Отче

      Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох-вдох-выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.       Вдо-ох.       Вы-ы-дох.       Дрожь по телу. Мурашки. Зудящие царапины и ранки на коже. Холод.       Но холод был меньшим из зол, гораздо злее оказалась боль, сжиравшая душу и сердце.       Гарри сбежал.       Чтобы остаться в живых и победить Волдеморта, следовало уносить ноги.       Он так и сделал.       После гибели Кей в Адском огне, от которой остались лишь чёрный дым тёмной магии и кучка пепла, Гарри едва сам не умер.       Адреналин подскочил настолько сильно, что мощный выплеск магии оглушил Волдеморта, освобождая из плена цепких рук.       Гарри не стал терять времени, палочек своей или Тома он не нашёл, но успел унести небольшой мешок с необходимыми вещами и облачиться в первую попавшуюся одежду.       В мешке лежали телефон, остатки зелья Феликс Фелицис, документы и ещё кое-что по мелочи.       На доме был антиаппарационный купол (успел поставить, чёртов Реддл), и Гарри пришлось просто со всех ног бежать с территории, пока хозяин виллы не очнулся.       Он бежал не разбирая дороги, стараясь путать следы. Даже после того, как покинул виллу Волдеморта, Гарри не решился использовать беспалочковую магию, чтобы аппарировать. Расщепиться в таком состоянии и при его уровне владения волшебства без палочки было запросто.       Он запрыгивал в автобусы и такси, шёл пешком тёмными дворами, петляя и кружа по Риму до тех пор, пока не оказался на пороге дома своего начальника.       У Гарри в Италии не осталось никого, к кому можно было обратиться за помощью. Кроме двуличного Гуццоло.       Выбора не оставалось, поэтому он уверенно позвонил в дверь.       Эльф, встретивший его, поклонился и исчез.       — Заходи скорее, Поттер, — появившийся через минуту Гуццоло был взволнован, когда грубо затаскивал Гарри в дом. — Что случилось? Почему ты здесь?       Гарри рассказал произошедшее без утайки. Всё равно терять было нечего. Он лишь надеялся, что не попался в очередную ловушку Волдеморта.       — Ох, — выдохнул Гуццоло. — Ебать ситуация, — далее последовала тирада непечатных ругательств. — Но тебе нельзя у меня оставаться, чтобы не приведи Господь, кардинал нас не раскрыл.       — И что делать?       — У меня есть вариантик. Поселишься у надежного и верного мне парня.       — У кого?       — Манчини, — Гуццоло нервно задымил трубкой. — Сейчас предупрежу его.       — Манчини? — скривился Гарри. — Это он-то надежный?       — Отставить ваши разборки. Да, Манчини надёжный.       — Тьфу, — Гарри выругался.       Через полчаса он со своими скудными пожитками уже топтался в прихожей у Матео. Тот хмуро смотрел, как пыльные ботинки Гарри пачкают пол, и агрессивно молчал. Очки в роговой оправе поблёскивали, и это почему-то раздражало.       — Будешь пить Оборотку, — сказал Гуццоло. — Если что, ты брат Манчини.       — Я хочу продолжать работать, — возразил Гарри.       — Рискуешь.       — Не больше, чем обычно, но мне нужно найти крестраж, этого я не сделаю, прячась дома.       — Хрен с тобой, — махнул рукой Гуццоло. — В твоём отделе паренёк в отпуск ушёл, как его там?..       — Лоренцо, — угодливо подсказал Матео.       — Именно. Вот и примешь облик Лоренцо.       — Спасибо. Мне нужно связаться с друзьями. Пока не хочу делать это со своего мобильника, — произнёс Гарри.       — Позвони с левого, — Матео протянул дешёвенький телефон. — Это мой запасной, пока не пользовался.

***

      Одного звонка Гермионе было достаточно для того, чтобы друзья в тот же день оказались в Италии в так называемой штаб-квартире.       — Пиздец новости, — выдал Рон с порога. — Я знал, что всё это добром не кончится.       — Некогда заниматься самобичеванием, — заметила Гермиона. — Нужно делать привычные нам вещи.       — Какие? — не понял Рон.       — Искать крестраж, конечно! — воскликнула она. — Гарри, а крестраж точно один?       — Думаю, да. Послушайте, — Гарри вздохнул. — Я сам займусь этим. У вас семья, дети остались в Англии, а вдруг они окажутся в опасности?       — Мои родители — отличные бойцы, — оборвал Рон. — Помнишь, кого прикончила мама? Так что я даже не переживаю за детей. У них прекрасные защитники. А вот тебе нужна помощь.       — Как ты после смерти К…Кей? — немного запнулась Гермиона.       Лучше бы Гермиона не спрашивала. Гарри как мог пытался изгнать из памяти чудовищные образы гибели приёмной дочери, её прозрачную кожу, огонь, выжигающий изнутри органы, детские пальчики, рьяно выдавливающие собственные глаза и нечеловеческий крик о помощи. Крик, зовущий его, Гарри. Но Гарри был бессилен. Гарри был никчёмен.       Суета последних суток помогала ему не думать и не вспоминать.       Он был очень продуктивен.       Он держал в голове сотню планов.       Он был готов бороться.       Лишь бы не думать. Лишь бы не вспоминать.       Ни о чём.       — Более-менее, — уклончиво ответил Гарри. — Нужно подумать, где искать крестраж.       — Есть мысли, что это могло бы быть? — спросил Рон.       — Что-то значимое для Т… Волдеморта, — запнулся теперь и Гарри. — Может, символичное. Он всегда вкладывал в крестражи какой-то смысл.       — Змея не может быть?       — Снова? Не думаю. Мечом убить её достаточно просто. Волдеморт не стал бы Ангицию делать крестражем.       — Может, на всякий случай чикнуть её? — предложил Рон.       — Нет. На моей совести и так есть одна смерть невинного животного, — заметив вопросительный взгляд друзей, Гарри просто отмахнулся. — А, забейте. Оставим Ангицию как запасной план.       — Может, что-то из церковной атрибутики? — задумалась Гермиона. — Он же придаёт значение своей новой жизни, стремится стать Папой.       — Интересная мысль, — кивнул Гарри.       — Может, какой-нибудь крест на груди? — вставил Рон.       — Не обращал внимание. Наверное, я бы почувствовал влияние крестража и тёмную магию.       — Нужно подумать. Гарри, я искала информацию по поводу переселения душ и подобрала книги, которые могут быть тебе полезны, — Гермиона закопошилась в своей безразмерной сумочке, откуда затем достала три толстенных талмуда. — Я подчеркнула спорные моменты, думаю, тебе о них больше известно, чем мне. Почитай.       — Конечно. Спасибо.       — Мы успели пообщаться с твоим начальником и решили, что поедем с Герми в Ватикан, — твёрдо сказал Рон. — Нас там никто не узнает. Хотя мы тоже будем под Обороткой для надёжности. Последим за Волдемортом и обстановкой.       — Да, Папу нужно арестовать, но не дать убить Волдеморту, — согласился Гарри. — Мы с Гуццоло тоже обсуждали это. Но не будет ли опасно для вас? Вы не подготовлены.       — Гарри, когда мы сражались и искали год крестражи, вообще были школьниками, — упрекнула Гермиона. — И никого это не волновало. Итальянские авроры вообще не имеют представления, кто такой Волдеморт и на что он способен.       — И ещё кое-что, о чём ты должен знать, — внезапно сказал Рон, и Гарри напрягся. — Мы рассказали обо всём родителям и… Джинни.       — Что?! — вскричал Гарри.       — Дело серьёзное. Моя сестра в опасности, потому что твой любовник не просто похотливый священник. Это Волдеморт, — твёрдо продолжил друг. — В моей памяти ещё свежи воспоминания, когда она пропала в Тайной комнате. Я мысленно похоронил её тогда. Больше не хочу испытать подобное. Джинни должна знать врага в лицо, мало ли что придёт в голову обиженной женщине, а с тёмными лордами шутки плохи.       — Ты прав, — сник Гарри. — Я идиот.       — Мы отправляемся искать жильё где-нибудь неподалёку от Ватикана, и запиши наши новые номера для связи, — перебила Гермиона деловито. — Не делай глупости. И… ты доверяешь Гуццоло?       — Не особо, но выбора нет.       — Будь начеку.       — Гарри, мы должны победить Волдеморта окончательно, — убедительно сказал Рон. — И забыть всё, как страшный сон.       — Согласен, — ответил Гарри. — Я справлюсь. Я смогу.

***

      Матео сидел в гостиной и жевал спаржу за журнальным столиком. При виде Гарри он отложил недоеденное на тарелку и скрестил руки на груди, предварительно вытерев их салфеткой.       — Мне жаль, что Гуццоло не нашёл другой штаб-квартиры, кроме моей. Когда всё закончится, я сниму новую, — неприязненно взглянул Матео. — Не хочу ходить по полу, где ходил ты.       — Почему ты так ненавидишь меня? — решил спросить Гарри. — Я относился ко всем одинаково в своём отделе. Никого не выделял и не обижал.       — Потому что я терпеть не могу людей с золотой ложкой в зубах. Мы столько лет честно соревновались с парнями за место Старшего, и тут приезжаешь ты — Гарри Поттер. Мальчик, победивший какого-то тёмного хуя в чужой нам стране, и поэтому место автоматически отходит тебе. Сидел бы в своей Англии и никому не мешал, — желчно процедил Матео. — Но самое смешное… — он зло рассмеялся, — это то, что тёмный хуй каким-то образом выжил и насадил на себя твою жопу, в итоге все твои заслуги полетели в чёрную дыру.       — Слушай, ты! — Гарри вспыхнул и подскочил к Матео, схватив того за грудки, приподняв с дивана. — Заткнись! Не тебе судить!       — Не мне, конечно. Страшного Суда ждём, — съязвил тот, не выказывая страха.       Гарри резко остыл и выпустил из рук ткань футболки Матео.       — Ты прав. Извини.       Матео тоже остыл и снисходительно взглянул на Гарри.       — Не облажайся на этот раз, — поучительно произнёс он. Развернулся и вышел.       — Ага… Говнюк, — пробормотал Гарри.       Неприятный осадок всё равно остался, потому что Матео как ни крути был прав.       Гарри облажался с самого начала.             Чтобы заглушить томительное чувство вины, он открыл книгу с пометками, что делала Гермиона, и попытался вникнуть в текст.       Прошло не менее двух часов, прежде чем Гарри отыскал что-то полезное.       О переселении души известно было мало, и из скудных отрывков Гарри понял одно: ритуал не даёт бессмертия, только вечную молодость и защиту от естественной смерти от старости, но от вмешательств извне маг не ограждён.       И на этот случай Волдеморт предусмотрел создание крестража.       Как вышло, что Гарри допустил это? Почему вообще вернулась эта чёртова память? Было бы легче, если бы Том ничего не помнил, тогда имелся бы шанс что-то исправить, начать новую жизнь.       Впрочем, что теперь думать о несбывшемся?       Необходимо жить настоящим и принять тот факт, что Гарри спал с Волдемортом.       И не только спал. Но и любил.       И, к сожалению, продолжает любить.       Несмотря на присоединившееся отвращение и к нему, и к самому себе.       Сложно.

***

      Оборотное зелье было таким же неприятным, как и всегда, а новая непривычная одежда неудобной и тесной.       В общем, одни сплошные «не».       Гарри отвык носить строгие брюки и рубашки, но для нового образа пришлось надеть вместо своих разношенных и свободных футболок и рваных джинсов.       Невольно вспомнился не особо удачный поход по магазинам, когда Гарри решил сменить гардероб, вдохновившись обликом святого отца. Однако костюм не выдержал первой попавшей на него грязи и так и остался после висеть постиранным в шкафу.       Он вздохнул и раскидал документы на столе, ожидая начальника.       Гуццоло явился с кипой бумаг и тщательно запер кабинет за собой. Наложил проверочные чары на комнату и только после этого обратился к Гарри.       — Лоренцо, — назвал его чужим именем, — вот план. Ознакомься, запомни и сразу сожги.       Гарри взял протянутую пустую бумажку, но после соприкосновения с его пальцами на ней появились буквы.       — У нас неделя на подготовку, — сказал Гуццоло. — Через две недели готовится покушение на Папу, мы должны опередить не на день раньше, а хотя бы на неделю, чтобы кардинал ничего не заподозрил и не успел порыться в чьих-нибудь мозгах для получения информации.       — Он может порыться и раньше.       — Да. Но он тоже осторожничает. На нашей стороне сила и количество людей. А кардинал один, пусть и силён.       — Н-да, — хмыкнул Гарри. — А раньше у него была толпа приспешников.       Гуццоло развёл руками.       — Папа умрёт от якобы естественной смерти. Магглам скажут, что от инфлюэнцы, а на самом деле наша лаборатория готовит смертельное зелье, имитирующее болезнь, — продолжил он. — И всё это накануне Великой Литургии. Кардинал всё продумал: для церемонии нужен обязательно Папа Римский, выборы нового Папы пройдут в облегчённом ускоренном варианте, первым кандидатом конечно же будет отец Томас. Ну, а дальше легче лёгкого — остаться в должности насовсем. Мы не должны допустить этого. Глобальная цель — полностью сменить верхушку духовенства и арестовать кардинала. А ещё я планирую сдать его английским властям, конечно с твоей помощью. Здесь он нам не нужен, разбирайтесь сами.       — План понятен, но я не уверен, что смогу за неделю найти крестраж, — мрачно сказал Гарри.       — Надо постараться. Кроме тебя — некому, — отрезал Гуццоло. — Но в любом случае, мы должны его арестовать. Крестраж можешь и потом продолжить искать. Убивать кардинала никто не собирается. Вот когда Британия заберёт своего тёмного мафиози, тогда и делайте с ним что хотите — сажайте в тюрьму, пытайте, убивайте. Только подальше от Италии. У нас здесь своей мафии достаточно.       — Конкуренты не нужны? — кисло усмехнулся Гарри.       — Послушай, Поттер, здесь уже своё устоявшееся болото, нам чужих обитателей не надо. Сами разберёмся со своими проблемами.       — Ладно. Понял.       — И ещё, — взгляд шефа смягчился, — Джин хочет помочь тебе. В чём именно, не говорит, но настаивает. Я, конечно, не в восторге от её решения, но спорить не имею права. Это ваши старые дела. Она зайдёт сегодня в штаб-квартиру.       — Ох, — выдохнул Гарри, чувствуя боль в груди.       — Если сможешь отговорить, то сделай это, — попросил Гуццоло.       — Я попробую.       Повисло молчание. Часы на стене напряжённо тикали. За окном моросил ледяной дождь. Гарри уже и не помнил, когда в последний раз в Риме была жара.       Удивительно.       — Я хочу внести изменения в предложенный план, — внезапно сказал Гарри.       — М? Какие?       — Воспользуемся старым методом. Ловля на живца. Я буду приманкой. Сейчас изложу подробнее.

***

      Обсуждение плана с Гуццоло оставило горькое послевкусие. Гарри иррационально ощущал себя предателем, и хотя Волдеморт не был праведником, почему-то только такое сравнение приходило в голову.       Он задумчиво валял подгоревший омлет по тарелке, совершенно не чувствуя голода. Звонок в дверь заставил его вздрогнуть.       Он опрокинул тарелку, когда вставал из-за стола. Яичные мягкие кусочки просыпались на пол и немного на брюки. Гарри отряхнулся, а с пола просто испарил остатки. Затем, подумав, испарил и тарелку.       — Это к тебе, — бросил Матео, открывший входную дверь. — Жена бывшая, я так понял.       Ладони стали влажными, Гарри вытер их о футболку и вышел в гостиную.       Джинни сидела на диванчике, сложив руки на коленях. Длинные волосы спускались на лицо, закрывая добрую его половину, как и большие тёмные очки. Гарри редко видел Джинни в очках, поэтому лицезреть её такой было непривычно.       — Привет, Гарри, — произнесла она, узнав его под чужой личиной.       — Привет.       Чтобы разбавить паузу полезным действием, Гарри подошёл к дивану и уселся рядом.       — Крис, наверное, рассказал тебе, зачем я здесь, — сказала Джинни не глядя на него.       — Ну, примерно. Чем ты хочешь помочь?       — Могу помочь найти крестраж.       — Это опасно, — покачал головой Гарри.       — Я уже не маленькая девочка, — вспыхнула Джинни. — Ты никогда мне ничего не доверял, никогда не рассказывал о своих планах, считая глупенькой влюблённой младшей сестрой своего друга. Но я выросла, Гарри, и сейчас я хочу помочь. Мне это нужно.       — Зачем?..       Джинни встала.       Неторопливо подошла к окну. Стёрла пальцем запотевшую морось.       — Я хочу отомстить.       — Это я виноват, Джин.       — Да. Ты тоже, — она повернула голову в сторону Гарри. Волосы колыхнулись, открывая лицо. Неровное. С уродливыми шрамами и перекошенным левом глазом. — Ты был малодушен. Но Волдеморт угроза для общества, не удивлена, что он тебя чем-то опоил и ты поддался.       — Я не…       — Не спорь, — повысив голос, перебила Джинни. — Я не простила тебя и вряд ли когда-то прощу. Сейчас я вообще ненавижу тебя. Но свою вину тоже не могу не видеть. Нам не стоило спешить с браком, мне не стоило настаивать на ребёнке, не стоило соглашаться на удочерение Кей. Не стоило влюбляться в тебя… Выдумала себе какой-то героический образ, а теперь пожинаю плоды. Но я хочу покончить с твоим любовником. Хочу, чтобы он сгнил в Азкабане. Когда-то ты спас меня от него. Теперь я спасу тебя. По крайней мере, попробую.       — Джин…       Гарри не мог заставить себя взглянуть на неё. Хорошо, что она надела эти очки, так хотя бы не сильно ощущался укоризненный взгляд.       — Позволь мне это, Гарри. И может быть, однажды у нас получится стать хотя бы приятелями.       За окном деревья тянули свои когтистые сучковатые руки, царапая стекло, сотрясаемые ветром.       Вера в общее завтра умерла, догорев ало-золотым отблеском распятия в момент, когда Гарри впервые почувствовал влечение к другому человеку, а не своей жене.       Внутренние демоны сжирали сильнее, чем всё, что происходило снаружи бренной оболочки тела.       Шрамы Джинни были шрамами Гарри, и только его.       Он не верил, что когда-то они будут близки как раньше. Как друзья.       Но оставить без ответа просьбу Джинни тоже не мог.       Гарри ей должен.       Счастливую жизнь без него и Волдеморта.