Змеиный дом

      С самого утра Се Лянь был в напряжении. Он проснулся раньше обычного и теперь сидел без дела в своей комнате, дожидаясь назначенного часа сражения. Внутри всё неприятно сжималось от предвкушения битвы с демоном, и Се Лянь уже просто хотел всё закончить. Может, проще было бы просто дать Пэй Мину то, что он хочет, а не рисковать своей жизнью и не позориться на глазах всех остальных, но Се Лянь на такое не согласен. Пока у него есть шанс отстоять свою честь перед лицом демона, который ни во что его не ставит, он им воспользуется.       Ближе к полудню Се Лянь переоделся в подходящую для спарринга одежду. Она была совсем новой: тёмно-коричневые брюки и белая рубашка сидели на нём идеально, и ему даже выдали кожаные наручи! Заученными движениями Се Лянь завязал их на предплечьях поверх рубашки, а после собрал волосы в высокий хвост, обвязав его тонкой лентой. Это напоминало ему тренировки в армии, когда он учил новобранцев держать в руках меч, нападать и защищаться.       Се Лянь улыбнулся теплому воспоминанию, однако в ту же секунду на него обрушилась реальность, не имеющая уже ничего общего с тем, как он жил раньше. Вряд ли Се Лянь сможет вернуться домой. Не то чтобы он был так уж привязан к месту, где родился и вырос, но чувство ностальгии всё равно давало о себе знать.       Сейчас же у него был другой дом, другие заботы и обязанности. Другой хозяин, если можно так выразиться. Раньше он подчинялся только старшим по званию и королю напрямую, теперь, можно сказать, ничего не поменялось, разве что его новый «король» был немного мёртвым и немного демоном, который в людях видел не более, чем прислугу.       В конце концов, и с этим можно было жить. Чем быстрее он оставит прошлое позади и примет настоящее, тем легче ему будет. Нет смысла думать о том, что он мог или не мог сделать, чтобы не попасть в эту ситуацию. Он уже здесь, и менять что-то поздно. Однако в его силах закрепить или даже улучшить своё положение, всё будет зависеть от того, как он будет себя вести и выполнять приказы. Пока что Се Лянь хочет остановиться на стабильности. Он ещё не настолько вжился в роль прислуги и одного из обитателей Змеиного дома, чтобы думать о чём-то большем. Тут как в армии: имея низкое звание нужно работать, чтобы заслужить повышение и продвижение по службе. Может статься, что нечто подобное существует и в стенах Дома, но для начала Се Ляню нужно хорошенько освоиться и стать здесь «своим».       От размышлений его отвлёк стук в дверь, а следом показалась голова Фэн Синя.       — О, ты ещё здесь?       Се Лянь встрепенулся, наскоро поправляя свою одежду.       — Уже пора?       — Там уже все собрались, хотят поглазеть на это зрелище, — раздаётся ещё один голос, и в после зрения появляется и Му Цин. Он окидывает комнату Се Ляня быстрым взглядом, тихо присвистывая. — Да у тебя тут хоромы.       — Не завидуй, идиот, — ворчит Фэн Синь, открывая дверь шире. — Пошли.       Се Лянь кивает, делая глубокий вдох и резко выдыхая. Не важно, он справится. Каким бы ни был исход битвы, он примет его достойно.       Даже если это будет означать, что ему придётся переспать с Пэй Мином.       В конечном итоге все трое выходят из комнаты, направляясь на задний двор поместья. Чем ближе они подходят, тем отчётливее слышно звуки разговоров между демонами и людьми. Кто-то бурно обсуждает неожиданное событие, желая поглазеть на сражение между человеком и демоном, а кто-то лишь насмехается над самоуверенностью того, кто решил бросить вызов прославленному генералу.       Всё становится только хуже, когда их, наконец, замечают. Все разговоры разом затихают, а взгляды устремляются на Се Ляня, что, стараясь не обращать на них внимания (получается с трудом), проходит сквозь толпу, устроившуюся под навесом первого этажа.       Солнце сегодня, как и во многие другие дни, не почтило своим присутствием поместье Князя Демонов и скрылось за облаками, оттого атмосфера невольно становилась ещё мрачнее. Се Лянь вышел из-под навеса, тут же замечая на просторной поляне демона: на нём были лёгкие чёрные одежды, в которых удобно было бы сражаться, а в ножнах за спиной висел длинный, тяжелый меч, с которым обычный человек вряд ли смог бы управиться. Стоило ему заметить Се Ляня, как демон приподнял тонкую бровь, чуть ухмыляясь, но ничего не сказал.       У самого Се Ляня оружия не было. Он как-то не подумал о том, что сам будет держать в руках во время битвы, и надеялся, что ему дадут что-нибудь из коллекции Князя Демонов. От слуг он слышал, что где-то на территории Дома, — кажется, в той высокой башне, — была огромная оружейная в несколько этажей, хранящая в себе такие реликвии, о каких многие люди даже никогда и не слышали. Се Ляню было любопытно посмотреть на такой кладезь ценностей, но довольно скоро он понял, что невольных туда не допускали даже для уборки или в качестве наказания. Так что путь туда для Се Ляня был заказан.       Он огляделся, игнорируя шепот толпы, и поджал губы. Либо над ним хотели поиздеваться (что было вероятно), либо Хуа Чэн его обманул и меч ему никто не даст (что тоже было вероятно). Он чувствовал себя не в своей тарелке, буквально ощущая нетерпение Пэй Мина, но не мог ничего предпринять.       — Не это ищешь? — послышалось откуда-то сверху, и Се Лянь поднял голову, замечая чужую высокую фигуру.       Кто же знал, что он когда-нибудь будет рад услышать голос Хуа Чэна.       Демон стоял на импровизированной веранде второго этажа, облокачиваясь на перила и с любопытством глядя на развернувшуюся перед ним сцену. Демоны и люди, заслышав голос своего господина, все как один повернули в его сторону головы, о чём-то оживлённо перешептываясь.       Конечно, Князь Демонов занял лучшее место для наблюдения за предстоящим боем. Но Се Ляня волновало не это. Его взгляд не отрывался от ножен, которые Хуа Чэн держал в руке.       Это его меч. Меч, который выковали ему лично и по его запросу и требованиям. Се Лянь думал, что потерял его на поле битвы, ну или что его просто забрали демоны, когда доставили их сюда. По факту, так оно и было, но он не ожидал, что его меч сохранят, и что Хуа Чэн даже вернёт его хозяину.       Демон усмехается, замечая реакцию Се Ляня, и демонстративно достаёт меч из ножен, рассматривая клинок и блики света, отражающиеся на тонкой стали.       — Неплохая работа, — заключает он, убирая меч обратно.       Се Лянь едва успевает среагировать, когда Хуа Чэн вдруг бросает ему меч, но всё же ловит его, выдыхая почти что облегчённо, когда рука снова касается знакомых ножен. Вес меча в ладони ощущается идеально, правильно, и Се Лянь снова чувствует себя собой, когда держит его и играючи прокручивает в руке.       Это определённо придало ему уверенности, даже если он пока не знает, как собирается победить Пэй Мина. Однако в его руках его меч, а это уже половина дела.       — Ещё не передумал? — вдруг спрашивает демон, доставая из-за спины своё оружие.       В ответ на это действие толпа одобрительно загудела, поддерживая своего генерала, и только люди, кажется, всё ещё надеялись на победу своего. Се Лянь видел это в их неуверенных взглядах, направленных точно на него. Они сами бы никогда не рискнули выйти против демона, — не смогли бы, — но видя, как один из них осмелился на это, не могли остаться в стороне. Они надеялись на его победу, ведь это значило бы поставить демонов, — хотя бы одного, — на место.       Се Лянь не винил их в том, что они сами не пробовали, — вряд ли бы им также повезло получить благословение Князя Демонов, как ему. Но он может попробовать оправдать их ожидания.       — Нет, — ровно отвечает он, переводя взгляд на Хуа Чэна. Он ждал разрешения. Пускай это был спор между ними двумя, это всё ещё было развлечением Князя Демонов, и ни один меч не мог быть поднят без его дозволения.       Хуа Чэн ухмыляется, накручивая на палец прядь чёрных волос, и коротко кивает.       Вместе с этим жестом Пэй Мин срывается с места, намереваясь закончить всё быстро и одним ударом. Но Се Лянь с ним не согласен. Он тут же поднимает меч, блокируя силу удара демона, и сосредотачивается на бое. Сейчас Пэй Мин и правда бьёт слабее, чем в прошлый раз, — видимо, на него так подействовал запрет на использование демонической силы, а потому сражаться с ним стало как будто бы проще. И тем реальнее кажется победа.       Се Лянь игнорирует разговоры и подбадривания демонов, что рады не только неожиданному зрелищу, но и тому, что им дали внеочередной перерыв от работы. Все звуки для него стали белым шумом, и слышно было только лязг металла о металл, да топот ног по земле.       Меч демона большой и тяжелый, не тот, с которым он сражался на войне. Там у него было по одной катане в каждой руке, что делало его настоящей машиной для убийства. Однако сейчас, хоть меч был всего один, отражать его удары было не просто, ведь с той силой, с которой Пэй Мин им размахивал, можно было спокойно перерубить человека напополам. Благо и Се Лянь был не лыком шит и тоже кое-что мог. Как минимум — уворачиваться от чересчур мощных ударов, чтобы битва не окончилась так быстро. Он уверен, что несколько раз точно задел демона кончиком лезвия, однако на нем не было ни царапинки. Но если меч Пэй Мина всё-таки достигнет своей цели, то Се Ляню будет либо очень больно и придётся залечивать раны у лекаря, либо он вообще не выйдет из битвы живым.       Поэтому нужно было срочно думать, как победить.       И в этот самый момент, на счастье Се Ляня, демон впервые отвлёкся.       От него не ускользнуло, как Пэй Мин на краткое мгновение повернул голову вбок, куда-то туда, где стояли их зрители, и выпустил человека из поля зрения. И Се Лянь, вместо того, чтобы в этот самый момент нанести удар, сделал то же самое, стремясь узнать, что могло отвлечь самодовольного демона от битвы.       Ею оказалась женщина. Демоница, очевидно, однако только бледная кожа выдавала в ней мертвеца, в остальном она была неотличима от человека. И, к тому же, очень красива, насколько Се Лянь мог судить с такого расстояния. Он ещё ни разу не видел эту женщину за то недолгое время, что служит в поместье, но по её виду казалось, что по должности она приближена к Линвэнь и Инь Юю.       И оттого внезапный интерес генерала к этой особе становился ещё более подозрительным.       На мгновение у Се Ляня проскользнула мысль: неужели Пэй Мин к ней неравнодушен? Но ведь он был широко известен как повеса и распутник, что не пропускает ни одной юбки в квартале красных фонарей (спасибо демонам, что рассказали ему все эти сплетни). И всё же кажется, что для демона эта женщина имеет какое-то особое значение, раз он даже позволил себе отвлечься от сражения.       И тогда Се Лянь придумал одну подлую затею. Он не любит играть грязно, терпеть не может — это всегда было ниже его достоинства. Он считал, что любой спор, любой бой должен быть честным, насколько это возможно. Но сейчас… Сложно сказать, что в этот конкретный момент повлияло на его мировоззрение. Может, это жизнь с демонами под одной крышей, которые людей ни во что не ставят, и оттого мысли о любом способе выживания, даже самом подлом, так и лезут в голову. Может, это боязнь проиграть демоническому генералу и страх того, что за этим последует.       Так или иначе, у Се Ляня созревает план. И он намерен сделать так, чтобы его услышали все присутствующие. Не зря же публика собралась.       — Отвлекаетесь, генерал, — начинает он, парируя очередной удар. — На кого вы так пристально смотрите? Ваш соперник перед вами.       Пэй Мин поджимает губы, легко уклоняясь от тонкого лезвия.       — Не твоё дело, парень. Не лезь, куда не просят.       Се Лянь хмыкает, показательно, громко, и невинно хлопает ресницами, в глубине души презирая себя за такое поведение.       — Как же не моё? Вы ведь сражаетесь за то, чтобы трахнуть меня, разве не так? А сами заглядываетесь на другую женщину. Вы меня больше не хотите?       Стыдно, ужасно стыдно говорить такое вслух, да ещё и при такой толпе, но это вызывает именно ту реакцию, которую он и ожидал: тут же раздаются удивлённые возгласы и присвистывания, а разговоры вмиг становятся громче и оживлённее. Се Лянь вдруг понял, что никто не знал о предмете спора до этого момента, и теперь все активно его обсуждали. Улучив момент, Се Лянь бросает краткий взгляд на ту женщину: она явно чувствует себя неуютно под взглядами стольких людей, и он обещает себе, что позже обязательно извинится перед ней за то, что втянул во всё это и привлёк к ней ненужное внимание, но сейчас это было ему на руку.       Ведь Пэй Мин был разъярён.       — Да как ты… Закрой свою пасть, сволочь! — цедит демон сквозь зубы, наседая всё сильнее. — Не смей говорить про неё такое!       А, так он попал в яблочко. Се Лянь не может не чувствовать триумф от того, что так быстро разгадал мысли демона, что явно неровно дышит к этой особе.       Он позволяет ухмылке окрасить его губы, а едким словам сорваться с языка.       — Про неё я и слова не сказал, идиот, — Се Лянь показательно вздыхает, снисходительно глядя на Пэй Мина. — Но мне искренне жаль эту женщину: будь в меня влюблён такой распутник, как вы, я бы от стыда сгорел. Так унизительно, наверное, быть объектом внимания демона, который столько времени проводит со шлюхами, что сам уже может так называться.       Это было не просто смело, это было очень рискованно.       Где-то на заднем плане Се Лянь слышит громкий хохот Хуа Чэна, что, кажется, явно не ожидал от своего обычно молчаливого слуги такого. Ему вторит ликующая толпа, — в особенности живая её часть, — что искренне поражается смелости такого же человека, как они, и яростно подбадривает его, бросаясь в демона уничижительными словами и оскорблениями.       Но Се Ляню сейчас, мягко говоря, не до них, хотя он определённо почувствовал некое воодушевление, потому что генерал полностью вышел из себя. Его глаза горят от едва сдерживаемой ярости, на висках и шее проступают вены от того, как сильно он сжимает челюсти, а руки, удерживающие рукоять меча, заметно дрожат от напряжения. Он вот-вот потеряет самообладание, забыв про правила боя и про то, что ему запрещено использовать духовную энергию. Кажется, что ещё мгновение, и он сорвётся.       Но Се Лянь только этого и ждёт. И последним аккордом в этой наскоро сложенной композиции становится то, что женщина, из-за которой Пэй Мин так вспылил, разворачивается и уходит, не одаривая демона даже взглядом.       Генерал смотрит ей вслед, словно не может поверить, что она действительно ушла, не выдержав таких речей, и чувствует, как у него сдают нервы.       И для Се Ляня это становится единственным знаком к тому, что демон больше не собирается себя контролировать. В следующее мгновение Пэй Мин срывается с места, нанося тяжелые беспорядочные удары, просто желая выместить на человеке свою злость и как можно быстрее всё закончить. Се Лянь едва успевает уворачиваться от острого лезвия, что всё-таки пару раз задевает его, но не так критично, как могло бы: всего лишь пара царапин, хоть от них и жжёт кожу.       Он видит, что демон уже не контролирует себя, что бесится и злится, и это именно то, чего Се Лянь так долго ждал. Сейчас, разгневанный и разъярённый, Пэй Мин уже почти не думает, когда заносит меч, а оттого его проще застать врасплох. Что Се Лянь и делает, ныряя под тяжелым мечом, когда демон замахивается в очередной раз. Это было близко, очень близко, а ещё очень опасно: Се Лянь уверен, что прядь его волос точно оказалась на земле после такого манёвра, отрезанная острым лезвием. Но это того стоило, ведь он умудряется подобраться к генералу максимально близко, развернув меч в руке и изменив хват, рассекая чужую шею одним быстрым ударом.       Се Лянь тут же отскакивает в сторону, слыша только собственное быстрое сердцебиение, гулом отдающееся в ушах. Он невольно задерживает дыхание, глядя, как из тонкого пореза по бледной коже течёт тёмно-красная кровь, и только тогда позволяет себе выдохнуть. Он не планировал отрубать демону голову, — что-то подсказывало, что его меч просто сломается, — но нанести рану, которая привела бы к смерти, если бы Пэй Мин был человеком, ему было точно по силам.       На краткое мгновение всё затихло, словно никто не мог поверить, что простой человек одолел демонического генерала, но в следующую секунду всё вокруг взорвалось криками: от бурных восклицаний до грубых оскорблений, кто-то громко восхищался сражением и присвистывал от удивления, а кто-то недовольно возмущался и топал ногами, сетуя на то, что их генерал проиграл какому-то человеку. Но Се Лянь чувствовал лишь облегчение, словно груз упал с души.       Он выиграл, отстоял свою честь, пускай и грязным способом. Но это того стоило, к тому же, никто не запрещал ему открывать рот, а Пэй Мин сам виноват, что поддался на провокации. Так что Се Лянь себя даже не ругает за подобный поступок. Он сделал всё, что было в его силах, и победил. Это честная победа, и вряд ли кто-то посмеет оспорить это утверждение.       Се Лянь вздыхает, поднимая брошенные на землю ножны и убирая в них меч. Краем глаза он замечает Фэн Синя и Му Цина, что чуть ли не громче всех болели за него и поддерживали, и позволяет улыбке коснуться его губ.       А оттого не видит, не понимает, что генерал не смирился с поражением и публичным унижением.       Пэй Мин стоит так же, как в момент, когда Се Лянь рассёк его шею. По его одежде течёт кровь, впитываясь в тёмную ткань, но сама рана не нанесла ему реального вреда. Но генерала волновало не это, и даже не то, что он проиграл человеку.       Перед его глазами всё ещё стоит сцена, когда демоница разворачивается и уходит, не одаривая его и взглядом. Это вывело его из себя, но Пэй Мин был зол не на неё. Он бы никогда на неё не разозлился. Вся его ненависть была вызвана этим человеком, что посмел произнести такие слова перед целой толпой.       Се Лянь унизил не только его, но и её тоже. А этого Пэй Мин простить не может.       Плевать, что бой уже закончен, не имеет значения, что скажет Хуа Чэн, — если ему так принципиально, то Пэй Мин просто найдет другую шлюху, похожую на этого мальчишку, разве что убедится, что он будет покорней и воспитаннее, чем этот.       Се Лянь скорее слышит, чем осознаёт, что происходит. Окрик толпы заставляет его обернуться, но поздно — он видит направленный на себя меч и понимает, что не сможет увернуться, просто не успеет. Как вдруг перед взором мелкают чужие чёрные волосы, что развеваются красивым веером от быстрых движений, а в нос ударяет знакомый запах, что Се Лянь всегда ощущал, когда был с Хуа Чэном. Он слышит, как широкое лезвие проходит через чужое тело насквозь, как разрывается ткань халата на спине, портя элегантную вышивку, как течёт кровь из раны, оставленной одним демоном другому.       Всё это происходит за доли секунды, и Се Лянь, как и все вокруг, поначалу даже не понимает, что случилось, но вскоре становится ясно: Князь Демонов заслонил собой человека, спасая его от ярости своего генерала.       Се Лянь ошеломлённо вздыхает, переводя взгляд на безмятежное лицо демона, что лишь приподнял изящную бровь и даже, кажется, не обращал внимания на меч в своём теле.       — Ты уже проиграл, Пэй Мин. Не позорься, — хмыкает Хуа Чэн, но в его голосе отчётливо слышны угрожающие нотки.       Только в этот момент генерал осознаёт, что он сделал. Эта мысль отражается в его глазах, когда он поднимает ошеломлённый взгляд на Князя Демонов, что не сделал ни одного движения, чтобы вынуть из себя чужой меч. Пэй Мин поджимает губы, чувствуя стыд за своё поведение, и отходит назад. Ему всё так же плевать на Се Ляня и остальных, но ему неприятно, что он поддался эмоциям и выставил себя в таком свете перед Хуа Чэном, в очередной раз доказывая, почему именно он, а не Пэй Мин, достоин зваться Князем Демонов.       Этот спор возникал между ними не раз. С некоторой периодичностью генерал вызывал его на бой, надеясь превзойти хвалёного демона, но каждый раз терпел поражение. Хуа Чэн никогда не был похож на воина: несмотря на свой рост, он был довольно худым и стройным, и хотя мышцы отчётливо проступали под бледной кожей, его нельзя было назвать силачом. На фоне того же Пэй Мина, особенно когда тот использовал все четыре руки, Хуа Чэн смотрелся даже как-то хрупко, однако глупо было недооценивать его только из-за внешнего вида. Ведь, в конечном итоге, из их сражений он всегда выходил победителем. Дело было не только в силе: Хуа Чэн был умнее, хитрее, а эти качества порой могут быть намного ценнее, чем грубая сила. И не только это — характер также играл большое значение. Князь Демонов должен обладать определённым набором качеств, чтобы его не только боялись, но ещё и уважали, как человека, как демона, что может не только кулаками махать, но и принимать сложные решения, вести за собой остальных, будучи их вдохновителем, быть не только бесстрашным, но и целеустремлённым.       Быть тем, кто готов нести ответственность за тех, кто ему подчиняется. И защищать их, если придётся.       И Хуа Чэн в очередной раз это доказал.       Стоило ему только встать перед Се Лянем, закрывая его от смертельного удара, как все разговоры тут же смолкли, и все взгляды устремились на Князя Демонов, что решил лично вмешаться в ход битвы. Из его открытой раны текла кровь, окрашивая бледную кожу в алый красный, но Хуа Чэн не обращал на это никакого внимания. Он смотрел лишь на демона, что решил пойти в обход его слов и нарушить правило. Посягнуть на то, что принадлежит ему.       — Свои обиды оставь при себе. Ты сам виноват, что повёлся на провокацию и поддался эмоциям.       — Он оскорбил её! — не выдерживает Пэй Мин, но тут же осекается под строгим взглядом старшего демона.       — Её он не оскорблял, — поправляет его Хуа Чэн, складывая руки на груди, снисходительно и с долей насмешки глядя на своего генерала. — Да и в чём он был не прав, а?       Услышав это, Пэй Мин резко вскидывает голову, поражённо глядя на демона, но тот не даёт ему и слова вставить.       — Ты серьёзно был уверен, что она ни о чём не узнает? Что не поинтересуется, из-за чего человек сражается с демоном? — судя по лицу генерала, он действительно на это надеялся, и это вызывает у Хуа Чэна приступ смеха. — В таком случае, ты идиот.       — Я не-       — Заткнись, — перебивает его Хуа Чэн, а его взгляд становится серьёзным. Это ощущают все присутствующие: вокруг словно становится холоднее, и сгущаются тучи, показывая степень недовольства Князя Демонов своим подчинённым. — Ты проиграл, Пэй Мин, так что выполняй обещанное. На колени.       Его властный голос, раздающийся в гробовой тишине, не оставляет демону выбора. И всё же никто, даже чересчур сильно ошеломлённый увиденным, не рискует это обсуждать: все молчат, интуитивно чувствуя, что сейчас не стоит привлекать к себе внимание верховного демона. Даже тех, кто в Доме совсем недавно, одолевают похожие мысли, вынуждая их безмолвно наблюдать, как Князь Демонов ставит на колени именитого генерала.       И Пэй Мину ничего не остаётся, кроме как подчиниться. Меч с громким стуком падает на землю, и демон опускается на колени, смиренно опуская голову. Как бы он ни был зол и растерян, он обязан выполнить свою часть сделки, иначе все решат, что его слово ничего не стоит.       — Я приношу свои извинения, — ровно произносит он, не поднимая взгляда, но в ответ слышит лишь недовольное хмыканье.       — Ты не передо мной должен извиняться, — поправляет его Хуа Чэн, выводя из-за своей спины ошеломлённого Се Ляня, что и слово сказать боится.       Он не ожидал, что Хуа Чэн будет так зол, что встанет на его сторону и защитит. А ещё он чувствовал, что сейчас явно не тот момент, когда стоит показывать свой характер. Как и остальные, он понимал, что злить демона ещё сильнее может быть чревато, поэтому стоял тише воды ниже травы, надеясь, что о его присутствии и не вспомнят.       Но Хуа Чэн не дал генералу забыть предмет их спора и теперь требовал, чтобы Пэй Мин извинился перед Се Лянем лично, как и было обещано.       Се Лянь выходит вперёд, подталкиваемый рукой Хуа Чэна, и шумно сглатывает, глядя на демона у своих ног. От его взгляда не укрывается, как Пэй Мин раздражённо сжимает и разжимает ладони, но не протестует. Даже он не посмеет пойти против воли Князя Демонов, и это придаёт Се Ляню уверенности.       — Я приношу извинения за своё поведение, — повторяет демон, но уже обращаясь к человеку.       — За что именно? — подначивает его Хуа Чэн, ожидая, что его подчиненный выполнит все в точности, как обязан.       — За…за то, что назвал тебя шлюхой и затеял этот спор, чтобы переспать с тобой в случае твоего проигрыша.       Демоны и люди, что наблюдали за этой сценой, впервые с момента появления на «арене» Хуа Чэна начали о чём-то перешептываться, бросая косые взгляды на генерала, что хотел откусить больше, чем мог проглотить. Что посмел позариться на собственность Князя Демонов.       Се Лянь слышал их ухмылки и усмешки, слышали это и Хуа Чэн с Пэй Мином, но никто из них не сказал ни слова, не осадил слуг за неподобающие речи.       — Я принимаю твои извинения, — тихо, но уверенно произносит Се Лянь, чувствуя, что всё-таки добился своего, пускай отчасти с помощью Хуа Чэна.       Ему не было дела до того, что этот инцидент будут обсуждать ещё какое-то время, что будут обсуждать его и Пэй Мина. Он смог постоять за себя, и это всё, что его волновало.       — Тогда на этом и закончим, — решает Хуа Чэн, слегка повышая голос. — Пошли вон.       Толпа тут же понятливо расходится, не желая испытывать на себе гнев Князя Демонов из-за своего неповиновения. К ним присоединяется и Пэй Мин. Он подбирает с земли меч, и, не поднимая головы, уходит прочь, игнорируя направленные на него взгляды.       На поляне, что внезапно кажется слишком пустой, остаются лишь Князь Демонов и его слуга, получивший неожиданную милость от своего господина.       — Впредь не поворачивайся к своим противникам спиной, пока не будешь уверен, что они не смогут снова атаковать тебя, — неожиданно произносит Хуа Чэн, а его голос словно становится немного мягче.       Се Лянь стряхивает с себя оцепенение, поднимая взгляд на демона.       — Да, я…я запомню это, — немного неуверенно произносит он, а его взгляд зацепляется за засохшие струйки крови на чужом торсе, и Се Лянь чувствует свою вину за то, что Хуа Чэн был ранен. — Вы спасли меня, господин Хуа. Я благодарен вам за это.       Он кланяется, соблюдая все приличия, чем зарабатывает одобрительный взгляд демона.       — Этот идиот убил бы тебя, а я не за этим организовывал этот бой, — хмыкает Хуа Чэн, и Се Лянь позволяет себе коротко усмехнуться.       — Но вы ранены. Вам стоит сходить к лекарю.       Се Лянь не знает, что было в его словах смешного, но демон запрокидывает назад голову, разражаясь громким смехом.       — Боюсь, она сейчас будет занята кое-чем другим, — с каким-то намёком, который Се Лянь не способен уловить, произносит Хуа Чэн. — К тому же, всё уже зажило.       В подтверждение этому он стирает кровь со своего живота, обнажая совершенно ровную кожу без единого пореза, чем вызывает на лице Се Ляня искреннее удивление.       Стоило догадаться, что такой удар Князю Демонов ни по чём, и всё равно Се Лянь заволновался, что из-за него мог пострадать кто-то другой.       — Я рад, — только и произносит он, позволяя себе выдохнуть.       — Возвращайся к себе, — приказывает Хуа Чэн. — О, и можешь забрать свой меч.       Се Лянь неверяще смотрит на демона.       — Вы серьёзно?       — А что, не хочешь? — усмехается демон, когда Се Лянь энергично мотает головой. — Считай, что это подарок за победу в бою. Тем более, что мне твой меч без надобности.       Хуа Чэн специально говорит отстранённо, словно его это вообще не волнует, но Се Лянь слышит едва уловимые нотки гордости в чужом голосе. К тому же, вспоминает он, демон ведь с самого начала ставил на победу своего человека, и это при том, что он даже не видел его навыков и не знал, действительно ли Се Лянь способен одолеть генерала.       И всё же он был уверен в нём, и Се Лянь его не подведет, чем тот теперь искренне гордится.       — Благодарю, Хуа Чэнчжу.

***

      Путь до кабинета лекаря заучен наизусть, и в любой другой день Пэй Мин смог бы дойти туда с закрытыми глазами из любой точки резиденции, однако сегодня пройти его казалось настоящим испытанием. И как бы сильно он ни тянул, как бы ни замедлял шаг, знакомые двери появились перед ним слишком быстро.       Войти в них казалось особенно сложным. Пэй Мин не знал, как будет смотреть девушке в глаза. Её прилюдно унизили, а виноват в этом только он. Как бы демон не злился на Се Ляня, в глубине души он понимал, что мальчишка прав, хотя это не остановило его от безуспешной попытки выместить на человеке свою злость и бессилие. А теперь из-за этого глупого спора и своих идиотских плотских желаний, которые он готов удовлетворить с кем угодно, ему предстоит неприятный разговор с Юйши Хуан.       Пэй Мин влюблён в неё уже очень давно. По его подсчётам, около четырёхсот лет, почти сразу с того момента, как она впервые появилась в Змеином доме. И он не единожды пытался завоевать сердце бесстрастной демоницы, но та всегда отвечала отказом. Что бы Пэй Мин не делал, в какие бы слова не обличал свои чувства, он никогда не получал положительного ответа или даже хотя бы намёка на возможную симпатию. И это ужасно его угнетало.       Примерно с того момента он начал шляться по борделям и кабаре, пытаясь мимолётным удовольствием отвлечь себя от того, что ему вновь отказали. Но при этом его чувства не затихали ни на миг. Конечно, из-за этого он прослыл распутником, и у Юйши Хуан появилось ещё больше причин давать ему от ворот поворот, но сердцем, душой Пэй Мин всегда оставался верен ей.       Он прекрасно знает, что это его не оправдывает. Что он, наверное, не самый приятный человек, имеющий не лучшую репутацию, а его кутежи являются прямым свидетельством его слабости, раз вместо новых попыток добиться внимания Юйши Хуан он предпочитает общество разгульных девиц и юношей. Какая девушка после такого поверит в искренность его намерений?       И всё же он не перестаёт надеяться, что в один прекрасный день девушка сменит гнев на милость. Хотя это точно будет не сегодня.       В конце концов демон пересиливает себя и стучится, слегка отворяя двери. Юйши Хуан, как он и ожидал, была на месте и перебирала какие-то травы, стоя спиной к генералу.       — Я могу войти? — с долей неловкости произносит Пэй Мин, обращая на себя внимание.       Женщина выпрямляется и поворачивается к нему лицом, глядя на демона таким же бесстрастным взглядом, как и обычно. А Пэй Мин не может в очередной раз не восхититься чужой красотой, нежными, утончёнными чертами лица и ясными, словно озёрная гладь, глазами. Тонкий стан обтягивают светло-зелёные одежды цвета свежей травы, окутанной туманом, а горло в несколько оборотов обматывает белая лента, призванная скрыть страшный шрам от неудавшегося покушения. Её волосы распущены и свободно струятся по спине, и лишь несколько прядей убраны назад тонкой заколкой-шпилькой.       Пэй Мин считал её самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Она всегда была столь спокойна и сдержанна, что её легко можно было принять за особу благородных кровей.       Сейчас она смотрела на него с присущей ей безмятежностью во взгляде, и оттого нельзя было догадаться, что у неё на уме. Демоница ответила не сразу. Какое-то время она словно не была уверена, стоит ли ей пускать генерала на порог или нет, но потом всё же решилась.       — Проходите, генерал, — в конце концов произносит она тихим голосом, даже если её губы остаются неподвижны.       Это, наверное, единственное, что выдавало в Юйши Хуан демона. То, как она говорила, — не открывая рта, из-за чего её выражение лица почти никогда не менялось, а оттого казалось, будто само её лицо — маска. Пэй Мин не знает точно, что именно произошло, — это известно только самой девушке и Хуа Чэну, который её сюда и привёл, — однако столько, сколько он её знает, Юйши Хуан никогда не разговаривала, как обычный человек. Тем не менее, её речь слышали все, с кем она говорила, так что проблем с коммуникацией не возникало. Она словно общалась телепатически, посылая свой голос напрямую в голову своего собеседника, что поначалу казалось Пэй Мину удивительной способностью, пока он не понял, что за этим стоят тяжелые воспоминания и испытания, через которые Юйши Хуан пришлось пройти перед прибытием в Змеиный дом. Он догадывается, что её неспособность общаться, как все, напрямую связана с тем шрамом, что демоница прячет за белой тканью, даже если ему никогда не рассказывали, как всё было на самом деле.       — Позвольте мне осмотреть вашу рану, — дежурным тоном просит девушка, указывая на кушетку и безмолвно предлагая Пэй Мину на неё сесть, а сама отходит за какими-то лекарствами, после раскладывая их на столике.       — Это… в этом нет нужды, госпожа Юйши. Рана не смертельная.       Ему неудобно, что она всё же хочет оказать ему помощь, даже если наверняка прекрасно понимает, что он пришёл сюда не за этим.       — Позвольте мне судить об этом, — осекает его женщина, и Пэй Мин затыкается, позволяя ей делать свою работу.       Воцаряется неловкая, — для генерала, во всяком случае, — тишина, пока Юйши Хуан стирает мокрой тканью кровь с его шеи, а после обрабатывает уже почти заживший шрам, который вскоре исчезнет сам по себе, не оставив следов, в отличие от того, что украшает шею женщины. Пэй Мин всегда считал это ужасной несправедливостью: на нём, на воине, раны заживали быстро и легко, не оставляя шрамов, коих при другом раскладе было бы около сотни, в то время как Юйши Хуан, эта прекрасная и красивая женщина, вынуждена скрывать огромный шрам, уродующий её тонкую шею. Самому Пэй Мину лишь раз довелось увидеть чужое увечие, и то случайно, и после его ещё долгое время не покидало чувство неловкости и стыда от того, что он увидел то, что не должен был.       А сейчас Юйши Хуан так близко, что он может почувствовать нежный, лёгкий аромат её кожи, что за всё время работы демоницы в качестве лекаря впитала в себя запахи сотни трав и цветов. Демонам не нужно дышать, но Пэй Мин не может отказать себе в глубоком вздохе, лишь бы только почувствовать близость этой женщины, что склонилась над ним, обрабатывая его пустяковые раны. С такого расстояния он может сосчитать её ресницы, увидеть переливы голубого и зелёного в её глазах, почувствовать шёлк волос, что невольно коснулись его руки, когда она наклонилась ближе. Это была чарующая, нежная красота, к которой Пэй Мин не имел права прикасаться, даже если безумно этого желал.       Просто взять за руку и поцеловать её ладонь. Коснуться густых прядей, только чтобы почувствовать их мягкость. Почувствовать нежную кожу на её щеках и осторожно погладить, видя, как они окрашиваются в лёгкий румянец.       О том, чтобы обнять её, поцеловать или сделать что-то большее он даже не мечтал. Он запрещал себе мечтать, ведь такая добрая и искренняя женщина заслуживала всего самого лучшего, и он точно не мог быть этим человеком.       Пэй Мин был безумно, безответно влюблён в неё, и ничего не мог с этим поделать.       — Госпожа Юйши, — начинает он, когда женщина заканчивает с осмотром. — Мне очень жаль, что вас в это втянули. В этом только моя вина.       Любой, кто знает Пэй Мина достаточно хорошо, уже привык к тому, что его поведение и манера речи в одночасье меняются рядом с демоницей. Но генерал просто не может себе позволить общаться с ней так же свободно, как с остальными. К Юйши Хуан он обращается исключительно на «вы» и не преминëт иной раз назвать её госпожой.       — Вы не должны оправдываться передо мной за свои желания. Я не ваша супруга, чтобы вы извинялись за то, что посмотрели на другого, — сдержанно произносит девушка, чей взгляд нисколько не меняется, словно предмет разговора ей абсолютно неинтересен.       — Я не… — Пэй Мин замолкает на мгновение, подбирая слова. — Я не хотел, чтобы этот инцидент привлёк внимание к вам. Вы здесь совершенно ни при чём.       Юйши Хуан вздыхает, опуская глаза. Ей и вправду было не особенно приятно, когда она узнала предмет спора, а в особенности то, что он был оглашен во всеуслышание. Все, кому не лень, знали о том, что Пэй Мин пытается добиться её благосклонности, но женщина не хотела подпускать к себе человека с таким багажом беспорядочных связей за спиной. Да, она видела, что рядом с ней он другой, знала, что он не оставляет своих попыток уже несколько столетий, и всё же не могла не думать, что в конце концов тоже станет лишь проходным этапом для генерала. Что, если согласится, то вскоре наскучит ему и Пэй Мин потеряет к ней всякий интерес, ведь добиваться её больше не будет нужным. Она не хотела быть ещё одной в череде женщин и мужчин, что прошли через постель генерала, даже если всё-таки испытывала некоторую жалость к мужчине, что пытается доказать свою верность ей уже четыре сотни лет.       Однако сегодняшний инцидент вновь напомнил ей о том, кто перед ней. Она была искренне поражена тем, что Пэй Мин буквально был готов сразиться за право переспать с этим юношей, которым с недавнего времени был увлечён Князь Демонов. Если он готов по такой причине взять в руки оружие, то, наверное, она не ошибается, полагая, что является для генерала лишь временным увлечением и недосягаемой мечтой, о которой он тут же забудет, если она всё-таки сбудется.       Пэй Мин был непостоянен, а оттого сложнее было понять, что у него на уме и на сердце на самом деле. Сейчас он сидит перед ней пристыженный, униженный за свои желания, преданные огласке. Юйши Хуан видит в его глазах затаённую ненависть к самому себе, видит стыд, что заставил его опустить взгляд и сутулить спину, словно пытаясь спрятаться от её взора.       — Я принимаю ваши извинения, — в конце концов произносит она, и от её взгляда не укрывается, как демон вздрагивает, уже второй раз за день услышав одну и ту же фразу, сказанную разными людьми.       Тем, кого он по глупости хотел затащить в постель.       И женщиной, что много лет назад украла его сердце.       — В конце концов, не мне судить вас за ваши пристрастия, — тихо добавляет Юйши Хуан, отводя взгляд.       Пэй Мин встрепенулся, услышав её слова, и поспешил разубедить её в подобных суждениях.       — Нет, госпожа, я не… Это была глупость, я не знаю, о чём я думал, затевая этот спор. Мне искренне жаль, что вы увидели меня в таком свете.       — Генерал, вы знаете, что я всегда относилась к вам терпимо, так что простите мне мою прямоту, но о вашем характере известно всем. Нет нужды извиняться за это, ведь после нашего разговора всё равно ничего не изменится.       Юйши Хуан не привыкла быть грубой, она никогда не повышала ни на кого голоса, но порой в её речах проскальзывала излишняя прямолинейность, которая могла обидеть другого человека. И в этот раз она не сдержалась и позволила себе резкие слова, которые, как было видно по изменившемуся лицу Пэй Мина, по-настоящему задели его. Но не потому, что это была ложь, в которой его бесчестно обвиняли. Совсем наоборот: он знал, что Юйши Хуан права, а оттого было ещё больнее, ведь это был первый раз, когда она сказала нечто подобное вслух.       Он хотел доказать ей, что способен измениться. Но как? Как убедить женщину, что сотни лет наблюдала за его похождениями, что временами прерывались на хвалебные оды в её честь, которые она немилосердно отвергала? Наслово она ему точно не поверит — он бы сам себе тоже не поверил. Только удивительно добродушная и спокойная натура демоницы позволяет ему оставаться рядом и раз за разом предпринимать неудачные попытки сблизиться.       И всё же хочется что-то изменить. Исправить то, что сам же и заварил.       Есть…есть кое-что, что он может сделать.       Взгляд Пэй Мина падает на его собственную руку, на широкое запястье, не скрытое за съехавшим рукавом одежд, и в его голову приходит идея. Отчасти она отвратительная, но он цепляется за неё, как за спасательный круг.       — Позвольте мне доказать свою преданность вам, моя госпожа. Мне стоило это сделать уже давно, — чуть громче произносит он, чем привлекает внимание Юйши Хуан. Пэй Мин видит тревогу в её глазах, словно она боится того, что демон может сделать, но даже так генерал не останавливает себя. Он закатывает рукав на левой руке, обнажая запястье, и касается бледной кожи острым ногтём. — Я клянусь, что больше не проведу ни одной ночи с другими женщинами или мужчинами. Клянусь, что больше ни на кого не посмотрю с вожделением, не заведу роман и не появлюсь в красном квартале. Не имеет значения, примите ли вы мои чувства или отвергните, я не нарушу данного вам обещания.       С этими словами он рассекает своё запястье по кругу на манер браслета, что теперь кровавой дорожкой ложится на его кожу, впитывая его клятву, нарушив которую он будет обречён на муки боли.       Юйши Хуан ошеломлённо вскрикивает, но не успевает остановить демона от принесения кровавой клятвы, что теперь связывает его обещанием, словно цепями.       — Зачем…зачем вы это сделали? — испуганно шепчет она, и это самая сильная эмоция, которую Пэй Мин когда-либо видел на её лице.       — Я не хочу, чтобы вы более сомневались во мне, госпожа, — уверенно произносит генерал, глядя в чужие прекрасные, окрашенные страхом глаза. — Отныне моё тело и моя воля в вашей власти.       Она знала, что это не пустые слова. Пэй Мин не мог нарушить данное обещание без последствий для самого себя, и только Юйши Хуан, перед которой он эту клятву принёс, могла снять с него это бремя.       Но Пэй Мин ей не позволит. Ему мерзко от того, что ему буквально пришлось жестоко себя ограничить, чтобы не повторить прошлых ошибок и завоевать доверие демоницы, однако даже такой метод лучше, чем ничего. Он обещает себе, что больше не подведёт Юйши Хуан, не предаст её доверия — просто не сможет, если не хочет мучиться от нестерпимой боли, наказанный за отступничество от собственных слов.       Ведь, несмотря на все свои поступки, Пэй Мин всегда был влюблён в неё. Даже если ему не хватало порядочности это доказать.       — Генерал, что же вы наделали… — сокрушенно шепчет Юйши Хуан, не ожидавшая со стороны демона такого поступка.       Она и впрямь никогда не воспринимала всерьёз попытки Пэй Мина добиться её расположения, так что этот жест заставил её переосмыслить свои доводы. Может, генерал всё же серьёзен в своих чувствах, раз пошёл на такое ради неё? Может, ей стоит довериться ему на этот раз?       — Я лишь хочу доказать вам свою верность и не позволю снять с меня эту клятву. Простите, что использую вас для того, чтобы контролировать свои низкие порывы, — ему и впрямь стыдно, но Пэй Мин не жалеет о содеянном.       — Ох, это…просто не совершайте больше таких необдуманных поступков, пожалуйста, — вздыхает Юйши Хуан, понимая, что отговаривать демона бесполезно.       Что ж, возможно, это и к лучшему. Может статься, что этот жест всё-таки положит начало их более тесному общению.       Пэй Мин на это искренне надеется, даже если и понимает, что всё вновь зависит исключительно от решения Юйши Хуан. Если она отвергнет его даже в этом случае, то ему больше не на что будет рассчитывать.       — Идите к себе, генерал. Хватит с вас на сегодня, — примирительно произносит женщина, решая пока что остановиться на этом. Ей ещё предстоит обдумать поступок Пэй Мина, но уж точно не в его присутствии.       — Хорошо. Благодарю, что выслушали меня и…что всё ещё терпите, — он криво усмехается, кланяясь в знак уважения и покидая кабинет, оставляя Юйши Хуан наедине с её мыслями.

***

      Се Лянь откидывается на кровать, прикрывая глаза и шумно выдыхая. Его мучали очень долго. У Хуа Чэна сегодня было настроение его подразнить, и поэтому он делал всё очень медленно, растягивая удовольствие и вынуждая Се Ляня умолять его двигаться быстрее и жестче, отчего он теперь чувствовал себя максимально выжатым, хотя занялись сексом они только два раза. Ноги были ватными и дрожали от полученных ощущений, а с лица не сходил смущенный румянец, ведь Хуа Чэну всё же удалось заставить его просить о большем, что демон считал теперь своей небольшой победой.       Кровать сейчас кажется особенно мягкой, такой прохладной и удобной, что хочется просто закрыть глаза и уснуть. Се Лянь раньше никогда так часто не занимался сексом, хотя, надо сказать, что он уже почти привык к этому за тот месяц, что находится здесь, а демон не вызывает у него отвращения. Хуа Чэн впервые вызвал его к себе спустя неделю после той стычки с Пэй Мином, так что у Се Ляня был небольшой отпуск, если так можно выразиться. Возможно, поэтому демон был так внимателен сегодня и игрив, потому что соскучился по своей игрушке и хотел наверстать упущенное.       Се Лянь переворачивается на живот, прикрываясь простынёй и безмолвно наблюдая, как Хуа Чэн одевается и ложится обратно на кровать, закидывая руки за голову и закрывая глаза.       — Иди к себе, чего разлёгся. Я спать хочу, — бормочет Князь Демонов, вызывая на лице Се Ляня удивлённое выражение.       — Я думал, демонам не нужен сон.       — Не нужен, — подтверждает Хуа Чэн. — Но мне нравится. Помогает скоротать время и отвлечься от всей этой суеты. Была бы моя воля, спал бы неделями.       Се Лянь фыркает, кладя руки под подбородок и болтая ногами в воздухе.       — Можно остаться? Я устал. Из-за вас, между прочим, — снова пытается он, но опять безуспешно.       — Чем быстрее вернёшься в комнату, тем быстрее отдохнёшь.       Се Лянь закатывает глаза, сетуя на упрямство одной змеи, и вновь начинает разговор.       — Почему вы не разрешаете нам оставаться на ночь? Из-за того, что мы просто слуги?       — Причём тут это? — интересуется Хуа Чэн, приоткрывая один глаз.       — Ну, одно время я служил в королевской гвардии и видел, как король выгонял проституток посреди ночи, потому что не хотел, чтобы они «пачкали его королевское ложе», — кривится Се Лянь, вспоминая эти неприятные ночи, когда ему необходимо было нести караул у покоев Его Величества. Самая отвратительная работа, которую он выполнял.       Но Хуа Чэн лишь смеётся.       — От того, что они останутся на ночь, оно грязнее не станет, — фыркает он с усмешкой. — Твой король просто мерзкая свинья. Он платит проституткам, потому что нормальная женщина ему никогда не даст, вот и всё. На их месте я был бы рад, что меня не заставили с ним спать до утра. Ещё бы и сходил помыться.       Се Лянь фыркает, и его сдавленные смешки переходят в настоящий смех, так что он вынужден прикрыть рот ладонью, чтобы это не выглядело совсем уж некультурно. Почему-то именно такого ответа он и ожидал от Князя Демонов, хотя тот его всё равно позабавил.       — М-м, тогда почему? — он вспоминает свой изначальный вопрос, на что Хуа Чэн лишь вздыхает.       — Потому что мне кажется, что спать в одной постели нужно только с тем, кого любишь, а не с кем просто трахаешься.       Се Лянь удивлённо вздёргивает бровь, явно не предвидя такого ответа, но он заставляет его по-другому взглянуть на Князя Демонов.       — Сентиментально, — бормочет он, не отрывая взгляда от чужого лица. — А вы любили когда-нибудь? А, кстати, а сколько вам лет?       Он почти видит, как у демона дёргается бровь. Но, несмотря на это, Хуа Чэн удовлетворяет его любопытство с каким-то обречённым вздохом.       — Нет, не любил. Больше восьмисот, но я перестал считать.       — За восемьсот лет вы ни разу не влюблялись?! — ошеломлённо восклицает Се Лянь, а его мозг по какой-то причине игнорирует информацию о том, что Хуа Чэн живёт уже так давно. Как будто он ожидал услышать что-то подобное. — Даже люди влюбляются по несколько раз за жизнь.       — Человеческая жизнь намного короче, — он пожимает плечами, протягивая руку, чтобы коснуться волос Се Ляня, и наматывая на палец один локон. — Мне же спешить некуда.       Справедливо.       — Всё, отдохнул, теперь иди, — вновь заводит свою шарманку Хуа Чэн, вызывая на лице Се Ляня кислое выражение, хотя руку не убирает.       — Тц, — если честно, Се Ляню просто-напросто ужасно лень встать с кровати. По сравнению с постелью в его комнате, кровать Князя Демонов такая мягкая и удобная, что в ней хочется просто утонуть, а уставшие мышцы не делают ситуацию лучше.       — Что, напрашиваешься на ещё один раз? — посмеивается Хуа Чэн, вздёргивая бровь и желая его подразнить. — Лежишь и не уходишь, хотя раньше по первому слову пятки сверкали. Так понравилось, что хочешь, чтобы я ещё раз тебя трахнул?       От таких бесстыдных слов Се Лянь вспыхивает, краснея до кончиков ушей, сердито глядя на довольную ухмылку демона.       Вот же…змея. Вздумал дразнить меня? Хм, я тоже кое-что могу.       Се Лянь растягивает губы в невинной улыбке и смотрит на Хуа Чэна честными глазами, изображая задумчивость.       — Я просто удивлён, что вас хватило всего на два раза. А мне-то казалось, что вы из тех, кто может заниматься этим хоть всю ночь. Кажется, я ошибся.       — Ты же знаешь, что могу, — цокает Хуа Чэн, хмуря брови, но Се Лянь пропускает его ответ мимо ушей.       — Ах, кажется, годы всё же берут своё, — рассуждает он и невинно хлопает глазами, с озорным удовлетворением замечая, как удивлённо распахиваются чужие глаза. — Простите, я, наверное, задел вас за живое?       Фэн Синь и Му Цин частенько говорили, что у него странный юмор. Сам Се Лянь считал его вполне обычным, но если бы его друзья узнали, что он провоцирует Князя Демонов и недвусмысленно называет его стариком, то точно бы покрутили пальцем у виска. Как хорошо, что их здесь нет.       Хуа Чэн, судя по его лицу, тоже не ожидал, что над ним будут подшучивать в его доме, в его покоях и на его же постели. И что это будет делать его же слуга. Как забавно.       Не ожидал, да? Не только ты можешь меня дразнить. Молчать я не стану, — хорохорится Се Лянь, чувствуя своё превосходство.       Хуа Чэн, наконец, приходит в себя, тихо хмыкая и прищуривая глаза, а нежелание спускать этому мальчишке всё с рук растёт только больше. Он резко встаёт, толкая Се Ляня на кровать и заставляя его лечь на спину, нависая сверху, а наградой ему становится чужой удивлённый взгляд и красные от смущения щеки. Прелестно.       — Кажется, ты не очень-то и устал. Думаю, тебя хватит ещё на пару раз, — ухмыляется Хуа Чэн, горячо шепча ему на ухо. Длинный змеиный язык проскальзывает меж его губ, касаясь ушной раковины и широко её облизывая, и Хуа Чэн возобновляет свои ласки, уже запомнив, что это местечко у Се Ляня особенно чувствительное, а дополнительная стимуляция заставляет его красиво выгибать спинку и сводить ноги.       Как сейчас, когда Се Лянь ошеломлённо ахает, пытаясь уйти от столь возбуждающих ласк, но Хуа Чэн ложится на него сверху, прижимая к кровати и раздвигая коленом его ноги, упираясь бедром в его пах. Он не останавливается ни на мгновение, изводя Се Ляня и лаская его ушко языком, срывая с его губ несдержанные стоны.       — Н-нет, господин Хуа, х-хватит, — стонет он, прикусывая губу. Чёрт, он как-то не рассчитывал, что демон решит его проучить и вновь примется за его тело.       Да и ещё касается именно там, где Се Лянь, на удивление, чувствует это сильнее всего. До встречи с демоном он и не подозревал, что его уши настолько чувствительные, а подобные ласки могут так возбуждать. Он извивается в чужих руках, упираясь в широкие плечи демона, но не может его оттолкнуть, вынужденно принимая скользкие, сводящие с ума прикосновения.       — М-м, вечно бы это слушал, — усмехается Хуа Чэн, щекоча горячим дыханием его шею, по которой бегут мурашки. — Тебе это так нравится, что аж завидно, — он оставляет влажный поцелуй под подбородком, слегка засасывая кожу. — Знаешь, а ведь я хотел отпустить тебя на ночь, чтобы ты хорошенько поспал и отдохнул, но если тебе так хочется, чтобы я снова тебя трахнул, то кто я такой, чтобы отказываться?       Се Лянь вспыхивает, мгновенно осознавая последствия своих неосторожных слов, и быстро мотает головой.       — Я не это имел в виду! — спорит он, но оказывается моментально заткнут глубоким, жадным поцелуем, на который вынужденно отвечает.       Руки Хуа Чэна гуляют по его телу, обхватывая его талию и слегка сжимая.       — Разве? А мне показалось, что ты сомневаешься в моей способности удовлетворить тебя, — парирует Хуа Чэн, ехидно ухмыляясь на растёкшийся по чужому лицу румянец и распахнутые глаза. — Значит, я должен доказать обратное. А как ещё это сделать, если не на практике?       Се Лянь не успевает вставить и слова, когда его ловко переворачивают на живот, а в задницу упирается чужое возбуждение. Впрочем, ненадолго, ведь Хуа Чэн входит в него, даже не используя масло, ведь после их последнего раза прошло всего ничего, и внутри всё ещё довольно растянуто и влажно. Се Лянь тихо стонет, прикусывая ладонь, чтобы не давать Хуа Чэну больше поводов для злорадства.       Раздразнил гуся… Точнее, змею.       Но демон не даёт ему времени на лишние мысли, в прямом и переносном смысле выбивая их из чужой головы сильными толчками, сразу набирая быстрый темп и не собираясь щадить наглого человека. Се Лянь всхлипывает, когда член проходится по простате, и позволяет Хуа Чэну услышать свой голос, признавая своё поражение.       Демон ухмыляется, глядя на него сверху, на покрасневшую шею и уши, на красиво изогнутую спину, и не отказывает себе в удовольствии прочертить линию позвоночника языком, игриво прикусив под лопаткой. Он касается чистой кожи губами, оставляя на ней краснеющие метки, и кладёт ладони на чужую задницу, слегка приподнимая её для своего удобства и вынуждая Се Ляня прогнуться в спине сильнее.       Что ж, будет знать, как дразнить Князя Демонов. Можно сказать, ещё легко отделался. Обычно Хуа Чэн не прощает оскорбления в свой адрес, но то ли в этот раз у него было хорошее и даже немного ленивое настроение, чтобы злиться всерьёз, то ли он осознавал, что Се Лянь просто шутит, и нет смысла держать на него обиду. Так или иначе, Хуа Чэн просто хотел немного проучить этого человека, заставив его взять свои слова назад. И, кажется, ему это удалось, если судить по тому, как Се Лянь в его руках дрожит от оргазма.       Демон тоже не заставляет себя долго ждать и кончает внутрь, с сытым удовлетворением наблюдая, как и так красные щёки покраснели ещё сильнее в момент, когда Се Лянь почувствовал его удовольствие внутри себя.       — Берёшь свои слова назад? — издевательски шепчет Хуа Чэн ему на ухо, наклонившись максимально близко и прижимая человека к кровати, так и не покидая его тела.       Се Лянь вздрагивает, быстро кивая, но не поднимает головы.       — Д-да, простите, — он принимает своё поражение, чувствуя демона вокруг и внутри себя.       Хуа Чэн довольно ухмыляется, заправляя прядку волос за покрасневшее ушко и касаясь его ласковым поцелуем.       — Тогда закрепим результат, не против? — спрашивает он, но не даёт Се Ляню и слова вставить, покидая его тело и входя обратно резко, быстро, заставляя человека ошеломлённо вскрикнуть, а несдержанному стону сорваться с губ.       Се Лянь всхлипывает, сжимая в ладонях тонкое покрывало и чувствуя, что ночь обещает быть долгой.