как всегда, теряется.       — Как бы то ни было, я надеюсь, что он сумеет помочь, — в конце концов сказал Марло.       Императрица улыбнулась ему — впервые за долгое время он увидел, как выражение сурового напряжения на ее лице смягчилось.       — Спасибо тебе за компанию, Марло. Здесь неподалеку есть паб — не хочешь прогуляться?