Отче

      Переборов панику, Гарри поднял телефон, зашёл в исходящие звонки и снова выбросил его, но на этот раз прямо в стену.       Он такой идиот, что нажал вызов не Паулю, а Тому. Их имена по иронии судьбы находились рядом, и Гарри своим толстым неуклюжим пальцем позвонил Тому вместо Пауля. Почему он не назвал его «отец Томас» или какой-нибудь «любимый»? Почему так вышло, что между их именами больше не имелось контактов?       Всё было против Гарри. Кажется, он перестал быть любимчиком судьбы и растерял всю свою удачу.       Судорожно соображая, что делать, Гарри проверил свой злосчастный мобильный на предмет повреждений и, замерев от страха, набрал номер Гермионы.       — Да? — заспанный голос был немного встревожен. — Гарри, это ты?       — Это я, — выдохнул он. — Герми, только не бросай трубку, выслушай меня, я прошу.       — Я слушаю тебя, Гарри, — в голосе подруги не звучало злости.       — Мне нужно, чтобы вы забрали Кей, — быстро заговорил он, боясь, что Гермиона бросит трубку. — Мне предстоит сложное …м-м-м… дело. Она может оказаться в опасности.       — Я правильно понимаю, что ты хочешь отдать нам девочку, которая навредила моей дочери?       Гарри малодушно порадовался, что друзья не знали, кто напал на Джинни.       — Ты же видела, что она изменилась… Герми, просто спрячь её, я надену ей антимагические браслеты, постараюсь сделать дела быстро и…       — Да что, чёрт возьми, случилось? — не выдержала Гермиона. — Ты звонишь так неожиданно и поздно!       — Волдеморт жив.       Ну, вот и всё.       Гарри выдал самую страшную тайну, потому что не мог больше держать её в себе. Не мог продолжать быть в одиночестве. В конце концов, без друзей он не выиграл бы битву за Хогвартс и не нашёл крестражи. Без друзей, знакомых и просто хороших людей, поверивших ему. Поверивших в него.       Он давно должен был всё рассказать, может, это уберегло бы от непростительных ошибок.       Затянувшееся молчание в трубке отрезвило Гарри.       — Гермиона?..       — Гарри… это… шутка такая? Скажи, что ты шутишь, — почти взмолилась подруга.       — Нет, это не шутка. Он жив, и мне нужно спрятать Кей. Я не могу сейчас всё объяснить, просто доверьтесь мне, как раньше.       — Ладно, — Гермиона собралась с духом, Гарри чувствовал. — Ладно. Что нам сделать? Мы должны рассказать родителям Рона? Тебе нужна какая-то помощь? Он нашёл тебя? Угрожал? Мерлин… Гарри?..       — Гермиона, пока ничего не надо делать, — старался говорить убедительно. — Никому ничего не рассказывай, только Рону. Порт-ключи попроси у Кингсли, скажи, что я ему всё объясню.       — Нам забрать Кей в Англию? Гарри на минутку задумался.       — Ненадолго, да. Мне нужно решить вопрос с одним делом, возможно, она у вас пробудет сутки, не больше.       — Так. Хорошо, — Гермиона медленно выдохнула. — Мы будем у тебя в течение часа, я надеюсь.       Когда подруга отключилась, Гарри тоже выдохнул.       Возможно, он совершил ошибку, рассказав Гермионе о Томе, но так больше продолжаться не могло. Ему сейчас нужно постараться уберечь Пауля от опасности, а Тома умаслить, чтобы тот успокоился и не сделал ничего плохого в порыве ярости.       Лишь бы успеть.       Гарри разбудил Кей, та недовольно тёрла сонные глаза и смотрела на то, как он собирал её вещи.       — К тёте Гермионе? — переспросила услышанное.       — Да, милая, ты поедешь туда, — Гарри усилием палочки складывал вещи в чемодан. — Пожалуйста, веди себя хорошо. Это ненадолго. Папе нужно сделать очень важное дело. Прошу, не подводи меня.       — Я постараюсь, — Кей слезла с кровати.       — И надень вот такой браслетик, похвастаешься тёте Гермионе. И ещё, нам надо выйти на улицу.       Гарри отыскал в рабочей форме два хиленьких антимагических браслета. Они были «дежурными», магию могли погасить не всю, но при задержаниях использовались активно. Он трансфигурировал похожие на наручники браслеты в подобие девчачьего украшения и застегнул на худом запястье Кей.       Та с интересом разглядывала их, было очевидно, что браслеты ей понравились.       Ну, хоть что-то.       Гермиона с Роном прибыли довольно быстро к общественной точке аппарации с белыми как мел лицами.       — Тебе точно не нужна помощь? — шепнул взволнованно Рон. — Герми аппарирует Кей, а я помогу здесь. И почему мы не могли аппарировать к тебе домой? Там небезопасно?       — Я должен сделать кое-что один. Поверьте мне, как раньше, прошу, — Гарри умоляюще взглянул на друзей. — Я обязательно всё расскажу вам, но позже. Домой пока нельзя, — не мог же он сказать друзьям, что виллу больше не арендует, а живёт в доме у пресловутого Волдеморта.       — Мы доверяем тебе, — твёрдо сказала Гермиона. — Несмотря ни на что. Дело очень серьёзное, следует забыть о личных проблемах.       В эту же секунду Гарри стало жарко от полыхнувшего внутри стыда. Их «личные проблемы» заключались в том, что он изменил Джинни, но это предлагалось забыть, потому что Волдеморт воскрес.       Но друзья пока не знали, что личные проблемы возникли именно из-за воскресшего Волдеморта, с которым Гарри и изменил.       Ему было даже страшно представить, что скажут его друзья, когда узнают, а они точно узнают, потому что всё тайное обязательно становится явным, а Гарри, к тому же, совсем не умел лгать.       Он и не должен лгать. Это выбито рубцами на его коже и писалось кровью.       Пока Гермиона общалась с Кей, Рон цепко схватил Гарри за локоть и горячо зашептал:       — Это правда? Ты же не шутил? Мерлин, Гарри, прошу, скажи, что ты всё выдумал, чтобы мы просто забыли о твоей измене. Гермиона не поверила тебе, считает, это хитрый план, чтобы мы обратно сблизились. А я… а я боюсь!.. Гарри, — тряс руку Рон, — скажи, а?!       — Я был бы рад сказать, что шутка, — мёртвым голосом ответил Гарри. — Но увы, нет. Волдеморт и правда жив и находится в Италии. Просто он… ну, немного не помнил прошлого, поэтому не было никаких вестей от него.       — Что за?.. Мордред раздери, когда и как ты его увидел? И он что, сейчас вспомнил? Я ничего не понимаю! — глаза Рона были абсолютно круглыми.       — Я потом всё объясню, ладно? — начал паниковать Гарри. — Вам следует уходить и побыстрее.       — Хорошо, понял.       Гарри видел вытянутые встревоженные лица друзей перед тем, как они исчезли, видел и понимал, что сам во всём виноват.       Но заниматься самобичеванием не было времени, несколько раз звонил Том, а Гарри трусливо не брал трубку. Поэтому он просто отправился к Паулю, в надежде, что с тем всё в порядке.

***

      С Паулем всё было в порядке. Напарник открыл дверь с заспанным лицом и с недоумением уставился на Гарри.       — Привет. Что-то случилось? Гарри протиснулся к тому в квартиру и закрылся изнутри, чем вызвал ещё большее удивление.       — Объяснишь? Или пришёл бить морду? Мне начинать бояться?       — Начинать. Но не меня.       — Кого же?       — Тома.       — С какой стати? Я аврор, а он — преподобная жопа, — зевнул Пауль.       — Он, возможно, самый сильный волшебник из ныне живущих, — выпалил Гарри. — И он ревнует меня к тебе.       — Что за бред? С чего бы это? — Пауль не выглядел испуганным. Пошарившись на комоде в гостиной, отыскал пачку сигарет и закурил.       — Я по глупости давным-давно рассказал ему, как поцеловал тебя тогда в клубе. Теперь он в любом упоминании о тебе видит что-то своё. До сегодняшнего дня я не осознавал, насколько серьёзна его ревность.       — Бог мой, Гарри, — рассмеялся Пауль. — Знаешь, сколько я видел в своей жизни разгневанных мужей и парней девушек, с которыми спал? Бесчисленное множество. И, как видишь, до сих пор жив-здоров.       — Том не простой разгневанный муж или любовник. Он — страшный человек. Боюсь, твоя жизнь в опасности.       — Пффф, — выдохнул Пауль сизый дым. — Здорово же он испугал тебя. Не переживай. Спасибо, что волнуешься, мне приятно, что не злишься. Но я видел, что из себя представляет твой дружок. Не забывай, я вёл допрос. Он высокомерный говнюк, притворяющийся праведником. Не раскололся, зараза, а Сыворотку правды, по правилам, пока нельзя к нему применить. По-хорошему доложить бы о вашей связи в Церковь, мигом полетел бы со своей должности. Я смотрел его интервью по Первому, почти поверил, — хохотнул он. — Если б не знал… Хорошо лжёт. Но я хочу нарыть побольше фактов, поэтому молчу. А ещё я, кажется, почти вышел на крысу в нашем отделе.       — Что? — изумился Гарри. — Но как?       — Не могу пока рассказать подробностей, мне нужны весомые доказательства. Но я более чем уверен, один факт натолкнул меня на эту мысль. Если крыса — это он, то тогда всё печально, и дело мы никогда не закроем.       — Так, ладно, — остановил Гарри. — Тебе правда нужно быть осторожнее с Томом. Я… знал давно его. Наше знакомство случилось ещё в Англии.       — Да? — удивился Пауль. — Так это твой давний приятель? Ты к любовнику приехал в Италию, что ли?       — Нет-нет! Я… думал, он умер… Но случайно встретил его здесь без памяти. Сейчас он вспомнил, и поверь, я очень хорошо его знаю. Поэтому и прошу, будь осторожен. А лучше не занимайся больше этим делом и, по возможности, уезжай из города на какое-то время.       — Ты сбрендил? — фыркнул Пауль. — Я не брошу на полпути начатое, только-только выходя на след. И ещё, к слову, я не боюсь смерти. Если мне суждено умереть или быть покалеченным твоим любовником, так тому и быть. Значит, судьба. Будь философом, Гарри.       — Какая судьба, если я могу повлиять на это?!       — Нет, — помотал головой Пауль. — Ты не несёшь ответственности за поступки других людей. Ты не отвечаешь за действия своего Тома, ты не отвечаешь за мои действия. Мы все взрослые люди, и каждый день делаем выбор, находясь в трезвом уме. Спасибо за заботу обо мне, но я справлюсь самостоятельно.       — Ты его просто не знаешь! — сделал попытку Гарри ещё раз убедить твердолобого напарника.       — Значит, предстоит узнать. Хочешь ромашкового чаю? Успокаивает нервы.       — Нет, я…       — Сигарету?       — Нет. Пожалуй, я пойду, — растерянно ответил Гарри. — Но всё же, прошу, будь осторожнее. Том очень зол.       — Это ты будь осторожнее, — улыбнулся Пауль. — Удачи.       Он буквально вытолкал Гарри за порог. Впрочем, не удивительно, было настолько поздно, что все приличные и неприличные люди давно спали.

***

      Том вернулся утром. Гарри не сомкнул ночью глаз, ожидая дурных вестей. Звонки прекратились, и молчащий телефон нагнетал больше тревоги, чем если бы Том «обрывал провода».       Он появился сразу возле Гарри, материализовавшись из воздуха. Безмолвный и устрашающий, с чёрной тенью за спиной. С усталостью на лице, но гневно сверкающими глазами.       Ухватил ледяной рукой за подбородок и губами смял губы Гарри. Не приветствуя и ничего не объясняя.       — Раздевайся, — приказал он, толкая Гарри на диван.       — Может, сначала объяснишься?       — Ты не отвечал на мои звонки. Где ты был? — отчеканил Том.       Чёрная тень за его спиной увеличилась. Гарри потёр усталые глаза.       — Дома я был.       — Раздевайся или я сам раздену тебя, но ты пожалеешь, что не послушался.       — Том… — мягко сказал Гарри. — Это не здорóво. Давай поговорим. Ты расскажешь, что чувствуешь.       — Я чувствую, что хочу тебя, — оборвал Том, хватая Гарри за ворот футболки. — Но если ты не перестанешь болтать, то захочу убить, — резкий треск разорванной футболки заполнил комнату.       — Я тоже могу убить тебя, не забывай, — разозлился Гарри и с силой толкнул его от себя. Том потерял равновесие и задел головой журнальный столик, пока падал.       — Чёртов стол! — прорычал он.       Стол рассыпался на тысячу мелких осколков от невербального заклинания разъярённого Тома.       Гарри успел вытащить палочку и наставить на него.       — Ты думаешь, меня остановит твоя деревяшка? — выплюнул Том, медленно поднимаясь. — Глупый мальчишка.       — Успокойся, — гаркнул Гарри. — Я не боюсь тебя и никогда не боялся. И не смей угрожать мне смертью. Мне плевать.       — Кей, детка, — внезапно расплылся в улыбке Том, глядя за спину Гарри.       Едва повернувшись, Гарри ощутил, как палочка вылетает из рук, он с силой вцепился в неё, но заклинание Тома было сильнее.       Конечно, никакой Кей не было, зато палочка Гарри оказалась в руках Тома, который зловеще и безумно усмехался. Белые зубы поблёскивали в предутренних сумерках, готовые впиться в горячую плоть своей жертвы.              — Наивный мальчик, — наигранно жалостливо протянул он. — Может, когда-то ты и победил, но сейчас я стал другим. Тягаться с Лордом Волдемортом не по плечу тебе, малыш Поттер.       Гарри чувствовал, что атмосфера накаляется, но совсем не этого хотел, поэтому решил действовать по ранее намеченному плану.       — Зачем тягаться? — он поднял руки. — Вспомни, как Том был счастлив. Был ли Волдеморт счастлив так же? — Гарри осторожно двинулся навстречу. — Я думал, мы прошли этап потасовок и разбитых носов. Зачем возвращаться к прошлому? Я потерял ради тебя всё, что было дорого. Сначала ты не дал мне выбора, лишив родителей и близких мне людей, сейчас же выбор я сделал сам, зная, кто ты такой. Я выбрал тебя. Лишился друзей, жены, работы, но не жалею. Не дай мне пожалеть позже, Том. Это всё о чём прошу, — Гарри подошёл близко к замершему Тому и, набравшись смелости, заключил в объятия.       Он ощущал биение чужого сердца и то, как бьётся венка на шее, как напряжённая спина обмякает, а дыхание становится прерывистым.       Руки Тома ответно сомкнулись, заключая Гарри в горячие тиски, прохладные губы коснулись лба и зашептали:       — Ты навсегда мой. Я сам выбрал тебя, поставив свою метку, — Том провёл пальцем по лбу Гарри, где раньше был шрам. — Сам и убрал её. Означает ли это, что мы начинаем с чистого листа? — на этот раз губы оставили поцелуй ниже. — Ты даёшь мне баланс и точку опоры, я… ценю это, — Том сделал паузу. — Но я прихожу в бешенство от одной мысли, что ты можешь подарить всё это кому-то другому. Что тебя кто-то может касаться, как касаюсь я, — он провёл рукой по груди, спускаясь к животу. — Кто-то будет владеть твоим вниманием, помимо меня? Нет, ты должен безраздельно принадлежать мне. Только мной должен быть занят твой разум.       — Он и так всю жизнь занят тобой во всех смыслах, — пробормотал Гарри.       — Ещё больше. Я ненасытен, — Том до боли сжал плечи Гарри. — Ты нужен мне полностью, без остатка.       Гарри терялся в пучине своих мыслей. Том вёл себя слишком непредсказуемо, словно в нём боролись две личности: реддловская — сладкая, медоточивая, влюблённая, ревнивая и другая, волдемортовская — властная, ненавидящая Гарри и желающая убить. Собственно, так оно и было. Том боролся сам с собой и прошлым, но страдал в любом случае Гарри, который не знал, кем обернётся Том в следующую минуту: отцом Томасом или Тёмным Лордом.       — Контролируй себя, Том, — сказал Гарри, убирая руки с плеч. — Я верю в тебя. Верю, что ты сможешь начать жизнь заново. И новая жизнь будет гораздо лучше и счастливее, чем прошлая. Жизнь, в которой ты любишь, и тебя любят.       — А ты любишь меня? Ты правда любишь Волдеморта? — недоверчиво спросил Том.       — Я люблю Тома, с которым познакомился, а Волдеморта я терплю, потому что это твое прошлое, и вы неотделимы. Но ты тоже должен работать над собой. Как бы я тебя ни любил сейчас, не потерплю к себе унизительного отношения. Я не твоя игрушка.       — Этим ты меня и цепляешь, — усмехнулся Том. — Ты никогда не подчинялся мне, не преклонял колени и даже сбрасывал моё Империо. Ты мне интересен, Гарри Поттер, и ты достоин Тёмного Лорда.       — Пошёл к чёрту Тёмный Лорд, — разозлился Гарри и отступил на шаг. — Для кого я распинался полчаса?       Том фыркнул и притянул его обратно.       — Я хочу, чтобы ты полюбил не Тома, а Волдеморта. Том — это всего шесть лет без памяти и магии, с надеждой, что был когда-то любим своей семьёй, а Волдеморт — вся моя жизнь, где собственный отец отрёкся от меня, где я всего добился сам.       — И где уничтожил кучу магов и магглов.       — Да, — кивнул Том. — Любишь ли ты меня такого? Или предпочитаешь бежать от прошлого? От него не убежишь, и со временем всё выйдет на поверхность.       — Я уже принял тебя, когда понял, в кого влюбился. Это ты не помнил меня, а я всё знал почти с самого начала.       — Хватит, — Том прервал поток слов жадным поцелуем. Руки заскользили по телу Гарри и сбросили на пол остатки рваной футболки.       Глаза Тома были такими чёрными, будто впитали в себя всю тьму мира, а на самом дне в них находились отблески Адского пламени. Глаза завораживали, притягивали, кружили голову, хотелось смотреть бесконечно и так же бесконечно падать в их тьму.        Красиво очерченные губы привычно кривились в плотоядной ухмылке, обнажая чуть крупноватые передние зубы и заострённые клыки, сразу становилось ясно, что в любую секунду улыбка может превратиться в оскал. Том, как хищный зверь, готовый растерзать, от него не спастись и не убежать.       — Почему ты так красив? — еле слышно шепнул Гарри, запрокинув голову. — Ты должен оставаться уродливым, страшным и старым… Было бы проще, если бы я никогда не узнал, каким ты можешь быть. Хотел бы я видеть всегда сумасшедшего Волдеморта, но не заботящегося, пусть и своеобразно, обо мне Тома.       — Ты считаешь меня красивым? — сбил с мысли Том.       — …       — Я спросил, ты считаешь меня красивым? Я тебе нравлюсь таким? — повторил Том.       Он был так восхитительно близко. Гладкие блестящие тяжелые локоны, трогательная родинка на щеке, чуть приоткрытые губы… В дыхании ощущалась сладость, которую хотелось испить.       Медленно, очень медленно Том склонил голову, касаясь прохладными мягкими губами губ, ловя ответный вздох.       Захватившие Гарри эмоции зашкаливали, острее лезвия полосуя оголенные нервы. Хотелось ощутить Тома сильнее, ближе, теснее, почувствовать жар гладкой белой кожи, распалённой возбуждением. С губ сорвался громкий стон, вызвавший дрожь в теле Тома. Его скулы заострились. Он глухо зарычал, чувственно, с нажимом провёл ладонью по беззащитно открытому горлу и остановился, лишая возможности дышать.       Низ живота невыносимо тянуло в предвкушении, эрегированный член тёрся о такой же возбужденный член Тома.       — Я задал вопрос, Гарри, — прошипел на парселтанге Том.       Гарри уже позабыл про вопрос, он открыл рот и, судорожно глотая воздух, ответил:       — Да. Ты очень красив, Том.       — Презренное маггловское имя, — выплюнул тот. — Но как же оно звучит в твоих устах, лаская мой слух.       Высокий и стройный Том напоминал изящный смертоносный клинок, один только вид которого повергает в восхищение красотой острых граней и опасным блеском, им жаждешь обладать, даже если порежешься сам.       Возбуждение захлестнуло обоих с яростью неукротимой бури, пальцы Тома оказались под резинкой белья и сжали основание члена Гарри. Тот толкнулся навстречу руке, ритмично скользящей вверх и вниз.       — Хочу тебя, — сухие губы сами прошептали смертный приговор.       Под спиной оказался мягкий матрас, а одежда испарилась. Том навалился сверху, совершенно не заботясь о весе. Алчный рот терзал шею и грудь, и Гарри отвечал тем же.       — Мордред с тобой, Поттер, — Том оторвался от него, часто дыша. — Трахать тебя я хочу больше, чем убивать.       — И на том спасибо.       Гарри не дали закончить, смазка разлилась по телу в огромном количестве; он почти не почувствовал, как чужие пальцы вошли в него, настолько сильно всё скользило. Звуки были неприличными, хлюпающими, чавкающим, но безумно возбуждающими. Нега расходилась по телу от стимуляции заветной точки, Гарри бесстыдно развёл ноги, подаваясь навстречу ловким пальцам.       Но, не дав насладиться до конца, пальцы исчезли, и Гарри ощутил твёрдость эрегированного члена Тома возле заднего прохода. Он двинул тазом, насаживаясь на массивную головку, отчего Том застонал, запуская дрожь по коже.       Внутри всё скрутило, сжало, от макушки до пяток будто лизнуло пламя, стоны и шлепки наполнили комнату.       Гарри кончил так внезапно, что даже не понял, что кончил, Том вынул член и выплеснулся вслед за ним на живот.       Телесных жидкостей было неприлично много, Том водил рукой по животу Гарри, размазывая их по всему телу. Слегка царапнувшее прикосновение к одному из влажных следов заставило Гарри приподнять голову и распахнуть глаза от удивления — Том оставил тонкий кровоточащий порез. Кожу щипало, а Том поднёс испачканный палец ко рту и облизал кончик, собирая всё до последней капли.       — Дай руку, — приказал он.       Схватив протянутую ладонь, опустил её на живот Гарри, вынудив застонать.       Смешалось всё — сперма, пот, слюна, кровь. Испачканную руку Том поднёс к лицу Гарри.       — Оближи. Это наш общий вкус.       — Больной, — сказал Гарри, но послушался.       Их вкус был солоноват и отдавал металлом. Так же, как и их любовь — солёная, кровавая, запретная, которую они отдавали друг другу по капле.       Капля за каплей, как связь с бесконечностью. Это триумф воли, торжество духа, победа плоти, азарт боли. С Томом только так, а не иначе.       — Хочу вечность быть с тобой, — прервал поток мыслей Том. — Хочу, чтобы мы оба были бессмертны.