Як-Ронда

Нарцисса Блэк

1973 год

      Она никогда не была лучшей в классе зельеварения. Всегда её обходил кто-то другой, хотя результаты, нужно было признать, были грандиозными, её профессор говорил, что она далеко пойдет. Хотя он говорил так всем. Это свойственно большинству учителей, которые преподавали в английской школе магии.       До конца пятого курса Нарцисса считала, что самыми прекрасными моментами в её жизни является поездка в Грецию, «младшая» реликвия её семьи, подаренная на десятилетие, и вечер воскресенья двадцать восьмого декабря с сестрами у камина, когда им было тринадцать. А потом Нарцисса Блэк обогнала по результатам экзамена самого сильного зельевара на курсе и в последующем поклялась праздновать этот день, как свой второй день рождения.       До тех пор, пока на шестом курсе, в канун Рождества, гуляя по магическому переулку Мадрида – не РБМ, конечно, её мать была категорически против Древней магии, – пока её мама под ручку гуляла с Андромедой у магазинов с чайным сервизом, она не наткнулась на книжный магазин, где на самом дальнем стеллаже не увидела красный фолиант с резьбой на корешке с самыми древними рецептами зелий.       Когда маг связывает себя договором с Древней магией, а главное – с её Богами, у него в жизни появляется лишь одна цель. Познать эту силу настолько, будто он уже с ней родился.       Фолиант был огромный, а ещё в Англии достать книжки по Древнему колдовству было очень сложно, поэтому Нарцисса училась медленно. Впитывала в себя каждую страницу, медленно, даже не осознавая, что вырезает у себя под кожей клятву Богам, пока Фалассия откуда-то сверху то посмеивалась, то хмурилась. Слишком уж младшая Блэк была нестабильна. Ей нужен был хороший учитель и сама Феникс собиралась подослать ей кого-нибудь из Богов или из своих хороших учеников, но её брат разглядел в будущем другое. Вмешиваться не стали.       Зелья не всегда получались хорошими, хотя Нарцисса делала их не так уж часто. На них требовалось много времени и практики, а ещё она совсем не понимала, что Древние Зелья не будут получаться без базы о самой магии, но объяснять ей никто не спешил.       Блэк погрязла в цепком, непроходимом болоте на долгие девять месяцев, силясь разобраться, понять, освоить в конце концов хоть какие-то азы. И иногда у неё получилось. То ли Боги смилостивились, то ли просто Мать-Судьба играла на руку. Фолиант уже должен был сто раз закончится, но Нарцисса разжевывала каждую страницу по двум неделям, нередко возвращаясь к самым первым. Учение проходило трудно, но руки не опускались. Клятва была закреплена, назад путь был жгучим и нежеланным.       Единственное, что может ослабить силу Древней магии – любовь. Обусловлено это было легендой про Чарующую Фреялин. Одна из могущественных однажды утратила все свои силы, потому что влюбилась в смертного, а он, не веря ей, что она Богиня, а не просто ведьма, попытался её сжечь. Фреялин физических увечий не получила, но надышалась дыма от сосны, которую жгли в тот вечер под ней, а любое хвойное, когда горит, убивает магический стержень. Богиня так отчаялась и страдала от предательства, что даже не могла выделить сил на то, чтобы восстановить магию. Сгоряча, – что было Фреялин несвойственно, – она создала проклятие.       «...Если уж сильнее вам нужны чужие сердца – получите, но про силу можете забыть...»       Нарцисса поняла, что делает не так ещё летом, но так как учебника по базе Древней магии у неё не было, ей приходилось карабкаться самой, без дополнительных источников, при этом ещё и в седьмом поту прятать Фоллиант по зельям от семьи вовремя каникул, профессоров и сокурсников. Что было сложно, он слишком цеплял взгляд. Она практически ничего не знала, рун никогда в глаза не видела – только отдельные буквы в Фолианте, которыми обозначались некоторые ингредиенты, но у Блэк всё равно не было словаря – соучастников у неё не было, а ещё в ноябре, как снег на голову, свалился Люциус Малфой, который вдруг с чего-то решил, что Нарцисса ему нравится.       Та противилась... недели две. Могла бы продержаться и дольше, если бы знала правила Древней Магии, но в тот момент даже заботливой ко всем Грешной Дарьи не было рядом, отгородить Нарциссу от неминуемого никто не смог.       У окрылённой Нарциссы зелья отошли на второй план всего где-то на пару дней. Всё-таки, дело жизни, – а Блэк планировала сделать его таковым, – тянуло её если не магически, то эмоционально точно. У бедной Нарциссы случился выброс на нервной почве, когда через сорок минут бесчисленных попыток у неё не получилось ничего из того, чему она училась долгие месяцы. Ни магия, ни Боги, ни давно сваренные единицы удачных зелий её не слышали. Это больно, когда то, с чем ты был связан разрезает веревки само. И Нарцисса чувствовала, как в груди всё больше и больше растёт дыра.       Не смог ей помочь и Малфой. Золото дарил, на свидания приглашал, целовал, даже цветы разузнал какие любит, но Нарцисса в себя так и не пришла, хотя сердцем чувствовала, что Люциуса любит, тянулась и ластилась к нему. Но больше всего Нарцисса любила Богов. Она молилась в пустоту, тишину, будто бы в ледяную стену утром, днём, вечером, вставала ночью, проводила ритуалы, один раз решилась на жертвоприношение, но проклятие Фреи сильное, а снимать она его не хочет. Да и не просит её никто.       Бедная Блэк себя бы в могилу свела до конца последнего года, а её сестры, выпустившиеся из школы ещё прошлыми годами даже не узнали бы, что с их младшей что-то не так, но произошло страшное. А может просто Боги наконец решили пойти по предначертанному. Люциус Малфой, в день сдачи главного экзамена по защите от темной магии, по стечению обстоятельств умер быстрой, безболезненной, но очень внезапной смертью.       Нарцисса заметила не сразу, что благословение Богов к ней вернулось. Ей потребовалось время, чтобы вообще начать что-то замечать. Она провела месяц в Париже, в одном из самых дорогих магических отелей города, до последнего не догадываясь, что прямо за стенкой высокого забора располагается Рынок Бесконечной Магии.       Однажды проснувшаяся посреди ночи Блэк сначала подумала, что она в кошмаре. Было холодно, взмокшее тело обдувал ветер после прошедшего дождя, а с улицы слышались странные звуки. Кто-то пел. И их было много.       На главной улице, естественно, никого не было. Тут, в большинстве своем, были маги, но они никак не высказывали своим видом, что слышат песни, веселые крики и взрывы заклинаний, похожих на фейерверк. Нарцисса, сверху сорочки накинув мантию, пошла за каким-то непримечательным мужчиной, которому было абсолютно плевать на неё, в переулок, куда он направлялся, шли многие и за ним, и перед ним.       Нарцисса в будущем ещё много раз будет проходить под этой аркой, но первое впечатление останется с ней надолго, если не навсегда. Она была не просто красивой, интересно сделанной или украшенной рунами, на которые Блэк тогда не обратила внимания. Арка была огромной, – кстати, считается, что у Парижского РБМ самый большой вход из всех рынков, – через неё могли пройти, наверное, человек десять в ряд, даже не касаясь друг друга. Отсюда и шли песни, и земля тряслась из-за здешних танцев, и нестихающий хохот тоже был слышен здесь ото всех углов.       Двадцать четвертое июля – всемирный День Судьбы. В праздник все приверженцы Древней магии стараются собираться огромными кучами, так как это даёт силы Богам. Кто-то из самых маленьких городов за несколько недель едет в столицы или просто в ближайшие города, где РБМ побольше. Считалось, что самыми удачными местами для празднования в Европе были Париж, Берлин и Рим. Первое – из-за масштабов магических районов, где всегда можно было в полной мере ощутить колдовство, а чем больше пропитка, тем лучше праздновать. Столица Германии – из-за того, что там, по поверьям, было больше всего храмов, как действующих, так и заброшенных. Причем не в самом Берлине, а именно по всему государству. Рим – есть выход к Тиреннскому морю, которое считается любимым водоемом Верховной Тройки. В День Судьбы принято танцевать, плести медальоны за бесплатно и красивые глазки, а ещё отпаивать всех Древними зельями.       Последнее Нарцисса увидела мельком, встав посреди улицы, с мерцающими радужками, в которых отражалось всё разнообразие огней, рассматривая, как целая аллея зельеваров предлагает настойки. Зелья были со скидкой, деньги у Блэк были, но монеты из руки разлетелись по ближайшим плитам, когда в неё врезалась какая-то девушка.       Щеки впалые, да и выглядит в принципе как-то болезненно, будто совсем недавно перенесла лихорадку, но глаза у неё блестящие, веселые, спокойные и даже... приветливые. Она не глядя прикосается к плечу Нарциссы, сжимая и бормоча «Извините». Она смотрит куда-то в сторону возвышающейся над всеми арки, держит крепко сумку, перекинутую через плечо, а когда поворачивается к Блэк, вдруг резко меняется в лице. Хмурится, оглядывает девушку с ног до головы и поднимает бровь.       – Чарующая Фреялин... – шепчет она совсем тихо, словно произносит «Мерлин» и взывает к небесам. – Вам помочь?       Видимо, Нарцисса выглядела не так, как остальные или же просто запустила себя за прошедший месяц скорби настолько, что теперь даже не такие уж и красавицы, как эта женщина, предлагали помощь. Но Нарцисса, вместо ответа, – вариантов которого у нее было много, – склонила голову набок и спросила, наверное, самое тупое, что можно было в тот момент.       – Кто...?       – В смысле? – У женщины – а Блэк всё-таки решила для себя, что она уже женщина, хотя выглядела та лишь немногим старше самой Нарциссы – вытянулось лицо, черты заострелись, а глаза охладели. Будто Нарцисса только что оскорбила её по всем пунктам. – Что значит «Кто»? Чарующая Фреялин. Ты не ведьма?       – Я...       – Кристин! Феникс Фалассия, как ты? – откуда-то выскочила девчонка. Глаза большие, в них прям отражается весь спектр доброты, улыбка от уха до уха, а к груди прицеплен кусок пергамента «Эрри. Специалист по рукописям». Она так быстро утянула женщину, всё ещё прибывающую в замешательстве, обратно в толпу, что Нарцисса даже не почувствовала, как исчезли пальцы с плеча.       Феникс Фалассия?       Вообще, эти люди были какими-то странными. Нарцисса вполне отдавала себе отчёт, что не знакома со всеми тонкостями Древней магии, но как будто бы это всё было... перебор. Слишком много цветов, искр, странных слов, языков, бешеных танцев, картинок горящих птиц, да и огня в целом. На дороге разлили целую дюжину зелий и они теперь переливались всей радугой, оставаясь на тонких подошвах обуви и на босых пятках у детей. Ни одна живая душа не обернулась на взрыв с левой стороны площади, но зато все повернули головы и повытягивали шеи, когда над всей толпой прозвучало:       – Дорогу! Грешная Дарья!       Кто такая эта Дарья Нарцисса не представляла даже образно, и «звание» явно не вдохновляло.       Хотя в будущем она случайно выяснит, что на том РБМ Дарья искала именно её, а остальные маги очень удивились появлению Богини, так как та любила справлять праздник Судьбы на римском рынке.       Нарцисса бродила, как загипнотизированная, минут пятнадцать, прежде чем вышла на более-менее безлюдный участок. Там женщины с большими хрустальными шарами, пышными юбками и висящими серьгами – выглядили, как маггловские цыгане, а то и хуже – показывали прыгающим вокруг детям фокусы, если по истине устрашающие фигурки из огня можно было назвать фокусами.       Но Нарциссу привлекли внимание ни они, а девушка в таком же наряде, с абсолютно идентичной магической сферой, которая чертила мелком на стене ближайшего здания какие-то символы. И со спины слишком уж она была похожа на...       – Андромеда...?       Стекло разбилось, дым взметнулся вверх, а мелок сломался пополам. У средней Блэк глаза страшные, она не слышит детей, которые зовут её доброй тетей Андро, а только смотрит на сестру.       – Да будет это замыслом Верховных... – бормочет Андромеда и на полсекунды устремляет глаза вверх. – Ты-то что тут делаешь?!       Андромеда снимала комнату... в борделе. Объяснила она это тем, что тут лучше энергетика для проведения ритуалов. Для каких ритуалов, Нарцисса спрашивать не стала. Она вообще засунула все беспокоящие её вопросы подальше, но с каждой минутой, проведенной с сестрой в одной комнате, сдерживаться становилось всё сложнее.       Средняя Блэк вела себя очень странно. Напевала себе что-то под нос, поглядывала на высокий алтарь, который находился в углу комнаты, а ещё крутила в руках разноцветные мелки, которые были разбросаны по всей комнате. Все, с кем разговоривала Блэк по пути в съемный номер, называли её Андро, улыбались, желали здоровья и благословения от Феникс Фалассии. Поздравляли с праздником, просили передать кому-то какие-то молитвы на неизвестных языках. Андромеда только кланялась и улыбалась. Нарцисса едва заставила себя сесть в кресло, а не убежать подальше.       – И давно ты... увлекаешься Древней магией?       – А ты? – без промедления уточнила Андромеда, поджигая какую-то траву в мундштуке и перехватывая его зубами. – Я ещё в твое школьное время заметила, что ты связалась с Богами, но... Ты не чувствовала меня и я боялась, что ошибаюсь и...       – Чувствовала? Боги?       – Удивительно, – Андромеда повернулась к окну, затягиваясь и постукивая по столу кончиком мела, стирая его в руках об подушечки пальцев. – Мне казалось, что мы закупались в одном магазине, но видимо... По какому справочнику ты училась?       – Фолиант Древних Зелий.       – Ты же несерьёзно, да?       Из Андромеды удалось вытянуть немного. Она в принципе никогда не была сильно разговорчивая. От неё пахло сладкими маслами, её руки были в меле и от них несло, на удивление, горелым стеклом. Андромеда имела татуировки на бедрах, а из Верховной Тройки, – Нарциссе пришлось напрячься, чтобы запомнить хотя бы их, ведь Андромеда упомянула за полчаса свыше ста Богов, – поклонялась Феникс Фалассии, называя покровительницей.       А ещё Андромеда специализировалась на ритуалах. Для своего возраста она была больше, чем профессионалом, была Верховной Младших Ритуалистов и пользовалась популярностью на РБМ, хотя на Дне Судьбы представляла интересы гадалок, работая на них за неплохую сумму.       Андромеда изучала очень узкое направление, как говорила сама, поэтому рассказать сильно много не смогла. Но советы её оказались полезными. Поузнавать про Богов, выучить руны, общее направление, а ещё, раз Нарцисса заядлый зельевар – познакомиться с кем-нибудь в этой сфере и напроситься в ученики.       – Так проще.       И Нарцисса... испугалась. Фолиант, который она когда-то купила в Мадриде по возвращению в отель казался ей несущественной книжкой с пустыми страницами, которые рассыпались, когда к ним прикосаешься, и собираются воедино снова, когда убираешь от переплета руки.       Древняя Магия запестрила слишком большим количеством красок, но особенно Нарциссу выбило из колеи другое. Андромеда сейчас проживала на территории РБМ не потому что праздновала вместе со всеми, а потому что искала способ вылечить их мать. Друэлла заболела ещё задолго до смерти Люциуса, но Нарцисса, если честно, думала, что мать шла на поправку. Андромеда, которая к маме была ближе, опровергла её слова, утверждая, что Друэлле с каждым днём всё хуже.       Через три дня, когда Андро зашла к Нарциссе, собираясь предложить продолжить путешествие и обучение с ней, к обеим прилетело две совы. Друэлла Блэк умерла по истечению июля.

1979 год, Румыния

      Последнее, что увидела Андромеда перед тем, как Нарцисса кинула вперёд кинжал, был всплеск пламени, наподобие магии воды, но только огненной. Кто-то громко вскрикнул, но эхо потонуло в грохоте со стороны гор. Обернуться в ту сторону не успели, послышался шорох и тяжёлый кашель.       Женщина в бордовом плаще сплюнула на траву, судя по всему, наглотавшись пыли. Повернувшись к сестрам Блэк боком, она склонила голову к плечу, прищурившись. Ни Андромеда, ни Нарцисса изначально не заметили, что незнакомка наполовину вытянула меч, но при ближайшем рассмотрении женщины сестер, та отправила его обратно в ножны.       – Я вас знаю. Обеих, – Нарцисса помнила её смутно. Да и сейчас она отличалась от той версии, которая была шесть лет назад. Волосы обрезанные, причем как-то криво, будто стриг кто-то пьяный и с тремором. Глаза пустые, тусклые, серьезные. Фигура словно непропорциональная. Она указала сначала на Андромеду, а потом на Нарциссу. – Тебя я консультировала в каком-то ритуале... Не помню каком. А ты... Раз пользуешься Кинжалом Странника, значит выучилась? Знаешь теперь, кто такая Фреялин, м?       Кристин – кажется, её звали так – невесело улыбнулась, разминаясь и начиная рыться в карманах. На траву упали несколько искр Мглистого Порошка. Рядом с ботинками женщины валялся кинутый Кинжал Странника, выточенный одним из помощников Великолепной Лауры – покровительницы гадалок и провидиц – пару столетий назад.       – Вы бы смотрели, кого убить пытаетесь. Ладно я-то... Меня хрен убьешь. А если бы в неопытного попали? – Кристин подняла Кинжал, осмотрев со всех сторон. Убедившись, что вещь подлинная, поджала губы, но хозяйке – Нарциссе – кинула обратно, пытаться торговаться не стала. – А вообще... Черт, надо было ту рыжую брать. С некроманткой всяко безопаснее...       – Да некромантов днём с огнём не сыщешь, ты попробуй их отрой из их подвалов, – пробормотала Андромеда, а Кристин передёрнула плечами.       – Да не в этом дело, та нормальная была, просто... Неважно, – поправив сапоги, она обернулась к обрыву, мысленно прикидывая успеет ли ещё заскочить на РБМ в соседнем городе. – Да прибудет с вами Верховная Тройка, дамы. Хорошего месяца жатвы.              Нарцисса окликнула женщину быстрее, чем успела подумать зачем ей это надо. Кристин обернулась, смотря на Андромеду. Голос у сестер был похожий, вряд-ли она различила, кто из них её остановил.       Если женщина говорила правду и действительно в чем-то консультировала Андромеду, то, возможно, она сможет помочь им в воскрешении. Сестры искали способы все шесть лет, не останавливаясь даже на нужные аспекты обучения, учась походу дела и из-за этого, вероятно, сильно портя свой потенциал. Они потеряли связь с Беллатрикс, не пытаясь её найти. Вместо этого они побывали во всех странах Европы, на долгие два года обосновались в Азии, затронули Северную Америку и Африку, а в следующем месяце собирались отправится в Австралию, чего Андромеде категорически делать не хотелось, ведь там отреклись от Богов, но они уже почти отчаялись.       – Может быть ты нам... поможешь? У тебя сильная аура. Ты изучаешь Древнюю Магию дольше, чем те, кого мы встречали. Возможно ты знаешь ответ.       – Я похожа на Присветлейшую Хранительницу Мари? Или может быть хотя бы на Грешную Дарью? Платите и любой ответ ваш. Только не деньгами, – у Кристин жадно блеснули глаза. – На Кинжал Странника согласна.       – Да хоть особняк Блэков, он всё равно пустует, – Нарцисса покрутила в руках оружие, с тяжеловатым сердцем перекидывая его обратно Кристин. Та осклабилась, повертела серебро и так, и эдак, и только через долгих две минуты подняла бровь, готовая слушать. – Мы ищем что-нибудь для воскрешения человека. Некромантов не предлагай, пробовали уже, они сказали, что умершую душу уже через сутки нельзя... Я что-то не так сказала?       Кристин не донесла кинжал до сумки, смотря на сестер такими глазами, что стало страшно. Спустя пару лет Нарцисса будет иногда с ностальгией вспоминать, что Кристин вообще способна на такой спектр эмоций. Впрочем, она вернула себе маску спокойствия очень быстро.       Подняв голову к небу, Кристин молча кивнула, пробормотав на скандинавских рунах:       – Буду считать это подарком.

Геллерт Грин-де-Вальд

30-ые и далее

      Самой главной проблемой в его жизни было отсутствие мозгов у окружающих его людей. Он ненавидел, как тех кто отказался от силы Древней магии, так и приверженцев Богов, которые не видели дальше своего поклонения и старых методов. И найти армию, состоящую из волшебников, придерживающихся золотой середины, было сложнее, чем кто-либо думал. Такие либо не выходили на связь с внешним миром, считая всех отбросами общества, либо отдельных людей, которые сами не знали, что хотят, приходилось убеждать и подталкивать. Все ещё жутко боялись, ведь выбор «посередине» казался чем-то особенно неестественным.       Геллерт задумывался о том, чтобы бросить всё и перебраться в Австралию, где маги использовали оба ответвления магии, при этом без заядлого фанатизма, доходящего до абсурда. Но он, к большому сожалению, так и не двинулся с нагретого места в Нью-Йорке. Там было удобно пускать корни, хотя главная – и всем сердцем обожаемая – база находилась на тот момент на вершинах Альп. Непреступная крепость, на воротах которой написано большими, резными буквами на двух языках – английском, в честь современной магии, и на рунах Старшего Футарка, в честь древней – «Ради общего блага». Никто даже спустя несколько десятилетий не понял в чем конкретно заключается смысл, а Грин-де-Вальд не рассказывал, но девиз свой использовал часто, зная, что люди будут откликаться на него. Чем-то он их манил.       Хотя, конечно, только те, кто специализировался на Древней магии, могли сказать, что кредо проклято, причем самим Грин-де-Вальдом.       ᚱ︍ᚨ︍ᛞ︍ᛁ︍᛫ᛟ︍ᛒ︍ᛊᛃᛖ︍ᚷ︍ᛟ︍᛫ᛒ︍ᛚ︍ᚨ︍ᚷ︍ᚨ︍       Считается, что Геллерт из всех разновидностей рун знал только Старшего Футарка, так как использовал только его, но ему также были известны руны Арманена и Кирт. Они считались самыми редкими, – а ещё до смерти сложными, – и даже сами Боги пользовались ими крайне редко, но Грин-де-Вальд хотел покрасоваться. Считалось, что он вообще очень любил это делать, но большое количество записей, подтверждающих это, были утеряны ещё в тридцатых, когда Геллерт пытался пошатнуть страны Европы, но потерпел неудачу.       Бронкс взорвался в 1939 году, задев небольшую часть Манхэттена, и очень быстро стал боро Грин-де-Вальда. Американское правительство – и магическое, и обычное – не могло туда проникнуть, а все, кому всё-таки немыслимо удавалось, – умирали на границе. Проникнуть в Бронкс можно было только по специальному разрешению.       Геллерта Грин-де-Вальда запомнили не из-за его идей или проектов, а из-за жестокости. Уже не совсем молодой, но всё такой же красивый, амбициозный и невероятно сильный Герр Грин-де-Вальд получил в американско-магической истории прозвище «Верховный Убийца». Пошло это, естественно, от приверженцев Древней магии, так как те, наблюдая за деятельностью мага в те года, долго не могли понять почему Боги его не карают, а потом смирились и решили, что это замысел Верховной Тройки, и мешать перестали, если вообще пытались. Сильно громкие случаи в истории, к сожалению, замечены не были.       Грин-де-Вальду никто не мешал. Да, в Нью-Йорке было объявлено военное положение, но оно не распространялось ни на соседние города, ни, тем более, на всю страну. Все считали, что революционера скоро усмирят, но Министерство Магии – оно же МАКУСА, – как оказалось, не спешили, отступив после пяти самых крупных битв. Бронкс медленно превращался в очень уютное – если не считать военное положение и дефицит некоторых вещей – место. Грин-де-Вальд делал всё, чтобы маги, которых он фактически взял в плен, были довольны и слушали его. Это было не так сложно, за счёт того, что нью-йоркцы были народом покладистым. Им главное дай самое необходимое, снизь налоги и почеши за ухом их собаку, как они сразу становятся тише воды, ниже травы.       Проблемой Бронкса были любители Древней магии. Через какое-то время, в том же, например, 1984 году, Нью-Йорк, да и в принципе большая часть городов США, будут без проблем использовать оба ответвления магии, – хотя в некоторых какое-либо из них будет предпочтительнее, – но игнорируя главный замысел Грин-де-Вальда. Маги всё также будут делать и то, и другое с фанатизмом и, срывая голову, не желать слушать друг друга. А тогда, уже, получается, в 1944, единственное, что мешало Грин-де-Вальду – любители Богов. Их было найти сложно, на самом-то деле. Они ничем не отличались от других, и, что самое раздражающее, не велись ни на листовки, ни на речи, ни на подставных волшебников. Хуже всего было то, что они вообще не реагировали. Их было не просто сложно найти. Это сделать было невозможно.       Винда Розье была последней, кто видел Геллерта Грин-де-Вальда на свободе после безымянного приема в Весенних Садах. Он отправил её прямо оттуда в своё поместье в Германии, забрать пособие по ритуалам времён семнадцатого века. На днях он собирался посетить базу в Альпах и укрепить здание ещё больше.       Весенние Сады Бронкса принимали всех, у кого статус был выше бродяги с улицы. Туда можно было прийти без приглашения, вооруженным до зубов, а главное – со всеми своими замашками, не пытаясь их скрыть. Кажется, так пытались привлечь Древних магов. Мероприятие это было организовано помощниками Грин-де-Вальда, для продвижения его стратегии в массу. Только ни Геллерт, ни Винда не доследили и не стали дорабатывать проект, а поэтому в Весенних Садах оказался целый десяток Древних волшебников.       Девятого мая сорок пятого года Геллерт Грин-де-Вальд, он же Верховный Убийца, был арестован и передан Министерству Америки, а военное положение в Нью-Йорке было распущено.       Если в восьмидесятых прийти в школу с уклоном в Древнее обучения и взять их учебник истории, можно прочитать, что поступок тех волшебников в Весенних Садах, был обусловлен тем, что они очень злились на Грин-де-Вальда из-за непочтения их, так сказать, религии. Как высказывалась Верховная партии Древних, открытая в Нью-Йорке в начале 1970 года, волшебникам их сорта нравились идеи революционера, но с непочтением Богов они не были готовы мириться, а Грин-де-Вальд на уступки не шел. Это и было его главным просчётом, ведь больше всего на свете приверженцы Древней маги любили, любят и будут любить Богов.       База – или цитадель, или дворец, или, в будущем, тюрьма – в Альпах, с норвежского переводилась, как крепость. Чаще всего её так и называли, потому что реальное название для некоторых было тяжеловато в произношение. Геллерт строил это здание не с уклоном на то, что будет там жить. И не с уклоном того, что разведет там гарем или поселит будущую Фрау Грин-де-Вальд. Цитадель строилась для комфортного места жительства сторонников и, как иногда выражался сам Геллерт, для тюрьмы «высокого класса». Конечно, для врагов или кто там может быть у великого революционера. Суд отправил Грин-де-Вальда именно туда. В его собственную тюрьму.       Какое-то время Геллерт не мог колдовать. Стены камер были отделаны специальным веществом, которое блокировало магию и те, кто наблюдал за крепостью, это знали, поэтому не боялись.       Зря.       Любой ученик Богов, окажись он в подобной камере или рядом с травой, которая была втерта в стены, махнул бы рукой, сел на лавочку, и стал спокойно ждать. Приверженцы Древней магии вообще умели ждать, их жизнь научила, поэтому десять, а то и все двадцать лет, для них бы пролетели незаметно.       Грин-де-Вальду ожидание пришлось поперек горла. Он это здание возвел, он использовал все плюшки, которые давались Богами и их магией, но он же не мог освободится, потому что не учел, что блокирующая трава – она же Шедер – при смешивание с некоторыми разновидностями камней, крепчает и истощается намного медленнее. Поэтому колдовать в темной, душной камере своей же крепости, Геллерт смог только через двадцать семь лет.       Но Боги только этого и ждали. Если большинство уже давным-давно махнули на его дела рукой или были готовы закрыть глаза на неуважение, то Верховная Тройка, по обычаю, на уступки не пошла. Двадцать семь лет для Богов слишком маленький срок. Как только Грин-де-Вальд попытался выползти из своей тюрьмы, применив при этом зачем-то Древнюю магию, сама Феникс Фалассия не поленилась отправить его в книгу в первую попавшуюся библиотеку. Переплет подстроился под духа, напечатав на газетных листах его историю, а на корочке – девиз на рунах Старшего Футарка.       Это всё было в 1972 году.       А через двенадцать лет, когда проклятие ослабло, но не до конца иссякло, книгу в руки взяла ученица Богов, по ошибке направившая магию не в ту сторону, тем самым случайно освободив Грин-де-Вальда. А имя ей, как оказалось, – Кристин Торренс.