Вселикий Янус

В кожаное кресло в условной студии Яшка забрался с ногами, забросив стопы направо и приладившись на левом бедре. Оранжево-коричневый кожзам обиженно заскрипел, разевая грустные рты щерящихся поролоном трещин. Яшка натянул наушники и погрузился в музыку, умело переставляя бегунки на экране. – Ром, здесь надо вытянуть погромче, – сказал он сидевшему у клавиш товарищу. – Мне уже не выкрутить, здесь всё на максах. Надо тебе поднастроить выдачу. Ромка кивнул. – Принято, сделаем. Яшка зевнул, потянулся, болезненно сморщился, посмотрел на телефон. – О! Сейчас Данюша забежит. А мы ей сделаем «хвать!» и запишем пару проб. – А если не, – буркнул Ромка. – Сделаем «кусь»? – Не, – не согласился Яшка, – никаких таких тут!.. Некоторое время они сидели молча, занятые каждый своим делом. Затем Яшка стянул наушники, потер глаза, неуютно поелозил в кресле, почти беззвучно покряхтывая. – Да что за блядский праздник, – выругался Ромка. – А ты думал, – не спросил — хмыкнул Яшка, сосредоточенно выверяя нотацию на экране. Настолько сосредоточенно, что не заметил входящий от Данюши – она удивила их, впорхнув в дверь собственной персоной. Значит, кто-то впустил, не пришлось ждать под моросью у сломанного домофона. Яшка обернулся, расплылся в улыбке, вскочил обнимать гостью. Чуть не запутался в длинных, светлых, завитых в тяжелые локоны волосах. – А ты тут как тут. Обошла все капканы сердечные, – пропел он. – Ты чего не отвечаешь, – обиженно сказала Данюша, быстро, но нежно потрепав его по спине. – А вот, – виновато ответил Яшка. – Закрутился, блин. Могу предложить чай, чтобы, – он придал голосу оттенок шуточной торжественности, умудряясь при этом не потерять искренность, – загладить свою вину перед тобой? – Ой, да ладно, – отмахнулась Данюша, садясь на стул и чинно складывая руки поверх коротенькой юбочки. – Только чистый спирт, – сухо просуфлировал Ромка. Девушка хихикнула. – Привет, Дань. – Приветики, да ничего, ребят, у меня водичка с собой есть… – Так. Данюш. – Яшка вытащил ворох помятых распечаток с загнутыми уголками, быстро пролистал их, вырывая из пачки несколько листов. – Я сейчас одну штуку только доделаю, окей? А ты пока посмотри тут… – ТЗ? – кротко улыбнулась Данюша. – И ЦУ, – согласился Яшка. – Извини, сегодня так. По старинке. Все трое сосредоточенно погрузились в работу. – Да что за ёбтвоюмать, – снова возмутился Ромка, воюя в явно проигрышном бою с настройками. – Сколько можно. Сразу вслед за его проклятиями ойкнула Данюша, уронившая тут же разлетевшиеся во все стороны листочки. – Терпите, – повторил Яшка. – Вы думали, будет легко? – Даже не надеялись, – отрезал Ромка, – потому что с тобой. Кто мне слал поправки в три часа ночи? Яшка развел руками и закинул голову, делая большие глаза, как бы говоря «ну и кто тебе виноват, что ты не отключил на ночь звук». – Кует, пока горячо, – хихикнула Данюша, забираясь обратно на стул и отряхивая колени. – Горячего железа куец, – хмуро констатировал Ромка, в сотый раз пытаясь совладать с бунтарски настроенной техникой. – Мрачный жнец, швец и на дуде игрец, – подхватил Яшка, надевая наушники так, что было закрыто только правое ухо, и отслеживая Ромкины поправки. – Помолчи хоть пару секунд, – проворчал Ромка, – а не то я всё-таки не удержусь и срифмую. – Держись, браток, бывало хуже, – подбодрил его Яшка. – Х-х-х-х… хитрец… – просопел себе под нос Ромка. Данюша фыркнула, снова растеряла бумажки, но теперь, встав на коленки, стала фотографировать их одну за другой. – И в бою молодец… – в тон Ромке, полушепотом, парировал Яшка. И уже громко, бодро: – Вы, кстати, в курсе, что мой дедушка – потомственный казак? – Аллилуйя, – провозгласил Ромка, наконец добившись успеха, а поэтому пропустив этот новый для себя факт мимо ушей. – Лови. – На радостной ноте же мы начинаем внезапное внеочередное подключение, – прокомментировал Яшка, направляя глазок линзы на Ромку и сам заглядывая со стороны. – Герой дня, бессменный причем, – Роман Золотов. И, – он перевел телефон на Данюшу, – почетный гость нашей студии Даниэла Сичнева! Данюша подняла глаза и умильно помахала в камеру. – А вот это дело, – с одобрением сказал Яшка. – Да вот, пытаюсь немножко… оцифровать… все это вот. – Всю эту бодягу, – снова мрачно подсказал Ромка. Яшка бухнулся перед экраном, еле сдержавшись, чтобы не охнуть. Телефон небрежно прислонил к пустому картонному стаканчику, снова косо надел наушники, вслушался в запрошенное исправление, беззвучно отбивая такт пальцами о продранную коленку – мизинец, костяшки указательного, среднего, большой, повторение. – Я понимаю, почему бадягой называют всякую хе… чепуху, – наконец высказался он по делу. – Щиплется, чешется и ни фига не помогает. – На хрена ты пользовался бадягой? – буркнул из-за спины Ромка. Яшка обернулся, укоризненно посмотрел на него. – Целлюлит сводил, – сказал он. (Данюша зашлась беззвучным хохотом, сгибаясь в три погибели над аккуратно разложенными на полу бумажками.) – Синяки под глазами, блин! После бессонных ночей… с тобой… – (Тут захрюкал уже Ромка.) – Да за клавишами, а не то, что вы подумали! Отсмеявшись, Данюша наконец поднялась, протянула аккуратную стопочку обратно: – Вот, держи, Яш, я уже всё, все пересняла. Шуршать не будет… Ну ой! Глаза Яшки метнулись, прослеживая ее расстроенный взгляд, к зацепке на коленке, грозящей расползтись длинной «стрелкой». – Так, – решительно сказал он, оперативно зарываясь в рюкзак и извлекая маленькую бутылочку. – У меня только черный. Держи. – О как, – кротко сказала Данюша, открывая лак и осторожно тыча кисточкой по краешку крошечной дырочки. – Ну супер. Яшка кивнул и обернулся к клавишнику – Ром, спасибо за исправление, крутяк, то, что надо. – И, хлопком сомкнув руки в замок, склонил голову, глядя на Данюшу: – Сделаем тогда пару пробников, да? – Сделаем, – деликатно согласилась Данюша. Яшка выключил запись сториз, и все трое вновь погрузились в работу.