Отче

      Дуло пистолета было направлено в живот Гарри.       — Не двигайся, Поттер. Пистолет зачарован, а пули заряжены Непростительными, — угрожающе произнёс Гуццоло. — Руки вверх. Палочку к ногам. Так, пинай в мою сторону. Хорошо. Руки вверх.       Гарри выполнил всё, что просил Гуццоло, лихорадочно ища пути к отступлению. Он не был самоубийцей, чтобы подставляться под пули, потому и подчинился.       — Что ты тут делаешь?       — У меня к вам аналогичный вопрос, — ответил Гарри.       Гуццоло нервно дёрнулся.       — Я вот удивляюсь, Поттер. Ты же воевал на светлой стороне. Так почему сейчас ты на стороне нового кардинала? Неужели лишь из-за того, что спишь с ним?       — С чего вы решили, что я на стороне кардинала? — подозрительно спросил Гарри.       — Разве ты здесь не за тем, чтобы уничтожить улики против него? — засомневался начальник       — Я? Это, скорее, вы!       Гуццоло на секунду задумался.       — Поттер, я не очень-то тебе доверяю, но всё же скажу: я не собираюсь уничтожать улики, я их собираю. Но дальнейшие разговор предлагаю вести обоим под Сывороткой правды.       — Что?! Конечно же нет!       — Поттер, если ты хочешь узнать правду, соглашайся, — устало проговорил Гуццоло.       — Может, для начала вы уберете пушку?       Шеф опустил пистолет.       Почему-то Гарри был готов поверить, что-то в тоне начальника насторожило его. Интуиция подсказывала, что следует согласиться. Терять, собственно, уже нечего.       Гуццоло снял с шеи небольшой медальон и открыл его.       — Две капли. Пятнадцать минут, — сказал он и капнул себе на язык внутреннее содержимое медальона. — Твоя очередь, — протянул медальон Гарри.       Украшение оказалось миниатюрным флакончиком, Гарри помедлил немного, а затем тоже принял две капли Сыворотки.       — Рассказывайте, — велел он, когда Сыворотка подействовала.       — Сначала ответь на вопрос: ты помогаешь кардиналу в его делах?       — Нет, — слова сорвались с языка быстрее, чем Гарри успел подумать.       Гуццоло удовлетворился ответом.       — А ты? — грубо спросил Гарри.       — Я помогал, — шеф вздохнул. — Но больше не хочу. Он зло во плоти. Наверняка такой же, как тот, кого ты прикончил у себя в Британии. Если не хуже. Нельзя допустить, чтобы кардинал стал Папой, но всё идёт к тому. На Папу готовится покушение, я хочу предотвратить это.       — Почему? Почему ты передумал? — недоумевал Гарри.       — Пожалуй, расскажу сначала.       Гуццоло откашлялся и поспешно заговорил:       — Ты уже наверняка знаешь многое. Церковь, Аврорат, Министерство — всё связано. Церковь обогащается за счет прихожан, Аврорат и Министерство прикрывают её и получают свою выгоду. Министр переизбирается вновь и вновь на новый срок, Церковь обеспечивает электорат и голоса на выборах, Аврорат же обогащается за счёт награбленных средств, а взамен не арестовывает преступников. Система работала отлаженно, и все были относительно довольны. Пока не появился молодой и амбициозный отец Томас. И появился-то так незаметно, никто не принимал особо его во внимание. Мало ли таких амбициозных священников маленького прихода?       Гуццоло умолк на пару секунд, но Сыворотка делала своё дело, и он продолжил.       — Смерть Ринальди потрясла всех. Я понял, что отец Томас не так-то прост.       — Неужели испугались? — недоверчиво хмыкнул Гарри. — Что-то сомневаюсь.       — Нет, конечно, — ответил Гуццоло. — Но тут произошло ещё кое-что. Мой племянник попался в руки сектантов и стал зависим от наркоты. Незадолго до смерти Ринальди я просил помочь с противоядием и чтобы имя племянника внесли в черный список, запрещая принимать в секты; кардинал согласился, потому что мы своим всегда помогали. Когда Ринальди умер, я обратился за помощью к новоиспеченному кардиналу, но ответа не последовало.       Гуццоло сник.       — Этого племянника вы навещали в клинике? — спросил Гарри.       Шеф кивнул.       — Он дорог мне. Своих детей у меня нет, а у него нет отца. Но с твоим кардиналом просто так не договоришься. Возможно, ему нравятся чужие страдания. А я так устал, чёрт возьми. Мне не приносят больше радости квартиры, виллы, деньги и драгоценности. Я хочу нормальной тихой жизни. Я уже немолод, Гарри. После случая с племянником я многое переосмыслил, видимо, это наказание за мою алчность. Я не мог остановиться, хапал и хапал, хотя сам не понимал, куда мне столько богатства? Мой брак фиктивный. Тереза — дочь главы мафиозной организации, наш союз был взаимовыгоден, да и только. Больше я так не могу. Хочу положить конец этому. Новый кардинал сделает всё гораздо хуже. И он дал ясно это понять.       — Как?       — Он догадался, что я хочу слиться, — Гуццоло достал пачку сигарет и вынул одну. — Да что говорить, сам взгляни, — он сунул сигарету в рот и что-то полистал в мобильнике, затем протянул его Гарри.       Гарри было достаточно одного мимолетного взгляда, чтобы понять, что изображено на присланном MMS-сообщении: коробка с головой Пауля.       — Кардинал открыто намекнул, что будет со мной или с моим племянником, если я пойду против, — произнёс Гуццоло. — Жаль Романо. Я не успел рассказать того, что рассказал тебе. Может, вместе мы смогли бы что-то предпринять и предотвратить его смерть.       — Зачем вы пришли сюда?       — Я уверен, что Романо собрал какие-то улики против всех нас. Вижу, что не ошибся, — Гуццоло кивнул на документы на столе позади Гарри. — Теперь твоя очередь рассказывать, Гарри. Ты спишь с кардиналом, — утвердительно произнёс он. — Но не на его стороне?       — Так вышло, — язык не слушался Гарри. — Я тоже хочу всё это закончить. Он убил Пауля и может убить ещё много людей. Но тебе я всё равно не доверяю.       — Я тебе тоже не доверяю, но у нас нет другого выхода. В одиночку с ним нельзя справиться.       — А вдвоём можно? — скептически спросил Гарри.       — Я найду ещё недовольных, — пообещал Гуццоло.       — И что, тебе больше не нужны богатства?       — Для чего они мне, если ничего больше нет. Я одинок, Гарри. А мне уже под сраку лет. К тому же… — он помялся немного, — твоя бывшая жена словно подарила мне новые крылья. Она такой чистый человек. Я будто вновь молод и вновь верю в добро, — на его лице появилась гримаса борьбы, но Сыворотка правды не давала молчать. — Даже если я сяду в Потарас, и она меня не дождётся, я всё равно буду верить и надеяться. А сейчас я просто хочу искупить свои грехи и помочь племяннику.       — Грехи!.. — озарило Гарри. — А не думаешь, что ты тоже попал под воздействие наркотиков? Алчность… это же тоже грех.       Кажется, эта мысль не приходила в голову Гуццоло.       — Не знаю, — с сомнением ответил он. — Да, мне сложно остановиться, когда идет речь о деньгах и прочем, но, возможно, я сам по себе такой.       — Это есть в вас. Наркота вытаскивает наружу. Так было и со мной. Похоть, — признался Гарри. — Вот мой грех. А у Пауля была лень.       — Где его тело? — неожиданно спросил Гуццоло.       — Я не знаю. В квартире нет. Понятия не имею, где Том убил его. Хотя пятно крови — вот, — Гарри показал рукой.       — Больной ублюдок, — сквозь зубы процедил Гуццоло. — Мне неприятно с ним даже рядом находиться. И это несмотря на то, что каких только отморозков я не встречал на своём пути. Наверняка такой же, как твой этот Темный лорд.       — Это он и есть, — ляпнул Гарри и испугался, зажав рот рукой.       — Что? Не понял. Говори.       — Это Волдеморт, которого, оказывается, я не убил, потому что он провёл темный ритуал перед смертью, — нехотя затараторил Гарри.       — Ну и дела, — присвистнул Гуццоло. — Дело обстоит гораздо хуже. Так, может, стоит сообщить британскому Аврорату?       — Что Герой спал с убийцей своих родителей? — хмыкнул Гарри.       Чертова Сыворотка. Когда же кончится действие?       Гуццоло понимающе взглянул на него.       — Я не осуждаю тебя. Давай договоримся помогать друг другу. Я тоже не хочу в Потарас. Но ответь мне, ты готов пойти против своего любовника?       — Да, — отчаянно и горько вырвалось у Гарри, Гуццоло удовлетворённо кивнул.       — Ты должен доказать, что у тебя есть стержень внутри.       — Ты всегда говорил мне про чёртов стержень, а есть ли он в тебе самом? Сможешь ли ты переметнуться на другую сторону после стольких лет покрывательства дел Церкви?       — Я попробую. Мне нужны улики, что собрал Романо.       — Делай копии, — сказал Гарри и взял документы со стола. — Оригиналы я спрячу.       Пока Гуццоло снимал копии, Гарри ещё раз обошел квартиру Пауля, при этом не теряя из поля зрения своего начальника.       Мысли мешались в голове, но Гарри продолжал слушать интуицию и верить Гуццоло. Он увидел в его глазах то же отчаяние, что разъело его самого изнутри. Это отчаяние, разочарование не спрячешь, оно переполняло до краёв и выливалось наружу солёными слезами. Гарри больше не наблюдал перед собой бравого аврора и несгибаемого начальника. Перед ним стоял, сгорбившись, обычный усталый мужчина, запутавшийся в себе и собственной жизни.       Очень страшно осознать, что твоя жизнь пробежала лихую свою часть, а ты остался на обочине. Кто ты? Зачем ты здесь? Почему всё так?       И самое главное — можно ли исправить ошибки?       — Я свяжусь с тобой. Делаем вид, что всё как прежде, — распорядился на прощание Гуццоло.

***

      Надежды на то, что у них с Гуццоло образуется надёжный союз против Волдеморта, было мало, но Гарри отчего-то воспрял духом. Он не один. Гуццоло обещал найти подмогу из надёжных ребят Аврората, и Гарри поверил ему.       С Томом предстояло вести себя осторожно, и когда Гарри переступил порог дома, то глубоко вдохнул, собираясь с силами.       Том и Кей сидели на полу в гостиной, Кей плакала, а Том что-то колдовал над ней.       Сердце Гарри рухнуло куда-то вниз.       — Что случилось?! — выкрикнул он, подбегая к ним.       — Папа, папа, у меня очень болит нога, — рыдала Кей.       Гарри перевёл взгляд: на детской стопе мизинец был абсолютно чёрным.       — Том, что это?       — Есть мысли, — уклончиво ответил он. — Пытаюсь лечить. Ничего не выходит! — в сердцах воскликнул он.       — Как?! У тебя же дар к целительству!       — Палочка не слушается! — в голосе Тома отчётливо слышалась паника. — Да и без палочки я не могу исцелить. Всё остальное могу наколдовать, а вылечить — нет!       — Том… — Гарри умолк. — Ты, наверное, не сможешь больше лечить. Изменения, что произошли с тобой и твоей душой, не могли пройти бесследно.       Он склонился над Кей, рассматривая ногу, ужасаясь от увиденного.       Палец был опухший и тёмный, при прикосновении ощущался горячим.       — Мне очень больно, — продолжала плакать Кей. — Палец горит, словно сейчас взорвётся.       — Милая, мы сейчас что-нибудь придумаем, — пообещал Гарри. — Это что, последствия ритуала? — уже шепнул на ухо Тому.       — Думаю, да. Осколок души отторгает чужое тело. Для стабилизации нужна более сильная душа. Это начало конца, Гарри.       Мороз по коже — от слов Тома. Тупик в мыслях — от безвыходности ситуации. Ненависть, смешанная с сожалением — остаток от сгоревшей любви.       Гарри был болен. Отравлен ядовитой любовью Тома и нуждался в излечении.       Он поколдовал своей палочкой, вспомнив обезболивающие заклинания из арсенала авроров. Кей успокоилась и задремала.       — Я готов сделать Кей своим крестражем, — внезапно произнёс Гарри.       Конечно же он солгал.       Воспользовался критической ситуацией в своих целях. Лучшего момента, чтобы втереться Тому в доверие, не могло даже представиться.       Делать Кей своим крестражем Гарри не собирался. Он найдёт другой способ ей помочь, но всё, что сейчас оставалось — выиграть эту войну с Томом. Войну, что никогда не заканчивалась.       Том, кажется, ждал подобного ответа. Вряд ли надеялся, но ждал.       — Верное решение, Гарри.       — Я люблю Кей. И люблю тебя, — твёрдо сказал Гарри. — Но я не умею убивать. И ты не должен на меня давить.       Он прекрасно знал, что Том не поверит в стопроцентную покладистость, а вот в то, что Гарри будет выставлять свои условия — вполне.       Гарри научился играть грязно, потому что учился у лучшего. Он слишком заигрался с тьмой, по уши погряз в грехах, поэтому лгать стало легче.       А ещё легче было оттого, что у него открылись глаза. Том лишил Пауля возможности видеть этот свет, тем самым подарив её Гарри.       Гарри стал зрячим. Пелена упала с глаз окончательно после смерти единственного друга в душной Италии. Отца Томаса никогда не существовало, это всегда был Волдеморт, и сейчас Гарри тошнило от одного воспоминания о том, чем они занимались наедине друг с другом.       Он словно выплясывал неприличные танцы на могиле своих родителей. Именно так сейчас ощущалась их любовь с Томом.       Неправильная, больная и уродливая.       — Я не давлю на тебя, милый, — ответил Том. — Но у Кей мало времени. Она может умереть в скорости. Ты уже знаешь, кого убьёшь?       — Н-нет, — запнулся Гарри. — Мне сложно убивать.       — Ох, лукавишь, — усмехнулся Том и подошёл ближе. Мягко, словно затаившийся кот, прячущий когти. Его прохладные пальцы коснулись тыльной стороны кисти Гарри.       — «Я не должен лгать», — обвёл подушечкой пальца старые рубцы. — А ты мне лжёшь. Кто хладнокровно убил Фуси? — огрел словно обухом по голове Том. — Я давно догадался. Несчастное животное пострадало ради чего? Нагайна мертва. Фуси тоже, — тон голос изменился с угрожающего на елейный. — Но я простил. Я всё тебе простил, Гарри, — на этих словах Гарри возмущённо поднял брови. — Лорд Волдеморт знает, что такое милосердие, но я не люблю, когда лгут мне в глаза. Ты можешь убивать, милый. Сколько раз ты хотел убить меня, когда узнал?       — Тысячи раз. Но у нас с тобой другая история.       — И всё же, — Том провёл рукой по щеке Гарри, и тот подавил в себе желание отстраниться. — Подумай, чьей жизнью ты готов пожертвовать ради Кей. Может, кто-то из Азкабана? Может, какие-то школьные обидчики? Так и виновный будет наказан, и крестраж готов. Да и совесть твоя почти чиста.       Гарри мог поразиться циничности Волдеморта, если бы не привык к ней.       — Я подумаю, Том.       — Думай быстрее. Иначе Кей может лишиться ног. Или рук, — равнодушно сказал Волдеморт.       Красивое лицо Тома больше не казалось таковым. От подобной красоты веяло смертью, словно тот заживо гнил. Сквозь острые скулы, красные губы и тугие завитки волос виделось уродливое змеиное лицо с гладким черепом.       — Мне нужно отлучиться по делам, — заявил Том. — И напоминаю, что Кей в розыске, так что в больницу обращаться не вариант.       Когда Том ушёл, Гарри ощутил, как тело бьёт нервная дрожь. Он не мог даже находиться так близко к Тому, его трясло. К горлу подкатывала тошнотворная паника, а сердце бешено стучало.       У него давно не наблюдалось панических атак, Гарри глубоко и размеренно дышал, чтобы не погрязнуть в этом.       А затем позвонил Гуццоло.       Раз они теперь союзники, он же может надеяться на содействие?       Гуццоло пообещал прислать надежного колдомедика, который будет молчать.

***

      Кей лихорадило. Лоб взмок, она беспорядочно металась по подушке во сне и негромко постанывала. Колдомедик выписал жаропонижающее зелье, осмотрел ногу, расписался в бессилии и удалился.       Гарри набрал номер Гермионы.       — Волдеморт создал крестраж, — с этих слов он начал длинный разговор.       У Гарри были прекрасные друзья, о которых он позабыл, развлекаясь с убийцей своих родителей. А вот друзья о нём не забывали и даже почти простили.       — Только не говори Рону, — попросил он подругу.       Рон не такой терпимый и толерантный, как Гермиона. Может и дел натворить сгоряча.       Гермиона ошарашила Гарри рассказом о проделанной работе за то время, что находилась после приезда в Англии, но новости вряд ли можно было назвать утешительными.       — Я не нашла ни одного упоминания о вашем случае, Гарри. Все источники говорят, что ритуальный ребёнок должен быть мёртв, — горько сказала она в трубку. — Вместе со смертью тела умрёт лишняя душа, то есть, осколок души Волдеморта. Том же получит вечную молодость и чистую душу. Но в его случае уже не очень целую. Он неисправим, Гарри. Мне жаль…       — Я уже понял, Герм. Послушай, а чисто гипотетически… если Кей станет крестражем, её сможет стабилизировать часть чужой души?       — Гарри… не вздумай! — испуганно воскликнула Гермиона. — Не вздумай разрывать душу ради сомнительного результата! Это навсегда изменит тебя!       — Нет-нет, я просто так спросил, — поспешно ответил Гарри.       — Я что-нибудь разыщу! Я достану Малфоев, возможно, в их библиотеке что-то найдётся! Гарри, только не делай глупости. Не жертвуй собой ни в каком варианте, ты меня слышишь?       — Успокойся, пожалуйста, не собираюсь я ничего делать, — успокаивал Гарри. — Я просто спросил. Этот вариант предложил Том, понятно же, что он солгал.       Гермиона, конечно, до конца не успокоилась, но тему закрыли. Она пообещала любую помощь, на том и распрощались.       — Пришли письмо на почту Аврората, чтобы Том не узнал, — напоследок велел Гарри. — Или звони. Телефон свой я проверил специальными чарами, прослушки нет.       Голос Гермионы ещё звенел в ушах, а Гарри стоял посреди комнаты с застрявшим в горле отчаянием.       Рот раскрылся в беззвучном крике. Ногти заскребли по коже запястий и внутренней стороне предплечий. Боль была слабой, не способной заглушить боль внутреннюю.       Гарри хотел, чтобы Бог наказал его быстро, но тот делал это мучительно и медленно, не давая умереть.       Бог, которого не существовало.       Если бы он был, то не допустил столько случайностей — удочерения дитя тьмы, поездки в Италию и встречи здесь же с воскресшим Волдемортом. Существовал лишь дьявол, упивающийся страданиями, а Бог мёртв.       А может, Бог никогда не рождался. И никого не спасал.       Стоило быть сильнее своего врага, но неизвестно, где взять эту силу, и как вообще жить с Томом и с самим собой, если враг маячит то в зеркале, то в сырой могиле.