Як-Ронда

      Когда проклятый скелет, которого Кристин укрепила заклинанием, чтобы он ненароком не рассыпался в прах, набросился на неё и попытался оставить Метку Обречения, на верхних этажах прогремел взрыв. Это заставило и её, и груду костей остановится. Они оба замерли в неестественных позах. Она – с поднятым Мечом Ненависти, а он – со скрипящими руками, взметнувшимися вверх, чтобы ударить по открытому участку кожи у самых корней её волос.       Кристин опомнилась первой. Ударила скелет в покрытые отвратительно зелёным налетом ребра, и он, издав достаточно странный, будто бы писклявый, возглас, отлетел в стену, больно ударившись затылком голого черапа. Торренс поудобнее перехватила оружие, сняла рабочий респиратор, машинально подув на лезвие, где остались частички костей. Скелет недовольно заскрипел о том, что судьбой не суждено ему убить надоедливую волшебницу, но послушно отполз в свой угол, встав за защитное стекло.       Кристин выключила горелку, над которой плавились трава подчинения и небольшой кристалл астрала, использующийся для усиления запаха. Подняв глаза к приоткрытой двери, за которой едва были видны очертания грубой лестницы, Торренс поправила перчатки, при этом немного неловно управляясь с увесистым мечом в руках, и пошла наверх. Ей бы пистолет, но Нарцисса Блэк была категорически против в штабе всего, что ей напоминало бы о том, в чем обычные люди их превзошли, хотя Кристин и Лили Эванс не оставляли попыток умаслить чистокровную на эту тему. Ездить на машинах же она согласилась.       При выходе из подвала, в нее так резко полетело что-то темное и достаточно объемное, что Торренс без раздумий долбанула по неизвестному объекту лезвием, но это оказалось обычной сумкой. Беллатрикс, кинувшая её в Кристин, застыла посреди комнаты в охапку с ритуальными свечами и плюшевой лисой. Выражение её лица при взгляде на бедную, ни в чем не виноватую сумку, Кристин предпочла никак не трактовать.       – Вы чего встали? – Лили выкатила свой мини-чемодан на колесиках, накинув на шею свой безвкусный шарф, от которого сестры Блэк пытались избавиться уже раз двадцать. Эванс немного сдвинула очки, оглядев Торренс тяжёло и вымученно. – Ты чего как в первый раз? Департамент не будет ждать, пока ты все свои свитки в защитный чемоданчик сложишь. И не забудь своего скелета. Он мне цветы дарит.       Спустившись обратно в подвал, побросав вещи первой необходимости, несколько склянок, пару десятков гримуаров и артефакты в сумку с заклинанием расширения, разобрав скелета по мелким косточкам и поместив в специальный контейнер, и, наконец, действительно со всей присущей ей аккуратностью уложив древние рукописи в кейс с мягкой подкладкой, она в последнюю очередь вошла в дверь, ведущую в маленькую комнатку, где выращивалось то, из чего она или Нарцисса тщательно варят нужные им зелья. Взяв с полки ножницы и включив свет, она выругалась. Вот про какие цветы говорила Лили. Захотелось сжечь контейнер с их проклятым другом в камине, куда она кидала всё, что ей больше не пригодится. Кинув обещающий все муки мира взгляд на разобранные кости, она двинулась собирать те растения, что остались.       Они никогда не выбирали дома с одним входом. И никогда выбор их не падал на здания, где два выхода и оба на улицу. Нарциссе и Кристин просто, как рыбам вода, нужен был подвал, но подбором помещения всегда занималась Беллатрикс. Кристин никогда бы не подумала, что в Англии есть столько домов, где на цокальных этажах прячется пыльная, едва открываемая дверь, ведущая невесть куда, но главное подальше от ведомств. Ни за что бы ей такое в голову не пришло, хотя бы потому, что она о таком вообще не думает, но за последние полгода они сменили тридцать мест, и ей было на что посмотреть. Хотя, конечно, она предпочитает смотреть на что-то более высокое, чем планы зданий.       Едва впихнув контейнер и кейс в общую сумку, Кристин слегка повернула голову ко входу, когда по ступеням, глухо ударяясь, в подвальную комнату залетел черный чемодан. Беллатрикс никогда не удосуживалась в трате физических и магических сил. Оттого её багаж выглядел так, будто побывал и щитом, и орудием убийства, и каким-нибудь молотком для гвоздей одновременно. Сонное лицо Андромеды, которая зашла вслед за спустившимися вещами сестры, и, которая, судя по всему, проснулась минут семь назад, погоды ей не делало от слова совсем. Нарцисса, которая снова решила поставить чай, и возмущённый крик Лили по этому поводу, – тоже. Она представила, как сейчас Эванс жмёт бледные губы, изгибает под всеми углами брови, несдержанно машет в сторону старенького чайника, а младшая Блэк закатывает глаза, уже готовя кружки, потому что без чашечки чая – специально для Кристин всегда ставят отдельный чайник, откуда наливают кипяток для растворимого кофе – всякий побег кажется слишком уж неприятным. Черты лица резко расслабились. Охапку листов в камин она кинула спокойно, без раздражения.       Минут через пятнадцать, когда артефакт защиты, прибитый Кристин на гвоздь над камином, треснул и завыл, оповещая, что скоро сломается, они наконец все спустились в подвал, в ожидании пока Беллатрикс – кажется, вновь немного поддатая – откроет потайную дверь. Нарцисса утрамбовывала вещи, перевязывая свой сундук крепкой веревкой. Андромеда грелась у почти потухшего огня, пока Лили обрезала ей волосы, кидая пряди в пламя. Они почти не горели. Кристин старалась игнорировать звук из контейнера, запрятанного на дно сумки, где в крышку стучались костлявые руки.       В этот раз проход вёл вниз – в канализацию. Завернувшись в один из плащей Нарциссы, Торренс то и дело активировала заклятие обнаружения, но аврорат, кажется, окончательно упустил их из виду. Где-то в стенах прятались крысы. Их писк заглушал вой собаки, которая наверняка упала в открытый люк, и, которую грызуны, скорее всего, драли недалеко от места, где они сами проходили. Лили поморщилась, закрывая глаза волосами. Кристин натянула шляпу с помятыми краями на лицо.       Глубокий закат они встречали в узком проходе между шершавыми стенами домов, спрятавшись в тенях до самого утра, пока в районе не станет тихо, а выпитые бодрящие зелья не выветрятся из крови. Крысы лезли из дыр в фундаментах. Их лысые, обгрызанные хвосты блестели и оставляли кровавый след, пока тянулись за хозяевами к мусорным ящикам.

***

      Поставив на стойку стопку тяжёлых книг, которые нужно было разнести по соответствующим секциям в течение часа, Кристин поправила светлый парик, незаметно оглядывая зал. Большинство уткнулись в книги, другие бесстрастно блуждали глазами по помещению, но едва ли видели временную замену всем знакомого библиотекаря. Особенно учитывая то, что Торренс играла очень «кусачую» и довольно неприятную практикантку.       Время шло медленно. У Торренс в районе сердце натягивалась с каждым новым часов тревога, не дающая спать, нормально питаться, на чем-то сосредоточиваться. Она дёргала, как непослушный ребенок мать за юбку, вызывала злость, граничащую со страхом, заставляла бояться. И Кристин знала, что ни у неё одной такая проблема.       Беллатрикс напивалась до такой степени, что по сто раз на дню её приходилось оттаскивать от коробки с ингредиентами, где можно было найти аналог всем привычных наркотиков. Все остальные понимали, что Блэк успокоится, когда они пересекут границу, поэтому особо не ругались и не злились. А то, что Кристин сама себе сегодня чай с кавой заварила, им всем там необязательно знать.       Андромеда впала, кажется, в вечную спячку. Спала от шестнадцати до двадцати часов в сутки без перерыва, выползала из своих темных коморок, под лестницами домов, которые находила её старшая сестра, запихивала в себя еду, мыла посуду или полы, чтобы уж совсем не быть бесполезной, и шла спать дальше. Если честно, Кристин ей завидовала. У неё засыпать самостоятельно, без зелья, почти не получилось.       Лили целыми днями отсиживалась в какой-то маленькой кофейне за углом их нового убежища, тратя их общие деньги на чаи, пирожные, блины всякие. Так сказать, заедала стресс и всё, с чем они мучались. И не капли не толстела, ведьма.       Нарцисса скрылась в наскоро обустроенный лаборатории, которая в этот раз была на чердаке, что было достаточно проблематично. Если потолок обвалится, никто костей не соберёт. В том числе их проклятый друг, которого они с младшей Блэк в этот раз собирать не стали. Через полторы недели в дорогу. Никому лишние хлопоты уже не нужны.       А вот сама Кристин предпочла отдаться недалёкой, но занимательной работе. Совершенно случайно попалось объявление о временной подработке в городской библиотеке. Эванс проедала их деньги, пользуясь тем, что ей в жизни никто ничего не скажет. С некроманткой, пускай и не самой опытной, никто из них не хотел связываться, даже если это их подруга. Бумажные стопки, завязанные хлипкими резинками, становились худее, убавились в количестве, верёвочки приходилось переплетать. Мало что Кристин заработает на найденной работе, но хотя бы одну тонкую пачку купюр в тайник точно положит.       Она выругалась под нос, когда башня из книг покачнулась и рассыпалась по столу и полу. Внимание на это обратили немногие. Кристин тихо, колко извинилась, а самой подумалось, что она бы тоже от блинов не отказалась, а махнуться с Лили местами – уж подавно.       В любом случае, они с девочками договорились сегодня встретиться – решение принималось в момент, когда Андромеда не спала – и обсудить последние детали. Тщательно рассмотреть полученные документы, ещё раз свериться со всеми картами и источниками, убедиться, что у них достаточно запасов. В конце концов, они ведь не просто в поход, а искать великую, почти сошедшую со страниц о легендах, вещь. Кристин выдохнула, присаживаясь на стул и склоняясь к ящикам, чтобы найти журнал секций. Сегодня всё обсудят, а дальше не будут мешать друг другу жить до конца их небольшого отпуска в Англии. Если, конечно, их штаб снова не найдут.       Пока рылась в бардаке, который тут оставил болеющий библиотекарь, совсем недалеко от себя почувствовала волшебника. Браслет-артефакт на её руке сжал запястье до посинения, а Кристин находилась в такой неудобной позе, что даже не могла его нормально выключить, при этом случайно не упав с шаткого стула.       – Уль, ты уверен?       – Да-да, точно тебе говорю! Я зашёл в коридор этой секции и меня как водой ледяной окатило, – Кристин не видела их, они стояли у самой стойки, шептались, говорили почти неслышно, ей пришлось сто раз напрячься, чтобы уловить разговор. Понимала, что это не её дело, но парень говорил со страхом, но в то же время так восторженно, что Торренс невольно напряглась. – Там точно что-то есть. Может быть артефакт или заряженная на магию книга..., – у Кристин глаза на лоб полезли и почти скрылись за белой чёлкой парика, – Не знаю, правда. Твой отец ведь сможет сюда прийти завтра, узнать, что это?       – Маги отдела магического правопорядка, Уль, очень занятые люди, – девушка сделала паузу. Торренс представила как безликая волшебница оглядывает библиотеку. – Но я скажу ему, конечно. Он терпеть не может, когда волшебники оставляют что-то в неволшебном мире. Секция Второй Мировой, правильно...?       – Извините? – Кристин подскачила почти сразу, мгновенно различив третий голос и осознавая, что обращаются к ней. Особенно учитывая то, что посетительница – маленькая старушка в зелёном берете – подошла с более низкой стороны стойки и сразу же увидела молоденькую девчушку, сидящую – скривившуюся в странной позе – на месте библиотекаря. – А где мистер Пилли? Я хотела вернуть книгу...       Кристин повернула голову вправо. Загадочных волшебников и след простыл. Она лишь досадливо прикусила язык.       К концу рабочего дня, когда клиенты начали потихоньку расходится, а кривая стрелка на больших часах всё торопила, показывая, что до встречи осталось всего сорок минут, любопытство пересилило. Кристин разнесла все книги по нужным секциям, но к разделу Второй Мировой войны так и не приблизилась. А хотелось – просто жуть! Если там действительно какой-нибудь артефакт, вколоченный в стеллажи или интересная книга... Торренс должна была думать о скором путешествии, о необходимости найти символ всей древней магии, просматривать на перерыве рукописи, которые она притащила в небольшом рюкзаке, но в голову лез только этот противный разговор волшебников, скорее всего, подростков, которых тут вообще не должно было быть.       Накинув пальто и взяв рюкзак с нижней полки, она, убедившись, что в библиотеке больше никого нет заклинанием обнаружения, потянулась к голове, чтобы поправить немного съехавший набок парик. Поправила перчатки, проверила карманы на наличие зажигалки, складного ножа, бальзама для губ, зелья восстановления сил, бадьяна, волшебной палочки, которой даже не пользовалась, и пошла в сторону секции Второй Мировой Войны.       Сомнения начали одолевать как только она завидела нужный номер на табличке, закреплённой на стеллаже. Совсем ничего. Мальчик Уль говорил подружке, что магический фон был таким мощным, что ему стало холодно. Это можно было сравнить с другой реакцией, которая приходит, если задеть собственной аурой что-то очень напитанное волшебством, а именно – вкус на языке. По скромным – ага, конечно, – знаниям Кристин, вкус магия могла иметь только в нескольких случаях. Во-первых, безусловно, древняя. Терпкий, иногда перерастающий в горький, а изредка отдавая чем-то пресным. Во-вторых, насколько знала Кристин, некромантия. Лили, увлекшаяся ею ещё до формирования их небольшой группы, жаловалась на привкус во рту, будто она съела еду, которую очень сильно пересолили. Примеры можно было приводить не бесконечно, но минут пять точно. Поэтому подходя к проходу между стеллажами, она уже ни на что не надеялась. На пробу сделала шаг, но...       О.       Летом, когда ей жарко, она кладет в рот лёд, но всегда выплёвывает его через минуту, потому что он отвратительно холодит язык и чувствительные зубы, а эффекта охлаждения не даёт нигде вовсе, кроме ротовой полости. Рот будто бы заморозили изнутри, когда она зашла за стеллаж, оставляя позади себя широкий коридор.       Инстинктивно потянувшись кончиками проворной магии к источнику, Кристин сделала шаг влево, ещё два вперёд, остановилась перед полупустой полкой, подняла руки к большой книге с расписным корешком, где почти стёрлось название. Торренс уже было вытянула переплет, но издание ужалило её. Её неприятно передёрнуло изнутри. Кристин отпрыгнула, скрипя зубами.       Отдернув левую руку, которая застыла в воздухе отдельно от мыслей и желаний хозяйки, она сняла перчатку из аналога драконьей кожи, которые Андромеда подарила ей на прошлое рождество. Кристин их с того момента снимала только на ночь – и то не всегда. Слишком долгий отрезок времени работы с различными магическими древностями, которые плохо влияли на её кожу, зачастую имея свойство сильно обжигать, приучил её к средствам защиты на постоянном, ежечасном уровне.       Торренс сначала подумала, что перчатки нужно просто уже заменить на новые, ведь на подушечках пальцев они могли уже сто раз стереться, пропуская энергию, но обследовав её на скорую руку базовыми бытовыми чарами, Кристин с непониманием взглянула на стеллаж, на ту самую книгу. Корешок поблескивал, букв совсем было не разглядеть, но книга сдвинулась на миллиметр с места – девушка хоть и неудачно, но вытянула фолиант из ровного ряда. Откуда-то, черт пойми откуда, тянулся, как тесто, мягкий, мужской шепот, поглаживая её нервы, как неспокойного кота, напуганного дворовой собакой.       Тикнули, будто дёрнули, часы. Кристин развернулась и пошла к выходу.

***

      В промозглом закутке небольшого кафе за тем самым углом, за которым скрывалась Лили каждое утро, за круглым столиком, откуда наскоро смахнули крошки официанты, сидели четыре девушки с такими лицами, что обслуживающий персонал старался обходить их за несколько метров. Кристин практически забежала в помещение, на ходу снимая шарф, снова поправляя парик, а в кармане крутя влажную от пота зажигалку.       Андромеда, с растрёпанным рыжим париком, постоянно поправляла чёрную, короткую кожаную куртку. Видно было, что ей некомфортно в такие вещах. Вызывающих, заставляющих парней свистеть ей в след. Она заказала себе огромную кружку американо, ненавидя всей душой эспрессо, который явно взбодрил бы её лучше, чем что-либо ещё. Кристин вдруг захотелось опрокинуть в себя тоже что-нибудь бодрящее.       Рядом с ней сидела Нарцисса, предпочитающая корректировать длину волос, а не носить неудобные предметы маскировки. Новым хвостом, наверное, можно было подметать полы. Она удрученно листала свой блокнот, то и дело делая пометки. Наверняка нашла уже целую сотню ошибок и недостатков в их плане. Кристин опустилась на стул напротив неё, бесцеремонно выхватывая ежедневник.       На противоположной стороне стола расположилась Белла с озорным от пропущенного стакана перед встречей взглядом и короткой стрижкой. Её одежда – яркие красные брюки и полосатый свитер – притягивала лишние взгляды, но одновременно с этим успешно отталкивала большую массу. Волшебники, возмущающиеся по поводу слишком разносторонней моды магглов, старались вообще к ним близко не подходить. А вот Беллатрикс вошла в раж.       Четвёртой была Лили, необычно тихая и задумчивая сегодня, она выбрала из общей запасной сумки каштановый парик, а свои слишком примечательные глаза скрыла за карими линзами. Она принесла с собой папку со всем известным материалом, что они собрали по артефакту. Без энтузиазма жуя на вид чёрствый круассан, она тыкала старой, давно отжившей свое, ручкой в листы файлов. Кристин выхватила и её, раздражаясь от монотонного звука.       – Храм далеко... Можем и не дойти, дамы, – Нарцисса сложила подбородок на сцепленные руки. – И дело не в расстоянии, которые некоторые из нас могут не перенести по определённым причинам, – взгляд её скользнул к вечно болеющей Андромеда, – у нас маловато денег. Пропили и проели. Идти, повторяюсь, далеко. На все мотели по дороге не хватит. Особенно учитывая то, что кое-кто из нас на сувениры, фигурально, – к слову, может быть и нет, – выражаясь, дрочит, и покупает мешками.       – Кому нужны мотели, когда леса есть? В первый раз, что-ли...? – Белла обижено надула губы, перебирая в руках маленький оберег, купленный в Исландии.       – Беллатрикс, милая, – Нарцисса глянула в сторону Кристин, надеясь, что та её поддержит, но девушка слишком увлеклась собственными мыслями, – напоминаю, что на улице всё сохнет и чахнет. Одним словом – такая любимая тебе осень. А осень у нас что символизирует? Сезон наемников и всякой подобной швали.       – Пять девушек, – подхватила Лили, – объединившихся в группу по нескольким причинам, одна из которых – всеобщая проблема в виде плохих отношений с собственной магией, просто даже если захотят, то смогут всяких ублюдков разве что тяжёлым артефактом по голове стукнуть, но никак не достойно или, хотя бы, успешно отбить атаку опытных преступников.       До Кёльна им добраться не беда. Они и не на такие расстояния путешествовали. Несколько стран Европы им обойти – раз плюнуть. Другая проблема, что, действительно, – жестокая, суровая осень. Обычно они выбирались в путешествия поздней весной или летом, но капризная, ведущая себя абсолютно по-детски покровительница храма, была сговорчива и уступчива только к октябрю ближе, готовая отдать свой артефакт только в это время. Маршрут был спланирован, залезть в вагон через Ла-Манш – тоже не беда. Но ночлег под открытым небом был ограничен не только из-за начавшегося сезона охоты наёмников, но и из-за упавшей температуры. Отморозить себе что-либо никто из них не хотел, хотя, безусловно, они на такие жертвы готовы были пойти ещё тогда, когда только организовывали группу.       – Фортуна смелых любит, – пробормотала Кристин, складывая ручку в складки блокнота. – Или как там...       – Фортуна заебалась лизать нам жопы, – раздражённо брякнула Нарцисса. – Если так подумать – то это мы должны ей самозабвенно отсасывать, чтобы она смилостивилась над нашими бесполезными душами. А что по итогу, м?       Кристин, схватившись за приличную по размерам пачку бумаг, вытянула их все разом из рюкзака, кидая на стол. Нарцисса достала из своей сумки Книгу Веков. Подделку, к всеобщему сожалению. Ранее, когда девушки ещё даже не знали о существовании друг друга, Торренс, натурально и без приукрашиваний, бегала не только по Европе, но и забралась в Африку, и на Дальний Восток, в поисках оригинала фолианта, но своим упорством заработала лишь несколько проклятий, два из которых при первой же встрече сняла с неё Андромеда, пока одно, трактующее раннюю смерть мужским носителям её крови, отпечаталось на всей её родословной.       Книга Веков – древнейший сборник однокоренной магии. Сшитый между собой пергамент был практически новым. Намного новее, чем, например, в оригинале, который Кристин никогда не видела, мечтая о нем в снах и кошмарах. Потрёпанные листы включали в себя руны, ханаанский язык, геэз, и даже шумерский мелькал на самых первых страницах. Весь фолиант, вдоль и поперек, из них пятерых прочитать не мог никто. И если Кристин вместе с Нарциссой преодолели более семидесяти процентов от всей книги, то, например, Лили не знала даже зарубежных рун, ограничившись общепринятыми скандинавскими, что уж говорить о других языках, вписанных в Книгу Веков. Беллатрикс и Андромеда по желанию могли перевести несколько страниц, но суть сборника заключалось не в этом. Прочитать может каждый. Но даже подделка великого творения и «архива» древней магии сохранила в себе отличительную черту. Использовать силу текстов может лишь тот, кто действительно их поймет.       Нарцисса, в попытках угнаться за наставницей по древней магии в лице Кристин, всё время пытается что-то сделать с этой несчастной подделкой. Та свою своеобразную ученицу не обрывает, зная, что у неё и так ничего не получится. Книга Веков – даже их обожаемая фальшивка – нетерпеливых и строптивых не любит. Торренс она уступила, но лишь из уважения к знаниям ведьмы. Перед Нарциссой взаимно склонять голову была не готова. Что уж говорить про остальных сестер Блэк, которые специализировались лишь на отдельных категориях древней магии, не удосужившись нырнуть в нее поглубже. Лили, со своей страстью к трупам и «грязным» происхождением, вообще не учитывалась в данном случае.       Оригинал Книги Веков был толще – это Кристин знала точно. В замене, которая сейчас лежала перед ними, и которую Торренс нашла на дне могилы Хатшепсут, изначально приняв за исходник, были будто бы вырваны самым варварским способом несколько важных страниц. Но Кристин знала, что никто подделку не осквернял. В этом, с позволения сказать, издании, их просто не написали. Дорваться до оригинала – если он вообще ещё существовал – не представлялось возможным, но для них пятерых – в частности для Кристин – это было пока что не важно. Нужная информация в фальшивку вписана была.       Як-Ронда.       Кристин вздрогнула, когда Нарцисса раскрыла книгу на этой странице, убирая закладку в виде свёрнутого фантика. Попробовала произнести про себя, тихо, двигая одними губами, но как-то не получилось. А ведь даже не верилось, что она это слово видела чуть ли не с рождения, до некоторых пор даже не догадываясь, что это.       Як-Ронда – нимб одноименного Богини, раньше служившей ангелом при Феникс Фалассии. Кристин какое-то время мучалась с переводом, но по итогу подобрала нужнык языки, дабы внести ясность. «Як» с валлийского – счастливый. «Ронда» с тибетского – круг. Счастливый круг. Нимб. Артефакт буквально принадлежащий божеству, который может воскрешать.       Каждая из них была знакома с Даром Смерти среднему брату. Трое из них даже когда-то держали Воскрешающий Камень в собственных ладонях. Но от самого его использования становилось мерзко на душе, как будто бы её хорошенько изваляли в грязи. Сейчас, насколько было известно Андромеде, камушек валяется в одном из лесов в Северной Америке. Но это лишь грязные, передающиеся из уст в уста, слухи.       – Итак, – начала Нарцисса, тратя несколько секунд, чтобы убедиться, что Андромеда не спит с открытыми глазами. – Общими, к вашему счастью, усилиями у нас есть информация в какой конкретно жопе Европы находится нужный нам артефакт. Беллатрикс скопировала Амулет Стража на всех, поэтому нескончаемое защитное поле, которое не будет жрать наши силы, у нас, допустим, есть. Меч Призыва, не обессудьте, отправится в руки Лили. У неё с холодным оружием более дружеские отношения, чем у всех нас. Ну, и конечно, благодаря некоторым усилиям Кристин Трактат Трансмутации у нас тоже есть, и, возможно, именно он спасет нас вовремя стычки с наемниками.       Лили достала из маленького сундука, стоящего на столе, сложенную в несколько раз рукопись. К счастью, её написали буквально лет десять назад, бумага ещё не успела иссушиться до ветхости, и Трактат можно было хоть на дне чемодана Беллатрикс перевозить, без страха, что он просто истрется в пыль, как все остальные манускрипты в коллекции Кристин.       С рукописями дела у Торренс были не самыми лучшими. Особенно с Трактатом Трансмутации. Тот относился к категории древней магии своими свойствами. Рукопись была посвящена старейшему искусству преобразования материи. Только вот создали её учёные более современного направления взяв за основу специализацию Кристин. Если говорить более проще – превратили знакомую им Трансфигурацию в давно забытую Трансмутацию. И несмотря на небольшую нестыковку в создании – кому в голову пришло древнюю магию современными способами творить? – Кристин должна была признать – Трактат получился стоящим, пускай и со своими не особо приятными особенностями. Вместо того, чтобы запустить Трактат так, как она умеет, ей пришлось подбирать новый метод.       Андромеда взяла в руки сложенную на десять раз карту, где скотчем были склеены несколько листов увеличенного формата местности стран, на котором каждая из них отметила точки, где можно будет остановиться вовремя путешествия. От Франции через Бельгию, а там и до Германии рукой подать. Кристин Европу как свои пять пальцев знала, поэтому никто из них не сомневался, что до храма в Кёльне они дойдут быстро обходным путем, который Торренс наверняка знала, просто не говорила.       Кристин уставилась в текст про Як-Ронду, перечитывая, наверное, в шестидесятый раз. Глаза сразу же зацепились за знакомую фразу. Средневековые северо-германские руны она выучила первее, чем другие древне-скандинавские, которые включали в себя нерушимую основу в лице Старшего и Младшего Футарков.       ᚢ᛫ᛌᛙᛂᚱᛐᛁ᛫ᚿᛂᛐ᛫ᚡᚮᛎᚱᛆᛌᛐᛆ᛫       У смерти нет возраста.       Несомненно нерушимая правда высеченная на нимбе по легенде отливала розовым золотом и «пела», когда проводишь по ней пальцем. Эти слова словно высекли на её коже острым камнем до глубоких ран, истекающих кровью, чтобы она чувствовала каждую букву при любом даже незначительном движении. Разве недостаточно её истязали, дав прочувствовать каждой клеточкой организма чужую смерть родной души? Разве этим проклятым словам не хватило её мучений?       Когда её руку накрывает Лили, по-дружески нежно сжимая, Кристин на пару мгновений позволяет себе слабость, опускает голову низко-низко, не замечая, что все рядом сидящие стихли. Если она не найдет Як-Ронду, она высечет на себе эти слова взаправду ритуальным ножом, макнув его в яд, – чтобы наверняка, – и умрет истекая своей грязной, пропитавшейся грехом, кровью.       Богиня Як-Ронда долго сторонилась зова Кристин, предпочитая её игнорировать, но когда женщина пришла на могилу, которую семь лет назад рыла собственными руками под ливнем, начав бунтарски и абсолютно бессовестно раскапывать гроб, Як-Ронда снизошла до короткого разговора, в котором Торренс сообщалось, что получет она свой воскрешающий артефакт, но только ближе к исходу месяца вина, поближе к месяцу жертвоприношения. Кристин так и не выяснила для чего такие сроки. Андромеда не смогла сказать точно есть ли у ритуала воскрешения определенный благоприятный месяц – такую информацию было очень проблематично достать даже опытной ритуалистке и специалистке по древней магии, – но обе пришли к выводу, что ноябрь – он же символизирует жертвоприношение – подойдёт намного больше, чем, например, месяц радости. Пришлось смириться с слишком поздним путешествием невесть куда.       У Беллатрикс сползла с лица раздражающая улыбка. Она задумчиво – даже немного грустно – водила пальцем по столу. Свою тётю она похоронила не так давно, примерно за месяц, как их небольшая группа объединилась. Вальбургу Блэк Кристин несколько раз видела на семейной фотографии. К слову, Нарцисса и Андромеда были не слишком-то рады, что строгая, обозначившая любимицей только старшую племянницу, тетка вернётся, но учитывая их собственные пожелания – особенно средней сестры – они молчали, лишь иногда ворча. Всеми правдами и неправдами, Беллатрикс дорвалась до Воскрешающего Камня, поговорить с Вальбургой, но та лишь разочарованно покачала головой на потуги племянницы, намекнув, что нужно копнуть поглубже. В самые недра. И тогда, отреченная от сестер, Блэк связалась с ними, выяснив, что те наткнулись на весьма интересный кадр. Кристин Торренс.       Кристин Торренс, которая всё сделает, чтобы её семилетней давности ошибка была стёрта из памяти, как страшный сон.

***

      Они договорились поменьше пересекаться даже в их временном доме, не капая друг другу на мозги лишний раз. Все были слишком на пределе, готовые разорвать ближайшего в клочья, чтобы выпустить пар. Ну. Кроме Андромеды. Та всё ещё игралась в спящую красавицу.       Кристин спасала работа в библиотеке. К секции Второй Мировой она больше не подходила, но, что странно, в здании никто из волшебников – и тем более из Министерства – больше не приходил. Не то чтобы Торренс прямо волновала эта информация, но она предположила, что псы магического правопорядка просто залезли в здание ночью. Кристин бы сделала именно так, даже если такой способ лишён всякого пафоса.       Но она соврет, если скажет, что странная, ледяная магия не манила её туда. Иногда Кристин заставала себя неосознанно вставшей со стула, или застывшей в нескольких стеллажах от той самой книги. Это раздражало. Древний артефакт против чужого влияния работал не так исправно, как Амулет Стража, который Беллатрикс пока что только дорабатывала, близко не подпуская к сделанным копиям. Но, тем не менее, Торренс была благодарна за то, что защитный купол срабатывал хотя бы, когда она ещё не дошла до злосчастной полки. Она бы предпочла вообще ничего не ощущать, но что уж теперь.       В мокрый, холодный четверг планы обрушились. Нужно было отнести несколько книг в ту секцию. Если сначала она, включив в себе плохого актера, попыталась всунуть эти несчастные два учебника истории в руки милому пареньку, который просто смылся, явно будучи слишком ленивым, то потом она всё-таки смирилась, уверяя себя, что справится с таким. Даже если магия во рту начала ощущаться не льдом, а чем-то сладким, приятным, отдающим ей в голову желанием поддаться...       Кристин поставила учебники на нижнюю полку, особо не вдаваясь в рекомендации по расстановке книг в некоторых секциях. Голова немного кружилась, но в этот раз корешок не блестел, книга больше не звала, выглядела, как обычно. Если бы несколько дней назад Торренс не увидела её собственными глазами, она бы подумала, что Министерство её действительно забрало.       За окном послышалась начинающаяся гроза. Где-то в соседнем коридоре на полтона выше, чем указано в правилах, говорили подростки средней школы. Недалеко отсюда рылась на верхних полках ещё одна сотрудница, доставая для клиентов книги на высоких полках. Кристин пришло в голову, что Министерство просто заменили фолиант.       Она аккуратно прикоснулась к самом краю книгу, но не почувствовав абсолютно никакого магического отклика, выдохнула, и без страха вытянула, прижимая чуть пыльную обложку к себе. Немного повернув золотистые буквы к лампе, пределанной к шкафу, она тут же попыталась убрать книгу, или, хотя бы, уронить от греха подальше, но страницы в её руках зашелестели, даже не спрашивая её. Захлопнуть фолиант у Кристин не получилось.       ᚱ︍ᚨ︍ᛞ︍ᛁ︍᛫ᛟ︍ᛒ︍ᛊᛃᛖ︍ᚷ︍ᛟ︍᛫ᛒ︍ᛚ︍ᚨ︍ᚷ︍ᚨ︍᛫       Бумага перестала шуршать, открыв вид на страницу весьма странного содержания. Кристин провела кончиками пальцев по рунам, шумно дыша. Она будто бы разучилась читать по ним. Когда такая шальная, но вовсе невесёлая мысль, закралась в голову, Торренс даже немного испугалась.       – ...Ради общего блага...       Она зажала рот рукой, чтобы не закричать. Книга вывалилась из её трясущихся пальцев. Теперь-то она вряд-ли отличалась чем-то от тех, что стояли здесь ровными рядами. Захотелось упасть в настоящий обморок, чтобы избежать действительности. Это не она сказала. И даже не она подумала. Это кто-то сказал в её голове.       – ...Леди, для такой, как вы, позор – бояться духов...       Конечно, позор, стыд, срам, всё вместе, Кристин была с ним согласна. Но ведь не тогда, когда эти духи вселяются в твою голову. Не тогда, когда этот дух – Грин-де-Вальд.