Отче

      — Я не могу здесь лежать, нужно срочно бежать! — Гарри сполз с кровати столь резво, сколько позволяли раны на теле. — Пока я здесь прохлаждаюсь, Кей может сотворить что угодно и с кем угодно! Где моя палочка?       — Гарри, ты ещё слаб, — неодобрительно покачал головой Гуццоло. — Палочка на посту дежурного целителя.       — Мне нужно идти, — превозмогая боль, Гарри решительно выпрямился и поковылял к двери. — В какой палате Пауль? Хочу навестить его перед уходом.       Его не остановили ни разумные слова начальника о слабости, ни персонал, увидевший, как он покидает палату, — решение было принято твёрдо и незамедлительно.       Пауль находился один, как и Гарри, работа в Аврорате была привилегирована, что позволяло обеспечивать своих сотрудников комфортом.       — Привет, как ты? — прокряхтел Гарри, садясь на краешек кровати. — Гуццоло рассказал мне всё. Благодаря тебе я остался жив. Не знаю, как отблагодарить тебя.       — Пустое, — отмахнулся Пауль. Он выглядел бледным и измученным. — На уровне инстинкта сработало. Для чего же ещё нужны напарники, не так ли? — подмигнул он Гарри. — Вычислили того, кто бросил в тебя заклинание?       Гарри покачал головой.       — Нет. Об этом ничего неизвестно.       — Вот гондоны, — выругался тот.       — Это ещё не всё. Я на самом деле ненадолго к тебе. Кей сбежала.       Он вкратце обрисовал Паулю ситуацию, на что тот присвистнул в изумлении.       — Вот это новости! Где будешь искать?       — Сначала отправлюсь домой, а потом что-нибудь придумаю. Возможно, напрягу кого-то из Аврората. Правда, теперь непонятно, кто друг, а кто враг, — расстроенно и немного раздражённо произнёс Гарри.       — Не завидую тебе, — сказал Пауль и закашлялся.       — Ты вообще как? Хреново, наверно? — Гарри действительно переживал.       Он всегда испытывал вину, когда кто-то чем-то для него жертвовал, а уж если речь шла о таком деле, как спасение жизни, то груз этого чувства становился поистине невыносимым и давящим.       — Да и не в таких передрягах бывал, не переживай, — хрипло рассмеялся Пауль. — Живой же, ну. А вот у тебя сейчас, конечно, ситуация. Сочувствую. Если будет нужна какая-то помощь, то после того, как покину сие неувеселительное заведение, обращайся.       — Спасибо, — сердечно произнёс Гарри и порывисто схватил ладонь Пауля, то ли в попытке рукопожатия, то ли хрен знает чего, но, несомненно, от всей души.       — Да будет тебе, — издал смешок Пауль. — Может, когда-нибудь и ты мне спасёшь жизнь. Это же наша работа. Гарри, не придавай излишней значимости этому рабочему моменту. И отпусти мою руку.       — Ой, извини, — смутился Гарри, но руку выпустил.       — Не кисни. Всё наладится, вот увидишь, — улыбнулся Пауль.       Гарри пробыл в палате ещё некоторое время и затем, пожелав выздоровления напарнику, отправился домой. Вернее, домой к Тому.       Том мог остудить его мысли трезвыми рассуждениями. Когда тот раскрывал рот, всё вставало на свои места. Правда, иногда и член вставал, мешая думать, но это уже так — побочное действие. Рациональный и расчётливый ум Тома помогал Гарри разложить всё по полкам в голове. Не то чтобы Том рассказывал или советовал ему как поступить, просто по ходу рассуждений Гарри становилось легче размышлять самому. Он не знал, как это работает, но оно работало и приносило плоды. Возможно, само присутствие Тома рядом делало его более собранным и готовым к борьбе.       Как бы там ни было, Гарри спешил к Тому. Голова раскалывалась, слабость в ногах затрудняла передвижение, но, как и сказал Пауль, бывало и похуже.       — Синьор Поттер, ваша палочка, распишитесь, — произнёс дежурный на посту колдомедик, укоризненно качая головой. — Не стоит вам уходить не долечившись.       Гарри отмахнулся.       В доме Тома было тихо. Гарри аккуратно приотворил дверь и вошёл. Пахло едой. Чем-то вроде молочного супа или творожного тарта. Однако хозяин дома никогда не ел молочное и кривился при виде творога или кефира.       Том незаметно появился на пороге столовой, и его лицо исказилось при виде Гарри.       — Что с тобой? — мгновение, — и Том уже стоял перед Гарри, ощупывая руками лицо и ушибленную голову. — Ты ранен? Где болит?       Гарри язык проглотил от неожиданной заботы с его стороны. Чёрные глаза с красным ободком детально ощупывали каждый миллиметр лица, останавливаясь и подмечая каждую царапину.       — В рейде кто-то кинул в меня заклятие, но всё обошлось.       — Почему ты в таком виде? — возмутился Том. — Тебя в клинике не вылечили?       — Я ушёл оттуда, — перебил его пламенную речь Гарри. — Кое-что случилось, и у меня нет времени там находиться. Я в порядке, не переживай.       — Я и не переживаю, — закатил глаза Том. — Просто жаль твоё красивое личико.       Гарри широко ухмыльнулся. Том мог сколько угодно искусно лгать, но он видел его насквозь, особенно, если дело касалось лично Гарри.       Том переживал. За него. И осознание этого разливалось благодатным теплом в душе.       — Кей сбежала из клиники, — тряхнул Гарри головой, прогоняя чрезмерную чувствительность. — Сожгла её и убила Росси. Ума не приложу, где она может скрываться. Нужно срочно организовать поиски, пока не случилось чего-нибудь похуже. Хотя, куда уж хуже, да?       — Гарри, сядь, пожалуйста, — подозрительно ровно попросил Том. — И не волнуйся.       — Твои слова наоборот заставляют меня волноваться, — напрягся Гарри.       — Кей сейчас здесь.       — Что?!       Гарри рванул из столовой.       — Где она?!       — Не кипятись, — крикнул вслед Том.       Вбежав в гостиную, он увидел свою приёмную дочь сидящей на диване. В чистом платье и с умытым лицом. Волосы оставались распущенными, но выглядели аккуратно расчесанными.       — Ах ты, мерзавка! — вскричал Гарри, хватая её за запястье и стаскивая с дивана.       Колкая боль пронзила руку, и он невольно выпустил девчонку.       — Не трогай её, — резко приказал Том, вошедший в комнату и вставший рядом с Кей. Та вцепилась в него, прячась за спину. — Успокойся и выслушай то, что я скажу.       — Да как ты смеешь? — прорычал Гарри. — Это моя дочь!       Они оба целились друг другу в грудь палочками, а Кей в это время всхлипывала за спиной Тома, ещё больше цепляясь за штанину.       — Гарри, ты её хочешь сдать обратно в тюрьму? Она же там пропадёт. Тюрьмы никого не исправляют, только озлобляют ещё больше, — горячо говорил Том. — Давай оставим её здесь, спрячем. Кей очень одинока!       — Неужели тебе есть дело до какой-то девчонки? До чужой дочери?!       — У неё такой потенциал! — вскричал Том. — Нельзя разбрасываться этим. Я помогу ей. Ты тоже ей поможешь. Мы вместе поможем Кей обуздать магию и направить в нужное русло. Гарри! — Том не давал вставить и слова возражения. — Так будет лучше.       Гарри открыл было рот и снова закрыл. Он уставился на Кей, которая молча выглядывала из-за Тома.       — Ну-ка подойди, — строго велел он. — Сейчас ты расскажешь мне о том, что произошло. Без вранья, поняла? И не строй из себя саму невинность. И без выходок.       — Том, ты говорил, что папа всё равно любит меня! — вскричала Кей со слезами на глазах. — Но он не любит!       — Любит, милая, любит, — Том обхватил её голову руками, прижимая к себе. — Он просто очень взволнован. Гарри, — зашипел он. — Она просто вспылила.       — Она сожгла клинику! Столько невинных людей пострадало!       — Я не хотела! Я случайно! — рыдала Кей, не отлипая от Тома.       — Мы её спрячем здесь. Тебя никто не найдёт, детка, — обратился он к ней. — А папа успокоится, и всё будет хорошо.       Гарри сжал кулаки, челюсти тоже заболели. Том, конечно, был хозяином в этом доме, но распоряжаться его дочерью не смел.       Маленький внутренний голосок прошептал, что у Тома-то больше прав распоряжаться Кей.       Но так как тот об этом не знал, — да ему по барабану вообще дети, с его слов, — так пусть заткнётся.       Именно это Гарри и произнёс вслух.       — Мы сейчас не будем ругаться при ребёнке, — холодно ответил Том. — Она во всём раскаивается, и ей очень плохо. Садись, милая, хочешь чего-нибудь? Какао? Молока? Сока?       — Молока, — буркнула Кей, глядя исподлобья на Гарри.       Тот почти взрывался от того, насколько она вела себя, будто ничего не произошло. Будто не она сожгла дотла клинику и убила людей. А Том ей потакает, чёртов маньяк.       Домовой эльф вручил кружку, Кей, забравшись на диван с ногами, отхлёбывала молоко.       — Гарри, заплети потом Кей волосы, — снисходительно велел Том. — Я… не умею, — признался он.       Гарри готов был поклясться, что тот покраснел.

***

      Он не знал, как вести себя с ребёнком-преступником. Впрочем, ранее он также не знал, как жить в одном доме с убийцей.       Оказалось очень даже просто. Нужно лишь закрыть глаза, заткнуть уши и не говорить. Совесть молчит тогда, когда ты испытываешь любовное томление.       Гарри чётко осознавал, что сексуальное желание было вызвано наркотиками, но по мере того, как он проводил с Томом всё больше времени, спал с ним, ел за одним столом, вёл беседы и узнавал ближе, всё больше влюблялся, и похоть уступила место более светлому чувству.       Наверное, у Гарри больная голова, что совершенно понятно, ведь в ней большую часть времени когда-то обитал Том-Волдеморт, и, вероятно, повредил там пару извилин, отвечающих за ясность ума и добродетель. Всецелое и полное понимание неправильности их отношений никак не влияло на поступки Гарри.       Он продолжал общение с Томом, несмотря ни на что. И, скорее всего, послушает его и попытается наладить отношения с дочерью, ибо понятия не имеет, что с ней делать.       Вот и сейчас Гарри покорно заплетал не по-детски тяжелые волосы в косы и размышлял о дальнейшей судьбе их всех.       Молчание между ними было напряжённым. Спина Кей — прямой, а руки Гарри — резкими.       Впрочем, причёска из кос получилась, как обычно, симпатичной и аккуратной. Больше Кей не выглядела оборванкой, но и своей дочерью он уже не мог её называть.       Чужая кровь. Дурная, порочная. И как бы Гарри ни старался воспитать девочку, наследственность и проведённый в младенчестве Тёмный ритуал давали о себе знать.       Росси погиб, и теперь никто не поможет Гарри разгадать, что произошло. Впрочем, сотрудники Лаборатории артефактов могли бы и дальше стараться снять медальон, но тогда придётся выдать местоположение Кей.       А может, сдать её аврорам? Зачем скрывать малолетнюю преступницу, становясь невольным соучастником?       Тогда его убьёт на месте Том. Бог знает, почему он привязался к Кей и защищает её. Неужели ощутил родственную связь? Есть ли какая-то родственная магия отца и дочери? Гарри был профан во всём, что касалось родственности и чистокровности, оба эти аспекта прошли мимо него. Семьи не имел, как и пытливого ума, которым обладала, например, Гермиона.       — Я не знаю, как поступить, — Гарри решил говорить честно. Они собирались спать, и сейчас, глядя, как Том медленно раздевается, уже пожалел, что начал разговор. Он вздохнул и продолжил. — Я не могу прятать Кей. Я Старший Аврор, и старался всегда поступать по совести. Но раньше у меня не было семьи и не было проблемных детей. Я впервые в такой затруднительной ситуации.       Его взгляд задержался на бледной шее, оголяющейся всё больше под ловкими пальцами Тома. Верхняя расстегнутая пуговица рубашки обнажила ямочку между ключиц, пуговица за пуговицей — и голой кожи становилось слишком много. Так много, что Гарри забывал слова.       — Подумай, что тебе важнее: должность или семья, — Том снял рубашку и принялся за ремень на брюках.       — Семья? — хмыкнул Гарри, следя глазами за тем, как щёлкает пряжка. — Разве у меня осталось что-то от семьи? Джинни подала на развод, а Кей… Кей приёмная дочь, сгубившая кучу народа.       — У тебя есть я, — буднично заметил Том.       Гарри снова хмыкнул.       Он так и не привык слышать от Тома подобное, несмотря на то, что тот говорил это давно. Том всегда был честен с ним. По крайней мере, так казалось.       Нервы были на пределе, тревожность зашкаливала, запутанность ситуации приводила мысли в хаос, а Гарри был из тех людей, что снимали напряжение сексом. Не от искреннего желания, а какой-то внутренней потребности сбросить пар. Джинни всегда обижалась, когда он вёл себя подобным образом, но Том-то мужчина, и наверняка должен его понять.       Поэтому Гарри, отбросив лишние рассуждения, подошёл к Тому и вытянул из шлевок его брюк расстёгнутый ремень.       Том вопросительно повёл бровью. Гарри, немного поиграв ремнём в руках, сложил его вдвое и медленно провёл по груди снизу вверх, проскользил выше, очертил острые углы челюсти, — Том не сводил заинтересованного взгляда, — остановился на пару мгновений, — Том невольно облизал губы, — а затем звонко шлёпнул по щеке.       В расширившихся чёрных глазах зажёгся опасный огонёк. На щеке заалел след.       — Кто-то слишком осмелел? — тихо произнёс Том, резко перехватив запястье Гарри.       — Я тебя не боюсь, Том, — насмешливо ответил Гарри. — И если я в чём-то уступаю, то не стоит принимать уступки за слабость. Это только моё собственное желание.       — Ладно, — растянул губы в коварной улыбке Том и отпустил руку. — Продолжай. Хочу посмотреть, как далеко ты сможешь зайти.       — Кей спит?       — Не волнуйся, за ней присматривает домовик, и наложены чары. Всё как обычно, Гарри, — успокоил Том. Его лицо выражало нетерпение и азарт.       Гарри накинул ремень за шею Тома и потянул за оба конца к себе, вынуждая того шагнуть вперёд.       Они упали на кровать, и Гарри скрестил концы ремня, затягивая петлю.       — М-м-м, тебе подошёл бы ошейник, Том, — сказал он со смешком, внимательно наблюдая за реакцией.       — Думаешь? — чуть сдавленно проговорил Том. Ухмылка на его лице стала ещё шире и даже немного отдавала сумасшедшинкой. — Значит, твои тайные желания — надеть на меня ошейник? Расскажи мне, как ты это видишь?       Снисходительный тон немного подбешивал, и Гарри туже затянул петлю. Том не подал вида, лишь тонкие ноздри чуть больше затрепетали.       — Кажется, будто всю жизнь мечтал это сделать, — загадочно сказал Гарри. — Я вижу, как ты стоишь на коленях, твою шею украшает чёрный кожаный ошейник, а я держу конец поводка.       — Вот так? — Том приподнялся на локтях, сползая вниз и натягивая петлю туже.       Гарри поднялся следом. Том опустился на колени между его разведённых бёдер.       — Так, — сглотнул Гарри.       — Говори. Дальше.       — Я бы взял в руки какой-нибудь девайс потяжелее и танцевал жгучим кончиком по твоим обнажённым плечам и спине. Вот здесь, — Гарри провёл ладонью от кожаной петли на шее вниз по спине, прочерчивая касаниями широкие полосы. — Твой пульс сменил бы ритм. Как сейчас, — усмехнулся он. — Меня пьянил бы каждый твой вскрик.       — Ты желаешь, чтобы я кричал? — Том смотрел на него снизу вверх, и это чертовски сносило крышу.       — Да, — выдохнул Гарри. Джинсы страшно давили в паху, и он ещё шире развёл бёдра. Взгляд Тома остановился на ширинке перед его лицом.       — О, как ты возбудился, — его глаза блестели, а безумная улыбка не сходила с лица. — Интересно, куда нас заведёт столь милая игра? — он положил руку на пах Гарри, и тот застонал.       — Блядь, — он чуть подался вперёд.       — Рассказывай дальше.       — Я могу тебя бить, могу гладить, могу кусать до крови, — задыхаясь, словно петля на шее была у него, говорил Гарри. — Делаю всё, что хочу. Ох, — прервался он оттого, что Том освободил его каменный стояк.       — И что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Том. Петля совсем ослабла, и говорил он свободно. — Скажи.       — Перестань командовать стоя на коленях, — Гарри вновь затянул концы ремня, частично перекрывая дыхание Тома.       — Ни за что, — издевательски хохотнул он. — Что ты мне сделаешь?       — А если я тебя убью? — Гарри наклонился близко-близко к лицу Тома, потянув за ремень, и вынуждая поднять голову. — Не боишься собственной смерти, Том?       — Так ты меня не убьёшь, я и без палочки могу одолеть тебя, — самоуверенно ответил тот. — Но мне нравятся игры на грани. А ещё мне нравятся дерзкие парни. Уверенные в том, что могут перехватить инициативу. Это забавляет.       — Как же ты бесишь, — Гарри раздраженно дёрнул ремень.       — Я знаю. Но сегодня я добр и милосерден, поэтому говори, что ты сейчас хочешь.       Кончик языка Тома коснулся головки члена, собирая из отверстия каплю предэякулята.       — Да, отсоси, — Гарри потянул ремень на себя, вынуждая Тома двинуться вперёд.       — Хочешь, чтобы я отсосал тебе? Прямо сейчас? Обхватил губами твой член и…       — Да! — воскликнул Гарри, перебивая. — Именно этого я и хочу. Заткни свой ядовитый рот членом.       Он схватил Тома за жёсткие кудри и принудительно опустил голову вниз к паху. Ремень снова ослаб.       Когда его плоть оказалась во влажной и тёплой глубине рта, Гарри прерывисто выдохнул.       — И дрочи себе, чтобы я видел.       Том расстегнул ширинку и освободил такой же напряжённый член. Сжал ствол ладонью и встретился взглядом с Гарри.       Гарри чуть не умер в этот момент. Том, не стесняясь, водил рукой вверх-вниз, чуть задерживаясь пальцем на уздечке, собирал влагу с уретры и распределял её по стволу.       Рука запуталась в копне кудрей, сжимая прядь в ладони. Гарри застонал так громко, что даже сам себя устыдился.       Том оторвался от члена и усмехнулся.       — Обожаю, как ты стонешь от того, что я с тобой делаю.       — Я думал, тебе нравится сосать, — Гарри отзеркалил усмешку.       — Мне нравится не процесс, а результат. Ты полностью в моей власти, плавишься воском под моими руками и губами, — Том обвёл кончиком языка венчик головки, и Гарри судорожно сглотнул. — Чтобы кончить, сделаешь всё, что я скажу. Течёшь, как сука, и всё из-за меня. Поэтому не важны средства, важна цель, — договорив, Том снова обхватил ртом головку, продолжая дрочить себе, совершенно не смущаясь, а наоборот, красуясь.       Хотелось одновременно увидеть, как он давится членом со слезами на впалых щеках, и просто позволить ему делать всё, что заблагорассудится. Брючный ремень свисал с плеч совсем позабытый, Гарри лишь скользнул по нему взглядом, мысленно отмечая, что в следующий раз он приложит его не только к лицу, но и к месту помягче.       Далее мысли потеряли связность, он обильно излился в жадный рот, пристально следя за движущимися тонкими пальцами Тома на толстом стволе с крупной багровой головкой.       Том, кончив, поспешно вытер рот, шепнул Очищающее и зачем-то бросил быстрый взгляд в сторону.       — Ох, я совсем потерял счёт времени, — пробормотал он, застёгивая штаны.       Гарри недоуменно уставился на него. Послеоргазменная эйфория ещё застилала разум, и он никак не мог понять действия Тома.       — Что случилось?       — Уже начался последний повтор сегодняшних новостей, я и так пропустил дневные выпуски, — Том порылся в шкафчике и нашёл пульт от телевизора.       Экран большой плазмы на стене загорелся.       — Какие к хуям новости? — возмутился Гарри. — Когда ты стал смотреть их?       — С тех пор, как показывают меня, — Том пощёлкал кнопками, разыскивая нужный канал. — О, вот. Уже началось.       Гарри непонимающе перевёл взгляд на экран. Сначала они выслушали новости о чрезвычайных происшествиях за сутки, и лишь потом появился Том.       Красная сутана, кардинальская шапочка, холёное белое лицо и невероятно честные глаза — такой Том смотрел на них из ящика.       — Как ты оказался в эфире?       — Пригласили в качестве официального представителя Святой Церкви рассказать о Господе, — пожал плечами Том, даже не повернувшись в сторону Гарри. — Обрати внимание, как я прекрасно смотрюсь в кадре!       Он действительно хорошо выглядел на экране — весь такой праведный и добродетельный.       — Семью нужно беречь во что бы то ни стало, — вещал экранный Том. — Прелюбодейство — большой грех, и однажды Господь накажет такого человека. Если вы запутались или находитесь в сложной жизненной ситуации, обращайтесь к Господу. Приходите в церковь. Мы вам обязательно поможем.       — Что за херню ты несёшь? — Гарри продолжал смотреть на Тома в выпуске новостей, где тот отвечал на вопросы ведущего. Красивые губы двигались, произнося правильные слова и цитируя Библию, а Гарри не мог думать ни о чём кроме того, что буквально несколько минут назад эти губы грязно сосали его член. Лицемерие кардинала зашкаливало.       — О, я заякорил свои слова специальным заклинанием. Люди будут хотеть пойти в церковь, когда услышат — буднично сообщил Том.       — Но зачем?!       — Пожертвования. Кстати, я ещё зарегистрировал блог в социальных сетях и на форуме католической церкви отвечаю в качестве эксперта, — похвалился он. — Интернет — такое непаханое поле для привлечения прихожан. Гораздо эффективнее, чем какие-то проповеди в провинциальной церквушке. Большинство святейших лиц чураются Всемирной паутины, а я вижу прекрасный инструмент воздействия.       — Зачем тебе это, Том? — устало спросил Гарри.       — Чтобы чего-то добиться в этой жизни. Быть значимой фигурой в обществе. Жить в достатке. Я не помню своего прошлого, но в моих силах сотворить своё будущее. Лучшее. Светлое, — Том наконец-то обернулся к Гарри. — И с тобой, если хочешь. Ты же хочешь быть со мной?       — Да, — не раздумывая ответил Гарри.       — Я рад, — Том посмотрел на собственное изображение в телевизоре. — Завтра на вечер ничего не планируй.       — В каком смысле?       — У меня есть для тебя сюрприз, — загадочно сказал он. — Я вижу, как ты устал. Как измучился из-за навалившихся обстоятельств. Это не займёт много времени, но я хочу показать тебе то, что никто не покажет.       — О… — озадачился Гарри. — Мне стоит переживать?       — Тебе стоит расслабиться, милый, — Том наклонился к нему, оставил лёгкий поцелуй на губах, потёрся мягкой бородой о щёку и ласково провёл большим пальцем по подбородку. — Я обо всём позабочусь. Кей нам не помешает, — это займёт буквально пару часов, — но ты увидишь то, что мало кто видел. Впрочем, расскажу всё на месте.       — Ух… — выдохнул Гарри. — Заинтриговал. Я вечером свободен. От рейдов буду освобождён по состоянию здоровья.       — Кстати, — перебил Том. — Я залечу твои повреждения, что остались. У меня хорошо выходит.       — Я не решил, как поступить с Кей, — неожиданно озвучил Гарри.       — Возможно, завтра твои мысли станут в порядке.       Том нажал на кнопку «Выкл» на пульте.       — Ты и я. И одно замечательное место.       — Ладно. А пока что я не буду ни о чём думать. Это угнетает.       — Согласен, — Том чмокнул его в плечо. — Может, займёмся чем-то посерьёзнее, чем минет?