Отче

      Красивое лицо Тома исказилось злобой и стало некрасивым.       Он что-то прорычал, но Гарри не разобрал слов, потому что резкая боль равная тысяче Круцио пронзила тело.       Перед глазами мелькали предметы ванной комнаты, а его тело моталось по углам, со всей силы ударяясь о раковину, борт ванны, туалетные шкафчики и зеркала.       Глухие удары, на лице тёплая тошнотворная кровь, адская боль в рёбрах, не дающая вдохнуть, хруст костей и неестественно вывернутое запястье от неудачного приземления на кафель.       Кажется, он кричал. Гарри не помнил: сознание поплыло, в мозге не осталось разумных мыслей, только боль, боль, боль, туманящая взор.       В горле булькало и хрипело, а когда он налетел животом на вентиль крана, то мир померк.

***

      Перед глазами белел потолок в ванной, а до ушей доносились приглушённые вопли, голова раскалывалась, словно прямо сейчас по ней били молотком.       Вопли приобретали осмысленность.       — Папа! Папочка! Папочка, не умирай!       Маленькие ладошки обхватили голову Гарри, а испуганное бледное детское лицо загородило обзор.       Чёрные волосы Кей свисали вниз, их кончики испачкались кровью, но она не обращала внимания.       — Папочка, папочка, ты живой? — она лезла пальцами в заплывшие глаза Гарри, силясь их открыть шире.       — Ж-жив, — хрип из горла вырвался страшный и неузнаваемый.       Кей заревела, её руки тряслись, а губа дрожала.       Гарри, превозмогая боль, повернулся на бок. Встать сил не хватило, но осмотреться хотелось.       Ванная комната была разрушена. Осколки ванны и зеркал, оторванные краны, куски кафельной плитки — всё создавало мини-завалы.       Под одним из таких завалов оказался погребённым Том. Одна рука торчала из-под эмалированного куска ванны, копна испачканных кудрей виднелась среди осыпавшейся штукатурки, лужа крови растеклась под обломками, и Том не шевелился.       — Чт-то произошло? — просипел Гарри еле-еле.       — Я услышала крики и проснулась, — Кей шмыгала носом. — Прибежала сюда и увидела, как Том швыряет тебя по стенам. Я так сильно испугалась, что что-то взорвалось вокруг меня. Всё посыпалось на нас, — она снова размазывала слёзы по лицу и прерывалась на рыдания. — Папа, папа, Том сошёл с ума? Том больше не любит нас?       Гарри закряхтел и попробовал подняться. Что-то хрустнуло в позвоночнике, и резкая боль согнула пополам. Левая нога ощущалась чужой и ватной.       — Ш-ш-ш, — зашипел он.       — Вот моя палочка, — Кей поспешно протянула свою волшебную палочку. — Может, поможет?       Гарри взял её и наложил несколько аврорских диагностических заклинаний. У него оказались сломаны ребра, небольшой ушиб позвоночника, перелом левой голени и внутреннее кровотечение из разорванной селезенки.       Заклинания первой помощи пригодились, и Гарри вздохнул с облегчением: боль немного уменьшилась, а кровотечение ненадолго прекратилось. Требовались квалифицированная помощь и зелья, но пока было не до того.       Он медленно пополз к куче кафеля, обрушившейся на Тома. Раскидал обломки в стороны, освобождая тело.       — Папа, Том нас не любит? — взволнованно повторила вопрос Кей.       — Не знаю, детка.       Гарри перевернул Тома на спину. По щеке с уголка губ стекала струйка крови, на голове зияла рана. Кровь пропитала кудри, склеивая их во что-то похожее на гнездо.       Диагностические заклинания выявили, что Том пострадал меньше Гарри. Он наложил простые исцеляющие заклинания и направил палочку в грудь.       Том открыл глаза, взгляд поначалу был мутным, но постепенно прояснился.       — Поттер, — выплюнул он, кривя рот то ли от боли, то ли от злости. — Гнусный, подлый…       — Том, — перебил Гарри. — Блядь, да я понимаю, что ты чувствуешь. Я почти даже не злюсь, несмотря на то, что ощущаю себя прокрученным в мясорубке.       — Ты воспользовался моей амнезией из жажды мести, — шипел Том. — Вдоволь насмеялся? Наслаждался унижением Тёмного Лорда? Я так просто не спущу это с рук.       — Том! — звонко крикнула Кей. — Ты же любишь папу!       Том резко вскинул глаза. Чуть дёрнулся. Гарри ничего не успел предпринять, даже раненый Том оказался быстрее его: он выдернул палочку из рук Гарри и схватил Кей, приставив кончик деревяшки к её горлу.       — Дрянь, — сказал он, глядя на Гарри.       — Отпусти её, — прорычал тот.       — Если бы не она, я убил бы тебя, достал мозг из раскроенного черепа и скормил своей змее.       Гарри сделал попытку выбить палочку из рук Тома, но тот заслонил себя телом Кей как щитом.       — Трус! — вскричал Гарри. — Прикрываешься ребёнком.       — Мне плевать.       — Да это твоя родная дочь! — не выдержал он. — Ты — настоящий её отец!       — Я понял, — безразлично-жёстко произнёс Том. — Нетрудно догадаться. Она должна была умереть давным-давно, я всего лишь завершу начатое.       Кей завизжала так, что заложило уши. От потолка отвалился очередной кусок штукатурки, Гарри еле успел прикрыть голову рукой.       Краем глаза он увидел летящие обломки на Кей с Томом. Подорвавшись со своего места, пока Том вырубился, выхватил дочь и быстро зашептал ей:       — Беги скорее в свою комнату, запрись изнутри и наложи все защитные чары, что знаешь. Возьми с собой домовика, и если что, перемещайся из дома.       С этими словами он вырвал палочку у оглушённого Тома и вручил дочери, подтолкнув к выходу.       Головокружение становилось сильнее, в животе что-то щёлкнуло. Тошнота подкатывала к горлу, но Гарри был упорен. Он упал на колени перед Томом и отвесил лёгкую пощёчину.       — Очнись, идиотина, — устало сказал он. Веки наливались тяжестью, и единственное, чего хотелось, просто лечь и уснуть.       Том застонал и пришёл в себя.       Резко дёрнулся в сторону от Гарри, но тут же охнул.       — Мы оба ранены, — мрачно произнёс Гарри, наблюдая за его тщетными попытками отодвинуться. Страх и растерянность по-прежнему читались на лице Тома.       Лицезреть его таким было непривычно. У Гарри даже на мгновение возникло дежавю: будто он снова на втором курсе и впервые видит Тома Реддла — воспоминание из дневника. Глубоко вдохнув и подавив зарождающуюся панику, он преодолел себя и дотронулся до плеча Тома.       — Том, прошу, успокойся. Ничего не изменилось между нами. Вспомни вчерашний день.       — Я помню! — взревел тот с перекошенным лицом. — Вдоволь насмеялся, Поттер?! — собравшись с силами, скинул ладонь с себя. — Это я всё забыл, а ты-то знал! Пользовался ситуацией в свою пользу, чтобы насладиться унижением врага! Лорд Волдеморт не прощает подобного!       — Том.       Гарри, невзирая на усиливающуюся боль в животе, насильно заключил брыкающегося Лорда Волдеморта в объятия.       — Том, пожалуйста, я всё тот же Гарри, что был вчера. Гарри, которому ты показал своё тайное место. Гарри, который первым признался тебе в любви. Ничего не изменилось со вчерашнего дня. Ничего абсолютно, — горячо шептал он куда-то в шею Тому, обнимая обеими руками. — Постарайся отвлечься от прошлого и понять свои чувства ко мне. Ты вчера сказал, что любишь. То-ом, вот она, та самая древняя магия, которую ты не понимал. Теперь она с тобой.       — Ты запудрил мне мозги, — Том резко оттолкнул его и с трудом поднялся, пошатываясь. — Я не люблю тебя, я сказал это просто так, — он нервно рассмеялся. — Ты глупец, если поверил в это. Я ненавижу тебя, Гарри Поттер, и желаю, как и прежде, твоей смерти, — добивал каждым словом.       — Да? — разозлился Гарри и тоже выпрямился в полный рост, не обращая внимания на боль в животе. — Ну так убей меня, Том. Вот он я, стою перед тобой. Без палочки, — он развёл руки в стороны. — Давай, убей меня. Авада и всё. На этот раз, может, не будет осечек, — горько усмехнулся.       — Акцио! — крикнул Том, призывая собственную палочку, забыв о невербальной магии.       Прилетевшую палочку он направил на Гарри. Глаза сверкали, а скулы заострились ещё сильнее от напряжения сжатой челюсти.       — Давай! — крикнул Гарри. — Что ты медлишь?! Убей своего врага Гарри Поттера, как всегда мечтал! Убей, я сказал!       — Авада Кедавра!       Знакомая зелёная вспышка ослепила Гарри и… пролетела над головой, ударив в стену позади. Он вздрогнул от хруста остатков кафеля.       — Промазал? Отвык разбрасываться авадами направо и налево? Потренируйся на мне! — Гарри знал, что нарывается, но уже не мог остановиться. — Убей меня, Том! — кричал он. — Если ты ничего ко мне не чувствуешь, то убей! Мне плевать, что ты всё вспомнил! Я знал, на что шёл. Знал, кто ты такой! Я лишился семьи, лишился друзей из-за того, что выбрал тебя! У меня теперь нет никого ближе, и если все твои признания — ложь, то мне плевать, что ты убьёшь меня! И плевать на весь остальной мир, я устал кого-то спасать! Делай что угодно! Давай, кидай ещё одну Аваду!       Он орал, чуть ли не брызгая слюной и трясясь от гнева. Ладони заболели от ногтей, впившихся в кожу, когда сжимал кулаки.       Том упорно целился палочкой.       — Авада!.. — он поперхнулся. — Авада!.. кедавра, — тихо закончил, опуская палочку.       Внезапно Гарри очутился в крепких объятиях, настолько удушающих, что казалось, находился в кольцах огромной змеи.       — Я… не могу, черт бы тебя побрал, Поттер, — обожгли слова Тома. — Я желаю твоей смерти и в то же время не могу убить. Ты снова нарушил все мои планы, везучий мальчишка.       — Я мальчишка? — Гарри кое-как высвободился из захвата, тяжело дыша. — Том, ты на себя посмотри. Что ты сделал с собой? Сколько тебе лет? Причём тут Кей?       Том нахмурился.       — Ребёнок должен был умереть, чтобы ритуал был закончен, но сука Беллатриса пожалела девчонку, — в голосе зазвенела сталь, а тёплые нотки исчезли окончательно. — А в итоге умер я. Такого расклада я даже не предполагал. Я почти семь лет прожил здесь, не помня ничего. Почему здесь? Почему именно ты сюда приехал? Как вообще возможно такое совпадение?       — Очевидно, мы связаны пророчеством, Том, — ответил Гарри. — Но только нам надо не убивать друг друга, а любить, — сделал паузу. — Расскажи, что за ритуал был? В медальоне крестраж? Как можно избавить Кей от тьмы? — он пытался заговорить Тома.       — О, медальон… — махнул рукой Том, отстраняясь. — Прихоть Беллы. Бесполезная штука. У меня нет крестража. Если бы ребёнок был убит, то ритуал был бы закончен, а я получил новую жизнь. Без потери памяти. И ни за что не позволил бы какому-то юнцу победить себя. Я сделал большую ошибку, разорвав душу и потеряв разум. Но… как выжил ты? — он уставился на Гарри.       — Я был твоим последним крестражем, Том, — твёрдо сказал Гарри. — И ты своими руками уничтожил часть своей души. А я смог вернуться назад.       — О, нет, — Том был ошарашен. Его широко раскрытые глаза немного смешили Гарри.       — О, да.       — Это слишком много для одного дня, — простонал он.       — Расскажи мне правду. Что ты сделал? Почему вспомнил сейчас?       Том молчал некоторое время, пребывая в собственных мыслях, а затем ядовито усмехнулся.       — Мы связаны с Кей ритуалом. Нахождение нас рядом приближало меня к возвращению памяти. Нам обоим снились одновременно кошмары. И вот сегодняшней ночью кошмары были по-особенному сильны. Я даже не понимал: сон это или явь. А потом внезапно нахлынули они… воспоминания. Чёрт, думал, с ума схожу. И особенно странным было увидеть себя молодым. В Италии. Бородатым кардиналом с чарами старения. С Гарри Поттером под боком. И с больной задницей.       — О, болит? — участливо поинтересовался Гарри.       Том закатил глаза.       — Это было досадно, конечно, в первые минуты, но я переживу. И дискомфорт, и то, что ты меня трахнул.       — Том…       — Признаться, я растерян, — перебил Том. — Не вяжется прошлая жизнь с сегодняшней. У меня о тебе два представления в голове, — он окинул Гарри взглядом с головы до ног. — Ты изменился. Возмужал. Похорошел. Я помню тебя худым очкастым мальчишкой. Носящимся с идеалами идиота Дамблдора. А что же теперь? — Том расхохотался. — Изменил этой рыжей девчонке. И пошёл по стопам любимого директора? Любители Темных лордов, м? — он взялся двумя пальцами за подбородок Гарри и повернул его лицо к себе, внимательно разглядывая, будто впервые видел. — Идеальный мальчик оказался не идеальным?       — Пошёл к чёрту! — Гарри мотнул головой и ударил Тома по руке. — Ты столько лет сидел в моей голове, удивлён, что мои мозги в кашу не превратились. Испортил мне детство, убил родителей, преследовал меня и…       — Значит, всё-таки мстишь мне? — прервал Том, повысив голос.       — Блядь, Том! — Гарри накрыл ладонью его рот. — У нас непростое прошлое, но помнишь, что я тебе говорил? Я сказал: знай, что я люблю тебя, что бы ты ни вспомнил, что бы ни узнал. Я люблю тебя, Том, и принимаю твоё, — нет, — наше прошлое. Не забывай моих слов.       — Я не знаю, — Том вцепился в свои волосы и простонал. — Сука, Беллатриса. Всё из-за неё.       Гарри скривился.       — Как вы вообще с ней?.. того самого. Я бы и не подумал, что Волдеморта интересовало что-то или кто-то помимо мирового господства.       — Меня и не интересовало. Нужен был ребёнок, а преданная Белла всегда крутилась возле меня, — равнодушно сказал он. — Но я не учёл, что она привяжется к дочери. Вернее, она наверняка просто хотела иметь от меня хоть что-то.       — Ладно, плевать на это. Что с Кей?! Ты можешь снять чертов медальон?! — Гарри внутренне ликовал, что разговор перетек в спокойное русло.       — Да пойми ты, не в медальоне дело, — фыркнул Том. — Я могу его снять, но поверь, без медальона будет хуже. Честно сказать, я вообще не знаю, что делать. Девчонка должна умереть.       — Что?!       Он сделал шаг назад, пристально глядя на Гарри.       — Она не простой ребёнок. Да и ритуал не завершён.       — Что за ритуал, ты ответишь?       — Нет, — нагло усмехнулся Том. — Наши с тобой сложные отношения вовсе не означают, что я посвящу тебя во все свои тайны.       — Если ты причинишь Кей какой-то вред, то я сам убью тебя, — зло пригрозил Гарри.       — Я пока не знаю, как лучше поступить. Мне нужно подумать, — отмахнулся Том от его слов.       Гарри замолчал. Напряжение в комнате выросло раз в сто. Казалось, они оба не знали, как себя вести. Гарри физически чувствовал, что в Томе боролись обе личности: Волдеморта и просто Тома. Хорошо, что тот остыл. Очевидно, новая личность была не столь вспыльчива, чем прежняя.       — Её настоящее имя Кей? — решился нарушить звенящую тишину Гарри.       — Я не знаю.       — То есть, как?       — Я не интересовался ребёнком, — пожал плечами Том. — Это был всего лишь инструмент.       — А сейчас?       — А что сейчас? Это твоя дочь, — мерзко ухмыльнулся Том. — Убившая кучу людей, и я уверен, убьёт ещё.       — Она сейчас спасла мне жизнь! — вскричал Гарри. От этого Тома он заводился не на шутку. Ямочки на его щеках исчезли, а вот ядовитые складки у губ обосновались надолго. Том был невероятно красив, но злое выражение лица его портило.       Страх залезал ледяными щупальцами прямо в сердце: а что, если Гарри больше не увидит своего Тома?       — Ладно. Поговорим о ней позже, — сказал Том. — И о тебе тоже. Мне надо всё обдумать. У тебя было много возможностей меня убить, но ты не сделал это. Почему? Неужели твои слова правдивы?       — Я отвечал уже тебе, но могу ещё раз повторить.       Гарри приблизился к Тому и совершенно неожиданно для того впился поцелуем в кривоватый надменный рот. Он успел заметить слегка испуганные широко распахнутые глаза.       — Том, — шепнул он в губы. — Закрой глаза, — легонько коснулся уголка рта. — В аду будем гореть вместе. Я всё прекрасно помню — и сколько тебе лет на самом деле, и всё, что ты натворил, и я не говорю, что готов забыть и простить. Но я готов начать с тобой новую жизнь. Если судьба даровала шанс нам обоим, может, стоит воспользоваться, сделав определённые выводы?       Том оттолкнул его и отвернулся.       — Сам не ведаешь, что несёшь, мальчик.       — Иди на хуй, Волдеморт. Верни мне Тома. Моего обаятельного болтливого Тома, называющего меня «милый». А мальчиков здесь нет. Мальчик давно умер.       Том обернулся, Гарри успел заметить тень улыбки, что несказанно согрела душу.       — Не знаю, что выйдет из этого, — честно сказал Том. — Но ты прав, я помню всё, что было между нами. А то, что случилось ранее… кажется сном.       — Кей очень испугалась, с ней нужно будет поговорить.       Внезапно Гарри охнул и схватился за живот, который скрутило спазмом.       — Твоё Круцио как всегда от души, — прохрипел он.       — О, чёрт, — взволновался Том. — Я вылечу тебя. Сейчас я умею. Раньше никогда не давались целительские науки.       — Разорванная душа и исцеляющая магия несовместимы…       Гарри не знал, что дальше делал Том, потому что вновь потерял сознание.

***

      Он очнулся в спальне, лёжа на кровати. Том сидел в кресле, заложив ногу на ногу, и это напомнило тот самый первый раз, когда Гарри переночевал у него в комнате. Тогда Том искрился уверенностью в себе. Сейчас же он был напряжен, плечи искусственно расправлены, а челюсти угрюмо сжаты. Он смотрел куда-то в стену, погруженный в мысли, не замечая, что Гарри пришёл в себя.       Боли не чувствовалось, дышать было легче, и Гарри тихо позвал Тома.       Тот встрепенулся, мимолётное растерянное выражение лица сменилось непроницаемым.       — Как ты?       — Спасибо, в порядке. Ты… излечил меня?       — Немного. Укрепляющие зелья нужно будет выпить. Но извиняться не собираюсь.       — Я и не жду, — хмыкнул Гарри, поднявшись.       — С Кей я поговорил, — сообщил Том. — Девочка может натворить дел, если будет пребывать в страхе.       — Бедняжка…       Том промолчал.       — Что теперь, Том?       Тот поднялся. Взял что-то с полки над камином и задумчиво крутил это в руках. Гарри прищурился, — чертовы чары испарились, и теперь он ни хрена не видел.       Медленно спустил ноги на пол и затем подошёл к Тому.       Он держал кривой фужер, сделанный в Венеции.       Том всё ещё хранил его.       Гарри тоже хранил свою рюмку, как и Кей — вазу.       — Если б я знал, как жить с этим, — произнёс Том. — Как относиться к тебе…было бы проще. Но я не знаю, — чёрные глаза с красным ободком обжигали, и в сердце Гарри поселилась боль, смешанная с плохим предчувствием.       Он тоже не знал. Он боялся, что Том, которого полюбил, не вернётся. Назад дороги не было, поэтому оставался лишь один вариант: пытаться жить дальше, пытаясь примирить Тома с прошлым и показывая, что значит любить и быть любимым.       Том переключился обратно на фужер, словно никогда не видел его.       — Переживаю за Кей, — сказал Гарри. — Да ещё и Пауль в больнице, он мог бы отвлечь её, они вроде поладили.       — Ты успел сообщить ему о том, что она здесь? — перебил Том.       — Нет пока.       — Это хорошо. Я хотел рассказать тебе кое-что, — он поставил фужер обратно на полку. — Я недавно был в Ватикане, встречался с Папой. Теперь я его доверенное лицо, и он посвятил меня в некоторые вопросы о секте, — Том многозначительно помолчал. — Я верен своему обещанию помочь тебе в расследовании, теперь для этого у меня много возможностей.       — И? Ты узнал что-то интересное?       — Много чего. Но самое важное то, что я знаю, кто в твоём Аврорате сливает информацию сектантам.       — И кто? Не томи, — нетерпеливо спросил Гарри.       — Это твой дружок Пауль, — Том холодно улыбнулся. — Не умеешь ты, Поттер, выбирать себе ни любовников, ни друзей.       — Что? — Гарри не мог поверить своим ушам. Он просто отказывался верить. — Но он спас мне жизнь! Да и столько раз помогал!       — О, он умело втёрся тебе в доверие, прикидываясь недалёким простачком. Даже с квартирой здорово придумал, чтобы выставить себя жертвой, — победоносно ухмылялся Том. — А сам всё это время сливал информацию Папе. Вот и не можете накрыть эту мафию. Удивляюсь, как ты крестражи мои нашёл, наверное, не обошлось при помощи приятелей или старика Дамблдора. Ты — глупец, Гарри Поттер, — издевался он.       — Мне нужны доказательства, — твёрдо сказал Гарри. — Пока что это только твои слова.       — Будут, — Том торжествовал. — Я покажу тебе все денежные транзакции, идущие на счета некоего Пауля Романо, открытые в Испании. И квартирка у него не одна. Да и мамочка его жива-здорова, отдыхает несколько раз в год на островах.       Каждое слово Тома било под дых. Гарри задыхался. Слишком много всего произошло за какие-то сутки. Невозможно было выносить всё это.       — Нет, не могу поверить.       — Я ещё бы поразмышлял над тем, откуда действительно прилетело в тебя заклинание в рейде, — окончательно припечатал Том.       Гарри закрыл глаза и подумал, что кошмар только вот-вот начинается. Спокойствие Тома — внезапное, хладнокровное, скорее всего, временное.       Что делать — Гарри не знал.       Но знал точно, что легко не будет.